«Да будет так. Мы пойдем как единое целое».
— песнь Шартана 9:28
Даже сбрив эту ужасную бороду и вдумчиво отмывшись от въевшейся в кожу дорожной пыли, Андерс больше напоминал больного перед встречей с мрачным жнецом, нежели вполне живого мага. Карвер благоразумно не давал им с Себастьяном пока пересекаться, поэтому отпаивал он Андерса в гордом одиночестве. — Паршиво выглядишь, — даже без серебристо-синих доспехов Карвер больше похож сейчас на серого стража, чем когда-либо ещё. Собранный, спокойный, он вертел в руках пустую чашку с винно-алыми каплями на дне, и пристально следил за нервными движениями рук Андерса. По старой привычке. Бывших одержимых попросту не бывает, что-то да и остаётся в человеке, как дрянное наследство от дедушки-магистра. — Удивительно, правда? — он чуть улыбается, но глаза — потухшие угольки. Ни искры, ни света, ничего. Будто не стало Мариан — и как плетью хлестнуло по всем ним, разве что не перебило хребет насмерть. Когда-то Карвер тоже жалел об этом. Но не сейчас. Только не сейчас. — А что, если я скажу, что она жива? — с места в карьер, подавшись вперёд в кресле, впившись взглядом в узкое бледное лицо, испещрённое подживающими тёмными трещинами скверны. — Я бы спросил, какому демону продаться, чтобы ты был прав, — горькой насмешкой, в которой нет ни грамма лжи. Андерс слишком дорого отдал за то, чтобы сменивший полярность Справедливость-Месть вернулся в Тень после той злополучной ночи у стен рухнувшего собора. Карвер никогда не спрашивал, как ему это удалось. Ни единого раза с их первой за последние годы встречи. Тогда, спешно покидая горящий и стонущий сотней голосов город цепей, они в последний раз разделились к востоку от леса Планасен — Мариан не желала навлекать ещё больше проблем на братца, отправившись с Андерсом и Таллис, а им с Фенрисом досталась компания совершенно ледяного Ваэля. Вот уж точно, лучше бы он и дальше через слово поминал создателя, чем молчал, сверля взглядом горизонт, и, верно, молился о смерти своего нежданного врага. На третий день молчания Фенрис не выдержал и, сжав длинные пальцы на плече Себастьяна, почти прошипел пару фраз, на долгое время поставивших точку в этих пугающих уходах от реальности. «Что ты ему тогда сказал?» «Что Хоук не хватит ума бросить одержимого умирать, и его смерть сейчас — это и её смерть». Карвер никогда не использовал этот козырь против Ваэля, и почему — тайны в том нет. Его заноза-сестричка была их общим слабым местом. Проклятая Мариан сумела стать своей для всех, кого собрала вокруг себя. Сама того не желая. — Какому демону, говоришь? — сонм воспоминаний оставляет его так же легко, как накрывает с головой, и Карвер ухмыляется — широко и почти счастливо. — Страшному. Паукообразному. Многоглазому. И… …и хорошо, что Морриган сейчас была в Орлее и не слышала его. Вдвойне хорошо, что этого не слышал ни один из её воронов — ни чернокрылый, ни тот, что звался им лишь отчасти. К сожалению, в том, что бывшая советница ныне покойной Селины пребывала в, вероятно, Орлее, были и свои минусы. Например, такие, что… — Серьёзно? Серьёзно, Карвер? — за последние годы Изабелла так и не избавилась от своего акцента, привычно проглатывая некоторые звуки. — Я гнала свою «Сирену», как проклятая, чтобы потом выяснить, что нам надо в тот единственный порт, где она вне закона?! Я против, решительно против, мне моя детка ещё дорога как память. — Ох, брось, Изабелла, — Варрик ухмыляется, запрокинув голову и прищурившись. — Ты и вполовину не такая эгоистичная, как хочешь выглядеть. — Эй! Ну-ка возьми свои слова обратно! — она широко улыбается, упирая руки в бёдра, и Карвер впервые замечает, что эта невыносимая пиратка по-прежнему игнорирует существование чести, совести и штанов. Особенно штанов. — Ладно-ладно, ривейни, ты самая самовлюблённая и эгоистичная женщина на всём белом… — Преувеличивать тоже не надо. — В этой половине света? — Сойдёт. Все на борт, или я отправлюсь без вас, без вас её найду и поцелуй спасённой принцессы достанется тоже мне! — Изабелла картинно раскланивается, тихо звеня в ночной тиши тонкими золотыми кольцами в ушах, и первой взлетает по трапу, срывая с волос адмиральскую шляпу с впечатляющим пером, и хлопая ею по плечу заснувшего юнгу. — Вставайте, вставайте, устричные выблядки, не время мечтать о грудастых русалках! — Хорошо, что кто-то не меняется, а, младший? — Варрик любовно поправляет за плечами арбалет и бросает последний взгляд на город. Киркволл спит под звездным небом, как под душным тёплым одеялом в жаркую летнюю ночь, и нет ему дела до быстроходного пиратского корабля, увозящего его несостоявшегося наместника прочь. Таллис свешивает из вороньего гнезда босые ноги и высвистывает короткие сигналы — всё спокойно, всё спокойно, всё спокойно. Она лично позаботилась, чтобы все, кто мог помешать их маленькой, но гордой команде покинуть негостеприимные берега, спали сейчас беспробудным сном, опрокинув в Висельнике или на пристани чарки с сонным зельем. Ей откликается таким же пересвистом Фенрис — вот уж точно, эльфийский кладезь талантов, и даже карты сносно научился читать за последние годы. А кроме того — гнать превосходную настойку буквально на коленке, потому что «ты правда считаешь, что за убийство работорговцев что-то платят? А за «дыхание бездны» — очень даже ничего». Карвер был готов поклясться, что Изабеллу он купил именно этой настойкой, потому что иной причиной, почему пиратка так быстро согласилась бросить все свои дела ради смутной надежды, было то, что она до сих пор питала нежную привязанность к своей единственной подруге. А в этом она бы ни за что не призналась на трезвую голову. Себастьян уже оккупировал большинство ровных поверхностей, разложив сотню бумаг и карт, и шипел теперь на каждого, кто пытался подвинуть его высочество с насиженного места. И был в своём праве, потому что благая цель благой целью, а финансировать их спасительную миссию пока возможно только путём неимоверно широкого спектра компрометирующих писем. Покинув лоно церкви, Ваэль не чурался шантажа, если он вёл к нужному для него исходу. Может быть, именно поэтому Старкхевен ещё существовал на картах, как бы его не старались задавить доброжелательные соседи. Андерс старается не попадаться ему на глаза, и это заметно сразу, но сейчас он хотя бы начинает чувствовать себя на своём месте — последняя морская стычка не обошлась для команды Изабеллы безболезненно, а потому той или иной степени тяжести раненых было достаточно. И все как один предпочли доверить свои жизни бывшему одержимому, за чью голову была весомая награда, чем остаться в порту и пропустить очередное приключение. Карвер вполглаза приглядывал за ним, пока не удостоверился, что Андерс понемногу оживает, с головой погрузившись в целительство — мягкий лазурный свет вокруг исхудавших кистей ничем не напоминает кислотные вспышки Мести, и это внушает толику спокойствия. «Мы все изменились, Варрик, а насколько уж к добру или худу — узнаем, когда своими глазами увидим живую Мариан Хоук».