Башня любви

      Эмма не помнит, когда она влюбилась. Это слишком сложный вопрос. Она даже не помнит, когда осознала свои чувства. Смотря на прошлое сейчас, создавалось впечатление, что она, как будто, всегда любила Реджину. С первой встречи, которая произошла задолго до поступления в школу Тауэр. А отношения с Нилом кажутся чем-то несерьёзным, чем-то мешающим ей жить и принимать себя.       В принципе, так и есть. Эмме нравились девушки, это она осознала лет в двенадцать. Но её родители были строгими и она боялась им об этом сказать. Возможно встречаться с Нилом она начала только потому, что он понравился её родителям, но отношениями это назвать было сложно. Они вечно ссорились, Эмма его избегала, пряталась в кабинете у Реджины, сделав очередную гадость. Директор давно поняла это и во время очередного посещения, после того, как Свон пробралась в закрытый класс и нарвалась на охрану, сказала Эмме, что та может приходить к ней, когда хочет.       Они проводили много времени вместе. Сначала Свон бесила женщину, а её выходки заставили Директора направить надоедливую, гиперактивную девушку на практику в команду по бафферу, заведовать снаряжением. Но постепенно они становились всё ближе и вот Эмма уже становится единственной темой разговоров с сыном. Позднее Эмма начинает заявляться в её кабинет как к себе в комнату, даже не удосужившись постучать, но всегда с предложением помочь.       Они часами о чём-то беседуют и ученики начинают не понимать, как Эмма, почти каждый день попадающая в кабинет Директора, ещё не угодила в Западный кампус, и Реджина вновь поддалась и «случайно» обмолвилась с кем-то из учителей, что перевела Свон на практику непосредственно к себе.       Так продолжалось месяц, два и вот уже конец года и только тогда Реджина заметила, каким именно взглядом Свон смотрит на неё. Эмма осознала свои чувства примерно тогда же. Она рассталась с Нилом и о их расставании знала вся школа, потому что их ссору слышало человек пятьдесят.       — Это я не серьёзен? — взбесился парень, вскакивая с места.       На его крик обернулась все, кто в это время был в столовой.       — А кто? Я что ли? — не унималась Эмма, но говорила намного тише Кэссиди.       В столовую уже подошли охранники.       — То есть это я пропадаю не пойми где? Это я витаю в облаках, словно шарик?       — Ну да, — не выдержала Эмма, — а я забываю про всё на свете. Сижу, подобно камню. Что не спроси — «отстань», что не попроси — «я занят». Я пропадаю не непойми где, а на практике, а вот ты ещё надо посмотреть куда испаряешься.       — Я не обязан перед тобой отчитываться. Ты ведёшь себя, как влюблённая идиотка, а – твой парень, на минуточку, я должен с этим мириться. Может тогда уйдёшь к… — договорить Нил не смог.       Эмма поняла, что не хочет с ним не только сорить, но и видеть его вообще и решила убить двух зайцев одним ударом — и свалить от Кэссиди и поговорить с Реджиной. Поднявшись с места, она с размаху влепила парню очень звонкую пощёчину.       — И уйду, — прорычала Эмма в лицо, уже бывшему, парню, — а тебя я видеть не желаю.       Свон вышла из-за стола и направилась к выходу.       — К Директору, я в курсе, — не дала она даже рта открыть охраннику и пошла в сторону кабинета Реджины.       Свон была зла. Ей хотелось развернуться и пойти к отцу, чтобы поколотить груши часика два да так, чтобы потом пришлось руки бинтовать и несколько дней чувствовать дискомфорт от сбитых костяшек. Но сделать она этого не успела, так как уже дошла до кабинета женщины.       — Салют, — бесцеремонно ворвавшись в кабинет, Эмма и сразу же приземлилась в кресло у стола Директора и только через секунду поняла, что не услышала ни приветствия, ни негодования отсутствием её воспитания, — Реджина?       Повернув голову в сторону двери, она увидела застывшую женщину, прижимающую к себе блузку так, чтобы скрыть бюстгальтер.       — Эм… привет, — неизвестно зачем сказала Эмма, не отрывая взгляда от обнажённого участка кожи на животе женщины.       — Отвернись, — взвизгнула Реджина и Эмма тут же подчинилась.       Послышалась возня и спустя минуту смущённая Реджина уже сидела перед ней в блузке и сложив руки на груди, будто бы это Эмма могла видеть сквозь одежд, а не Кларк Кент.       — Какого чёрта, Свон?       — Нарушение порядка и рукоприкладство? — почему-то ответ прозвучал как вопрос, да и говорить Эмма не могла. Так как отчаянно пыталась выпроводить из памяти образ полуголой Реджины.       — Если ты поссорилась с Кэссиди и дала ему пощёчину, то мне плевать, давно пора, — уже успокоилась женщина.       Эмма кивнула, но, вопреки ожиданиям Реджины, не ушла, а лишь направила взгляд в пол.       — Эмма, в чём де…       — Я люблю тебя, — на одном дыхании произнесла Свон, по-прежнему смотря на ковёр под своими ногами и тут же зажмурившись.       — Прости, что? — не поняла Миллс.       — Я люблю тебя, — медленнее и тише повторила Эмма, и посмотрела на женщину именно тем взглядом, который Реджина украдкой ловила на себе, когда Свон думала, что она не видит.       Эмма поднялась и вышла из кабинета, аккуратно закрыв за собой дверь.              На протяжении недели Свон вела себя тише воды ниже травы, всячески избегая встреч с Директором, в то время как Реджина наоборот пыталась её где-нибудь поймать. Вся школа была удивлена тем, что Свон нигде не видно и все не верили, что уже неделю она не выслушивает нотации Директора. Эмма же не могла даже думать о женщине, желая провалиться под землю, но каждый считал своим долгом хотя бы произнести «Директор» рядом с ней, заставляя её возвращать свои мысли к женщине, чья улыбка покорила сердце блондинки.       Спустя неделю Миллс не выдержала и лично заявилась в класс, где у Эммы проходили занятия по праву, требуя её присутствия у себя в кабинете после уроков. Женщина была хмурой, дёрганой и казалось, что один её взгляд и тот, на кого он будет обращён, обратиться в кучку пепла у её ног. В эту неделю никто не хотел попадаться ей на глаза, а вот под горячую руку попало человек десять.       Робкий стук в дверь вырвал, сосредоточившую своё хрупкое внимание на документах, брюнетку из раздумий.       — Войдите, — строгим голосом произнесла Реджина одно единственное слово, а Эмму уже передёрнуло.       — Здравствуйте, — практически прошептала Эмма, боязливо закрывая за собой дверь и подходя к креслу.       Будь они в каком-нибудь аниме, Эмма бы смогла увидеть тёмную, плотную, пугающую ауру, исходящую от раздражённой женщины, если бы вообще посмела бросить на неё взгляд.       — Итак, — прокашлявшись, произнесла Реджина, — Эмма Свон, объяснись. Что это вообще было на прошлой неделе и где ты пропадала всё это время.       — Я… я, ну… — Эмма сжалась в кресле и мельком глянула на Директора.       Женщина была спокойна, почти. На её лице было видно лишь ожидание, но Эмма, так много времени проведя с ней, смогла разглядеть бледность и тщательно скрытые косметикой мешки под глазами.       — Мне… было стыдно, — тихим голосом пояснила Свон, — я не знаю, почему у меня это вырвалось, просто Нил меня разозлил и пара его фраз никак не выходила у меня из головы. Я действительно вела себя как влюблённый подросток.       — Ты и есть подросток, — напомнила ей Миллс, — и судя по всему, действительно влюблённый.       — Ты поняла, о чём я, — залилась краской Эмма, — ты просто… мне даже комплимент тебе не сделать, потому что всё, что приходит мне в голову, ты слышала уже раз миллион, да и описать то, что я чувствую трудно описать словами. Всё будет таким смешным и банальным. Это, наверное, нормально, влюбляться в своих учителей, вы же все такие… вот и я не смогла ничего сделать.Ты слишком шикарна, чтобы тобой не восхищаться, а я видела и другую твою сторону. Может ты и строгая, властная, кто-то назовёт стервозной, но ты заботливая, любящая, я видела, как ты разговариваешь с Генри, как он счастлив рядом с тобой и как ты улыбаешься, когда он рядом…       Эмма говорила всё это тихо, смотря на свои сомкнутые в замок на коленях руки. Она не была уверена, слышит ли её вообще Реджина, но слова сами зарождались в сердце и произносились. Она не видела, какое выражение лица у Реджины, не знала о чём она думает, но блондинке становилось легче с каждым сказанным словом, словно все её чувства и мысли спутались в гигантский клубок и каждое слово распутывало узел, позволяя мыслить яснее и видеть мир ярче.       — Я люблю тебя, Реджина, — продолжила Эмма, наконец поднимая взгляд и смотря на женщину печальным взглядом, — я знаю, что ты сейчас скажешь. «Это не любовь», «Это подростковое», «Ты запуталась» и всё подобное. Опять назовёшь меня идиоткой так, как умеешь произносить это слово только…       — Ты идиотка, Эмма, — прервала Свон женщина, поднимаясь с места, — и хреново ты читаешь мои мысли.       На мгновение губы Реджины сложились в очаровательную улыбку, привлекая к себе взгляд Эммы, а в глазах промелькнула нежность и она подалась вперёд, приподнимая изящными пальцами подбородок Эммы, и накрывая губы блондинки своими. Невесомое, нежное прикосновение выбило из блондинистой головы Свон все мысли и она смогла лишь замереть. Поцелуй продлился секунду и Миллс выпрямилась, наслаждаясь выражением лица Эммы, только сейчас начинающей приходить в себя.       Свон потребовалась целая минута, чтобы вспомнить как думать да и вообще кто она, и что тут делает. За эту минуту выражение её лица постоянно менялось и вот наступило осознание. Эмма, подобно рыбе, открывала и закрывала рот, не в силах сформулировать, не то что слова, даже мысли или выбрать их из того урагана, что обрушился на неё секунду назад. Вновь замерев, она подумала, что действия лучше слов и подскочила с места, притягивая женщину.       Эмма собственнически схватила Реджину за талию и притянула к себе, впиваясь в её полные, манящие губы нетерпеливым поцелуем. Она хотела убедиться, что её не посетила галлюцинация, а для этого нужно было вновь почувствовать вкус губ брюнетки и ощутить, как идеально они подходят к её собственным губам. Реджина сначала была в шоке от такого напора со стороны, ещё совсем недавно, смущённой ученицы, но решила позволить Эмме вести и обвила руки вокруг её шеи.       Свон неумело целовала Директора, сильнее прижимая её шикарное тело к своему и чувствуя, как длинные пальцы женщины пробираются в её шевелюру и начинают массировать затылок. Никто из них не пытался углубить поцелуй или перехватить инициативу. Эмма по неопытности, а Реджина не хотела пугать девушку напором и решила отдать все в её руки. Они просто целовались, познавая друг друга и словно пытаясь передать свои мысли через касания губ.              Наши дни.       — Реджина, — улыбнулась Эмма, как обычно входя в кабинет Директора без стука, — Как дела? Генри уже уехал?       — Мисс Свон, вас не учили стучать? — устало простонала Миллс, даже несмотря на девушку. — Да, он уехал пару часов назад. О чём вы с ним говорили?       — Я не виновата, — по-прежнему улыбалась Свон, — и прекрати называть меня по фамилии.       — Как хочу, так и… — договорить Реджина не смогла, так как почувствовала умелые руки на своих плечах и расслабилась, позволяя блондинке приводить её мышцы в порядок и награждая ей блаженным стоном, — с этого и надо было начинать.       — В любое время, любимая, — подмигнула Эмма и потянулась за поцелуем.