Teen Beach

ЕСЛИ БЫ ВЫ спросили Чонина, чем именно Феликс и Чанбин занимались в течение оставшегося дня, он бы не смог ответить. Он был слишком занят тем, что говорил с Чаном. — Подожди, позволь мне прояснить, — сказал байкер. — Прошлой ночью, когда я напился и потом потанцевал и устал, и ты хочешь сказать, что я залез к тебе на колени и уснул? Чан кивнул. — Ага. Не волнуйся, больше ничего не было. Ты не сделал ничего дикого или выходящего за рамки. Ты просто отключился. Волна облегчения захлестнула Чонина. Он был уверен, что поставил себя в неловкое положение прошлой ночью, учитывая его отношения с алкоголем. Но, судя по всему, ему не о чем было беспокоиться, учитывая всё то, что Чан сказал ему, а Чан ведь не будет ему врать? — Слава Богу, — вздохнул он. — Извини, если я испортил для тебя оставшийся вечер. Ты больше ничего не мог сделать… Чан отмахнулся от него. — Не, не извиняйся! На самом деле я искал предлог, чтобы пойти спать. Иногда тусить с моими друзьями слишком утомительно. — он слегка улыбнулся. — Плюс, я использовал тебя как огромного плюшевого мишку, пока я, в конце концов, не уснул. Ты знаешь, что ты очень милый, когда спишь? Лицо Чонина вспыхнуло. Он сказал… он сказал, что я милый! — Да, точно. Ты просто дразнишься, — он закатил глаза, делая вид будто ему было всё равно. (Ему не было.) — Нет, я серьёзно! — Чан наклонился немного вперёд и их колени соприкоснулись. — Ты выглядел таким умиротворённым, хотя вокруг играла музыка и везде были вспышки света. И это, — он легонько щёлкнул его по носу, — иногда морщилось, как у кролика. Я думал, что ты замёрз, поэтому попытался встать, чтобы найти что-нибудь, чем тебя накрыть, но ты вцепился в меня так крепко, что я не смог бы отпустить тебя, даже если бы попробовал, — в этот момент Чонин уже был настолько красным, что его можно было перепутать с помидором. — Честно говоря, это была самая очаровательная вещь, которую я когда-либо видел. Твои друзья просто счастливчики. — Почему?.. Чан улыбнулся с сияющими глазами. — Потому что у них есть ты. Если бы у меня была возможность видеть тебя каждый день, как могут они, то я был бы самым счастливым человеком на свете. Блять, — подумал байкер. — Он не мог этого сказать. Он хлопнул по бедру Чана одной рукой, отчаянно пытаясь скрыть своё пылающее лицо другой. — Это была, наверное, самая ужасная пикап фраза, которую я слышал в своей жизни. Не могу поверить, что ты сказал такое. — Так вот как? Даже ужаснее той твоей фразочки из супермаркета? — Мы не будем говорить об этом… — Я вернулся! Подвинься, — прежде чем он осознал, что происходит, Чонина резко толкнули прямо на Чана, из-за чего они оба упали в кучу веток и листьев. Секунду-другую он просто лежал пытаясь понять, что только произошло, и единственное, на чём он мог сосредоточиться, это стук его собственного сердца в его ушах. Затем он понял, в каком положении оказался. — Хёнджин! О Боже, мне так жаль, Чан. Что за хуйня, чувак? Ты в порядке? Нет, это была моя вина. Ты шут гороховый! Позади него Хёнджин хихикнул. — Моя вина, братан. А вы что хотели так и сидеть? Мы бы втроём всё равно здесь не поместились, — он окинул их взглядом. — Не буду врать, Чонин, ты очень хорошо выглядишь сверху. Я его убью. Чонин быстро соскочил с Чана и бросился на своего товарища, который издал вопль, и они оба с грохотом выпали из куста. Прохожие наблюдали, как они возились на земле, пока Хёнджин, наконец, не смог прижать его, заставляя Чонина извиваться под ним. — Беру свои слова обратно. Снизу ты выглядишь намного лучше. Хёнджина стащили с Чонина раньше, чем он успел ударить его в промежность. — Так, вы двое, я думаю уже достаточно, — сказал Чан, схватив Хёнджина за воротник кожаной куртки. В его глазах снова был один из тех взглядов, которые Чонин не мог расшифровать, но явно был не добрым. Чонин подумал бы, что он был расстроен, если бы его щёки не покрылись румянцем. — Что за сцену вы устроили? Я думал нашей целью было не попасться на глаза Феликсу и Чанбину? — А поздно уже, — посмотрев в сторону, Чонин увидел, как упомянутая ранее парочка направлялись прямиком к ним. Чанбин смотрел на них с раздражением, в то время как Феликс просто усмехался, идя рядом. — Ну и? Ничего не хотите сказать? Чонин встал, виновато уставившись на землю. — Прости, Чанбин. Я знаю, ты не хотел, чтобы мы шли за тобой, но нам было так любопытно. Чанбин хмыкнул. — А ты что, принц? — Хёнджин открыл рот, чтобы ответить, но ему не позволили. — Хотя не важно. Уверен, ты скажешь очередную глупость, — рот парня захлопнулся. — Чанбин, не будь к ним так строг, — попросил Чан. — Лучше злись на меня. Я не только не остановил их, но и в каком-то роде одобрил это поведение. Феликс быстро потряс головой. — Нет! Бинни, не злись на него, — Чонин подавился слюной. — Я сам ему рассказал, что мы встречаемся сегодня. Если ты хочешь злиться на него, то лучше злись на меня. Чанбин закатил глаза. — Боже блять, ты такой трудный иногда, — Феликс на это только плечами пожал. — Ладно, неважно. Но вам двоим, — он ткнул пальцем в Чонина и Хёнджина, — лучше поднять свои задницы с земли и перестать позорить нас, поняли? — То есть никто не хочет ничего сказать о том, что он назвал его «Бини»? — пробубнил Хёнджин, поднимаясь. Чонин прикусил смешок. По правде говоря, он был шокирован не меньше. Как Феликс мог сделать такое и при этом остаться в живых? Возможно ли… что Чанбин, наконец, становится мягче? И всё из-за сёрфера? Подожите-ка… Говоря о сёрферах… — Погоди-ка секунду Чанбин, — сказал Чонин, надув губы. — Ты сказал мне, что мы не должны больше встречаться с сёрферами, а сам пошёл гулять с Феликсом. Значит ли это, что и мы можем? Чанбин затих на мгновение, нахмурив брови от мыслей. После чего он вскинул руки, словно смирившись. — Да без разницы. Мне плевать. Просто не попадайтесь на глаза боссу или вы трупы. А если попадётесь, даже не думайте сдать меня или я надеру вам задницы. Поняли? Четверо парней радостно закричали, на что Чанбин закатил глаза. Чонин не воспринял это серьёзно, потому что он мог видеть, как Чанбин сдерживает улыбку. Он и правда становится мягче! Видеть то, как Чанбин меняется, и всё из-за общения с сёрферами, заставляло сердце Чонина биться сильнее. Он стал более расслабленным и открытым ко всему, за чем было удивительно наблюдать, учитывая, что раньше он не выходил из своей зоны комфорта. Да блин, даже его угрозы стали менее опасны и более игривы (хоть и замечали это только те, кто знал его уже годами)! Находясь в этот момент в окружении друзей — старых и новых — тепло разлилось по телу Чонина и его душа наполнилась светом. И абсолютно ничего не могло разрушить этот момент для него. Ну, кроме длинного языка Хёнджина. — Кстати, клёвый свитер, чувак, — прокомментировал с ухмылкой байкер. — Тебе его твой парень подарил? У Чана и Чонина отвисли челюсти. Феликс дико покраснел. Чанбин выглядел так, будто он был готов совершить убийство второй степени прямо здесь и сейчас. — Ах ты, говнюк, — прошипел он. — Я тебя, блять, сейчас убью! — после чего начал преследовать визжащего Хёнджина по улице и скрылся из виду, оставив трёх парней в тишине, пока Чан неловко не прочистил горло. — Ну. Э. Так вы ребята на самом деле… э. Ну ты понял… До сих пор пылающий красным Феликс отчаянно замотал головой. — Нет! В смысле, не то чтобы это что-то плохое. Но я и не говорю, что хочу! Или — типа — он тоже не хочет этого? Подожди, я пытаюсь сказать что… — сёрфер глубоко вдохнул. — Мы не встречаемся. Даже не близко. К тому же я уверен, что он натурал, — он посмотрел на Чонина. — Если только… Чонин не был уверен, как ему лучше ответить на это. Когда он начал думать об этом, он понял, что понятия не имеет, по какой дорожке идёт его друг, хоть он и знал его уже много лет. — Честно, я не знаю, — признался он. — Сейчас, когда ты сказал об этом, я понял, что Чанбин никогда не говорил о своих предпочтениях. Я даже не думаю, что ему кто-то нравился раньше. А если нравился, то он не рассказывал об этом мне. На лице Феликса появилось разочарование. — Очень плохо. Если ты когда-нибудь узнаешь о том, кто ему нравится, не мог бы ты сделать мне одолжение и рассказать? — он замолчал на мгновение. — Если только ты согласен, конечно. Не хочу быть придурком, который заставляет открываться людей, когда они не готовы к этому. Я не скрываю свою ориентацию, — он выпятил грудь и ткнул в неё большим пальцем. — Гордый гей — Феликс! Самый гордый на всём пляже. Рядом с моим би братаном Чанни, пан придурком Сынмином и геем на минималках Джисоном! Чонин хихикнул, услышав прозвища, которые Феликс дал своим друзьям. Наверное, хорошо, когда ты можешь быть таким же беззаботным и открытым, как они, — подумал он с тоской на сердце. — Я хочу быть, как они. Я хочу жить, не беспокоясь о том, что люди могут сказать обо мне. Я хочу жить, не притворяясь тем, кем я не являюсь. Поэтому Чонин принял решение. Он сделал выбор сделать то, что давно хотел, но у него никогда не хватало на это смелости. Желая измениться. — А сейчас представлю вам новенького, — Чонин сказал в драматичной манере. Его сердцебиение громко отдавалось в голове. — Маленький байкер, Ян Чонин! Или просто безнадёжный гей! И время словно остановилось. Чан и Феликс уставились на него с широко распахнутыми глазами, застыв на месте. То, что на деле было лишь парой секунд, ощущалось как часы, пока Чонин стоял там в ожидании ответа, в почти оглушающей тишине. Наконец, Феликс заговорил. — Чонин, ты… ты что только что вышел перед нами? Байкер робко кивнул. — Оу. Оу, — сильные руки неожиданно обвились вокруг него, заставляя его краснеть напротив знакомой груди. — Чонин, я… Для меня это большая честь, — голос Чана надломился, когда он заговорил. — Спасибо, что доверяешь нам настолько, что рассказал об этом. Кто-нибудь ещё знает? — байкер замотал головой. — Ладно, тогда, мы сохраним твой секрет. Так ведь, Феликс? Ответа не последовало, и поэтому Чонин отстранил свою голову от плеча Чана и увидел шмыгающего Феликса со слезами на глазах. — О Боже! Ты в порядке? — Я в порядке, просто… — Феликс шмыгнул соплями. — Такие вещи делают меня эмоциональным. Как Чанни и сказал это правда большая честь. Что кто-то доверяет нам настолько, что вышел, — он вытер нос рукой и шмыгнул ещё раз. — Я бы тебя обнял, но у меня грязные руки. Извини. Чонин и Чан посмеялись над этим и, немного погодя, Феликс присоединился к ним. Это мило, — подумал Чонин, сильнее зарываясь носом в плечо Чана. — Извини, если я намочил твою шею, — пробормотал он. — Но видя, как плачет Феликс, мне самому хочется плакать. Так что смирись с этим. Грудь Чана задрожала от смеха. — Я уже привык к этому. Это не первый раз, когда ты плачешь в моих руках, — на что получил шлепок по груди. — Что? Ты знаешь, что я прав. Чонин усмехнулся, не в силах сдерживать улыбку. — Да, да. В таком случае, просто прибереги эти руки для меня. Напиши на них «собственность Ян Чонина: единственный, кто может плакать в них». — Ты ведь знаешь, что эти руки всегда здесь для тебя, чтобы ты мог делать в них всё, что захочешь, — Чан улыбнулся, заставляя Чонина сделать тоже самое. Всё, что захочу, да? — подумал он. — Если бы здесь был Хёнджин, он был заставил это звучать с двойным смыслом. К счастью, из-за того что говорил именно Чан, то, что он сказал, нельзя воспринимать никак иначе, кроме как дружелюбно. Конечно, он был очень не верен в своих рассуждениях.