***
Подальше от чужих глаз где-то в углу бара сидели двое и пытались вглядываться друг другу в лица, и лишь одинокая кружка пенного пива стояла между ними. Правая видела перед собой физически крепкого мужчину в довольно чистой для здешних мест одежде, ростом много выше среднего и багровым лицом, покрытым множество небольших бугорков и ранок. Поверх всего этого была обильная вьющаяся в замысловатые фигуры растительность темно-бурого цвета. Левый же пытался вглядеться в темноту что скрывала под капюшоном некий лик. — Может скажешь как тебя зовут? Ну или по крайней мере что ты делала в такое время в городе? Тишина продлилась еще несколько минут, после чего незнакомка положила руки на стол и нежным, но тревожным голосом дала ответ. — Ну во первых мы недостаточно знакомы чтобы обмениваться именами. — Да ладно? — усмехнулся собеседник, — А я думал что после недавнего случая мы познакомились максимально близко! — взгляд из тьмы потяжелел и почувствовалась явная неприязнь. — Спокойней, спокойней… Может хоть скажешь откуда ты? — Будем считать, что я не местная? Да и вообще, что ты делал на улице ночью? — Для иноземки ты слишком хорошо ориентировалась в городе, я видел твою погоню за Дзё. В общем таки я его и ждал, у нас есть дела в городе. Слышала о пропавших? — Так вы тоже их ищите? — Ну да… — неуверенно протянул мужчина и отпил пива. — ищем… Стоп, чего? Ты пропавших ищешь? И как успехи? — крайнюю заинтересованность последних слов было сложно подвергнуть сомнению. — Если честно не очень… — собеседница опустила голову и уперлась себе в руки — третьи сутки хожу по городу, пугаю людей своим видом, пытаюсь найти хоть кого-то кто мог бы быть причастен к этому… — Угу… -, задумчиво протянул он, — А зачем ты это делаешь? Должны же быть какие-то причины? -Скажем так… — голос собеседницы погрустнел и стал тише, — я попала в очень сложную финансовую ситуацию, из-за которой я осталась еще и должна. И вот сидя тут с тобой потратила последние гроши, что у меня были… -Ясно. Не расстраивайся, вот тебе на хлеб. — Достав с кармана пару потертых монет он положил их на стол. Собеседница приподняла голову, показался гладкий красивый подбородок… И прядь волос… ГОЛУБЫХ?! От этого мужчину чуть не перекосило, но уши явно натянуло на затылок — Прости, мне пора. Все, удачи. До свидания! — И так еще несколько раз попрощавшись, он постарался как можно быстрее уйти. -Странно, все это… — тихо протянула Аква. Залпом допив оставшееся от собеседника пиво и захватив монеты, она начала пробираться сквозь толпу пьяную, орущую какие-то старые песни толпу к выходу. Успела она высунуться из-за двери буквально в последний момент, когда нога в черной штанине спряталась за углом здания недалеко от таверны. Тихо проскользнув к углу здания она стала слушать тихий шепот, что местами обрывался или переходил в непонятный язык. — Ты разобрался с этой маджнун? Она явно невменяемая, как таких вообще свет носит? -Ты что совсем сдурел? — в чистом до этого произношении начали всплывать нотки восточного акцента. — Держи язык за зубами ибн калиб! Ты хоть знаешь кто она? Если эта хаблуя увидит нас то составит нам огромные проблемы! — Ахбал! Ты серьезно поверил, то она имеет хоть какую-то власть? — Она одна из этих! -Кого? — Ну чокнутых, что наводят тут порядок. — И? — Ну та, которая возомнила себя хрен пойми кем! С нейтрального, мнение об этом человеке стало опять отрицательным, но нельзя давать волю чувствам, надо проследить до конца. — Аха! Аха! Что нам делать! — Ты поймал, юродьевого? — в этот момент Аква поняла почему араб так удивился узнав о поиске пропавших. Неужели они воровали людей из Акселя и увозили их в рабство своим владыкам? С тех земель мало кто возвращался, но все кто приходили говорили о большом количестве белых рабов. Раздалось истерическое мычание. Выглянув из-за угла буквально на пол глаза, она увидела лежащего на земле человека замотанного во все возможное тряпье, особенно сильно были перетянуты рот и глаза, из тела было видно лишь босые ноги. На ногах же младшего из арабов красовались, черные покрытые лаком новые туфли с тонкими носами. — Молодец, понесли его отсюда. — Главное не возвращаться сюда, а то эта неверная проклянет нас всех.***
Через ворота города, прошли без затруднений — западные ворота и так плохо охранялись, да еще и охранники там были готовы мать родную продать за бутылку пива. И с чего все удивляются пропаже людей с такой охраной? Дальше шли через поля, потом ушли в лес, по болотам, там через час пути и тонну непонятных ругательств выбрались на поляну с накрытой простыней и корзиной. В голове пронеслись мысли про пикник или что-то подобное, но содержимое корзины сразу развеяло мысли. — Ну что, ибн калиб, готов к смерти? — сказал старший араб, и тут же пнул тяжелым ботинком прямо в живот, тут же раздался сдавленный крик. Второй вор людей начал доставать разные орудия пыток, аккуратно раскладывая их на земле. Делал он это с какой-то любовь, где-то поглаживая их, иногда произнося в их сторону какие-то ласковые слова на непонятном наречии. Но снова раздался громкий голос первого, — Слушай э, ты на что детишек маленьких обижаешь, а? — хлопок еще одного удара — Родителей нервничать заставляешь? Ты зачем это делаешь? — Жертва начала жалобно мычать и пытаться отползти с покрывала на зеленую траву, пытаясь любым способом до коснуться до нее. Араб же пресекал любые попытки «побега» и с каждым разом бил его сильнее и сильнее задавая один и тот же вопрос: «А куда мы спешим?» Третий раз за день у Аквы поменялось мнение об одном и том же человеке. Она уже и не знала, что думать об арабах в целом, раз они такие не предсказуемые. В голове возникла мысль: «Надо выйти из кустов и разобраться окончательно, что с ними, что с похитителем», но тут обстановка начала резко набирать обороты. Младший арабчик поднял с земли средний по размерам стальной кинжал с зазубренной кромкой и стал ходить вокруг жертвы, произнося толи молитвы, толи проклятья в сторону завернутого в ткани человека. Круг за кругом речи стали повторяться вводя в состояние транса, каждый раз приближая клинок к жертве. Завернутый человек запаниковал еще сильнее и начал биться словно припадочный, за что исправно получал ногой в живот от второго убийцы. Напряжение росло, надо было принимать решение — либо пусть его убивают, либо задание должно быть выполнено. Собравшись с духом богиня вырвалась из кустов с пронзительным криком «СТОЙТЕ!!!» Арабы такой шутки не оценили. — ТЫ?! Ты что здесь делаешь?! Живо ушла, пока мы не заставили тебя сделать это силой! — Я не уйду без него! — прокричала девушка — Я слишком долго искала его чтобы, просто дать вам его убить! Отдали мне его, а ни то пожалеете ВЫ! — со стороны это звучало убедительно, но вот сердце билось так, будто чувствовало, что сейчас его вырежут заживо, дыхание начинало подводить. — Аха, да как ты не понимаешь, — вмешался араб с ножом, — Он джин, демон по вашему! Если мы его не пустим на Люля кебаб, то он пустит по звезде весь ваш город! И не только ваш!!! — Ты же здесь из-за денег, верно? -неожиданно мягко и с уважением, сказал старший. — Сколько тебе обещают за него? Наша церковь готова заплатить, за эту возможность любую сумму… -Анбал, ты совсем сума сошел предлагать ей такие вещи? -несколько отчаянно и разочарованно спросил младший. — Она же с головой совсем не дружит. — это была последняя капля которая разрушила попытки наладить нормальные отношения между двумя сторонами. Чаша злости переполнилась. — Да как вы смеете называть меня главу культа Аксис, глупой и не дружащей с головой!!! Я Богиня Аква и требую к себе подобающего отношения!!! И деньги мне ваши НЕ-НУ-ЖНЫ!!! Раздался хруст рвущейся ткани — пленный сумел оторвать связанные руки от тела. С моментальной скоростью младший араб нанес удар ножом прямо в грудь. Но пленник тоже был не промах и с такой же скорости подставил еще связанные руки под удар лезвия. Оковы пали. Как ошалевшая рысь он скакнул с простыни на землю и освободившимся участком руки ударил по ней. Гнилая трава начала с быстрой скоростью распространяться вокруг него, вслед за ней вторым кругом побежала полностью мертвая, черная, словно выжиная земля. Послышались испуганные вопли зверей, топот десятков лап. Следом мощная вспышка откинула всех кто стоял рядом. Пленник был свободен и зол, он парил в воздухе голый, и лишь остатки его пут свисали лохмотьями и прикрывали все ниже пояса. Из головы одного из арабов сочился алый, густой дым, глаза его закатились, а сам он активно пытался убить своего друга. Аква успела только начать произносить заклинание божественного очищения, как тот одним указом пальца остановил ее. Не только ее, но и время. Все замерло, в безмолвном ожидании и лишь черная липкая слизь, поднимавшаяся из-под земли постепенно поглощала богиню. Не было возможности сделать и движения, пока резким запахом она не заполнила сначала рот, нос и наконец начала въедаться в глаза. Тьма поглотила ее.***
Женское тело, хоть и божественное, такое хрупкое, такое беззащитное весело посреди тьмы и не было видно ничего, кроме самой себя. Где-то в глубине слышались непонятные голоса, пугающие, произносящие нечто непонятное и одновременно манящее. Раздался тихий, но мощный, во истину владычественный голос. — Аве Доминус, смертное дитя света. — этот голос прошелся по ослабленному телу как по струне и то задрожало. Не было сил бояться, не было сил дышать, не было сил жить. -Я… — раздался тонкий дрожащий голосок — Я умерла? Но как? Я же… Я же не могу… -Ты не мертва, но ты и не жива. Пока твоя душа здесь, ты лишь блуждаешь между мирами. Ты во владеньях Господина, того кому поклоняется темная церковь, того кто вершит судьбы проклятых. И если ты здесь, то ты тоже проклята тьмой. -Но как, я же… -Я знаю… Я чувствую в тебе великую силу света. — эхом, голос пронесся по пустоте и оставил после себя долгую паузу. -Ты богиня, но как богиня могла быть проклята? -Я… Я не знаю… — произнесла Аква с глубокой горечью, из ее глаз потекли слезы. Минуя щеки и подбородок они сразу растворялись во тьме. -Я предлагаю тебе сделку. -Ч-что? Какую еще сделку? — Ты примешь проклятье как дар и сможешь жить дальше, под моим покровительством. Или, ты откажешься и тогда твою судьбу будут вершить мои приспешники. Ответа не последовало. Из последних сил экс-богиня свернулась калачиком и продолжила молча реветь в ожидании чего-либо.