Догмум

— Воды… Пить… Хочу… — стонал замученный, безэмоциональный голос где-то вдалеке помещения. Он был словно неживой, как хрип мертвеца который повторял последнее, что помнил перед тем как умереть. Он был таким не единственным, но в отличии от него другим хватало только сил на то чтобы стонать наполняя шумом… А что именно? Аква решила открыть глаза и наконец понять где она оказалась. К сожалению тьма вокруг нее не расступилась, но то была другая тьма — не жуткая и слизистая, что поглощала весь свет и извергала кислый аромат брожения, а мягкая, естественная, в каком-то смысле уютная тьма. Она плавно огибала измученные тела людей, что были на грани голодной смерти и уходила куда-то вдаль, позволяя разглядеть лишь мумиподобные силуэты обреченных. Сосед слева сидел неподвижно и лишь редкое сопение выдавало в нем признаки жизни. Правый сострадалец бился в припадке пытаясь закончить свою жизнь размозжив голову о стену. Нельзя было оставаться, надо было вставать и идти. Сделав движение руками, чтобы подняться она взвизгнула от боли — тысячи маленьких иголочек начали впиваться в ее руки и постепенно переходить на остальное тело, после уходя в ноги. В это же время над головой богини звякнула цепь — она была прикована к стене, и судя по боли очень давно. Где-то вдали стали слышаться равномерные шаги приближающиеся к месту заключения, вслед за ними стал приближаться теплый свет, что мягко разрезал тьму и устремлялся во все стороны, лаская глаза девушки. Постаравшись как-то обратить на себя внимание, она постаралась крикнуть, но сумела издать лишь такой же стон, что и все остальные. Губы ссохлись до такой меры, что намертво слиплись друг с другом. Свет начал становиться ярче, шаги были слышны уже буквально рядом. Попытавшись как можно аккуратнее раскрыть себе рот сухим язычком изнутри, она почувствовала щиплющую боль на губах и легкий железный привкус крови. Наконец источник света показался, из-за угла коридора вышел человек в темной мантии, расшитой красными волнистыми знаками на рукавах и подоле, вслед за ним летел небольшой, но одновременно яркий огонек и освещал ему путь. Он стал приближаться к Акве. Она же стала пытаться хоть что-то промолвить, хотя бы самое тихое словечко лишь бы на нее обратили внимание. Хоть и раздавались шаги, в движениях незнакомца было что-то не естественное. Его руки были сложены так что лишь соединившиеся длинные рукава свисали чуть ли не до пола, тело не шевелилось, а главное не было видно движения самих ног, будто он и не шел вовсе, а парил над полом маскируя это звуками. Не обращая внимания на сопящую девушку фигура в мантии прошла мимо. Собравшись с духом и сделав пару вдохов пыльного, спертого воздуха, она сделала рывок губами и ощущая жгучую боль прокричала. -ВОДЫ-ы-ы-ы… — голос не был похож на ее. Он был какой-то сиплый, постаревший, сухой как и ее горло, как и горла всех здесь присутствующих. Фигура остановилась. Аква еще раз протянула, — Воды… — но уже более тихо, уставши, отчаявшись от боли и жажды. Фигура медленно развернулась и подошла к ней, старческий, но крепкий голос спросил, — «Кто ты?» И встав на колени достал из одного из отвисающих рукавов неглубокую миску с водой. Взяв ее за подбородок своей шершавой рукой он приподнял ее голову и подставив жидкость к губам стал аккуратно заливать ее богине в рот. Его лица видно не было, маленький огонек за его спиной мог осветить лишь кончик седой бороды, лежащей на мантии. Во рту девушки сразу воцарилась жизнь, вкусы стали усиливаться, губы и язык покрылись тонким слоем водянистой слизи, а горло по началу болевшее от жидкости стало мегчать и получать эйфорию от каждого глотка жидкости. — Кто ты? — повторился вопрос еще раз, с абсолютно такой же интонацией. — Аква… — прохрипел ее голосок, но уже более нежным и женственным тоном, начинающем снова звенеть от влаги. — Пойдем за мной. — сказал старец и повернувшись нажал на камень со странным изображением. Цепи со звоном ударились о стену, а руки Аквы более ничем не поддерживаемые, рухнули на землю словно двум канатам отрезанным у основания. Сил не было, но надо было идти. Поднявшись, она побрела за старцем, шаркая ногами по полу из каменной кладки, поросшей непонятным мхом. Весь коридор сколько он длился был заполнен телами таких же плененных, как и ранее — все изморенные, тощие, худые. На бледном лице выделялись лишь темные синяки, под глазами. Откуда они могли взяться? Самое же страшное, что все они были буквально на одно лицо, только разная растительность на лице служила отличительной приметой. " неужели я выгляжу также?», «Как долго они здесь находятся?», " сколько я здесь?» и другие вопросы возникали в ее голове, вызывая головную боль от недостатка кислорода. Коридор постоянно поворачивал вправо, с каждым поворотом становясь все короче и короче. В конце была винтовая башня метров пять или шесть в высоту, поросшая паутиной, с пыльными по краям ступеньками. Вслед за ней еще один коридор и еще одна башня. «Сколько же там уровней?». Наконец они дошли до последнего короткого коридора. Старец подхватил огонек висящий у него над головой огонек и плавно посадил его в светильник стоящий у массивной дубовой двери. Тот разгорелся в несколько раз сильнее обычного и полностью осветил комнату, дверь рассеялась словно ее и не было. Повеял мягкий прохладный сквознячок, пробирающий приятными объятьями глубоко под кожу и услаждая уставшее, вспотевшее от непонятной горячки тело. За дверью находилась большая капелла, украшенная преимущественно в алых тонах. С двух сторон шли белые мраморные колонны, от середины которых и до потолка были закреплены простыни. На перекрестье простыней весело темное знамя с красным кругом, наполненным древними символами и увенченое надписью Ave Dominus. На обратном конце от двери стоял алтарь, возвышающийся над основной комнатой на несколько метров и огромное мозаичное окно, представляющее из себя мужчину покрытого алыми и темными тканями с головой толи волка, толи еще какого зверя. У его ног стояли миниатюрные фигуры мертвых и больных людей, сам же он стоял на выжженной земле. Дойдя до конца, старец встал за алтарь и, открыв толстую книгу, указал пальцем на вытянутой руке в лево. — Иди. — Я умерла? — спросила девушка, увидев яркий свет в конце прохода, что был в указанном месте. Старый маг поднял на нее голову и она ощутила тяжелый взгляд. — Там баня для причащения. Мыло на зеркале. Чистая одежда перед выходом.

***

Прекрасный солнечный день озарял дорогу ведущую из леса к Акселю, и согревал не только птиц сидящих на зеленеющих деревьях и поющих свои песни, но путников что шли по это тропе. Дорогой это можно было назвать с большой натяжкой, скорее это была широкая тропа с выложенными по краям камнями, чтобы трава не разрасталась дальше. Судя по часто встречающимся на тропе зеленым плешам из цветов и осоки мера была более чем не эффективной. — Казума, как думаешь Аква скоро вернется? — Спросила утомленная солнцем и полностью залезшая головой в шляпу Мэгумин, сидящая на шее у попутчика. Буквально — Ее уже вторую неделю не было дома… — Если ты не забыла, то она сама приняла решение уйти пока не отработает долги. — Но ты сам на нее накричал и выгнал из дома! — удивленно заметила наседница — Да и к тому же мне кажется, что ее можно было и простить. — Простить? — задумчиво произнес Казума, после чего отпустил архимага и та с визгом полетела на землю. Повернувшись он сел рядом и смотря прямо в глаза, спокойным голосом спросил. — Ты давала ей свои деньги? Нет… И я не давал. И даже если ты спросишь у Даркнесс она тоже ответит, что не давала. ТАК КТО ТОГДА РАЗРЕШИЛ ЕЙ ИГРАТЬ НА НАШИ ДЕНЬГИ?! Я даже не смог договориться с ними!!! Они в тот же день свернулись и уехали со скоростью которой позавидовал бы Усейн Болт!!! Так что если ты ее поддерживаешь, хорошо. Я оставлю тебя здесь и ты отправишься пешочком, да по полянкам на ее поиски. — Прошу не оставляй, меня здесь! — Жалостливо проговорила Мэгумин и глазами на которых начали накатываться слезы, посмотрела на своего обидчика. — Ладно… — ответил тот поднимая и отряхивая ее неподвижное тело с пыльной дороги. — Я погорячился. Наверняка, она прозябает в трактире. Она конечно глупая, но за сложное задание точно бы не взялась. — проговорил он и тихо добавил, — Я надеюсь…

***

— Даркнесс! — разнеслось по дому после мощного звука пинка в дверь. — Даркнесс, а ну живо иди помогай, я ее сейчас уроню! В ответ на такие запросы, последовало только равномерное постукивания старого не смазанного окна на втором этаже. Смирившись с этим, Казума добрался до дивана в гостиной и, предварительно пересчитав все дверные косяки по пути при помощи ноги его наездницы, сбросив ее, упал рядом, попытавшись отречься от этого мира. — Что сегодня за день такой — то от Аквы никаких вестей, то горе эроносец пропадет безвести… — Внимание, -громом разнеслось по улице, — всем искателям приключений немедленно собраться у ворот! У нас срочное задание! Повторяю срочное задание! — Когда она это говорит, у меня возникает настойчивое чувство того что мои предки причастны к Перл Харбору, а это месть за него. — Что такое Перл Харбор? — с искренним недопониманием посмотрела архимаг на Сату — Забей. Потом расскажу. — Пойдем? — Да нах… — Внимание! — Раздалось вторым выстрелом, прервав мнение авантюриста — Команда Сато Казумы должна обязательно присутствовать на этом задании!

***

Толпа искателей приключений, уже собралась перед воротами и создавала невероятный гул когда Казума вышел из города. На вскидку их было голов триста — триста с половиной, и каждый что-то бухтел, спорил с другими, пытаясь показать свою напыщенность и крутость, пил смеялся до рассказывал истории о своих похождениях и многое-многое другое. Никто не волновался и не спешил готовиться к бою, горизонт был абсолютно, да и после последних побед команды Казумы вероятность того, что очередное великое зло придет была крайне мала. Вздохнув он присел на пустой бочонок из-под выпивки и стал вглядываться в горизонт одновременно вслушиваясь, пытаясь услышать знакомые голоса или хоть что-то связанное с пропажей половины команды. И чего только он не наслушался он от «коллег» — и историю о том как кто-то наспор, пьянный в дубину и с вилкой на голо пошел биться с драконом, и как правильно готовить рис без огня, почтовых голубей и личной индетефикации, и как лечить заболевания интимного характера солеными огурцами, и даже как кто-то присваивал заслуги Казумы, как он считал, себе — единственному и всесильному. За общей суетой и бестолковостью этого белого шума он не заметил как к нему, бренча доспехами на полной скорости, неслась крестоносец без креста с каким-то клочком бумаги, сжатом в вытянутой руке. — Казума! — прокричала Даркнесс взволнованным голосом на выдохе и, облокотившись локтем на бочку, попыталась отдышаться. — Казума, Аква пропала! — сказала она переводя дух и протягивая лист с заданием на её поиск. — Полезная информация, — безэмоционально произнес он, — а главное очень своевременная и нужная. — Очень смешно, — ответила она и, а ее щеках проступил легкий румянец. Что с ней вообще не так, если даже в этой фразе ее что-то задело? — Нам надо выдвигаться на ее поиски сразу после того как отобьём атаку! — Постойка… — Оторвался он от прочтения мелких надписей на клочке и, будто прозрев, спросил — Ты что мелкую сюда притащила? — Ну… — протянула она и перевела взгляд на городскую стену. Посмотрев в туже сторону Сато увидел лежавшую между зубцами стены Мэгумин, наблюдающую за тем, что происходит внизу. — Ты, что совсем ДУРА брать на ответственное дело мелкую козявку с синдромом вареной картошки!!! Мы с ней и от города отойти не успеем как Нас прихлопнут!!! — В этот момент авантюрист почувствовал две вещи. Первое это понимание того, что он совершил огромную ошибку и, что теперь ему придется краснеть вместе с девушкой, выслушивая ее эмоциональные потоки о том как она хочет быть наказана за проступок. И второе это легкая тряска земли под ногами. Резко приложив к ее губам указательный, на который та посмотрел с не разу не адекватным взглядом, он обратил свой взгляд на горизонт. Клубы пыли поднимались от огромной толпы, несущейся в сторону города. Тряска становилась сильнее. — Тревога!!! Враги приближаются!!! — Прогорланил он как только мог. Несколько человек, в разных концах повторили его команду сотоварищам с небольшой задержкой — защитники стали готовиться к битве. По мере приближения разраставшегося столба пыли настроение в рядах бойцов менялись — кто-то начинал сдуваться, искать тех кто готов отступить вместе с ним чтоб не казаться таким трусом, другие напротив подбадривали говорили яростные речи поднимающие боевой дух, третьи же… — ТВОЮ МАТЬ, ДАРКНЕСС!!! — прокричал Сато и сквозь всю толпу кинулся за боевой подругой, криками пытаясь ее остановить. Ей богу, если бы не броня, она бы оставляла за собой сплошную влажную полосу на земле. Догнать ее получилось только далеко за пределами боевого строя и то только потому, что та запнулась о какой-то камень. Времени разговаривать не было, армия врага была совсем близко и уже можно было отчетливо разглядеть ее состав. Встав в боевую стойку они приготовились принять бой. Камни вокруг начинали подпрыгивать от топота, уши закладывала какофония звуков идущая из облака, надежда на выживания была минимальной. Казалось что Гринпис начал войну против всего разумного которое могло причинить вред природе. Гигантские толпы лягушек, волков, гоблинов, непонятных животных представляющих из себя смесь хрен знает кого и фиг знает чего вместе с еще десятками представителей местной фауны двигались на защитников города. Стена пыли поглотила Казуму, не было видно не души, крестоносец также бесследно пропал из-за спины. Рядом с ухом пролетела небольшая стрела, сердце забилось быстрее, авантюрист произнес заклинание обнаружение. Сбив рукояткой надвигающегося на волке гоблина, он резким движением пригвоздил его катаной к земле. Достав лук он стал отстреливать остальную армаду надвигающегося легиона зверей. От пыли тетива начала жужжать, а пущенные стрелы оставлять за собой тоннель из чистого воздуха и лишь отдаленные визги и стоны давали понятие о попадании. Дышать становилось сложней с каждой минутой, сухой кашель рвущий горло мешал нормально целится, сердце продолжало биться сильнее. Кто-то задел на большой скорости его руку и лук отлетел в сторону. Тяжело дыша тот упал на колени, в глазах начинало темнеть, начали появляться цветные звездочки на краю зрения. Олень прилетел копытом прямо в лицо, Сато отлетел на несколько метров ударившись спиной о камень, грудь стала пронизывать невыносимая боль. В непроглядном тумане показался огромный силуэт. — Ну что… Ты или я? — выдохнул он и начал подниматься. Несколько раз мощно ударив себя по груди, чтобы сбить огромный ритм сердца и хоть немного ориентироваться в пространстве, он выхватил катану из тела гоблина и из последних сил ринулся на фигуру с боевым воплем. В последний момент, они прыгнули друг на друга. Теряя сознание, Казума поднял оружие над головой и как по маслу прорезал брюхо огромной лягушке. Кровь залила ему глаза и одежду, несколько кишок намотались на его руку и нитью стали тянуться из тела врага за ним. Упав на землю он лишь чудом не напоролся на свой же меч и потерял сознание.

***

Она сидела перед зеркалом на небольшом табурете, на который падал яркий свет из окна и намывала свое еще теплое и отдающее паром после бани тело. Взгляд ее был угнетенным, грустным смотрящим в никуда. Перед ней сидела, по ту сторону зазеркалья, измученная девушка с серым цветом кожи и пустыми, потерявшими привычное сияние голубыми глазами. Щеки впали, а ребра наоборот стали видны более отчетливо от недоедания, нехватка света вызвала легкое потемнение под глазами, да и само восприятие мира стало более темным и смазанным, будто страшный сон который никак не может закончится. Ее взгляд опустился на заколку, что лежала на козырьке зеркала и представляла собой последнее напоминание о прошлом. Последняя вещь, что не только не потеряла свой цвет в этом мире, но и от общего фона стала будто светиться, давая надежду. Облив себя с кадки теплой водой и смыв пену, она взяла свой «лучик» и пошла к выходу. Как и ожидалось, старой одежды уже не было. На том месте, куда она положила свои грязные, местами рваные вещи, что идентифицировали ее как богиню, уже лежала небольшая стопка белого белья. Набор воистину маленький — широкие штаны и майка отдаленно напоминающая рубаху на несколько размеров больше нужного. Одевшись, она вернула заколку на свое законное место и пошла обратно в капеллу, по холодному каменному полу. За время ее отсутствия изменилось немногое. Где-то появились свечи, рядом с толстым фолиантом теперь стоял деревянный кубок с замысловатым резным узором, атмосфера стала темнее и загадочнее. — Ты имеешь право задать вопросы перед тем как обратишься в веру Нашего Господина. — Спокойно, с малой ноткой доброты в голосе сказал Маг, который уже давно стоял спиной к Акве и рассматривал нечто в окне. Повернувшись он добавил. — Что тебя интересует? — Зачем я нужна вам? — без малейших колебаний спросила она, шепотом, но из-за эха старец ее услышал. — Темное мастерство требует много душевных сил, поклонение нашему повелителю требует эти силы и даже сама наша магия поглощает их иссушая и убивая нас без нужной поддержки. Ты наша отрада — наша духовная пища. — Не подавиться ли он божественной силой? — с усмешкой спросила девушка. — Нет такой силы, что не смог бы поглотить нулевой круг. Нет того кто сможет остановить его волю. — А если я откажусь от этого? -Я говорил, — сказал старец, развернувшись, — что нам нужна ТЫ? — Аква смекнула об опасности и уже хотела рвануть отсюда куда подальше как почувствовала, что двое схватили ее за руки. Слева и справа от нее стояли двое людей одинакового роста в красных мантиях, и алых масках закрывающих их лица и выполненных в форме грустной эмоции. Старец подошел к алтарю, и взяв кубок начал читать. — Domine, da ei benedictionem tuam et libera nos a fide alienum. Date ei robur et eius erit ad sustinere passionem et dolorem. Date ei ius venire ad veram fidem. Et sit Calicem via est ad redemptionem. * — По окончанию слов он подошел к ней и приставив кубок губам постарался залить содержимое. Аква изо всех сил сопротивлялась, дергалась, пыталась вырваться, выплевывала жгучую жидкость, что разливалась по ее лицу и приносила адскую боль. — Praesent eget elit ** — промолвил тот и убрал Бокал от ее лица. — Идемте. Пройдя в противоположную сторону от бани, они поволокли ее по полу и затащив в соседнюю комнату привязали к конструкции похожей на крест. В комнате было большое количество людей в таких же красных робах с масками, каждый из них повторял монотонным пустым голосом «Аве Доминус! Аве Доминус!» За крестом стояло несколько подставок с пустыми книгами и человек в темной расе, разукрашенной красными жилами, что будто живые пульсировали и шевелились по ней подобно огню. Лица не было видно совсем, словно тьма поглотила его еще очень давно и не собиралась отдавать. Жрец подошел к ней, все присутствующие в зале замолкли, на несколько секунд комната погрузилась в тишину. Громогласный голос разорвал молчание и начал зачитывать длинную, сложно понятную молитву с меняющейся интонацией, сливающейся в один единый поток букв и звуков. Голова сначала заболела, потом начала раскалываться, вслед за тем звонкий звук упавшей на пол заколки остро ударил по перепонкам. В следующее мгновение комнату наполнил душераздирающий крик, несколько длинных иголок, одна за одной, вонзились ей под кожу на голове и скрежетая по черепу вошли на полную длину. Глаза закатились, она более ничего не могла видеть или услышать, лишь боль занимала все ее нервные окончания. Продолжая произносить молитву жрец, склонился над тем местом, куда были воткнуты иглы одним движением вогнал последнюю. Из головы богини засочился яркий свет. Схватив его как нечто физическое, он метнул его в сторону пустых книг и те стали заполняться движущимися, постоянно изменяющимися и дополняющимися знаками неизвестного языка. Когда дымчатая масса закончила свой поток и Аква без сил обвисла на кресте, начался второй акт. Достав Клинок, жрец начал читать вторую молитву, а подданные тихо повторять «Аве Доминус, Аве Догмум». Сначала клинок воссиял фиолетовым светом, так что его лучи озаряли всю комнату, затем на одном из громогласных аккордов он зажегся и загорел пурпурным Пламенем. Без каких-либо затруднений войдя через кости и идя сквозь плоть до пояса, он принес новую волну боли и истерический крик снова заполнил комнату. Из раны потекла синяя сжиженная жидкость и растекаясь по каменному рельефу пола, потекла в сторону послушников. Добираясь до каждого из них она забиралась по мантии наверх заливалась под маски, заставляя их глаза и рот светиться. С каждой секундой потери своей божественности, волосы Аквы от корней и до кончиков теряли свой цвет, становясь темно-серыми, безжизненными.

***

— ДАРКНЕСС!!! — тревожно вскричал Казума, чуть ли не вылетев из кровати, в которой он лежал. Упав обратно и отдышавшись, Сато оглянулся вокруг. Он был дома перед камином, забинтованный и почти вылеченный. Рядом никого не было. Встав еще раз, он, опираясь на стены побрел на балкон. На полпути послышались приближающиеся бегущие шаги. Распахнув дверь, он упал на перила и глубоко вдохнул свежий воздух. — Казума, все хорошо?! — испуганно спросила прибежавшая Мэгумин, одетая уже в ночнушку. — Все в порядке? — Что произошло? Где Даркнесс?! — Успокойся, все уже закончилось! Спокойно… Дыши… Даркнесс лежит у себя, с ней все хорошо. Да есть парочку сильных травм, но она поправится. — Мэгумин, — вздохнул Казума, — принеси воды. Пожалуйста. — Обернувшись он услышал отдаляющиеся шаги. Небо было необыкновенно чистым и красивым, даже луна светила необычно — каким-то голубоватым отблеском. — Все хорошо… Все… — Его прервал далекий звук взрыва. Спустя мгновение раздался мощный толчок, послышался звук бьющейся посуды и испуганный визг. Природа в мгновение начала увядать. Цветущий сад, что был под окном завял, трава пожелтела и ожухла в секунду.