По следам собаки Баскервилей

      

Уж, кажется, в такой пустыне можно было рассчитывать на уединение, так нет! Артур Конан Дойл «Собака Баскервилей»

Едва начало темнеть, двое прогуливающихся спустились по склону холма и вступили на одну из немногочисленных троп, пролегающих по знаменитой Гримпенской трясине. Молодой человек, нахмурив лоб, уверенно шагал вперёд, а его спутница, шедшая позади, с интересом озиралась по сторонам. Они были здесь не одни. Впереди них на расстоянии примерно ста пятидесяти шагов брела группа студентов-туристов с дорожными рюкзаками за плечами. По тропинке, ведущей из Баскервиль-холла в деревню Сэнт-Мэррипит, бодро шагал Джастин Картрайт, актёр, а за ним на некотором расстоянии плелась Анджелина Уотсон. Очевидно, они возвращались в гостиницу после утомительного рабочего дня. Из леса, окружавшего Сэнт-Мэррипит, выходили двое фермеров, по-видимому, они направлялись короткой дорогой из Гримпена в сторону «Гнилого болота». Навстречу им пружинистой походкой шагал Джеральд Холмс, выгуливая Аду – одну из славных представителей породы американский бульдог. По другой тропинке медленно шли, держась за руки, двое влюблённых, и о чём-то увлеченно разговаривали. Невдалеке от старого рудника, где, по преданию, Стэплтон держал свою страшную собаку, на узенькой тропе плакал маленький мальчик. Несколько групп полицейских рыскали по болотам в районе Баскервиль-холла и Сэнт-Мэррипит. Был здесь и ещё один человек, прятавший лицо под козырьком кепки и непонятно чем занимавшийся около полуразвалившейся хижины, где лет сто пятьдесят тому назад жили шахтёры, работающие на торфяных болотах в самом сердце Гримпенской трясины. На болотах было отнюдь не тихо. Не считая человеческих голосов, переговаривающихся между собой, изредка слышались вскрики болотных птиц, потревоженных людьми – выпи, кроншнепа, да уханье болотной совы. – Жутковато, правда? – Эдуард обернулся, сверкая белыми зубами. – Нет, что ты! – бодрым тоном соврала я и уже готова была поверить в существование той самой собаки Баскервилей. На небе тем временем показались первые звёзды. Стемнело настолько, что я пожалела, что у меня с собою нет фонарика. Чтобы не отстать от вооруженного фонариком Стэплтона и не спотыкаться, мне пришлось взять его за руку; на нём была тёмная куртка, которая не могла служить в сгущавшейся темноте маяком. – Скоро из лесу выйдет луна, – сказал Стэплтон, будто читая мои мысли и, тем не менее, крепче сжимая мою руку, а рука у него была тёплая, небольшая и жилистая. Вдруг мой спутник остановился, потушив фонарик. Мы прислушались. – Моя работа меня скоро доконает, – услышали мы знакомый женский голос. – Анджелина, прошу тебя, не начинай, – ответил мужской голос, и я тут же узнала коренастую фигуру Джастина, вышедшего из темноты. – О Боже, – воскликнул Джастин, – кто здесь? – Приветствую вас, Бэрримор, – театральным тоном произнёс Стэплтон. Джастин облегченно выдохнул. – Фу ты, чёрт, напугал! Привет, Эдуард. Привет, Ирэн. Подошла Анджелина, мы поздоровались. Послушав минут пять болтовню Анджелы о тяжести её трудовых будней, мы распрощались и пошли в разные стороны. Мы свернули на боковую тропинку, которая вела к заброшенному руднику. – У Анджелы не такая уж и трудная работа, – сказал Стэплтон. – Она ворчит не от усталости, а от зависти, потому что по сравнению с нами за свою работу получает сущие копейки. – Да ладно, – возразила я, – я сама в первый день валилась с ног от усталости, хотя практически ничего не делала, только играла на фортепиано и улыбалась толпам туристов. Стэплтон тихо рассмеялся. – Её роль намного проще, ведь гидом работает один Картрайт, Анджела лишь щеголяет в нарядах викторианской эпохи да произносит одну-единственную фразу… – Кто из леди или джентльменов умеет играть на клавесине? – подхватила я. – Так вот как Генриетта поймала тебя, – засмеялся Стэплтон, – ей сильно повезло, найти такую мисс Стэплтон! – Я здесь ненадолго, – по своему обыкновению возразила я. – Я так не думаю. – Почему? – удивилась я. – Луиза Стоун скоро поправится, а я смогу уехать домой. – Тебе здесь не нравится? – Стэплтон сильнее сжал мою руку. – Дело не в этом, меня ждут дома. – Брось, – ответил Эдуард, – это хорошая работа, ведь дома ты, скорее всего, ничего лучше должности официантки не найдёшь. – Но Луиза… – Забудь о Луизе. Если хочешь, я поговорю с Генриеттой, и она подпишет с тобой контракт до самого октября. Кроме того, у миссис Холмс вскоре откроются и другие вакансии, но я не хочу другую мисс Стэплтон, кроме тебя. Я уже давно пожалела, что отправилась гулять по Гримпенской трясине со Стэплтоном. Он был очень неприятным человеком, но я не боялась его. В случае чего я могла постоять за себя. Вдруг невдалеке отчетливо послышался человеческий крик. – Ты слышал? Где это? – встрепенулась я. – По-моему, слева. – Где заброшенный рудник? – Нет, в противоположной стороне. – Идём же, – потянула я его за руку. Быстрым шагом мы преодолели несколько футов поросшей мягкой травой местности, когда вскрики повторились вновь, потом характерные охи и ахи, а за ними – громкий смех. Прислушавшись, мы со Стэплтоном поняли, что своим присутствием только помешаем молодёжи развлекаться по-своему. Мы молча повернули назад, потом свернули направо, прямо к сердцу Гримпенской трясины. – Слышишь? – Я снова остановила Эдуарда, так как мне послышались тихие стоны и всхлипы. – Может быть, снова молодёжь развлекается? – усмехнулся Стэплтон. – Мне показалось, что плачет ребёнок, – тихо сказала я, и мне в ответ снова раздались всхлипывания. – Кто здесь? – крикнул Стэплтон. Но нам никто не ответил, кроме болотной совы. – Мы тебе поможем! – громко сказала я. – Где ты? Отзовись! – Мама! – завыл детский голос. Бросив руку Стэплтона, я побежала вперёд и наткнулась на маленькую скрюченную светлую фигурку. Я прижала к себе дрожащее худенькое тельце, приговаривая: – Не бойся, малыш, всё хорошо, сейчас мы отведём тебя к маме. – Мама, – всхлипнул мальчик и обнял меня за шею. Подбежавший Эдуард осветил фонариком грязное испуганное личико мальчугана, того самого, которого я видела с мамой на экскурсии сначала в Баскервиль-холле, а затем и в Мэррипит-хаусе. – Как тебя зовут, милый? – спросила я. – Роберт, – тихо ответил он. – Ну-ка, давай я понесу его, – предложил Эдуард, – а ты возьми фонарик, будешь освещать тропинку. Стэплтон попытался высвободить меня из объятий мальчика, но это было непросто – мальчуган вцепился в меня крепкой хваткой и недовольно пищал, когда к нему прикасался Стэплтон, так что мне пришлось нести малыша на руках до самой деревни.  Малыш уже не дрожал, наверное, он согрелся у меня на руках и перестал бояться. Я содрогнулась при мысли о том, что бы я пережила, окажись на его месте. Я накинула на него свою куртку и снова взяла на руки, вскоре мальчик обмяк и засопел. Впереди замелькал лучик света, и послышались мужские голоса, я остановилась. – Эй, кто здесь? – раздался грубый голос. – Мы услышали чей-то плач. Это вы звали на помощь? – Мы нашли на болоте ребёнка, – сказал Стэплтон, – идём в Сэнт-Мэррипит. – А-а, – протянули голоса, ослепляя меня лучом фонарика. – Тише, – сказала я, – мальчик уснул. Из-за леса вышел лунный диск, осветив двух невысоких мужчин плотного телосложения, удивительно похожих друг на друга. Я догадалась, что перед нами были отец и сын. Они ушли в сторону «Гнилого болота», а мы потихоньку направились дальше. Небольшая двухэтажная деревенская гостиница носила гордое название «Мэррипит-холл». В это время года она была полностью заселена, и справа достраивалось новое крыло. Около кафе, располагавшегося напротив гостиницы, бурлила жизнь – молодёжь весело смеялась, сидя за столиками; мне показалось, что среди них я узнала Кэти Холмс. Радость матери, потерявшей и вновь обретшей сына, невозможно достойно описать словами. Женщина тормошила ребёнка, обливая его горькими слезами, то прижимая худенькое тельце к себе, то отстраняя его от себя, чтобы снова налюбоваться. От словоохотливой Кэти мы уже успели узнать, что поисками пропавшего пару-тройку часов назад малыша Роберта была занята вся местная полиция и несколько добровольцев из деревенских жителей. Мы со Стэплтоном неловко мялись на пороге комнаты миссис Паркер, пока не явился полицейский. Обезумевшая от радости мать не обращала на нас никакого внимания. Представитель закона, типичный светловолосый англичанин с простоватым деревенским лицом, пригласил нас в тесную гостиную на первом этаже, в которой размещались кожаный диван и два кресла, большой телевизор и овальный журнальный столик. Стены гостиной украшали довольно неплохие пейзажи с изображением утопавших в летней зелени соборов. – Итак, вы нашли на болотах пропавшего мальчика? – Молодой полицейский, прищурившись, оглядывал нас со Стэплтоном. – Мистер э… – Стэплтон, – подсказал Эдуард. – А, вот откуда мне знакомо ваше лицо, – расплылся в улыбке полицейский, – я здесь совсем недавно и не успел всех запомнить. А вы… – Мисс Стэплтон, – представилась я. Мой друг и полицейский засмеялись. – Сержант Джон Сэлдон. – Вы шутите? – воскликнула я, чувствуя, как по телу ползут мурашки. – Нисколько, – серьёзно ответил сержант и вздохнул, – я поэтому здесь и работаю, потому что ношу фамилию Сэлдон. – Да уж, – пробормотал Стэплтон, а у меня слегка закружилась голова от изобилия совпадений имён, лиц, событий. – Ирэн Адлер, – сказала я, – а это Эдуард Галлахер, мы из Мэррипит-хауса. – Актёры? Я так и подумал, – уточнил сержант Сэлдон, никак не прореагировавший на мою фамилию, и я предположила, что полицейский не потрудился ознакомиться с другими произведениями знаменитого писателя. – Позвольте поинтересоваться, что вы делали на болотах в такой поздний час? Это для протокола. – Что вы, сержант Сэлдон, это не такой поздний час, чтобы подозревать бедных актёров в преступных действиях, – с улыбкой сказал Стэплтон, – в это время на болотах ходят толпы людей – трудяги возвращаются с работы домой, влюблённые гуляют. Здесь ведь нет других мест для прогулок. Сержант внимательно смотрел на Стэплтона, и мне стало немного неловко за его слова. – Мистер Галлахер обещал показать мне окрестности, я здесь всего несколько дней, а другого времени мы найти не смогли, сами понимаете, целый день проводим экскурсии. – Понимаю, – согласился сержант, – расскажите по порядку, как и где именно вы нашли ребёнка. Я как могла рассказала сержанту о том, кто нам повстречался на болотах и каким образом мы отыскали Роберта, пропустив, конечно, любвеобильных студентов. Сержант Сэлдон слушал, не перебивая, Стэплтон тоже хранил молчание, не сводя с меня глаз. – Ну что ж, – наконец сказал полицейский, – я очень обязан вам, ведь вы, по сути, проделали за меня всю работу. Миссис Паркер обрела потерявшегося мальчика, а у меня камень с души упал. Честное слово, я не сомневался, что мальчуган утонул в болоте. Интересно, где он был всё это время? Отчаянный малый, ведь наверняка мать говорила ему не раз, что здесь небезопасно. Мы прочесали все окрестности, все тропы, заглянули даже в заброшенный рудник, но его нигде не было. Он ничего вам не рассказывал? – Нет, – сказала я, – мальчик был очень напуган и почти сразу уснул у меня на руках, сказал лишь, что его зовут Роберт. – Угу, – кивнул сержант, – Роберт Паркер. – А студента, который пропал вчера, вы не нашли? – спросила я, но сержант отрицательно покачал головой. – Я, конечно, расспрошу утром мальчика, пусть он придёт в себя, – сказал Джон Сэлдон и почему-то порозовел, – я просто обязан пригласить вас на чашечку кофе, отблагодарить вас, так сказать... – Спасибо, сержант Сэлдон, – сухо сказал Стэплтон, делая ударение на слове «Сэлдон», – но мы вынуждены отклонить ваше любезное приглашение, потому что у нас очень много работы и совсем нет свободного времени. – Очень жаль, – сержант был заметно огорчён, – но, может быть, вы выкроите несколько минут завтра вечером? – и он с надеждой посмотрел на меня. Я бросила быстрый взгляд на Стэплтона и пожала плечами. – С удовольствием, – улыбнулась я, отмечая про себя то, что Сэлдон заметно повеселел, а Стэплтон посуровел. Эдуард больно ухватил своими цепкими пальцами меня за локоть, когда мы выходили из гостиницы. Он снимал комнату у миссис Смит на другой улице, и я подумала, что он решил проводить меня к дому Холмсов. – Зачем ты согласилась? – прошипел он. – У меня на завтра были совсем другие планы. – Если у тебя другие планы, – я освободилась от цепких пальцев Стэплтона, – я с удовольствием схожу на свидание с сержантом сама. Эдуард что-то пробурчал и, не прощаясь, быстрыми шагами пошёл прочь. Ну что же, я и без того была невысокого мнения об этом человеке, чтобы утруждать себя мыслями о его недостойном поведении сегодняшним вечером. Едва я переступила порог дома Холмсов, как меня обступили его обитатели с просьбой рассказать о том, как мы со Стэплтоном отыскали пропавшего мальчика. Как, оказывается, быстро распространяются новости в подобной местности! Мне пришлось повторить Кэти, Джеральду, Генриетте и Эми всё, что я поведала сержанту Сэлдону, только с большими подробностями, причем, в отличие от внимательного, сосредоточенного сержанта, меня беспрерывно перебивали, засыпали вопросами, вставляли свои предположения и версии происходящего, и я почувствовала, что назавтра моя история разлетится по всем окрестностям Гримпена, только в сильно искаженном варианте. Завершая главу, остаётся только сказать, что я снова легла спать далеко за полночь, так и не увидев мистера Холмса, главу этого семейства.