***
Чемберс-Хаус принадлежит семье Чемберсов — прославленному охотничьему клану, отдаленно связанному с Харвеллами. Он не основной их дом, но все еще функционирует как цитадель и с годами превратился во что-то вроде перевалочного пункта охотников. По словам Дина, по всей стране есть несколько таких охотничьих баз, самая большая из которых принадлежит семье Кэмпбелл. Кастиэль идет за Дином по коридорам, слушая его объяснения. — Значит, это что-то вроде коммуны. — Типа того, — задумчиво произносит Дин. — Здесь живут люди, но их немного. Скорее, тут всегда ждут любого, кому нужно место для проживания? — Всех охотников. — А. Ага. У комнаты не было охраны, когда они вышли, и хотя до сих пор им встретилась лишь горстка людей, никто даже не попытался остановить их: одни уходят с дороги, другие застывают на месте, прежде чем с опозданием поклониться. Отсутствие границ, по-видимому, достаточное приглашение, чтобы по своему желанию обойти здание, и Дин, верный обещанию, отводит Кастиэля на крышу. Сейчас стоит позднее утро, их завтрак хорошо переварился, а одежда сменена. Ну, Кастиэль переоделся; Дин просто накинул фланелевую рубашку и джинсы, хотя, судя по встреченным тут людям, это вполне может быть реальной формой одежды. Если здесь и занимаются чем-то важным, то наверняка где-то снаружи или там, где Кастиэль не видит. — Тут ад в сезон дождей, — тяжело дыша, говорит Дин, когда они поднимаются по последнему пролету лестницы. — Но в остальном здесь довольно круто, — в конце лестницы есть дверь, и она легко открывается, когда Дин толкает ее. Когда-то давно Чемберс-Хаус, наверное, был настоящей крепостью. Крыша и настенная дорожка вмещали лучников и других солдат, но теперь она покрыта растениями в горшках и старыми ржавыми металлическими конструкциями. Дин пробирается через эти рукотворные джунгли к относительно чистому месту, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что Кастиэль следует за ним. — Побережье в той стороне, — указывает Дин. — В ясный день его не видно, потому что мы слишком далеко, но когда дует сильный ветер, можно почувствовать запах моря. — Звучит как принятие желаемого за действительное, — говорит Кастиэль. — Ну, не знаю. Может быть, — Дин прислоняется к парапету. Ветер треплет его короткие волосы. — Вон там шоссе. — Ты часто сюда приходишь? — Не сказал бы. Если я хочу тишины и покоя, то обычно просто езжу. — Где твоя машина? Дин поворачивается, щурясь от ветра, и указывает на другую часть дома. — Где-то там. На другой стороне есть двор, она там с остальными. — Значит, воссоединение прошло счастливо? Губы Дина слегка кривятся. — На ней ни единой царапины, значит, жаловаться не на что. Виктор хорошо за ней присмотрел. Кастиэль знает, что отчасти Дин делает это, потому что он беспокойный. Дин хочет быть там, делать что-то полезное, решать проблему со своим братом и так далее, и тому подобное. Кастиэлю это понятно, так же как и то, что Дин смирится с пребыванием здесь, поскольку именно этого от него сейчас и ждут. Какое-то время никто не говорит. Кастиэль с любопытством ощупывает камень зубчатой стены, изучая его текстуру. Дин прислоняется к парапету, подперев подбородок руками, и наблюдает за утренней активностью в саду. Эта тишина отличается от вчерашней. Отсюда все кажется далеким и несущественным — деревья и люди внизу, остальные где-то там, кто принимает решения об их будущем. Дину холодно в одной только рубашке, но он делает вид, будто это не так, крепко прижимая руки к телу и упрямо наслаждаясь свежим воздухом. Несмотря на всю болтовню и шум, в нем много таких моментов затишья. В Дине многое с избытком. Он не сделал ни единой попытки опровергнуть обвинение Кастиэля в том, что его поведение в Доме Джошуа было игрой с целью завоевать расположение Кастиэля. Либо он решил, что нет смысла защищаться, либо рад принять гнев Кастиэля, полагая его заслуженным. Важно ли сейчас, было это игрой или нет? Кастиэль уже влюбился в него и в любом случае разочарован в себе. — Не груби своей матери, — говорит Кастиэль через некоторое время. Когда Дин издает удивленный звук, он добавляет: — Я подслушал вчера часть вашего спора. Дин морщит нос. — Иметь свое мнение — не значит грубить. — Твоя мать просто беспокоится о тебе. Ты, конечно, лучше знаешь, когда надо подтолкнуть, а когда отступить, но это глобальнее нас обоих. — Кастиэль фыркает себе под нос. — Я знаю, что все время твержу об этом, но... Боюсь, границы снова проведут, и, думаю, твоя мать тоже это знает. — Да, но мама с папой не слушали своих родителей, — Дин небрежно пожимает плечами. — Иногда они ошибаются. — Наоми убрали. Она обязана быть на новых переговорах, но ее нет. Насколько я понимаю, Иону и Вирджила тоже отправили домой. — Что это значит? — Это значит, что у переговоров теперь новый капитан. Цели Захарии — совсем не цели Наоми. Я бы посоветовал тебе быть начеку, но уверен, что ты был настороже еще до того, как мы произнесли наши клятвы. Дин рассеянно кивает. — А ты, эм... Ты когда-нибудь думал об этом раньше? Представлял, как бы все обернулось, поступи ты иначе? — Да, — отвечает Кастиэль. — Но теперь я уверен, что ни одно из наших решений не изменило бы ситуацию. Не в долгосрочной перспективе и не со всем происходящим. К удивлению Кастиэля, на лицо Дина опускается спокойствие, словно, услышав это, у него гора с плеч упала. Именно тогда Кастиэль задается вопросом, как сильно Дин винил себя за поворот событий в последнее время и сколько людей вокруг него могли свалить эту вину на него, намеренно или нет. — У меня в голове это кажется паранойей, — тихо говорит Дин. — Думать, что, может, мы изначально настроились на провал? Потому что я с этим вообще не согласен. — Полагаю, нет. Оба снова замолкают и оборачиваются, чтобы полюбоваться видом.***
День долгий и беспокойный. Через некоторое время они покидают крышу, в основном для того, чтобы Дин мог отвести Кастиэля на огромную кухню перекусить. На ней почему-то оказывается Бенни Лафитт в фартуке и нелепом поварском колпаке — он борется с какой-то кастрюлей. Когда Дин спрашивает о еде, тот ковшом указывает на одну из печей, предлагая поковыряться там. Кастиэлю делать нечего, поэтому он просто смотрит на Бенни, слегка нахмурившись, пока Дин, ворча, занимается самообслуживанием. — Ты будешь то же, Кас? — спрашивает Дин. Кастиэль кивает, и Дин продолжает веселиться дальше, находя столовые приборы и отрезая кусочки мяса. Странно видеть Бенни в этой новой обстановке. Кастиэлю любопытно, кто управляет его баром, однако он не озвучивает свой вопрос. Несомненно, Бенни тоже странно видеть Кастиэля в таком антураже, после их первой встречи с Дином. Дин приближается с тарелкой сэндвичей, сжимая в зубах полоску бекона. — Эй, — он проследил за взглядом Кастиэля и посмотрел на Бенни. — О, ты ведь помнишь Бенни? — Это он вбил тебе в голову, что я соблазнил тебя, когда мы встретились? — спрашивает Кастиэль. — Что? — удивляется Дин. — Я вообще-то здесь, — напоминает Бенни. — И нет, это был не я. Это все его приятели. — Заткнись. Бобби уже выгнали, ясно? — Я просто говорю, — растягивая слова, продолжает Бенни, — что если бы он спросил, я рассказал бы ему, что тогда произошло на вашей рандевушке по случаю знакомства. — Никогда больше не произноси слово «рандевушка», — просит Дин. — Я не знаю, что это, — говорит Кастиэль. — Тебе и не нужно знать, — невозмутимо отвечает Дин, хватая Кастиэля за руку. — Давай, идем отсюда. Они возвращаются обратно по каменным коридорам дома, Дин не в настроении знакомить Кастиэля с кем бы то ни было, а тот не в настроении знакомиться. Может, у Кастиэля теперь комната и побольше, да еще с компаньоном, но ситуация почти не изменилась. По крайней мере, Дин может найти тут книги и чем-то их занять Позже, во второй половине дня, их навещает Рэйчел, посланная Захарией проверить его благополучие и передать последнюю партию писем Кастиэля. Она не слишком довольна нынешним порядком, но не может найти ничего, на что можно было бы пожаловаться в новом жилище Кастиэля. — Ты уже все рассказала Захарии, — говорит Кастиэль. — О том, что произошло в Доме и после него. — Как и положено, — отвечает та. — Я не ругаю тебя. Просто пытаюсь получить как можно более полную картину. Рэйчел искоса смотрит на Дина, который лежит на диване, прикрыв глаза рукой. Он надел наушники и якобы слушает музыку, но Кастиэлю все равно, подслушивает тот разговор или нет. — Да, я обо всем доложила. Наоми и Ионы не было, поэтому меня допрашивал кто-то другой. — Он интересовался моими отношениями с Дином? Рэйчел хмурится. — Да, конечно. — Спасибо тебе, — Кастиэль все еще чувствует себя неловко из-за того, как Захария говорил о Дине, но он неизбежно должен был узнать, что они стали... друзьями? Приблизительно знакомы друг с другом? Кастиэль не может подобрать подходящий термин, и это забавно, учитывая, что их медовый месяц должен был стать возможностью выяснить это. — Можешь идти. Никаких других новостей из Илчестера нет до самого обеда, когда к ним приходит Сэмюэль. Беспокойство из-за слишком большого количества окон в здании заставило их прогуляться по одному из самых тихих внутренних двориков Чемберс-Хауса, и Сэмюэль слегка раздражен усилиями, которые пришлось приложить, чтобы найти их. — Вам обязательно гулять ночью? — спрашивает он. — Свежий воздух есть свежий воздух, — отзывается Дин, пожимая плечами. — А что у тебя? Губы Сэмюэля вытягиваются в тонкую линию, когда он передает Дину написанное от руки послание. Кастиэль наблюдает, как по мере чтения Дин хмурится. — Я могу проводить Кастиэля до ваших комнат, — предлагает Сэмюэль. Кастиэль хмурится. — Что такое? — Мне нужно позвонить, — говорит Дин, складывая письмо. — Минутное дело. Спасибо, дедуля. — Он хлопает Сэмюэля по плечу, прежде чем убежать, и Кастиэлю действительно не следует смеяться над натянутой улыбкой Сэмюэля, вызванной отсутствием приличий у его внука. — Такой Дин с вами, — говорит Кастиэль. — Он знает, что мне это не нравится, поэтому делает это, — рукава рубашки Сэмюэля закатаны до локтей. В результате взгляд притягивают яркие линии его брачной татуировки, и Кастиэлю приходится сдерживаться, чтобы не коснуться собственной руки, проверить, на месте ли бинты. — С вами хорошо обращались? — Учитывая, что с нашей последней встречи прошел всего один день, у меня не было времени составить список жалоб. Сэмюэль принимает упрек со слабой улыбкой. Он наклоняет голову, приглашая идти, и Кастиэль шагает рядом с ним. — Сегодня на переговорах был достигнут некоторый прогресс, но итог не ясен. Захария непреклонен в том, что Дин должен совершить оммаж(1). — Естественно. — Вы хотите, чтобы он пошел? Кастиэль вопросительно смотрит на Сэмюэля, когда они проходят под аркой. — Это зависит от того, какой вопрос вы задаете на самом деле. Спрашиваете, считаю ли я, что это политично для Дина, или же безопасно, или превосходно ли выступит Дин перед Его Величеством? Сэмюэль фыркает себе под нос. — Любой из вариантов? Все вышеперечисленное? — У меня нет достаточной информации для ответа. — Что само по себе является ответом, — дружелюбно говорит Сэмюэль. Какое-то время они идут молча, затем он добавляет: — Надеюсь, вас не покоробит, что вы не такой, как я ожидал. — Я часто это слышу. — Нет, это... — Сэмюэль вздыхает. — Мы все так поглощены собой, что забываем — сопутствующий ущерб идет в обоих направлениях. Дин, — а первоначально Сэм, — средство для достижения цели, как и вы. Иногда мне хочется начать все сначала. Ну, знаете, с нуля. — Но это никогда не может быть начато с нуля. Между нашими народами слишком много истории. Слишком легко обратиться к недоверию. — Наверное, я оптимист, — Сэмюэль внезапно останавливается и смотрит на часы. — Проклятие. Я только что вспомнил, что должен... Вы ведь знаете дорогу назад, не так ли? Я забыл о разговоре с другими главами... прошу прощения, Ваша Светлость, мне нужно откланяться. Кастиэль смущенно принимает извинения Сэмюэля и смотрит, как тот удаляется — недалеко он ушел от собственного внука. Всем нужно где-то быть, кроме Кастиэля, который... Он оглядывается по сторонам. Кастиэль на самом деле не обращал внимания на то, куда они шли, потому что стены есть стены, и все вокруг знают это здание лучше него. И все же он стоит в незнакомой секции, проход за ней и позади него тускло освещен. Сэмюэль пошел вперед, и Кастиэль думает, что главный зал находится там. Но чуть левее ответвляется проход. Он немного скрыт углом стены, и когда Кастиэль проверяет деревянную дверь, она оказывается незапертой, барьер свободен от заряда защиты. За дверью тускло освещенная тропинка, а за ней — деревья. Из чащи доносятся слабые ночные звуки животных. Кастиэль делает глубокий вдох, чтобы успокоиться. Он закрывает дверь и осторожно задвигает щеколду. Далее идет по коридору, не слишком удивляясь тому, что до главного холла очень далеко, и к тому времени, как он находит кого-то, кто направляет его обратно в комнаты, он пылает гневом. Дин стоит посреди гостиной, когда в комнату врывается Кастиэль. Он поворачивается и расслабляется при виде Кастиэля. Но тот опережает его: — Дин, ты просил своего деда помочь мне сбежать? Дин ошеломленно смотрит на него. — Что? — Ты же знаешь, как это опасно. Может, я когда-то и просил тебя сделать это и по-настоящему оценил твой порыв, но время для этого упущено. Дин все еще выглядит озадаченным. — Подожди, Сэмюэль? Правда? — Хорошо, что он сочувствует этому вынужденному браку, но обязан же он знать, что, если я сбегу, крайним останешься ты. — Сочувствует? — недоверчиво переспрашивает Дин. — Чувак, это Сэмюэль изначально выдвинул Сэма. — Что? — Да. Мама никогда не говорила об этом прямо, но я узнал. Похоже, когда Совет собирал кандидатов, дедушка и еще несколько человек выдвинули Сэма. Я думал это потому, что он хотел выгоды для Кэмпбеллов... Награду, добычу, что угодно. Они в некотором смысле этим и промышляют, если честно. — Почему твои родители согласились? — Понятия не имею. Может, действительно думали, что так будет лучше для будущего Сэма. Кастиэль внимательно изучает лицо Дина. — Ты действительно в это веришь? Я помню, как твоя мать расстраивалась, что ты занял место Сэма. — Они сделали это не в качестве наказания, если ты об этом, — защищается Дин. — Мои родители не пошли бы на это из вредности. — А если это был контроль ущерба?— задумчиво произносит Кастиэль. — Вдруг они считают, что женитьба для Сэма — единственный выход... защитить его? — От чего? — От того, где он сейчас находится. Проходит секунда, но на лице Дина медленно проступает ужас. — Ты думаешь, Сэм уже был частью анти-королевского движения до помолвки? — Переговоры идут уже больше года. Наверняка были опасения по поводу того, что это соглашение будет означать для вашей страны — ты посмотри, как трудно было разрушить Стену. Я уверен, что анти-королевские веяния существовали на протяжении веков, но поддержку они получили только после того, как разговоры об альянсе были сформированы. — Но кто смотрит на парня с анти-королевскими чувствами и говорит: «Эй, а давайте выдадим его замуж за одного из них, тогда все пройдет?» — Это снимает подозрения с твоей семьи, — говорит Кастиэль. — Винчестеры, Кэмпбеллы. Никого из вас не заподозрят в участии в подрывной деятельности против Короны, поскольку вы с ней в одной лодке. — Но это значит...— Дин хмурится. — Парень. Ты обвиняешь моего деда, члена Совета, в... — Саботаже? — подсказывает Кастиэль. — Я совершенно уверен, что мне не померещилось то, как он оставил меня у незапертой двери. Как член Совета, он должен понимать последствия. Выражение лица Дина свирепо, но он не настаивает на невиновности своего деда. Он садится, проводит рукой по волосам и тихо стонет от разочарования. — Может быть... — Дин качает головой. — Может, он передумал и теперь жалеет тебя. — Он о чем-то жалеет, — задумчиво произносит Кастиэль. — Эллен сказала мне, что среди них есть те, которые не хотят этого соглашения. Предполагаю, это потому, что никто не ждал такой плодотворности. Это еще одна вещь, которая объединяет обе наши стороны. — Просто замечательно, — бормочет Дин. Кажется, больше нечего добавить, поэтому Кастиэль бредет в спальню, испытывая облегчение от того, что смог выговориться, пускай это и вызвало больше вопросов, чем ответов. Им просто придется еще какое-то время держаться, хотя и казалось, что только этим в последнее время он и занимается. Кастиэль раздумывает, не сесть ли снова на диван, когда Дин врывается в спальню и принимается настойчиво шептать: — Кас, Кас, Кас. Ты сказал, что Сэмюэль бросил тебя. Он говорил, куда пошел? — когда Кастиэль подтверждает, что не знает, Дин добавляет: — У него тут есть свои комнаты. Хочешь пробраться и обыскать их? Кастиэль смотрит на него. — Нет, не хочу. — Хорошо, я сам проберусь и обыщу их. — Дин... — Кастиэль хватает его за руку, когда тот отворачивается. — Дин, ты не можешь, это опасно. Ты и так под подозрением, если кто-то поймает тебя... — Я занимаюсь этим уже много лет, — Дин внезапно улыбается. — В этом я спец. Не волнуйся, я мигом вернусь. Стоит тому что-то вбить себе в голову, Кастиэлю его не остановить. Он может лишь смотреть, как Дин убегает, практически подпрыгивая, взволнованный возможностью хоть что-то сделать, несмотря на то, что это просто ужасно опрометчиво. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем Дин возвращается. Тем временем Кастиэль принимает душ, заканчивает разгадывать газетный кроссворд, а затем случайно засыпает за столом. Когда двери открываются, он вскакивает. Дин намеренно ловит взгляд Кастиэля — он что-то нашел, — прежде чем закрывает за собой дверь. По жесту Дина Кастиэль следует за ним в спальню, где тот вытаскивает из-под рубашки листок бумаги. — Он заметит, если ты что-то украл у него, — говорит Кастиэль. — Я не крал, я скопировал, — в их комнатах должно быть достаточно уединения, но они вынуждены сидеть на полу рядом с кроватью, как можно дальше от двери. — Ладно, мне пришлось взломать пару замков, чтобы кое-что найти, но в целом, думаю, дедушка тайно общался с Сэмом или с кем-то из его группы. Дин не смог отыскать письма, но нашел конверты, и адреса слабо совпадали с маршрутом Сэма после того, как он сбежал с помолвки. По крайней мере, к такому выводу пришел Дин, поскольку эти названия ни о чем не говорят Кастиэлю. — Значит, твой дед мог снабжать группу информацией, — предполагает Кастиэль. — Они узнают, что Майкл едет сюда. — Майкл? — эхом откликается Дин. — Тот самый Майкл? — Об этом вчера сообщил мне Сэмюэль, — говорит Кастиэль. — Учти, он сказал мне это, чтобы напугать и заставить сбежать. Мой побег вынудит Майкла раскрыть карты. Обозначить его истинные намерения. — Я должен предупредить маму. Блин, я должен предупредить Эллен, — Дин озабоченно проводит рукой по лицу. — Вот только они могут не поверить мне и сказать, что ты просто пытаешься повлиять на меня, особенно если мы укажем на дедушку. Но они обязаны знать, что есть люди, которые подрывают все изнутри. — Кому ты доверяешь? — Что за вопрос? — Ты можешь любить кого-то и не доверять, я не умаляю твоих отношений с родителями, — резко говорит Кастиэль. — Кому бы ты доверил эту информацию? — Виктору, — отвечает Дин. — Джо — они с мамой не всегда сходятся во взглядах. Бенни. Бобби. Еще паре человек. — Тогда ты должен сказать им, чтобы они были в Илчестере, когда прибудет Майкл. Я уверен, что у Эллен будет своя собственная охрана, но она не сможет привести с собой значительные силы, поскольку это будет считаться грубостью. Твои друзья должны присутствовать, чтобы предотвратить все, что эта анти-монархическая группа планирует. Мне кажется, Эллен искренне стремится к тому, чтобы это соглашение сработало, и ей следует дать такой шанс. — Но ты же не любишь Бобби. С твоей колокольни они также могут считаться антимонархистами. То есть, я знаю, что это не так... — Можно подумать, у меня такой уж богатый выбор, — сухо говорит Кастиэль. — Это все, что я могу сделать. Дин замолкает, его взгляд падает на лист в собственной руке. Он напряжен, его пальцы сжимаются и разжимаются на бумаге. Они не говорили об этом вслух, но Кастиэль знает, что оба думают о возможных событиях — от протеста с намерением унизить короля до его прямого убийства — как бы невероятно и нелепо это ни звучало. — Майкл будет хорошо защищен, — тихо говорит Дин. — У него есть свита, Зак разбил лагерь... — Да, — Кастиэль накрывает руку Дина своей — движение, которое он осознает только тогда, когда тот удивленно вскидывает голову, но к тому моменту уже слишком поздно. Дин почти дрожит под ладонью Кастиэля. — Ты все равно можешь рассказать Эллен и матери, если хочешь. Они могут тебе не поверить, но ты хотя бы попытаешься. — Они — не плохие люди, — говорит Дин. — Мой брат, моя семья... — Страх толкает нас на разные поступки, — говорит Кастиэль. — Твоя мать права. Захария намеренно взял город, просто чтобы показать, что может. Такое любого заставило бы нервничать. — Я должен... — Дин отворачивается, сглатывая. — Связаться с Виктором. Джо... Нужно найти Джо. Уже поздно, но она должна... Да, нужно найти ее. Забавно, правда? Мне казалось, что они сошли с ума, воображая заговор, но он есть, и прямо под боком. — По моим наблюдениям, мы очень похожи с обеих сторон моря, — Кастиэль отстраняется и подавляет неуместное желание прикоснуться, когда Дин беспокойно обхватывает себя руками. — Я собираюсь спать. — Ложись на кровать, — Дин встает. — Я спал на ней вчера, можем поменяться. — Хорошо, — соглашается Кастиэль. — Удачи.***
Дин спал, свернувшись калачиком на диване, когда Кастиэль проснулся на следующее утро. Он собирается дать ему поспать, потому что Бог знает, в котором часу тот вчера вернулся, но его намерения терпят крах, когда к ним врывается Кевин и безумно голосит: — Желтая тревога! Его Величество уже на пути в Илчестер! Кастиэль не забывает изобразить удивление. — Вот черт. И что теперь? Ответом на это является вихрь активности — Дин просыпается, Рэйчел прибывает с парадными костюмами из Дома Джошуа, а Эллен заходит, чтобы лично сообщить, что прибытие Майкла — официально визит вежливости и компромисс отказу Совета позволить Дину покинуть берега Республики. — Это будет публичное мероприятие, — говорит Эллен. — Кастиэль представит Дина Его Величеству, и это зачтут должным выражением почтения, которое требуется вам обоим. Ожидается, что он прибудет в два часа и вы будете ждать его на месте, а затем начнутся остальные переговоры. — Ты действительно думаешь, что все будет готово вовремя? — спрашивает Дин. — Позволь мне позаботиться об этом, — отвечает Эллен и убегает — ее список дел на сегодня, без сомнения, глобальный и сложный. В это напряженное утро Кастиэль и Дин могут уединиться только на небольшой промежуток времени, отведенный им на завтрак. Дин наклоняется к нему и тихо говорит: — Я передал Виктору послание. Он со всей бандой должны быть в Илчестере сегодня днем, но гарантий никаких. Кастиэль кивает. — Значит, ты сделал все, что мог. — Мне кажется, этого недостаточно. — Так всегда бывает, — соглашается Кастиэль. Рэйчел и Кевин возвращаются с инструкциями, объясняя протокол встречи с королем и то, что от них ожидается. По крайней мере, такова их цель — Дин уже все знает, хотя на его месте Кастиэль набросился бы на них за то, что они считают, будто он этого не знает. Некоторое время они репетируют — Кевин изображает Майкла, и все проходит достаточно хорошо. Но на самом деле все будет по-другому. Майкл — мастер зрелищ и запугивания, и независимо от того, сколько всего рассказал Кастиэль Дину, дабы нивелировать этот эффект, скорее всего, тот невольно забудет все в пылу момента. — Сколько раз ты хочешь, чтобы я это сделал? — спрашивает Дин, поднимаясь со своего места у ног Кевина. — Мои колени скоро отвалятся. — О Боже, мы не должны ранить его! — восклицает Рэйчел. — Садитесь, пожалуйста. Я принесу вам выпить. — Рэйчел, успокойся, — говорит Дин. — Все будет хорошо. Они обедают ближе к полудню, и после того, как по очереди принимают душ, наступает время надеть их парадный наряд. У Дина полный черно-серебряный костюм, с амулетами. У Кастиэля — очередное парадное облачение, с цветами Майкла в подкладке его рукавов и воротника. Одеяния, может, и завершают его образ, но когда Кастиэль смотрит на свое отражение в зеркале, он чувствует себя... неполноценным. Нет, даже не так — безоружным. В порыве вдохновения он идет к своему рюкзаку и достает самое важное из писем Анны. Ее дух вложен в это письмо, и оно такой же хороший талисман, как и любой другой. Он засовывает их в карман под грудью и делает глубокий вдох, надеясь извлечь из них силу. Когда Кастиэль открывает глаза, Дин стоит прямо за ним, тоже изучая зеркало. — Скрестим пальцы на удачу? — предлагает Дин. Кастиэль пожимает плечами. — Это тоже хороший ритуал.***
На самом деле все идет довольно гладко. Они с Дином прибывают в лагерь Захарии задолго до нужного момента, и наблюдают за последними приготовлениями в Королевском шатре и под навесом. Корабль Майкла уже стоит у берега, и хотя он не такой большой, как корабль Захарии, золотая фигура льва, орла и быка, венчающая его, видна даже издалека. Несмотря на выжидательную тишину, воцарившуюся в лагере, Кастиэлю кажется, что людей больше, чем было вчера. Он настороже, а Дин и того сильнее, хотя они стараются не слишком бросаться в глаза. Сэмюэль Кэмпбелл рядом с Эллен и другими членами Совета, но при взгляде Кастиэля на него ничего сказать нельзя. В целом, все идет практически идеально. Конвой транспортных лодок доставляет короля на берег, Майкл удивительно скромен сегодня в своем выборе одежды — на нем костюм вместо мантии и венец вместо короны. Он поразительно красив и в расцвете сил, с острыми скулами и застенчивой улыбкой; требуется усилие, чтобы вспомнить, что он всего на несколько лет моложе родителей Дина. Майкл одобрительно кивает, когда Захария принимает его и его свиту, а затем всех подводят к навесу, где Майкл садится на установленный для него трон. После того, как представляют Эллен и других членов Совета, наступает их очередь. Дин безупречен. Если на него посмотрит кто-то, не знающий ситуацию, Кастиэль готов поспорить, что все подумают, будто Дин — принц. Он почтителен и вежлив, и когда они вместе опускаются на колени, он не вздрагивает, когда Майкл касается его макушки. — Значит, вы — тот самый человек, который покорил сердце моего кузена, — говорит Майкл. — Нам стоит как-нибудь поговорить об этом. Я уверен, что историю немного подкорректировали, и хотелось бы воспользоваться преимуществом и узнать все из первых рук. — Для меня это большая честь, — говорит Дин. — А пока я окажу вам истинную честь, — Майкл принимает от одного из своих слуг маленькую, богато украшенную деревянную шкатулку. Внутри — амулет в виде солнца, и Майкл улыбается, когда Дин выпрямляется, подставляя свою грудь. — Вы будете приняты в Орден Солнца. Достойный пост для моего нового кузена. — Вы очень великодушны, Ваше Величество, — говорит Дин. Хотя Майкл вежлив и мил с Дином, его глаза остры, когда он поворачивается к Кастиэлю. Майкл всегда знал мнение Кастиэля о такого рода театральных фарсах, и его раздражении, но короля это только забавляло. — А что попросишь ты, кузен? — спрашивает он. — Ты хорошо послужил нам в этом деле. — У моего мужа есть обязанности перед Домом и другими охотниками, — говорит Кастиэль. — Если бы ему позволили... — Давай не будем об этом сейчас. Как только я здесь закончу, Дин отправится к Эфраиму, — Майкл показывает через плечо на Эфраима, который склоняет голову в знак согласия, — потому что его имя до сих пор не внесено в семейное древо, и это нужно исправить. Мы решили провести традиционную церемонию, и, полагаю, что ваш... Чак захочет сделать фотографии. А в это время ты, Кастиэль, посидишь со мной, потому что я пренебрег своими обязанностями как твой кузен и твой повелитель. — Разве я не должен быть со своим мужем, когда его имя будет добавляться? — осторожно спрашивает Кастиэль. Майкл бросает на него взгляд. — Вы ведь уже осуществили брачные отношения? — он понимающе кивает, глядя на выражение их лиц. — Тогда тебе не обязательно присутствовать лично; составишь мне компанию, дорогой кузен. Кастиэль качает головой. — Да, Ваше Величество. — Потом вместе поужинаем, — говорит Майкл. — Можете идти. Они бормочут слова благодарности и уходят. Как только они оказываются в относительном уединении гостевого шатра, Кастиэль поворачивается к Дину и тихо говорит: — Он хочет остаться как минимум на ночь. Если группа еще не начала действовать, у них есть время до завтра. — У Майкла около дюжины охранников, — говорит Дин. — Нельзя стать королем, не будучи изначально параноидальным ублюдком, верно? — Верно, — Кастиэль берет Дина за руку, поворачивая ее так, чтобы взглянуть на часы. — Опять ожидание. Замечательно.***
Хаэль приходит за ними, когда наступает время добавления имени Дина к дереву. Дин знает, как устроена церемония, они достаточно говорили об этом, изучая дерево в длинной галерее Дома Джошуа, но Дин продолжает задавать одни и те же вопросы снова и снова. — Я не понимаю, зачем им нужна моя кровь, — говорит он. — Это даже не обязательно, черт возьми. — Это символическое уважение к историческому контексту... — Все равно не нужно! — упирается Дин. — Ради всего святого, — раздраженно говорит Кастиэль. — Это всего лишь крошечный булавочный укол. Ты даже не почувствуешь. — Так все говорят! — восклицает Дин. — Как раз перед тем, как проткнуть тебя разделочным ножом! — Дин, — Кастиэль хватает Дина за предплечья, чтобы удержать на месте, а затем начинает поправлять его воротник там, где тот нервно его дергал. — Ты же охотник. Вы все время кромсаете себя нестерилизованными ножами. — Стереотип, — бормочет Дин. — Это крошечная иголочка, — Кастиэль защелкивает воротник, а затем шлепает Дина по руке, когда тот тянется к своим волосам. — Это торжественная церемония, там будут фотографы, и меня не будет рядом, чтобы поддержать тебя. Ты можешь справиться самостоятельно — Да, дорогой, — бормочет Дин, целуя Кастиэля в щеку. Кастиэль в шоке застывает, и Дин резко отшатывается, широко раскрыв глаза. Случайность. Просто случайность. Дина всего лишь захватил момент. Кастиэль поворачивается к Хаэль, которая ошеломленно наблюдает за ними. — Мы женаты. Ему позволено это делать. — Конечно, Ваша Светлость, — нейтрально отвечает она. — Ну что, идемте? — Да, — Дин прочищает горло и оглядывается на Кастиэля, быстро шепнув:«Прости», затем они выходят с Хаэль из шатра. Кастиэль наблюдает за Дином так долго, как только может, пока Хаэль не ведет его в другой шатер к Чаку и Эфраиму. Королевский шатер установлен как раз напротив, и стражники Майкла стоят по стойке смирно у входа. Прежде чем приблизиться, Кастиэль делает глубокий вдох, игнорируя любопытные взгляды, и ждет, пока охранник объявит о нем. Внутри Королевского шатра — роскошная, богато украшенная мебель, гобелены и круглый стол, на котором разложены закуски и фрукты. Секцию в задней части закрыли, предположительно, там установили кровать Майкла. Что касается самого короля, он внимательно изучает карту, разложенную на столе, и улыбается, когда видит Кастиэля. — Кузен, — Майкл подходит ближе и крепко обнимает Кастиэля за плечи, а затем гладит его по щеке. — Ты очень хорошо выглядишь. — Спасибо, — отвечает Кастиэль. — Дин сейчас с Эфраимом. Я сделал все возможное, чтобы быть ему хорошим мужем, как ты и просил. — Хорошо, хорошо. Ты всегда был одним из тех, кто все делал быстро. Мне всегда это нравилось. На самом деле, в тебе так много всего, чем можно гордиться, и это больше, чем я могу сказать о большинстве своих генералов. Наедине с королем Кастиэль не удосуживается притвориться тронутым. — Не дай Бог, Захария услышит. — Он и так это знает, — смеется Майкл. — Во многих отношениях ты самый верный, самый преданный из всех моих сородичей. Ты мог бы сбежать от своего долга, но не сделал этого, — улыбка короля нежна, если можно быть нежным и ледяным одновременно. — Ну, что, спасибо? — О, я в курсе, что ты сделал это не для меня, — Майкл отстраняется, садится за стол и жестом приглашает Кастиэля присоединиться. — Ты не представляешь, как я рад тебя видеть. Я боялся, что они заберут тебя у меня. Мои информаторы сообщили, что прошлой ночью была предпринята еще одна попытка. Кастиэль, удобно устроившись на стуле, пристально смотрит на короля. — Прошлой ночью? — Сказали, что тебя поджидали в лесу, чтобы похитить, — Майкл берет кусочек фрукта и принимается чистить его. — Диверсанты все такие. Вероятно, даже сейчас пытаются проникнуть в Илчестер. Кастиэль не должен удивляться. И не знает, почему все же удивлен. — Тебе известно об анти-королевском движении. — Они также планировали похитить тебя и твоего мужа из Дома Джошуа, — продолжает Майкл. — Но головорезы-охотники Дина опередили их, и это стало большой удачей. Сэм Винчестер, этот ребенок, думал, что сможет спасти своего брата. Захария примчался со смелым спасением, но обнаружил, что имеет дело не с теми похитителями, и сообщил, что эти похитители оказались слишком гибкими за столом переговоров. Кастиэль может нормально обдумать все это позже. Сейчас он реагирует на то, что имеет решающее значение. — Тогда ты осознаешь, как опасно для тебя находиться здесь. — Я здесь потому, что мне суждено быть здесь, — спокойно говорит Майкл. — Все начинается с Илчестера. Кастиэля пробивает холодок. Ему хочется протянуть руку и выбить этот фрукт из рук Майкла. Но он не может, ибо не в состоянии пошевелиться. — Так это вторжение? Майкл помолчал, хмуро глядя на Кастиэля. — Ах, значит, ты не все знаешь. «Анти-королевское движение», как ты их называешь, возглавляет мой брат. Тот самый. — Люцифер в изгнании в пустошах, — тихо говорит Кастиэль. — От которого его освободили жадные маленькие континентальные дурачки, которые думают, будто могут претендовать на части Королевства в качестве приза. Возможно, ты слишком молод, чтобы помнить влияние Люцифера на людей. Без сомнения, он пообещал им всевозможные награды, если те последуют за ним к нашему падению. Он годами строил свою базу власти, и теперь у меня есть средства, чтобы остановить его. — Майкл, — хрипло произносит Кастиэль. — Ты притащил сюда свою битву? — Это Люцифер принес ее сюда, — шипит Майкл. — Сначала соблазнил этих людей, которые, словно дитя без мамы, до сих пор не могут решить, как управлять своей страной. Я пришел, чтобы защитить их. И возьму столько из них под крыло Короны, сколько смогу. Дай Бог, чтобы мы снова стали одной большой семьей, как было много веков назад. Кастиэль понимает, что означает то, что Майкл говорит ему это, вводя в свои тайны больше, чем положено. — Люцифер, — продолжает Майкл, — хотел похитить тебя и твоего мужа, чтобы эти континентальцы сплотились вокруг него. Теперь они сплотятся вокруг меня. — Думаешь, это заставит Совет пойти против своих? — Они уже почти пошли, — говорит Майкл почти злорадно. — Их Совет — кучка двуличных, беспринципных кретинов, которые с самого начала переговоров играют за обе стороны. Одной рукой они тянулись ко мне, а другой — к Люциферу. Полагаю, считали это беспроигрышной стратегией, но теперь это просто означает, что они искусно раскалываются. — Не все из них двуличны, — говорит Кастиэль. — Не все. — Да, — соглашается Майкл. — Но достаточно. Ах, Кастиэль, не будь таким мрачным. Ты прагматичный человек. Скажи мне, что бы ты выбрал, зная, что Люцифер где-то там строит свой гарнизон? В прошлый раз Кастиэль едва выжил. Его родители последовали за Люцифером во время первого акта агрессии герцогства против Короны, и только по милости короля Кастиэль не погиб вместе с ними. Он помнит, как Анна тихо рассказывала ему о том, как Люцифера наконец поймали и, возможно, им разрешат покинуть крепость и найти новую семью. Затем, много лет спустя, Кастиэль получил возможность лично исследовать места гибели Люцифера, изучая территорию, которую он сровнял с землей в своей ярости против отца и брата. Люцифер — это призрак. Кастиэль видел шрамы, оставленные им после себя, и слушал рассказы тех, кто был там, но он не горит желанием объявлять приговор кому-то, кого никогда не встречал. Но сейчас это не имеет значения, не так ли? Майкл последовал за предначертанным и использовал осколки, когда те упали ему под ноги. Его никто не остановит, не говоря уже о таком незначительном человеке, как Кастиэль. — Может, он не хочет твоей смерти, — пробует убедить его Кастиэль. — Я слышал, что их цель — просто отослать всех нас с континента и вернуть Стену. — Люцифер согласится на это, да. Но если он не сможет взять мою корону, то попомни мои слова — он создаст себе новую, прямо здесь. Это предопределено — отец знал это, когда изгнал Люцифера вместо того, чтобы убить, — Майкл делает глубокий вдох, и когда продолжает, его голос звучит мягко. — Вы с Дином все еще можете построить настоящий брак. — Даже не заикайся об этом, — огрызается Кастиэль. — Ты устроил мой брак только для доступа в эту страну и в Совет. Ты просто хотел получить информацию о Люцифере, и ты... ты... — он отворачивается, лицо его становится постыдно красным. — Ты — пример для всех нас, — ласково говорит Майкл. — Действовал добросовестно и тем самым помог спасти свой народ. А вот и итог. Майкл был щедр в своей открытости, и Кастиэль, как ожидается, будет щедр в ответ. Под столом лежит небольшой бархатный мешочек, который Майкл передает Кастиэлю. Открыв его, тот достает темно-синюю связующую ткань и едва не роняет ее, когда понимает, что это. — Это незаконно, — выдыхает Кастиэль. — Все, что делает король — закон, — чопорно говорит Майкл. — Ты достаточно силен, чтобы использовать ее, правда? В конце концов, все эти годы работы в университете окупятся. Возьми ее и сделай Дина послушным для нас. Кастиэлю нужно время подумать, но, разумеется, Майкл не даст ему этого. Теперь он знает слишком много, как и то, что этот неуклюжий зверь гражданской войны взращивался годами и, так или иначе, найдет свой выход. Кастиэль чувствует себя маленьким, таким же незначительным, как и всегда. Но Дин — он может спасти Дина. Может защитить его. — Я хочу получить опеку над своим мужем, — говорит Кастиэль. Майкл удивленно фыркает. — Дин будет под моей защитой... — Я хочу получить опеку, — жестко настаивает он. — И забрать его от всего этого. — Об этом не может быть и речи. Дин слишком полезен — у него связи с охотниками, Советом и благородными Домами. Вы оба должны быть вместе для наибольшей пользы. — Он этого не потерпит. Я его знаю. Даже если я свяжу его, он достаточно умен, чтобы найти способ вырваться. Если понадобится, он руку себе оторвет. Его нужно полностью отрезать от его народа, если хочешь им управлять. Это совсем не делает Майкла счастливым. Он откидывается на спинку стула, задумчиво постукивая пальцем по подбородку. — Дин действительно сбежал из вашего дома для новобрачных, надеясь спасти своего брата. Это нормально для него? — Он способен и на большее. — Хорошо, я найду какой-нибудь другой способ использовать ваши лица. Забери его далеко вглубь страны и держи там. Как насчет того горного замка, который ты так любил? Кастиэль вздрагивает от неожиданности. — Ты отдашь его мне? — Он не мой, чтобы отдавать, — признает Майкл, — но да. Думаю, этого мне хватит. Семья Дина и связи с охотниками обширны, так что, возможно, достаточно просто держать его у себя, чтобы заставить их подчиниться. Хорошо. Действуй. Кастиэль почти благодарит Майкла, но вовремя спохватывается.***
С ужином проще. Ну, относительно проще. Майкл пригласил и других — Эллен, Захарию, пару офицеров Захарии и остальных членов Совета, — так что Кастиэль и Дин вряд ли будут участвовать в разговоре. Порядок старшинства также означает, что они сидят вместе на противоположном от Майкла конце стола, что вполне их устраивает. — Как я погляжу, дедушки Сэмюэля нет, — шепчет Дин, чтобы его не было слышно за звяканием столовых приборов и голосами. — Взял отпуск? — Не знаю, — отвечает Кастиэль. — Как прошла церемония? — Да, это был крошечный булавочный укол, — Дин показывает Кастиэлю подушечку левого безымянного пальца, на которой видна маленькая красная точка. — Хочешь поцеловать, чтобы... прости, прости. Рефлекс. — Я понимаю, ты такой, когда нервничаешь. Дин смущенно улыбается, а затем обращает свое внимание на ряды вилок и ложек по обе стороны тарелки. — Ш-ш-ш, не подсказывай, иначе это будет жульничеством. На них никто не обращает особого внимания. Дина приглашают выступить всего раз, когда Майкл спрашивает, не хочет ли он заказать свадебный подарок, на что Дин отвечает, что и так благодарен за собственность, которую пожаловали им с Кастиэлем, и лишь хотел бы иметь возможность наведаться туда. Майкл доволен, и Эллен слегка кивает в знак одобрения. По большей части Кастиэль и Дин говорят мало, да и то друг с другом. — Майкл собирается спросить, останемся ли мы на ночь. Я подумал, что в качестве уступки за согласие остаться в Чамберсе на последние несколько ночей, мы могли бы согласиться. Дин кивает. — Лучше быть поблизости, по крайней мере, пока Майкл не уедет. — Да. Так что им дали собственный гостевой шатер. Свита Майкла расширила лагерь: установили новые шатры и — ради безопасности короля — даже импровизированный забор по периметру. Дин ворчит про себя, что охрана могла бы быть и лучше, но признает, что гвардия Майкла — страшные ублюдки и даже Сэмюэль дважды подумает, прежде чем попытаться схлестнуться с ними. Оставшись в уединении своего шатра, Кастиэль полностью осознает, что собирается сделать. Он тихо раздевается, снимает мантию и вешает ее на раму, аккуратно вытирая пыль, где только может. Позади него Дин облегченно вздыхает, расстегивая пуговицы пиджака. — Дин, — зовет Кастиэль. — Мне нужна помощь в смене повязки. — Ага. Эй, у Майкла действительно в его шатре есть свой собственный роскошный биотуалет? Потому что это просто сводит меня с ума. Кастиэль ухитряется хихикнуть и торжественно подтвердить, погружаясь в привычные объяснения того, что хотел бы знать Дин. Их шатер, может, и не так полностью меблирован, как у короля, но и здесь есть кое-какие гигиенические удобства — собственная раковина и причудливые диспенсеры для воды, а также аптечка первой помощи, которую и открывает Дин. Он отбрасывает старые бинты, одобрительно кивая, что рану больше не придется обкладывать ватой. — Хорошо заживает, — говорит он. — Есть какое-нибудь раздражение? — Нет, — Кастиэль кладет свою руку на руку Дина, останавливая его прежде, чем он накладывает новую повязку. — Дин, ты мне доверяешь? Тот поднимает брови. — Да. А что? — Мне удалось раздобыть связующую ткань. Пока нам удается скрывать состояние наших татуировок, но, боюсь, это ненадолго. Трудно будет ответить на вопросы, которые возникнут. Дин смущенно потирает руку. — Ага... Облом почти все время ходить с длинными рукавами. Я уже и забыл, как выглядят мои локти. Откуда у тебя эта тряпка? — Увидел и украл. Ты позволишь мне залечить наши татуировки? — Конечно. Это слишком просто. А ведь не должно быть так. Логически Кастиэль понимает, что Дин такой покладистый из-за гнева Кастиэля и желания наладить между ними отношения. Кастиэль был не совсем прав, когда сказал, что Дин более опытен в отношениях; в целом это, может, и правда, но у Дина никогда не было таких отношений, даже возможности полностью осознать, что значит иметь такие отношения не было, пока его не швырнули в них. Дин все еще выясняет; ему по-прежнему это достаточно важно, чтобы желать понять. Вполне логично, что Дин может сидеть на кровати, повернувшись к Кастиэлю с легким любопытством, когда тот разворачивает связующую ткань. Понятно, что степень беспокойства Дина — его зевок, когда он закатывает рукав, демонстрируя свою татуировку во всю длину. Кастиэль сидит рядом, его собственный рукав закатан. Дин протягивает руку, и Кастиэль прикладывает ее так, что их руки сжимают друг друга. Затем наматывает ткань на их предплечья, бормоча заклинание. Это несправедливо. Кастиэль еще не закончил злиться на Дина, но теперь утратил это право. Кастиэль придерживает кончик связующей ткани другой рукой и замирает, встречаясь с Дином взглядом. Ответная улыбка Дина слегка сонная. Он слишком беспечен. — О, слушай, — говорит Дин. — Разве это должен делать не жрец? Или, по крайней мере, нейтральная сторона, потому что иначе связывание будет неравномерным... Кастиэль щелкает связующей тканью. Магия проникает сквозь разрыв, освещая чернила их татуировок, проталкивая новые завитки и линии в их кожу. Кастиэль крепко держит Дина за руку, не обращая внимания, как тот вздрагивает от неожиданности. — Готово, — говорит Кастиэль, когда наконец отпускает Дина. Дин сгибает руку. — Странно, в прошлый раз все было не так... — Спи, — говорит Кастиэль. Дин хмуро смотрит на Кастиэля. — Что... Кастиэль прижимает ладонь ко лбу Дина. — Спи, муж мой. Дин борется. Конечно, он может бороться, у него сильный и упрямый разум, и привязка еще не успела осесть в крови. Но у Кастиэля — своя задача, и он хватает Дина за воротник, удерживая на месте и игнорируя то, как размашисто и растерянно пытается оттолкнуть его Дин. У Кастиэля есть эффект неожиданности и воля, и он смотрит на ухо Дина, чтобы не видеть выражение его глаз, когда тот отключится. Дину требуется всего несколько секунд, чтобы обмякнуть, и Кастиэль осторожно кладет его на кровать. Он засовывает неиспользованные новые бинты в карманы, а затем надевает одну из обычных курток, висящих на вешалке. Уже достаточно поздно, и в лагере стало тише, его обитатели разошлись на ночь. Кастиэль стоит и какое-то время просто глядит на спящую фигуру Дина. Он чувствует себя почти вытесненным из собственного тела. Он сделал это, и теперь пути назад нет. Хаэль ждет снаружи и жестом подзывает своих помощников, когда Кастиэль зовет ее. Они умелы. Вероятно, все спланировали еще до их приезда, вместе с десятками альтернативных планов на непредвиденные обстоятельства. Они тихо переговариваются и тихо двигаются, поднимая Дина на носилки и накрывая его одеялом. Маршрут через лагерь выбран хороший, до самой береговой линии все тихо. Захария и гребец сидят в лодке, первый раздражен, а второй греет руки. Когда Кастиэль забирается в лодку и осторожно опускает Дина на пол, Захария хватает его за руку, отодвигая рукав достаточно, чтобы увидеть верхнюю линию нового переплета, прежде чем Кастиэль отталкивает его. — Ты сделал это, — говорит Захария почти с восхищением. — Не думал, что у тебя хватит духу. — Не говори со мной, — говорит Кастиэль. Лодка отталкивается, гребец с тихой деловитостью берется за весла. Вскоре их поглощает неестественный туман, расстилающийся над водой, и корабли Майкла превращаются в крохотные искорки света в густой серой пелене. Кастиэль облизывает большой палец и поднимает его в воздух; затем снова облизывает и ощущает слабый металлический привкус магии. — Твоя драгоценная алхимия в последнее время стала стремительно развиваться, да? — говорит Захария. — Я же сказал, не разговаривать со мной, — Кастиэль наклоняется вперед, беря руки Дина в свои, чтобы согреть их.***
На корабле Захарии для них приготовили большую каюту. Кастиэль устал, но отталкивает всех и сам несет Дина в кровать. Захария молча и осуждающе наблюдает. Кастиэль не в настроении. — Его Величество очень доволен этим проявлением твоей преданности, — говорит Захария. — Я сделал это не для него, — отвечает Кастиэль. — Он это знает, и ты это знаешь, так что не напрягайся. В любом другом контексте хамить Захарии было бы забавным. Тот отвешивает поклон и выходит, щелкая пальцами своим офицерам, чтобы те заперли дверь. Кастиэль выключает свет и садится на кровать рядом с ногами Дина, глубоко дыша и ожидая, пока затихнут шаги. Сколько времени до отбытия? Мало. Кастиэль забирается на Дина, прижимает руку ко рту и шепчет: — Проснись, муж, — глаза Дина распахиваются. Он начинает говорить, но Кастиэль быстро останавливает его: — Я все объясню, но сейчас нет времени. Важно то, что мы находимся на корабле и должны сойти прямо сейчас. Там есть спасательная шлюпка, — он указывает на широкие окна на корме, — но рама закрыта. Мне нужна твоя помощь, чтобы добраться до нее. Веди себя тихо. Дин медленно моргает, его глаза все еще немного остекленевшие. Через мгновение он кивает, и Кастиэль убирает руку. — Боже, Кас, — шепчет Дин, садясь. — Я бы пошутил, что ты мстишь мне за свое похищение, но я не знаю... — Сейчас же, Дин. Они двигаются быстро, охотничья изобретательность Дина никуда не делась, несмотря на эффект второй привязки. Дин изучает раму, а затем находит слабое место и сдвигает ее так, чтобы они вдвоем выползли на выступ. В каюте прямо над ними темно, что хорошо, и они спускаются к шлюпке по связанным Дином простыням. Спасательная шлюпка меньше гребной, но вполне функциональна. Дин берет весла, щурясь в туман в поисках огней с берега. Кастиэль начинает говорить, но Дин прижимает палец ко рту — они все еще слишком близко к кораблю. Кто-то кричит, но сигнала тревоги нет. Дин уверенно гребет, следя за тем, чтобы весла не выделялись на фоне плеска волн, а Кастиэль указывает направление, в котором они должны плыть. С момента их побега прошло всего несколько минут, но Кастиэль до сих пор не может выдохнуть. «Нож?» — одними губами говорит Кастиэль, изображая колющее движение. Дин кивает, указывая на свою голень. Кастиэль приподнимает подол его брюк и достает серебряный складной нож, пристегнутый к ноге. Видимо, охотник никогда не расстается с оружием, даже когда одет в парадную форму. Пока Дин гребет, Кастиэль сбрасывает куртку и закатывает рукав, открывая более толстые линии своей модифицированной татуировки. Он щиплет кожу, ища точки, которые повредил несколько дней назад. Связующее заклинание Майкла должно было дополнить, а не исправить брачную татуировку, так что ее недостатки все еще есть. Дин шипит сквозь зубы, привлекая внимание Кастиэля. «Что ты делаешь?» — беззвучно спрашивает он. Кастиэль поднимает руку, приказывая Дину подождать. Заточенный нож далек от кустарной вилки, и Кастиэль быстро разрезает три контрольные точки второго связывания. Секунду спустя его нервы напрягаются, и боль опаляет руку, сковывая мышцы в знак протеста против этого предательства. Кастиэль скрипит зубами, раздраженно трясет рукой в прохладе воздуха, пытаясь заглушить боль. Сидящий напротив него Дин резко вздыхает, и его левая рука дергается в отдаче. Второе связывание не равнозначно — его цель не в равенстве, поэтому, к счастью, Дин почти сразу отходит и продолжать грести. Его взгляд также проясняется, теперь, когда вторая привязка снята. Связующие заклинания предназначены для обязательств и равенства, но, конечно же, Майкл нашел — или создал, Кастиэль допускал и это — примитивное связывание тех времен, когда о подобных понятиях даже речи не шло. Кастиэль отворачивается от Дина, чтобы промыть рану морской водой, скрывая от него степень повреждения, и перевязывает ее неиспользованными бинтами. Только когда они отплыли на приличное расстояние, Кастиэль тихо говорит: — Это была старинная привязка, созданная для наложниц. В брачную татуировку много чего можно вплести — заклинания для безопасности, развлечения, удовольствия. Первоначально эта должна была защищать, но в итоге превратилась в контроль. Она под запретом веками. Мы не часто упоминаем эту часть нашей истории. — То есть сразу попадаешь в чужую голову, — решительно говорит Дин. — Я чувствовал себя пьяным. — Да, — Кастиэль крепко завязывает край бинта. — Теперь она нейтрализована и больше не повлияет на тебя, — эта связь была разработана так, чтобы ее почти невозможно было разорвать — лишь благодаря тому, что Кастиэль уже повредил базовую татуировку, появился шанс ее уничтожить. Майкл знал, что делает, когда приказал Кастиэлю нанести ее. Ему еще долго придется расплачиваться за это. — Итак, — говорит Дин почти весело, — мы теперь разведены или как? — Я... я не знаю, — неуверенно отвечает Кастиэль. — Думаю, частично да, и могу закончить все сейчас, если... — Не надо, Кас. Похоже, ты и так не скоро сможешь пользоваться этой рукой. Кастиэль замолкает и кивает. Из-за тумана невозможно точно определить, насколько далеко они ушли от корабля, но берег кажется ближе. Кастиэль наконец осмеливается взглянуть на Дина, который хмуро смотрит на него, не зная, стоит ли излить свой гнев. — Майкл говорил со мной, — тихо говорит Кастиэль. Он рассказывает ему все. О Люцифере, о браке, о том, почему Майкл заявился сюда. Выражение лица Дина мрачное, но он задает только нужные вопросы и ни разу не повышает голос. Он несколько раз удивляется, и его горькая улыбка отражает такую же на лице Кастиэля. — Ты... — вздыхает Дин. — Не мог сказать мне, что собираешься делать, прежде чем опутать меня этой привязкой? — Я запаниковал, — признается Кастиэль. — Майкл ни за что не выпустил бы нас из лагеря. Я просто хотел вытащить нас оттуда и решил, что единственный способ — показать свою уступчивость. И благодаря этому у нас есть шесть, может, семь часов, прежде чем они обнаружат пропажу. Дин рассеянно кивает. — Так вот в чем проблема на самом деле? Я думал, альянс должен был сблизить нас. — В голове Майкла так и есть. Ты в курсе бурной истории моей семьи, — Кастиэль слегка дрожит, хотя и не знает, от нервов или от холода. — Дин, мне очень жаль. — За что? — Ты был прав. Ты и твои друзья — хорошие люди. Это у нас был камень за пазухой, и вам не стоило доверять... — Это не ты. Майкл — это не ты. — Но я виновен в бездействии. Я отдалился от двора, считая себя выше этого. Когда Наоми заявила, что я должен жениться, я ничего не уточнял и не противоречил... — Кас, — Дин отпускает весло и протягивает руку. Она нелепо теплая на щеке Кастиэля, его глаза ярко блестят даже в тусклом свете. — Кас, ты решил предупредить меня, а это требует немалого мужества. Я могу что-то с этим сделать. Могу мобилизовать охотников, я знаю, что сказать, когда увижу Сэмми, и мне больше не нужно притворяться милым. Это вызывает улыбку у Кастиэля. Дин всегда предпочитал, когда враг виден, цель — ясна. Несмотря на всю кошмарность ситуации, теперь она более понятна и Дин может атаковать. И он нападет, Кастиэль даже не сомневается. Дин снова берется за весло и продолжает грести. Он уже думает, уже строит планы. И не ругает Кастиэля. Кастиэлю знакомы облегчение в жесткой линии рта Дина и стальная решимость в его глазах. Дин будет знать, что делать. У него есть доказательства намерений Майкла благодаря мерзкой татуировке на его руке. У Дина есть союзники и боеприпасы, которые он может использовать. Вокруг него сплотятся. Кастиэль не понимает, что тянется к Дину, пока его рука не падает на его колено, желая почерпнуть силу от чего-то твердого, реального и заземляющего. Кастиэль наклоняет голову, пытаясь успокоить дыхание. Вода под их лодкой теперь кажется более мелкой, хотя Дин гребет дальше по береговой линии, оставив огни лагеря далеко позади. — Кас, то, что ты сделал, — тихо говорит Дин, — считается изменой, не так ли? — Я всегда знал, что рано или поздно это случится. Это у меня в крови. — Если Майкл тебя поймает... — Я сделаю все возможное, чтобы этого не произошло. Я поеду к своей сестре, — Кастиэль прижимает руку к груди, ощущая письма, которые туда положил. — Пару недель назад она отправила мне адрес. Думаю, это безопасное место, куда я могу отправиться, если когда-нибудь попаду в беду. Мы привыкли делать это друг для друга. У Дина странное, нерешительное выражение лица, и Кастиэлю требуется мгновение, чтобы понять, что это какая-то внутренняя борьба — говорить ему или нет. — Кас, я понимаю, что мы не были... Знаю, в последнее время я не мог защитить тебя, но ты действительно думаешь, что ехать одному — хорошая идея? — Мы более привлекательны для интриг, будучи единым целым, — говорит Кастиэль. — А так, ты волен быть собой, Дином Винчестером, охотником среди охотников. Можешь действовать без помех, а я могу... Я вырвусь из рук Майкла. — Ладно, — наконец говорит Дин. — Да, это логично. Они вылезают из лодки в паре ярдов от берега, Кастиэль следует за Дином, который пробирается в темноте к первым деревьям на берегу. Они ушли достаточно далеко вверх по побережью, и позади них виднеется лишь край лагеря. Впереди — пара деревянных домов, темные и тихие. — Подожди здесь, — говорит Дин, а потом перепрыгивает через забор к одному из домов. Кастиэлю не приходится долго ждать, Дин возвращается с охапкой одежды и другими вещами. — Тебе надо переодеться. Твоя физиономия слишком знаменита, а нужно оставаться инкогнито. Надень эту толстовку. Да, сейчас твоя рука почти бесполезна. Кастиэль хочет возразить, что в этом нет необходимости, но Дин шикает на него и насильно меняет куртку на трикотажную толстовку, натягивая капюшон ему на голову. Затем Дин тащит его мимо домов, вверх по дороге в парк. Дин незаметно подходит к одной из припаркованных на тротуаре машин, быстро оглядывается, а затем вытаскивает складной нож. — Ты же не собираешься угонять машину, — говорит Кастиэль. — Побежишь по шоссе пешком? — Но владелец... — Я вернусь завтра и все улажу, хорошо? Кроме того, когда рванет весь этот ад, пропавшая машина будет наименьшей из их проблем, — Дин пугающе быстро открывает дверь и резко машет рукой. — Залезай. Кастиэль садится на водительское сиденье и роется в бардачке, с облегчением обнаружив карту. Дин встает на колени рядом с ногами Кастиэля и вытаскивает провода, чтобы завести машину. — Тебе нужно осмотреть руку. Иди в небольшую клинику. Если какой-нибудь врач увидит поврежденную брачную татуировку, тебя вылечат, не задавая вопросов, — Дин достает небольшую пачку денег, хотя одному Богу известно, где он ее хранил. — Вот деньги, извини, но больше у меня их нет... — Я что-нибудь придумаю, — говорит Кастиэль. — Но у тебя же нет прав, черт возьми. Кас, не превышай скорость. Не привлекай к себе внимания. — Знаю, знаю, — Кастиэль смотрит на пальцы своей здоровой руки, они почти дрожат на незнакомом руле. — Мне просто жаль, что я не могу сделать для тебя больше. Дин сердито качает головой. — Ты мне ничего не должен. Ни я, ни кто-либо из нас. Ты уезжаешь и бережешь себя. Ладно, давай посмотрим: машина, одежда, врач, деньги, что еще, эм... Я люблю тебя. — Что? — Что? — эхом откликается Дин. Кастиэль смотрит на него. — Почему? Дин моргает. Он коротко смеется, словно про себя, а потом качает головой. — Потому что ты чертовски классный, вот почему. Все в порядке, ты не обязан верить мне, я просто хотел... Просто должен был сказать это, хотя бы раз. — Но... — как Кастиэль теперь должен это воспринять? Он приложил руку к тому, чтобы навлечь на всех ужасную катастрофу, брак оказался ничем иным, как дымовой завесой, и он только начинает осознавать, что отныне дорога в родную страну для него закрыта навсегда. И все же этот человек, этот бесящий, спокойный, непостижимый человек, которого Кастиэль ненавидел последние несколько дней и который сейчас имеет полное право ненавидеть его в ответ, должен взять и сказать это? — Ты готов? — спрашивает Дин. — Я заведу двигатель, как только ты будешь готов. Имей в виду, заглушить его будет невозможно. — Подожди, — Кастиэль неуклюже хватает Дина за руку, его дрожащие пальцы поднимаются к плечу и обхватывают затылок Дина, притягивая его к себе. Кастиэль видит, когда Дин понимает, что происходит, и совершенно не сопротивляется, только отвечает. Сначала Кастиэль дрожит так сильно, что это и поцелуем не назовешь. Он даже не знает, зачем делает это, просто ему хочется выпить Дина, его дух, его силу, его упорство. Теперь уже не важно, насколько реальны их странные отношения, потому что они малы, крошечны, ничтожны перед лицом того, что вот-вот обрушится на них. Дин целует его медленно и осторожно. Его губы теплые, пальцы легко касаются лица. Кастиэль будет хранить это воспоминание так долго, как только сможет. Он держит глаза открытыми и отодвигается, чтобы видеть, как трепещут веки Дина. Кастиэль осознает, что сейчас его рука твердо лежит на плече Дина — так же уверенно, каким становится взгляд Дина, когда он открывает глаза и смотрит на него. — Тебе нужно спешить, — говорит Кастиэль. — Сядь поудобнее, — отвечает Дин. — Давай, я запущу его. Машина старая, но она оживает под руками Дина. Он отодвигается и закрывает дверь, отступает назад и цепляется большими пальцами за пояс. Выражение лица Дина нечитаемо, но его глаза говорят слишком много. — Желаю тебе всего самого лучшего, Дин, — говорит Кастиэль. Дин кивает, уголки его губ дергаются в каком-то подобии улыбке. Он не отвечает. Отъезжая, Кастиэль не собирается смотреть в зеркало, но он не настолько силен. Дин все еще стоит на дороге, подняв руку, но не машет.