Bishop Briggs — Dark Side
Ричи любит смотреть, как рисует Эдди. Нет, он не рисовал все свободные минуты, но для настолько нерисующего человека, как Ричард Тозиер, это занимало действительно много времени. И если поначалу вынужденная разлука с теплыми пальцами Эдварда Каспбрака немного раздражала, то сейчас как будто бы что-то изменилось. Потому что Ричи смотрит, и его дыхание прерывается. Длинные, бледные пальцы Эдди порхают по лощеной бумаге, растирая уголь и графит, образуя какие-то тени. Траектории выверенные — одним мягким, но точным движением Каспбрак дополняет свою картинку, тут же добавляя еще одну линию и еще. Ричи знает, что для растирки у Эдди есть специальная бумага — плотная, сжатая, свернутая в узкие цилиндрики, но парень не очень-то любит ею пользоваться. От этого подушечки горячо любимых пальцев становятся темно-серыми, они блестят от скопившегося на них графита, и если Каспбрак вдруг задевает ими бумагу, она тут же покрывается еще одним слоем угля. Чаще, конечно, получаются просто грязные отпечатки от пальцев — если Ричи присмотрится, он увидит узоры из переплетенных линий. От всей этой размазни Эдди частенько злится, но не начинает пользоваться бумагой для растушевки, а потому сейчас уже в уголке мольберта у него всегда лежит влажная тряпочка, о которую он вытирает руки. Ричи любит наблюдать, как пальцы Эдди становятся влажными, розоватыми, морщинки на них выравниваются, а потом Каспбрак проводит по холсту вновь, что-то редактируя, и кожа вновь пачкается. И так по бесконечному кругу, но Ричи действительно это нравится. Нравится, когда Эдди рисует масляными красками. Каждая кисть — тонкая или толстая — смотрится в его пальцах по-разному, они нежно подстраиваются под отдельно взятую, обхватывая ласково и любовно. Ричи знает, что крепко их сжимать нельзя — запястье деревенеет, мазки получаются скованными и резкими, а это совершенно другая техника. Эдди в такой работает редко и вынужденно. Ему больше нравится расслабленные штрихи, которые идут от самого локтя — длинные, размашистые и яркие. Когда краска может отлететь куда-нибудь мимо холста, и тогда, Ричи уверен, Эдди будет ругать себя, но для таких случаев у него тоже припрятано специальное чистящее средство, главное, не переборщить, иначе на ковре останется блеклый развод. Ричи любит, когда на пальцах Эдди остаются пятна от краски. Красной, желтой, зеленой. Масляная отвратительно-прекрасно впитывается в бледную кожу, забивается в мельчайшие трещинки, чем нереально нервирует Каспбрака. Нервирует, но, безусловно, не так, как перчатки, которые Ричи как-то предложил ему, чтобы не тратить часы в ванной, отмывая руки от вредных красителей. И даже на это занятие Тозиер смотрит с интересом — как Эдди выдавливает в сухую ладонь мыло с запахом козьего молока и начинает втирать его в кожу, проводя раскрытой пятерней по тыльной стороне другой руки, трет натянутую кожу между пальцами. Потом добавляет совсем немного воды, когда мыло становится совсем густым и почти тягучим, как крем, и размыливает его, взбивая в пену. И все манипуляции начинаются заново — тщательно поскрести ногтями по боковой стороне указательных пальцев, там, где скопилось больше всего краски, затем почистить ногти специальной щеточкой и потереть ладошки губкой. С усердием ополоснуть их, собрав руку в кулак и не забыв про тыльную сторону. После этого Ричи тоже моет руки, и начинается самое приятное — Эдди достает свой густой, жирный крем и передает баночку Тозиеру. Тот откручивает крышку и, набирая пальцем немного, размазывает его по раскрытой ладони. Кожа становится мягкой, бархатистой, нежной. Ее хочется касаться больше, и она так приятно пахнет, что сколько бы Ричи не мазал руки Эдди, он всегда наклоняется и нюхает их, втягивая воздух поглубже и будто желая оставить его в себе подольше. Ричи любит, когда Каспбрак касается своими пальцами его собственных губ, опаляя их и оставляя на них обжигающие прикосновения. Как мажет на них свой апельсиновый бальзам, к которому, если быть честным, Тозиер уже давно привык. Как часто выходит за границы губ и проводит по подбородку и челюсти, поднимается к скулам и опускается вниз по ушам. К шее, не забывая про кадык, к ямке между ключиц и груди. Бальзам остается легкой пленкой, которая будет пахнуть ровно до того момента, как Эдди, придя с работы, не повторит свои нежные траектории, освежая их на коже. Ричи любит, когда Каспбрак, отдаваясь страсти и желанию, кладет крепко сжатые указательный и средний пальцы Тозиеру на язык, заставляя вылизывать и посасывать, иногда вводя глубже и имитируя фрикции. Растягивает ими щеки изнутри и собирает слюну, чтобы потом обхватить свой член и дрочить себе. И все это вместе — от невинных следов графита до белесых капель — заставляет Ричи любить Эдди еще больше. То, как он зарывается пальцами в кудрявые чернильные волосы, или как переплетает их с пальцами Тозиера после их близости. И Ричи знает, что пялиться на чужие руки совсем нехорошо, но у каждого в этом мире есть свои недостатки. И так уж вышло, что недостаток Ричи — испачканные в графите и в краске пальцы его лучшего друга.end