Badpoly

      Над полем битвы стоял удушающий жар раскалённых корпусов, которые медленно, но неотвратимо остывали, теряя последние остатки энергии. Гудящие жизнью ещё некоторое время назад трансформеры становились просто грудой металлолома. Вскоре появятся падальщики, чтобы без грамма совести в очерствевших протоколах разграбить посеревшие тела павших в одной из тысяч битв гражданской войны.       Постепенно отключающимися датчиками Кросс мог чувствовать душный запах горячей плазмы, едкий душок сгораемой вместе с металлом краски, яркий заряд энергона, раньше несущего жизнь, но теперь просто бессмысленно вытекающий из разорванных трубок. И так рябящий из-за потрескавшихся линз, взгляд заполняли множество уведомлений с предупреждениями о критических повреждениях. От них монохромный отмахивался, как от назойливого спама. Как будто он без них не знал о красноречивой дыре в корпусе, прошедшей прямо через камеру искры, задевая саму его сущность. От этой раны спасти его могло разве что чудо, что понимали и его товарищи-гвардейцы, бросая без пяти минут деактив в груде ему подобных. Даже не потрудились добить, чтобы ему не пришлось терпеть это медленное, но неотвратимое наступление смерти. Вскоре, для бесполезной экономии энергии, отключились конечности. Ему и не требовалось видеть, чтобы знать, что его белоснежный и чёрный металл постепенно сдается траурной серости.       Но вдруг его мрачную атмосферу тихого угасания прервал посторонний звук. Тихое гудение чуждой этому месту энергии, смешанное с шуршащим скрежетом миллиардов механизмов. Это не соответствовало ничему, что должны были издавать мародёры или, не дай Праймас, скраплеты. Электромагнитное поле, чьё-то присутствие, гораздо большее и древнее, чем даже у сенаторов, которых ему несколько раз доводилось видеть. А те были ещё теми старыми консервными банками. Это чувство внушало трепет в саму угасающую искру монохромного.       Кто бы или что бы это не было, заметило его, хотя Крест был уверен, что в этой мешанине корпусов и оторванных конечностей вообще невозможно что-либо разобрать. Присутствие этого существа, и так объявшее всё поле битвы, с приближением к нему становилось практически ощутимым физически, обрушиваясь сильным давлением на побитый корпус. Мучительные мгновения ожидания прервались с появлением в поле зрения гвардейца голубого сияния, в котором купались многочисленные серебристые фрагменты, складывающиеся в единую фигуру, в которой безошибочно угадывался… квинтессон.       Кросс был собран много-много позже, когда раса их создателей-поработителей уже была давно изгнана на задворки галактик, но после них всё равно осталось много изображений, описаний и ужасных баек, которыми пугали едва включившихся ботов. Квинтессоны были чем-то и одновременно ничем. Их тела состояли из множества маленьких серебристых деталей, не тронутых варварской краской, постоянно находящихся в движении, словно просто какая-то сила притянула к себе небольшие кусочки металла и придала им жизнь. Они так сильно отличались от трансформеров, словно вода, с тех органических планет, от камня. Они были и до сих пор являются величайшим страхом и врагом всех кибертронцев. Так что же тут забыл один из них?       — Твои повреждения так ужасны, дитя, — раздался будто в самом процессоре Кросса холодный, вкрадчивый голос, больше похожий на шёпот. — Но ты ещё жив. Не волнуйся, теперь ты можешь позволить своему разуму отдохнуть. Дальше я позабочусь о тебе.       Почему-то ему хотелось верить. Хотя, был ли у Кросса вообще выбор? В чём заключается эта так называемая «забота»? Но системы уже отключались одна за другой, погружая процессор в спящий режим. Последнее, что ощутил монохромный — потусторонний холод квинтессонского прикосновения.

***

      Выход в онлайн, после принятия собственной смерти, стал для Кросса полной неожиданностью. Медленно разворачивались основные системы, давая ему ощутить собственный корпус, так же неохотно подключались аудиосенсоры и оптика. Калибровка последней проходила до мелкого раздражения неторопливо, а мир представлял собой смесь разноцветных расплывчатых пятен, тогда как всё, что он мог услышать — какой-то гул и писк, периодически перекрываемые белой статикой. А потом всё вспыхнуло об ошибках, утечке энергона, саморемонте и тому подобными уведомлениями, наравне с которыми его системы полностью активировались с почти ощутимым щелчком, отдавшимся болезненным уколом по нейросети.       — О-па! Он снова с нами! — тут же преувеличенно радостно воскликнули неподалеку, а в поле зрения появился нагло скалящийся фейсплет, за плечами обладателя которого возбуждено торчком стояли крылья.       Самые настоящие, сикерские такие. Ещё и красная оптика… знакомое сочетание, не предвещающее для автобота ничего хорошего.       Кросс дернулся одновременно с впыхивающими боевыми протоколами, но что-либо сделать не дали крепко удерживающие его фиксаторы. Внутренние, ставшие практически родными и жизненно необходимыми системы орали дуриной об опасности, враге, находящемся на расстоянии вытянутой руки.       — Тише-тише, не надо быть таким агрессивным, — беспечно хихикнул сикер, — знаю, что ты несомненно опасный мех, но я давно уже не десептикон, так что давай не разворачивай в своем ограниченном процессоре этот до жути банальный сценарий «пленённый автобот и его мучитель», хорошо?       — Неужели разбитые Дастом линзы тебя ничему не научили? — раздражённо произнесли откуда-то за возможностями увидеть монохромного. И голос такой странный, шипящий, перепрыгивающий с тональности на тональность. — Не зафиксируй я его на платформе, ты бы опять около ворна жаловался о своём «великолепном подпорченном фейсе».       — Это виноваты автоботы со своими чересчур бурными реакциями, — обиженно возразил сикер, крылья за его спиной поникли, передавая крайнюю степень оскорбленности. — Я лишь хотел, чтобы его новый онлайн начался с чего-нибудь великолепного. С меня, например.       — Самомнения тебе не занимать, консервная банка с крыльями, — и вот ещё один голос. — Беднягу теперь будут преследовать кошмары, после такого-то пробуждения.       Монохромный никак не мог избавиться от уведомлений об опасности. Все попытки активации вооружения или хотя бы трансформации натыкались на блок извне. Лишь только мелкие фрагменты брони безуспешно пытались встать на нужные места, сдавая его пустые попытки окружающим его трансформерам.       — Ржа тебя раздери, Даст, вот найдёшь ты однажды на платформе гнездо скраплетов, — прошипел Киллер, смотря в сторону второго неизвестного.       — Не пугай спарклингов, Киллер, не позорься, — хмыкнул названный, появляясь в поле зрения монохромного.       Этот незнакомец оказался колёсным мехом, судя по строению и дверцам, топорщащимся за спиной подобно крыльям, — праксианец. После того, как Праксус был стёрт практически в порошок со всеми его академиями, легендарными кристаллическими садами, а главное — убежищами всех спарклингов и носителей, представителей данной видовой группы встретить было практически невозможно. Большинство погибло в ту бомбардировку, вместе со своим городом. Это была поистине ужасная потеря, после которой автоботы всё ещё не могли оправиться.       Так что да, присутствие здесь праксианца было похоже на какой-то странный призрак из прошлого. Особенно увидеть его рядом с сикером, которые славились тем, что участвовали в восстании ещё с ранних этапов его планирования. Исходя из таких, пусть и довольно скудных фактов, мог ли Крест предположить, что его искра всё-таки вернулась в Великий Колодец, а квинтессон ему привиделся на смертном одре?       — Если вы продолжите устраивать здесь свои пред-интерфейсные игрища и! Снова! Разнесёте мой медотсек, я наложу на вашу паховую броню сварочные швы, а Хоррору и Найтмеру скажу, словно так и было, — с очевидной угрозой прошипел на этих двоих всё ещё неизвестный хозяин первого голоса. — Уверен, они полностью поддержат меня в этом решении.       — Эррор, может не будем горячиться? — сразу сгладил воинственно встопорщенные крылья сикер, заискивающе смотря куда-то за пределы взгляда монохромного. — От злости ты перегреваешься быстрее. Ты же арахнид, а не плавильные котлы…       — Вон отсюда! — уже откровенно рявкнул этот Эррор, судя по скрежету сдвигаемой брони готовый применить конкретно к сикеру силу.       Перечить ему не стали. Кто вообще в здравом уме хоть слово возразит медику? От такого, после ремонта можно и с каким-то неожиданными сюрпризами проснуться. Честно, будь на то воля Кросса, он бы с удовольствием последовал за колоритной сбежавшей парочкой, но вот фиксаторы всё ещё были на месте.       — Не стоит обращать внимание на глючных процессором, их и Праймас не исправит, — с обыденным презрением фыркнул Ошибка, появляясь наконец в поле зрения монохромного.       А сикер не врал, этот трансформер и правда был из арахнидов. Представители зооформеров были редкостью даже в довоенное время, а отношения к ним было хуже даже, чем к военным моделям. Не было ничего удивительного в том, что монохромный удивился, увидев перед собой одного. Квинтессон, сикер, праксианец, арахнид и возможно ещё кто. Как в одном из этих множества анекдотов, вот только автоботу сейчас было вовсе не до смеха.