Badpoly

По общим впечатлениям жизнь Кросса можно красноречиво и ёмко охарактеризовать словом «дерьмо». Шесть букв, два слога и полное описание всего того, что дрожайший отец творил с их миром. Тварец хренов. Да-да, именно что через «а». Это новый вид, насчитывающий в себе лишь одну особь. Большее число мультивселенная просто не стерпит. Хотя, может она и послушно подвинется, но вот её Хранители или же просто Боги для остальных смертных и бессмертных на ещё одну такую котовасию не согласятся, единогласно придушив очередного тварца ещё в зародыше. Ах, но что-то монохромный опять разнервничался и позволил себе отойти от общего фона произошедшего. Весь богатый опыт хреновых ситуаций просто мерк перед тем, на что крестоносец обрёк себя сам. Казалось бы, такое только в нелепых мемах скинутых Эпиком и бывает. Хотя вина этого индивида в неминуемо приближающейся смерти определённо имеется! Если бы не он, стал бы Крест вообще хранить что-то подобное в галерее?! Чёртов Эпик и его дурацкие идеи! Кросс определённо собирался стать мстительным призраком и преследовать одного идиотского затейника! К дьяволу всех экзорцистов, он заставит этого эпичного ублюдка страдать! Также как собирается страдать сам монохромный, а то и больше! Злиться и рыдать от гнева (и стыда) можно бесконечно, но это не собирается как по волшебству стирать ошибки Кросса из истории мультивселенной. Да, его точно внесут в книгу по истории для будущих поколений как «скелет-отправивший-в-общий-чат-бога-негатива-то-чего-отправлять-не-следовало-даже-под-страхом-смерти». Вряд ли во всех мирах найдётся ещё один такой идиот. То, что монохромный дышит (несмотря на то, что его расе это и не требуется, но надо наслаждаться последними мгновениями сполна) уже несколько часов с того рокового момента можно счесть чудом. Но несмотря на отчаянное желание жить (которое боролось с не менее настойчивым порывом удавиться), монохромный всё же стоял в хорошо знакомом тронном зале, внезапно ощущающимся как никогда огромным и мрачным. Хранитель Негатива вальяжно восседал на троне, Киллер нашёлся там же, оперевшись о левый подлокотник, правую сторону от Найтмера занимал Разрушитель, Хоррора и Даста нигде не видно, но бывший стражник уверен на сотню процентов, что те привычно скрываются в тени колонн и стен. Пять взглядов словно иглами впивались через многослойную одежду монохромного, отчего кости окутывал лёгкий, но настойчивый холодок. Кросс чувствовал себя ужасным грешником на великом суде. А ведь ещё утром всё было как обычно стабильно и привычно скучно. Негатив выпнул своих подчинённых разведать и по возможности разобраться с неестественным приростом позитивных эмоций в одной из вселенных, нарушающим баланс. Правда, по прибытию без бдительного надзора Найтмера или хотя бы Эррора, Киллер, Даст и Хоррор куда-то исчезли, оставив монохромного разбираться с творившимся там безобразием. Когда порядком задолбавшийся и потрёпанный местными Крест отчитывался по источнику аномалий в общем чате, это и произошло. Попавший в плечо кем-то брошенный камень вызвал отклонение и вместо нужной фотографии уже отправлена та, что была несколько ниже. Монохромному понадобилась вся его выдержка и опыт королевского телохранителя, чтобы немедленно не прикончить нападавшего, который был всего лишь ребёнком. (Детям ведь не объяснишь, что не всё приносящее радость — хорошо, чёрт возьми.) Вот и остался он с болящим под слоями ткани плечом (сил не пожалел, мелкий засранец) и неминуемо приближающейся гибелью. Чат остался нетронутым после того рокового сообщения. Обычно не прекращающий болтать даже в цифровом виде Киллер внезапно как будто прекратил свое существование. Но быстро уничтожить ошибку помешало неумолимо выскочившее «прочитано». Всё бесполезно. Это конец. Под пристальными взглядами, чувствуя себя тем, с чем гордым королевским гвардейцам, пусть и бывшим, сравнивать себя не пристало, Кросс мог только молчать. Оправдания бы прозвучали слишком жалко и отчаянно. Да и не шло в голову ничего, что могло хоть сколько-то умалить его позорный проступок. — Молилась ли ты на ночь… — первым нарушил тишину Киллер. Оно и понятно. Этот никогда не мог усидеть смирно. А тут. То время, которое он провёл спокойно, уже можно считать пределом его терпения. Или Убийца хотел, чтобы окружающие так думали. — Киллер, заткнись, — холодно осадил того Найтмер, переводя неодобрительный взгляд с монохромного на этого клоуна местного разлива. Монохромному даже стало как-то легче. Выдержать три разочарованных взора, пока Кошмар и Убийца пытаются взглядами то ли убить друг друга, то ли потрахаться, он мог. Можно сказать, что авторитет Даста, Хоррора и Эррора не сравним с Найтмером. Закончив с тем, что бы эти двое не делали без всякого стыда и совести, Хранитель Негатива снова посмотрел на провинившегося подопечного. Словно разочаровавшийся родитель. Стыд с новой силой навалился на плечи мечника. — Знаешь ли ты, почему мы собрались здесь сегодня? — как бы разочарованно Кошмар не выглядел, его голос оставался безэмоционально холоден. От этого становилось только хуже. Почему он не кричал, не шипел или не ругался? С подобным монохромный мог справиться лучше, чем с таким спокойствием. Собственные грехи грызли душу не хуже, чем кислота — человеческую плоть. — Потому что… — натягивая капюшон на голову почти прохныкал монохромный, желая провалиться под землю. Он может быть хоть сто раз бывшим подготовленным стражем, иметь за плечами своеобразный опыт, встретиться с самой неведомой хренью, но к такому подготовиться просто невозможно. — Потому-что-я-случайно-отправил-в-общий-чат-фото-своего-члена! — чтобы закончить с этим позором как можно быстрее, выпалил мечник. В приступе хрипа, не имея сил смеяться, Киллер сполз на пол, мелко подрагивая. Лоханулся так лоханулся. Грандиозно, можно сказать. Это их правильный мальчик! А что со всей этой атмосферой? Как будто кого-то собираются казнить. Почему, чёрт возьми, они все такие драматичные? Но зато, что ни день, то повод для смеха. На поведение этого припадочного внимания никто не обратил. Привыкли уже. — Случайно, — задумчиво повторил Найтмер, смерив взглядом желающего исчезнуть подчинённого. Кросс, конечно, не мнительный, но могло ли ему показаться, что напряжение в зале стало только сильнее, смешиваясь с металлической жаждой крови? Параллельно Убийца начал приходить в себя, опираясь на трон и ещё изредка тихо посмеиваясь. — Не то, что я ожидал. Тогда у меня есть к тебе три вопроса, Кросс. Ты же ответишь на них предельно честно? — мрачно, не оставляя иного выбора уточнил-приказал повелитель негатива. — Во-первых, почему у тебя вообще есть это фото. Во-вторых, отправлял ли ты это ещё кому-то, кроме нас. В-третьих, как можно было сделать это случайно. Я хочу узнать предельно простые вещи, неправда ли? Монохромный просто желал загнать память об инциденте на задворки сознания и счастливо забыть на веки-вечные, но видимо никто не даст ему подобной милости? Является ли этот допрос извращённой формой наказания? — На спор. Эпику. Меня отвлекли, когда я собирался прикрепить к отчёту фото позитивной мерзости, — предельно честно, зная, что все из присутствующих умеют различать ложь, ответил Кросс. Да, он идиот. Его лучший друг идиот. И вопрос о том, сдавать или не сдавать даже не вставал. Зная Эпика, наверняка о размере его члена уже узнала вся альтернатива и парочка соседних. Но зато спор выигран, и братан должен пять ящиков шоколада. Но вот только с вновь полученными неприятностями, стоило ли оно того? Заметка на будущее в случае выживания — не спорить с Эпиком, чего бы это не стоило. Нервы, какими бы гипотетическими они не являлись, не восстанавливаются. (Или сразу же уничтожать улики). — А что ты ожидал, босс? — насмехался над Негативом Киллер, — что этот болван наконец-то заметит наш флирт? Скорее Инк научится читать ситуацию и быть тактичным. — Не то чтобы твой прямой как рельса подход сработал с ним, — пренебрежительно осадил Киллера разрушитель, напоминая, что тот такой же неудачник, как и они все. — Стоп-стоп-стоп! — влез монохромный, позабыв о собственном проёб… ошибке, неспособный контролировать собственную громкость, переходя с привычного тихого гудения почти на крик. — Вы флиртовали со мной?! С каких пор?! — Последние пять месяцев, спасибо, что заметил, — подал голос Даст, иронично, но не злобно насмехаясь над бывшим стражником. Кросс отправился в новый виток смущения, не зная конкретно к какому именно моменту оно относится. К тому, что ещё пару часов он скинул в общий чат фото своих гениталий, или к тому, что как оказывается босс и остальные сокомандники подкатывали к нему похоже с самого момента поступления под покровительство этого самого негативного хранителя. Наверное, это всё должно было чем-то подобным закончиться. Кросс с самого начала знал, что они были даже не товарищами, а семьёй. Но он не смел и подумать, что эта группа скелетов обратит на него внимание кроме как на мальчика на побегушках. — Я с самого начала был предельно откровенен в своих намерениях, — беспечно пожал плечами Убийца. Он особо не сожалел. Личико монохромного, пылающее фиолетовым от очередного нескромного предложения или жеста стоило того, чтобы затянуть игру как можно дольше. — Мальчики, сосредоточьтесь, — обратив на себя внимание парой хлопков, пресёк вновь начинающийся балаган Кошмар. — Теперь, когда мы всё прояснили между собой, и некоторые недосказанности исчезли, — он окинул всех красноречивым взглядом, — перед нами появилась новая задача. Кто-нибудь скажет, какая? — Наказание нашего «правильного мальчика»! — радостно разрушил всевозможную интригу Убийца, широко усмехнувшись. Кросс бы предпочёл, чтобы они на самом деле замыслили покушение на Эпика. Скорее всего убить бы они его не убили, но вот сладкую жизнь с труднейшей полосой препятствий (он, как и большинство Сансов, ненавидел физическую активность) точно обеспечили. — Правильно, — одобрительно прогудел Негатив, даже снисходительно погладил выскочку по макушке, словно домашнее животное, — и раз уж ты первым назвал правильный ответ, то можешь взять инициативу по наказанию на себя. Где-то рядом фыркнул Эррор. Киллер всегда мчится впереди планеты всей. Но зато пока он и более молодой Кросс задавали темп и приносили живость в замок, все остальные могли с чистой совестью предаваться любимому хобби — лени. (Да, этому пороку был подвержен и Найтмер, не смотря на его пышущий энергией прототип, предпочитая в свободное от работы время расслабиться где-нибудь с книгой). Так что несмотря на периодические обвинения, скорее игривые, чем злобные, никто на самом деле не возражал. К тому же у Убийцы была самая богатая фантазия, пусть и несколько извращённая, когда дело касалось команды. Не то чтобы кто-то уходил после этого недовольным. Несмотря на в большинстве случаев отсутствие в глазницах Киллера зрачков, монохромный очень отчётливо почувствовал скользнувший по себе расчётливый взгляд того. При полном обмундировании словно абсолютно обнажён, почти рефлекторно потянулся прикрыться. Убийца только весело фыркнул, теперь смотря куда-то за спину бывшего стража, на двоих скрывающихся в темноте партнёров. — Хоррор, — наконец, после затяжного молчания, которое никто не прерывал, провозгласил Киллер (где-то там с грохотом упал от неожиданности топор), — устрой нам представление. Трахни Кросса. Под что-то знающими, враз вспыхнувшими от заинтересованности взглядами, Кросс так и увидел вскочившую перед глазницами огромную, ярко-красную табличку «опасность!». В противовес, жар со скул ухнул куда-то вниз, минуя рёбра и живот, набирая температуру и с предательским комфортом устраиваясь в тазовых костях, покалывающей, пока ещё сырой магией. Телу стража это предложение тоже показалась очень привлекательным. — Я имею право отказаться? — неуверенно спросил стражник, оттягивая низ куртки, отказываясь смотреть на кого-либо. Какой же красивый пол. Выложенный черной мраморной плиткой. Но нет, она отнюдь не скучная. Натёртая до блеска, отражая свет тусклых факелов. С едва заметными серебристыми прожилками. Этот пол — произведение искусства! Интересно, жив ли ещё тот, кто сделал это? Скорее всего жив, с осознанием того, что ему придётся нести секрет найтмеровой любви к люксовым вещам до самой смерти, пополняя негативную сторону баланса, а не то его убьют медленно и болезненно. В общем, охрененная плитка, десять из десяти, Кросс рекомендует. Как раз самое то, чтобы убить время. (Внимание, это не реклама мраморной плитки, автору никто не платил). — Конечно, в любой момент ты можешь попросить нас остановиться, — с мягким покровительством, чувствуя смятение подопечного, успокоил молодого скелета Кошмар, приподнимая его голову за подбородок лозой, чтобы иметь прямой зрительный (заметьте, не сексуальный, ай-яй-яй, руки на стол) контакт, — и мы послушаемся. Мы хотим, чтобы ты стал полноценным членом нашей семьи. Делил с нами не только крышу, еду и работу, но и постель, удовольствие, счастье, грусть и боль. Ты будешь нашим, а мы — твоими. — Но мы не любим делиться с посторонними, — влез со своими пятью копейками Киллер, под согласное поддакивание остальных. — Мы те ещё собственники, Крисс-Кросс, понимаешь? Так, на чём мы там остановились. В комплекте с плиткой идут не менее прекрасные стены… От мысленного диалога монохромного отвлекло чужое огромное присутствие за спиной, сопровождающееся странным, но уже знакомым тяжёлым духом старой засохшей крови и свежей, домашней еды. Кросс давно заметил, что каждый в банде имеет какой-то свой характерный запах, хотя он и прикрыт общей вульгарной смесью их смешанных ароматов. Найтмер — это переспевшие, а может, и забродившие яблоки, ближе к сидру; Эррор — тёмный шоколад и пряжа; Даст и Киллер имеют одинаковый въевшийся прах убитых монстров, но у первого он объединён с какой-то химией, а у второго — с непонятной сладостью. Нет, Кросс не принюхивался специально, но когда долгое время живёшь с кем-то под одной крышей и делишь домашние обязанности, время и развлечения, как-то само собой замечаются подобные мелочи. (Ой, да кому ты, блин, пиздишь?) Так что бывший страж без труда смог определить, что к нему подошёл Хоррор. Предельно близко, но пока что не прикасаясь, просто обдавая жаром большого, даже по сравнению с самим немаленьким Крестом, скелета. — Хорошо, — выдавил Кросс, слишком большая эмоциональная нагрузка, прямо какие-то качели. Под выжидающими взглядами, чувствуя растекшуюся по скулам пыль румянца и оседающее в низу живота тепло, он добавил, — Я хочу стать вашим. И, — уже тише, но всё ещё предельно разборчиво, — согласен принять наказание. Любопытство сгубило кошку, и видимо, мечник сегодня продолжит играть с судьбой, ибо ему, чёрт возьми, очень интересно, что же такое касающееся Ужаса и секса с ним знают остальные. Киллер только самодовольно фыркнул, кивая и тем самым давая разрешение бывшему людоеду начинать. Монохромный ожидал этого, но всё равно громко ахнул, когда огромные лапищи схватили его и оторвали от пола, прижимая к Ужастику. Через слои одежды, Крест сначала почувствовал странную вибрацию, а потом и услышал гулкое урчание. Плюсы — оказывается, не один он умеет это делать и от кого-то другого звуки слышатся не глупо; из минусов — идиотское, предательское тело монохромного замурчало в ответ. Это странное, но желанное чувство комфорта, безопасности и довольства, заставляющее его звучать нуждающимся питомцем. Сколько раз мечнику приходилось сбегать с общих вечеров кино, стоило только заметить первые признаки грохота внутри. — Посмотрите на них, разве они не очаровательны? — самодовольно усмехнулся Убийца, и если ему сзади плашмя прилетело от Даста небольшой костяной атакой, то вида не подал. Кросс тут же вспыхнул, будто только сейчас вспоминая об имеющейся аудитории, но унять эти постыдные звуки так и не смог. Но Хоррор поспешил успокоить его, перехватывая на одну руку, а второй поворачивая лицо к себе, с глухим стуком соединяя их челюсти. Монохромный сразу же покорно приоткрыл рот, пуская к себе массивный алый язык, в ответ формируя свой. Под одобрительный грохот Ужаса, он позволил себе прикрыть глазницы, отдаваясь ласкам Блада. Отчасти не желая торопиться, но и зная о мудрёности своей формы, мечник сам потянулся, чтобы снять нагрудные перекрёстные ремни. Свиста Убийцы он предпочёл не замечать, особенно слыша последующий шлепок, уже, видимо, лозой Негатива по пустой черепушке. Вслед за ремнями на пол нетерпеливым рывком от Хоррора полетел длинный шарф. Уже без двух предметов, Крест почувствовал себя необычно разоблачённым, но очевидно, собравшимся только этого будет мало. Поэтому хныкнув в продолжающийся, — как хорошо, что на самом деле их виду не нужен воздух, — поцелуй, он расстегнул куртку, которую окончательно скинул не без помощи Хоррора. По-настоящему почувствовать разницу ему не дало тепло, идущее от партнёра, казалось, стало только жарче. Огромная ладонь скользнула по бедру монохромного, большим пальцем подцепляя резинку шорт и стягивая их вниз. В какой-то момент Кросс скинул ботинки, так что теперь он остался лишь в чёрных носочках и водолазке, которая ещё хоть как-то прикрывала его скромность и марево магии в тазовых костях. Когда Хоррор прервал поцелуй, тщательно изучив предоставленную территорию и едва ли тем самым уже не трахнув все связные мысли из головы бывшего стража, Кросс издал самый жалобный и нуждающийся стон на своей памяти. Взгляд единственного кровавого зрачка гиганта стал по-настоящему хищным, скользнув по ярко-фиолетовому лицу с полуприкрытыми глазницами и стекающими по нижней челюсти дорожками смешанной слюны. Опустившись прямо на пол, лицом к постаменту с троном, и скрестив по-турецки ноги, Кровь с лёгкостью манипулировал телом меньшего скелета, прижимая спиной к груди и раздвигая его ноги по бокам от своих бёдер. Монохромный всхлипнул, чувствуя давление в суставах от столь открытой позиции и потянул руки к подолу водолазки, чтобы хоть как-то прикрыться. И вообще, с каких пор Даст успел переместиться к трону, с комфортом устроившись на ступенях, опираясь о ноги Кошмара?! Крест, конечно, чувствовал стыд, но не стал сопротивляться, когда Ужас сжал его запястья и потянул вверх. — Держи их так… Для меня… Хорошо, пудинг? — отрывисто прогудел Блад, второй ладонью круговыми движениями оглаживая бедро мечника. — Я постараюсь, — тихо ответил монохромный, сжимая пальцами жёсткий мех на куртке Хоррора. — Хороший мальчик, — мягко похвалил Ужастик, отпуская тонкие запястья. Кросс хныкнул, чувствуя, как крупные пальцы массируют его бёдра, едва дотрагиваясь до тазовых костей и клубящейся там магии. С тихим хлопком на нём возникает эктоплазма, податливо принимая женскую ипостась. И так понятно, что трахать будут его, незачем усложнять себе жизнь. — Падок на похвалу, а, Кросси? Это так похоже на тебя, — поддразнил Убийца, почти растекаясь по коленям Лорда Кошмара. — Наш очаровательный щенок. Слова Киллера тяжёлой, сладкой патокой стекали по телу монохромного, только распаляя клубок концентрированного возбуждения в животе. К нему ещё толком не прикоснулись, а Кросс уже тёк от обращённого пристального внимания. Его лишили последнего укрытия, высоко задрав водолазку. Большие груди с крупными, более тёмными по цвету сосками теперь были открыты всем присутствующим. Не то чтобы Хоррор дал кому-то вдоволь полюбоваться ими, под хныкающий стон мечника сжимая упругую плоть в ладонях, острыми концами фаланг задевая затвердевшие соски. — Крисс-Кросс, что ты думаешь насчёт пирсинга? Твоей груди он пойдёт, — искусителем соблазнял Убийца. — Два милых колечка и цепочка между ними. Конечно, чтобы не прокалывать плазму каждый раз, тебе придется держать её всегда сформированной. Но ведь с твоими резервами это сущий пустяк? Зато мы можем в любой момент поиграть с твоими пухлыми сиськами. — уже более плотоядная усмешка. — Тебе бы понравилось, как незначительный вес цепочки постоянно оттягивает эти крупные вишенки, к тому же после проколов они наверняка станут ещё чувствительнее. От постоянного трения будешь ли ты всегда в нужде? Сколько грешных мыслишек волей-неволей проберутся в голову нашего правильного мальчика? Словесная атака Киллера сочеталась с аккуратными, но твёрдыми прикосновениями Ужаса. Давление на эктоплазму поначалу было болезненным, однако за этим следовало тепло и странные искры, отдающие приятной пульсацией внизу, где его киска с раскрытыми и набухшими половыми губами истекала полупрозрачной смазкой прямо на шорты Блада. Наверное, это должно было злить, и всё же похабные слова Убийцы только находили внутри него положительный отклик. Не сразу, но если в костёр вспыхнувшего интереса продолжат подкладывать топливо, то Кросс в какой-то момент может и согласиться. Когтистые пальцы сжали комочки плоти и оттянули, вырывая из бывшего стража ещё один всхлипывающий стон, чтобы в следующий момент отпустить. Под собственным весом, груди подпрыгнули, что отозвалось новой приятной вспышкой боли. — Может, по нему и не скажешь, но самый неравнодушный к груди у нас Эррор, — в этом зале всё больше предателей ближних своих, а у Убийцы рот без фильтра, где-то неподалёку разрушитель словил небольшой сбой. — Твои сиськи стали бы ещё больше, наполнившись молоком, а проколы сделали бы доение очень грязным занятием. Как думаешь, бледно-фиолетовые капли бы отлично смотрелись на цветных костях Глюка? Если Киллер и хотел продолжить свой монолог, то Эррор, пожертвовав любимым батончиком шоколада, затолкнув его едва ли не в глотку болтуна, пресёк этот порыв. Его не стали останавливать, хотя слова никого не оставили равнодушными. Даст и Найтмер понимали — их фетиши могли оказаться раскрыты следующими. — При отношениях с тобой, кляп должен был идти в комплекте, — глючно, с вкраплением статики прошипел Дестрой, — но, видимо, потерялся где-то при транспортировке. Если монохромный и мог задуматься о своём жизненном выборе, то Хоррор избавил его от любых лишних мыслей, с нажимом, но на грани с настоящим намерением пустить кровь, проводя пальцами от груди к паху. Аккуратно орудуя опасно-острыми фалангами, он подцепил капюшон клитора, освобождая чрезвычайно чувствительный кусочек плоти, и вкруговую огладил кончиком головку. Мечника словно током ударило. Тело так крупно вздрогнуло, что, если бы не вторая рука Ужастика, перехватившая поперёк живота, он бы серьёзно рисковал упасть на пол. Громкий отчаянный стон просто не мог принадлежать ему. Он не мог быть источником этих постыдных звуков. Но мог ли монохромный продолжать уходить в отрицание, когда вместе с ласками Хоррора в голове заезженной пластинкой крутились слова Убийцы, складывающиеся в яркие картины? Жадные взгляды клеймили лучше всякого расскалённого тавро. — В правом внутреннем кармане, с тобой — смазки много не бывает, — с большей, чем обычно хриплостью напомнил Мёрдер. Вот уж кто точно смотрел на две фигуры с холодной сосредоточенностью подобравшейся змеи, не обращая внимания на возню позади себя. Не то чтобы это могло кого-то обмануть, уж точно не с красноречивым стояком в шортах, который он даже и не подумал скрывать. Кросс услышал, как Кровь благодарно проурчал и с шуршанием достал что-то из своей куртки. После короткого щелчка пластиковой крышки, на промежность мечника щедрой порцией полилась гелеобразная смазка, разогретая в естественной жаркой температуре Ужаса и имеющая стойкий искусственный запах яблока. Полупустой тюбик вернулся на своё законное место — в карман, а пальцы снова надавили на клитор, неторопливо массируя скользкую от геля магическую плоть. Стало гораздо мягче и приятнее, а благодаря более плотной жидкости острые ощущения притупились. Отвлечённый комфортным наслаждением, Кросс заметил фаланги другой руки, только когда два кончика скользнули меж влажных складок и ненавязчиво надавили на спрятанную между ними щель. С вульгарным хныканьем монохромный только сильнее вцепился в мех и качнул бёдрами, потираясь о кости Ужастика. — Да, пожалуйста, — бесстыдно умолял бывший страж, водянистым взглядом скользя по фигурам на постаменте. Вместе с фиолетовым лицом, стекающей по нижней челюсти слюной и откровенной наготой — убойное сочетание, которое оценили все. Разве что Убийца должен был есть шоколад, несмотря на слёзы. Чёрт возьми, Глюк, какого хрена тебе вообще нравится в сладостях такое количество чили? Кросс только осознал, что Ужас заурчал ещё громче, а потом в него с отчётливым, влажным хлюпом скользнул один палец. Аккуратно, чтобы не повредить остриём. Длинный, он с лёгкостью доставал до тех мест, которые самому монохромному были недоступны, тщательно оглаживая бархатистые стенки, в поисках тех участков, которые заставят мечника дрожать и стонать. Найдя такое пятно, судя по особо счастливому крику от бывшего стражника, Хоррор добавил второй палец. Стенки только трепетали вокруг них, податливо принимая вторжение. Кросс чувствовал, словно магическая плоть пылает в тех местах, в которых к нему прикасаются. Позволял ли он ещё кому-нибудь трогать себя вот так? Честно говоря, со всеми этими перезагрузками, перезапусками и тому подобным, Крест не мог сказать наверняка, в любом случае, не на этой пошедшей к чёрту шкале. — Тебе стоит увидеть себя, так старательно принимаешь всё, что даёт здоровяк, как хорошая, жаждущая шлюшка, — ласково дразнил Киллер. — Как ты мог скрывать это под маской правильного мальчика? Тебя же нельзя выпускать из рук. — У меня есть ещё одна плитка, — с шипением пригрозил тому Ошибка. — Мне уже не страшно, — только самодовольно усмехнулся Убийца, ребячески показывая разрушителю язык. Монохромный только и смог, что пофиолетоветь ещё сильнее, пытаясь спрятать лицо в плече. Но сдвинуть ноги и прикрыться даже мысли не допустил, лишь с задушенным всхлипом сильнее потёрся о пальцы Блада. Горячее нутро практически сосало их, обволакивая и втягивая глубже. — Вот так… Молодец… — похвалил Ужас, мягко растирая головку клитора. — Я собираюсь… Вставить ещё два… Всё в… Порядке? — Д-да! Да-да-да, Хоррор, п-пожалуйста, ещё! — не контролируя голос, практически умолял монохромный. Мечник услышал только мягкий смешок, а потом пальцы в нём немного выскользнули и разошлись ножницами, растягивая вход. Подразнив подрагивающие края кончиком большого пальца, Блад втолкнул указательный и средний обратно, добавив к ним безымянный и мизинец. Лоно брызнуло смазкой, всё также ненасытно принимая их обратно. Кросс судорожно выдохнул, ещё больше опираясь об Ужастика. Дав некоторое время монохромному, чтобы привыкнуть, Хоррор начал размеренно имитировать толчки, с каждым разом задевая найденное сладкое пятно под нуждающиеся стоны Креста. Он чувствовал, как фиолетовые бёдра дрожали на нём, но останавливаться не собирался. Нежные рывки сопровождались всё более мяукающими стонами, а потом бархатистое нутро практически стиснуло в себе кости, под аккомпанимент хриплого крика мечника. — Мило… — довольно прогудел Ужастик, медленным, почти невесомым массажем по пульсирующему клитору, помогая монохромному спуститься с пика. Мечник опал на Блада, чувствуя сотрясающую тело дрожь и отголоски удовольствия. В голове пульсирующим гулом отдавалось биение собственной души. Приходить в себя после оргазма в чьих-то объятиях было гораздо приятнее, чем в одиноком холоде кровати. — Так щедр и хорош для нас. Готов к продолжению, Крисс-Кросс? — полюбопытствовал Убийца, непонятно в какой момент оказавшийся очень близко, наклонившись практически к самому лицу монохромного. На предостерегающее рычание Ужаса, он только миролюбиво поднял руки и посмеялся. — Тише, здоровяк. Я просто собираюсь немного помочь, а не прерывать твоё веселье. Кросс скомканно застонал, когда Хоррор медленно, с выразительным мокрым звуком вытащил из киски пальцы. Убийца не соизволил сдержать восхищённый свист, разглядывая покрытые смесью из естественной и искусственной смазок кости. Если раньше он оставался самым хладнокровным, то теперь ситуация достаточно сильно ударила в голову, чтобы пробить вечное безразличие. В глазницах вспыхнули бледные круги зрачков, а душа стала больше похожа на привычное перевёрнутое сердце. — Хоррор-Хоррор-Хоррор, дай попробовать! — жалобно заскулил Киллер, метаясь взглядом между лицом Блада и перепачканными пальцами. — Держи… — чувствуя себя достаточно щедрым, фыркнул Ужастик, поднося руку к лицу раздражителя. — Спасибо, здоровяк, люблю тебя! — просиял Убийца, сжимая руками запястье Крови, словно боясь, что тот в любой момент может передумать и отобрать желаемое. Последнее, что ожидал открыв глазницы увидеть перед собой мечник — наглую морду Киллера и его красный язык, тщательно счищающий с руки Ужаса знакомые фиолетовые разводы. Новый круг смущения был разблокирован. Кросс запоздало понял, только напрямую встретившись с томным взглядом бледных кругов, что выдал себя тихим, хнычущим стоном. — Ты очень вкусный, Кросси! — словно какое-то невероятное открытие поведал Убийца, вычистив всю ладонь Ужаса и напоследок чмокнув в костяшки. — Как насчёт как-нибудь прокатиться на моём лице? Подумай над этим предложением на досуге, для тебя я всегда свободен. Монохромный вжался в Хоррора, словно пытаясь спрятаться от вечно смущающего его скелета. Жаль, что этот маневр не сработал. Между ног снова знакомо заныло, когда едва удовлетворённое либидо вспыхнуло с новой силой. Вместе с этим Кросс наконец заметил, что чисто физиологическая реакция на происходящее у Блада полностью отсутствует. Не то, что не стоит, а вообще отсутствует. Следом вспыхнула неуверенность и испуг. — Тшш, всё хорошо, Кросс, ты молодец, — видимо, сразу же заметил мимолётную панику Убийца, кладя ладони на скулы мечника, — в этом нет твоей ошибки. Ты же видел эту огромную дыру в черепе здоровяка? Он выжил с ней, но с некоторыми последствиями. Тебе надо немного помочь и поделиться с ним маной, хорошо? Не надо волноваться, Хоррор хочет тебя не меньше, чем любой из нас. Кросс постепенно начал успокаиваться, слушая слова Убийцы и виноватый гул Ужаса. По данным рекомендациям, он послал магию в огромное тело Блада. Тот тут же благодарно заурчал, поглаживая фиолетовые бока. — Вот так, теперь чувствуешь? — усмехнулся Убийца, ненавязчиво направляя руку монохромного вниз, прямо на сформировавшийся с чужой помощью бугор в шортах Крови. — Огромный, не правда ли? Кросс только и смог, что беспомощно вытаращиться на напарника, как-то неуверенно сжимая пальцы на красноречивом возбуждении. Как и сказал Убийца, оно и правда было огромно. Что это говорит о нём, если вызывает вместе со страхом и новый прилив похоти? (Дела идут не в пользу первого, если кому интересно). — Хочешь открыть свой подарок? — предложил Киллер, — Обещаю, под обёрткой — самое лучшее. — Брысь, — рыкнул Ужастик, хмуро щурясь. — Согласен, немного тороплю события, но мне не жаль, — невинно улыбнулся Убийца, плавно перемещаясь в бок и за челюсть притягивая Хоррора к себе, бесстыдно целуя. Монохромный беспомощно хныкнул, не совсем уверенный, открывать ли этот так называемый «ящик пандоры». Этот вопрос за него решил чёрный усик, обвивший запястье и кончиком подцепивший резинку шорт, плавно приспуская и освобождая член. Также внезапно как появился, он вернулся обратно к хозяину, а Крест столкнулся с последствиями. Он не был уверен, можно ли назвать эту… штуку членом. В три ряда ребристая по бокам, с гребнем тупых шипов от головки до узла на основании. Длина и толщина — наименьшая из диковинок. Ой-ёй, Кросс не уверен в способе, но хочет это в себя. Монохромный вскрикнул, когда огромные лапы, словно пушинку, несмотря на осевший на костях вес магии, с лёгкостью смогли поднять его, подхватив под бёдра. Член мимолетно скользнул по киске, вызывая волну мурашек. Гораздо меньшие пальцы скользнули по лобку мечника, игриво щипнули головку клитора и переметнулись на неон Ужаса, нежно оглаживая пару верхних шипов. — Хочешь этого, Кросси? — игриво усмехнулся Убийца, наклонившись к ушному отверстию бывшего стражника. — Попроси. Киллер дразняще водил головкой по мокрой киске, совсем немного задевая клитор. Смотреть на то, как монохромный корчится и изнывает для него одно удовольствие. Личико мечника упрямо отворачивалось, наливаясь на скулах ярким фиолетовым цветом. — Пожалуйста… — тихо буркнул Кросс, стараясь не смотреть ни на кого из присутствующих. Это было выше его сил. Если бы не ободряющее мурлыканье Ужаса, он бы, наверное, попытался провалиться под землю. Огромные руки держали крепко, поддерживая, но и заранее пресекая любые необдуманные действия. — Пожалуйста, что, Крисс-Кросс? Будь конкретнее, — интимно шептал Киллер. — Я хочу этот член в себя! — собравшись с духом и своей злостью на суетящегося напарника, рявкнул бывший стражник. — Вот это наш хороший мальчик, — самодовольно, будто выиграл в лотерею усмехнулся Убийца. — Начинай, здоровяк. Хоррор понимающе хмыкнул. Киллер мог выковырять и достать каждого. Кросса потянули за бёдра вниз, как только крупная головка была приставлена к приоткрытой растяжкой щели. На несколько мгновений ему показалось, что она не войдёт, но медленным притиранием и неумолимым давлением, навершие огромной плоти всё же смогло миновать мышцы входа и проскользнуть во влажное лоно. В связи с испарившейся в нём надобностью, Убийца оперативно переместился обратно на своё место на коленях Кошмара, чтобы получить лучший обзор. Внутренности обожгло болезненной растяжкой. Стенки конвульсивно дрожали и сжимались вокруг неона, несмотря на все попытки Креста расслабиться. Биение собственной души подстроилось под пульсацию магии Хоррора, неотвратимо проникающей в мокрое лоно. Монохромный не мог даже кричать, лишь тяжело дышал, хмурился и изредка глухо всхлипывал да скулил, откинувшись на грудь Ужаса и сильнее вцепившись в жёсткий мех. Когда внутрь проскользнули шипы, Кросс смог преодолеть тяжесть в груди и громко застонать. Несмотря на болезненное натяжение вокруг этого монструозного члена, но выступы так странно волочились по спазмирующим стенкам, попадая по чувствительным местам и безжалостно их стимулируя. Монохромный чувствовал себя таким полным, но знал, что это ещё не всё. Часть него боялась, а другая лишь отчаянно желала проверить собственные пределы. — Такой жадный… — проурчал Ужастик, вслушиваясь в издаваемые мечником звуки и удерживая дрожащие бёдра в ровном и медленном спуске. Лоно монохромного словно пыталось поглотить его целиком, порхая вокруг возбуждённого члена. Остаток пути Хоррор прошёл одним рывком, повинуясь желанию мечника и растягивая его нутро всем неоном, плотно прижимая складки к уплотнению своего узла. Если Кросс и раньше был громким, то сейчас он просто кричал, не замечая стекающих по скулам дорожек слез, всецело сосредоточившись на распирающем чувстве внизу. Его внутренности словно безвозвратно клеймили, а он похотливо кончил от этого, не пытаясь сдерживаться. Все прекрасно видели алые очертания через фиолетовую плазму, то, как неон Ужастика выпирал через живот Кросса и стекающие по узлу струйки смазки, с прожилками более тёмной крови. Никто из них не смог принять Хоррора с первого раза и без долгой подготовки, слишком миниатюрные по сравнению с этими двумя, а новичок, несмотря на то, что представляет собой плачущий и кричащий беспорядок, даже способен продолжать. Смутное чувство восхищения, оно такое. Придерживая за бедро, Ужас погладил мечника по животу, очерчивая проступающую шишку. Его урчание стало только громче, неся отчётливый самодовольный оттенок. Ему очень нравилось смотреть на своих партнёров в таком состоянии, но ещё больше — когда они были наполнены спермой, надёжно запертой узлом или пробкой, и лежали в их гнезде, как хорошие маленькие штучки, пока его распалённые инстинкты не утихнут. Кросс почувствовал, как его руки аккуратно отцепляют от воротника. Тело обессиленно вторым оргазмом и немеет от странной смеси боли-удовольствия, так что те, лишившись опоры, просто повисли. Мечник не уверен в том, что может пошевелить даже пальчиком. — Мне нужно… Поменять позу… Хорошо? — предупредил Блад, поддерживая меньшего под грудью и за бедро. Монохромный невнятно заскулил, когда его с лёгкостью, хоть и медленно, начали перемещать, не вынимая из пульсирующей киски члена. С каждым мало-мальским рывком шипы и ребристые части тёрлись по разнеженным оргазмом стенкам, вызывая короткие волны слабых судорог от удовольствия. Когда его наклонили, Крест едва успел сообразить упереться предплечьями о пол. Холод пола стал шокирующим при соприкосновении с обнажённой грудью, провоцируя ещё один вымученный стон. Когда Хоррор встал позади него на колени, выше вздёргивая таз, Кросс даже не смог коснуться ногами пола, только если самыми носками. От смены позиции, шипы полоснули по чрезвычайно чувствительной плоти у входа, оказывая влияние и на располагающиеся за ними ножки клитора. Мечник заглушил совсем уж позорный вопль, пряча лицо в рукава водолазки, царапая пальцами плитку. Бывший стражник едва успел привыкнуть к новым реакциям собственного тела, когда член в нём дрогнул, неторопливо выскользнув на пару сантиметров, только чтобы вновь с шлепком погрузиться обратно. Крест чувствовал себя тряпичной куклой, свисая в огромных лапах, не способный даже упереться в пол, просто податливо скользя по гладкому мрамору от размеренных толчков. Несмотря на свой более дикий вид и поведение, Хоррор двигался медленно, твёрдо и расчётливо. Казалось, каждый толчок оставался в горле, но монохромному было слишком хорошо, чтобы по-настоящему пугаться. Незаконно было иметь подобный член и уметь с ним обращаться. (Задницы Найтмера, Даста, Эррора и Киллера, на которых этому самому обращению учились — ну да, ну да, пошли мы на хрен). Кросс прекрасно чувствовал, как постепенно набухающий узел тёрся о половые губы, раз за разом постепенно всё глубже протискиваясь в растянутую щель. Его точно собираются поиметь по полной программе, и он действительно полностью «за». Из лона выскальзывали почти на половину, только чтобы в следующий момент толкнуться обратно, вместе с этим крепко держа за таз, потянуть навстречу. С довольным рычанием Хоррор наконец смог протолкнуть узел в горячую глубину, с влажным шлепком прижимая промежность к тазовым костям. Оказавшись внутри, уплотнение начало увеличиваться гораздо быстрее, запечатывая член в стонущем, почти срывающемся со скулежа на визг монохромном. Дальше Ужастик мог только покачивать бёдрами, прижимаясь к дрожащим стенкам в последних движениях для достижения оргазма. Кросс пришёл в третий раз, ощутив хлынувший в живот поток жара. К тому времени он мог только плачуще скулить, неотвратимо теряя сознание в терзающем шторме удовольствия, уже не замечая четверых оценивающих взглядов, когда Ужас подхватил его под грудью и поднял, прижимая к себе. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Найтмер, лозами помогая гиганту удерживать уснувшего мечника. — Щедрый… — отрывисто ответил Блад, поглаживая округлившийся живот бывшего стражника, — Могу дождаться… Пока развяжется… Сам по себе… И может… Хватит на… Ещё один раз. — Хорошо, — удовлетворённо кивнул Кошмар, подхватывая лозами всех собравшихся и перенося их в «гнездо», на самом деле огромную кровать с большим количеством одеял и подушек в одной из комнат.

***

Если Эпик и догадывался, почему на него вдруг ополчились все «силы зла», а Кросс игнорирует и смотрит волком, держась за таз, то он в редком порыве благоразумия и самосохранения держал догадки при себе, молча переживая все попытки убийства. Правда, это длилось только до того момента, как Крест его простил. Потом на бедного мечника вылился целый ушат дурацких шуток и подколок.