***
Но на этом ночь наших героев не закончилась)...
***
POV: Автор
Мальчики оба были пьяны. Но им хотелось большего. Они зашли в комнату второго этажа.Дима прижал Егора к стене и трепетно поцеловал, а тот, в свою очередь, углубил поцелуй. — Дима… Этот отрывистый шепот вырвался у Егор непроизвольно и был скорее похож на тихую мольбу, чем на протест. Он поднял голову. Растерянность и страсть были в его светлых глазах, пытливо вглядывавшихся во вспыхнувшее лицо Егора. — Ты хочешь, чтобы я прекратил? — хрипло выдохнул он. Егор с силой затряс головой. Нет же, нет. То, чего он хотела, было невозможно выразить словами. Улыбка, тронувшая Димины глаза, была какой то неживой, и все же, прежде чем он опустил ресницы, Егор заметил, как в темных глубинах огромных зрачков сверкнуло удовлетворение. Дима уткнулся в ложбинку между ключицами и стал исследовать ее губами и кончиком языка. Его теплое дыхание, скользившее по коже, поднимало в Егоре жгучие волны возбуждения. Дима стянул рукава рубашки с его плеч, и она стала спадать. На какое то мгновение он задержался на бедрах Егора, сделав его похожим на ожившую статую, ноги которой задрапированы белой тканью. Дима пристально смотрел на него, переводя взгляд сверху вниз, не оставляя без внимания ни один изгиб его тела. Потом тот же путь проделали его руки. С груди они скользнули на талию, обхватили соблазнительные бедра и вместе с падающей рубашкой спустились по ногам на пол. Рубашка с шуршанием смялась и накрыла его щиколотки. Выражение лица Димы было таким, словно он испытывал сильную боль. Глядя на него, Егор почувствовал, что с ним творится что то странное. Он стоял неподвижно, прижав руки к бокам, а где то в глубине сердца рождалась трепетная нежность. Его никогда не боготворили прежде, никогда не возносили и не поклонялись ему. Никогда в жизни он не испытывала такого удивительного желания, которое охватило сейчас — отдать себя. Он хотел его, хотел делать то, что ему нравится, хотел быть таким, какой был ему нужен. В этот момент ему вдруг показалось, что он создан именно для того, чтобы отдаваться. Это был единственный способ утолить нестерпимый голод своего тела и своей души. Димины настойчивые пальцы требовательно сжали его бедра, когда он встал на колени и притянул Егора к себе. Положив руки ему на плечи и закрыв глаза, Егор запрокинул голову. От влажного и жаркого прикосновения его языка, кружившего вокруг пупка, у Егора перехватило дыхание. По мышцам его плоского живота пробежал огонь наслаждения. Дима приник паху и его ноги задрожали. Он почувствовал его дыхание, и весь мир вдруг перевернулся с ног на голову. И Егора понесло куда то далеко далеко, в не отмеченную ни на какой карте страну, которой правят только чувства. Очень тщательно, ни на секунду не отрываясь от своего занятия, Дима исследовал подвижные складки ее кожи. Он требовал его ответа, побуждал его, умоляя ответить. Пальцы Егора забрались в его волосы, стали перебирать их, а Дима в это время добрался до самого сокровенного источника наслаждения и принялся с осторожностью ласкать. Из груди Егора вырвался тихий, протяжный стон. Ногтями он непроизвольно впился в его кожу и, только через несколько секунд осознав это, разжал пальцы. В ответ на это невольное движение Дима еще сильнее сдавил его бедра, словно хотел, чтобы эти пружинистые округлости влились в его ладони. Потом его рука двинулась туда... Раздвинув тонкие ноги и влажные складки нежной кожи, он продолжил свои изощренные ласки. Нахлынувшее на Егора наслаждение было таким острым и неистовым, что его дыхание, его голос и вся эта ночь слились воедино и стали уплывать куда то. Тело его изогнулось, руки ослабли, по безвольно разжавшимся пальцам пробежали иголочки тока. Егор почувствовал, что оседает на пол, но ничего не мог с собой поделать. Дима поддержал его и помог опуститься на колени рядом с собой. Он притянул его ближе, и в его глазах загорелся сумасшедший синий огонь. Его ненасытные губы требовательно приникли к его рту. Егор сдался, он уступил, с упоенным удовлетворением шепча что-то неразборчивое. Димин жадный язык протолкнулся между его зубов, вернулся назад, снова погрузился в теплую глубину. Не отрываясь от его сладкого рта, Дима вновь пробрался рукой к жаркому источнику. Тело Егора с радостью приняло это прикосновение, задрожав от волнения и удовольствия. Его тело звало Диму, и он, ощутив призывное биение его сердца, ответил на этот зов. Егор вдруг почувствовал, что сходит с ума от этого приступа возбужденной страсти, сжигавшей все его тело. Разве можно было удержать это буйствование внутри себя и сохранить рассудок? Этому неистовству чувств нужен был выход, и если Дима не поймет это и не соединится с ним, Егор взорвется. Нащупав ворот его рубашки, Егор потянул за пуговицу. Дима пришел ему на помощь, одним рывком распахнув рубашку и вытащив ее из джинс. Егор пытался расстегнуть ему ремень, но его пальцы дрожали, и Дима, осторожно отведя в сторону его руку, справился с пряжкой ремня сам. Щелкнула кнопка на поясе брюк, и заскользила вниз «молния». Дима не стал останавливать его трепетавшую руку, отыскавшую жаркую, возбужденную плоть. Его дыхание стало прерывистым, когда Егор ласкала разбухавший под его пальцами этот предмет вожделений. — Как ты красив, — с тихим изумлением сказал Дима, скорее всего, себе самому. — Ты тоже. Шепот Егора был почти не слышен, словно легкий шелест ночного ветерка. Внезапно руки Димы оказались на талии Егора. Распрямив ноги,Дима сначала сел, а потом лег на пол, увлекая Егора за собой. Его бедра оказались зажаты коленями Димы, и он подтянул его повыше, так, чтобы Егор лег ему на грудь. Какое то время Егор лежал, прижимаясь к Диме и прислушиваясь к глухим ударам его сердца. — Как только ты захочешь, — прошептал Дима, подтягивая его еще выше. Егор уперся ладонями ему в плечи и приподнялся, затем, не сводя глаз с его лица, стал осторожно и медленно опускаться. Дима застонал от мучительного наслаждения. Отрывистое дыхание и безумные удары сердца — все говорило о буре, бушевавшей в нем, которую он уже едва сдерживал. Потребность вернуть ему хотя бы капельку того исступленного восторга, которым он наполнил все его существо, каждую его клеточку, болезненно отзывалась в судорожно сжимавшихся мышцах. Эта потребность становилась все острее, и его глаза затуманились слезами. Дима вздрогнул. — Боже, — проговорил он хриплым от возбуждения голосом. Уперевшись руками в пол, он рывком поднял свой корпус и одним мощным движением бедер глубоко проник в Егора, полностью овладев. Егор вскрикнул от наслаждения. Ухватившись за Димины мускулистые плечи, он принял его в себя, призывая взять его всего. Он хотела его, хотела безумно. В момент наивысшего блаженства они слились в едином движении, едином порыве. Их единство было теснее, чем просто прижавшиеся друг к другу тела, глубже, чем жаркие вдохи, тихие, страстные мольбы и гортанные, хрипловатые звуки несказанного наслаждения.