Удар третий. Доверие
16 октября 2019 г. в 11:23
В отличие от Лань Чжаня — любителя традиционных мелодий — первый наследник клана Лань любил работать под рок-музыку. Когда-то очень давно он даже пытался играть в группе, но учёба и практика отнимали много времени, и о музыке пришлось позабыть. В этом они с Вэй Усянем были похожи: госпожа Яньли поделилась старыми записями, где Вэй Ин проникновенно пел под раскатистые рифы гитары Цзян Ваньиня. Огонь, поглотивший Пристань, сжёг всю прошлую жизнь обоих Охотников — а после подписания договора в восстановлении уже не было смысла. Зачем начинать чем-то заниматься, если через года три-четыре тебе будет всё равно?
Цзян Ваньиню стало «всё равно» уже через год глубоких погружений в виртуал, и Лань Сичэнь долго качал головой, рассматривая его карту.
Рейды на предельной глубине синхронизации, слежка дольше максимального количества дней, постоянные тренировки. Цзян Ваньинь даже разговаривал исключительно через вирт — и его прошлые кураторы это позволяли! Даже гордились, хвастаясь своим успешным подопечным.
К Лань Сичэню обратилась лично госпожа Цзян Яньли через неделю после печально закончившегося нападения на «Облачные Глубины». Рассказала про братьев, поделилась страхами и попросила за ними присмотреть.
Сначала Лань Сичэнь думал, что «присмотреть» означает «следить, чтобы не перегружались в вирте». Но получив личные карты обоих Охотников, некуртуазно выругался и тут же вызвал на ковёр к дяде кураторов Вэй Усяня и Цзян Ваньиня. И настоял на переводе братьев под личный присмотр.
Резкого и взбалмошного Вэй Усяня сразу заметил Лань Чжань. Вежливо извинившись, осмотрел Охотника со всех сторон, не обращая внимания на подколки и шуточки: померил пульс, снял показатели — и упёк в лазарет на месяц. Доктор Лань Сичэнь ещё неделю улыбался, вспоминая, как отбивался Вэй Усянь.
Цзян Ваньиня — Цзян Чэна, если по личному имени — он забрал к себе, привозя только на обследования и редкие опытные погружения для наработки доверия между техником и Охотником.
В их случае слово «доверие» значило очень многое.
Теперь у Лань Сичэня рабочими были даже выходные. Правда, последних стало больше — та самая пресловутая «наработка» предписывала кураторам проводить больше времени со своими подопечными. Так что доктору Лань приходилось переносить часть исследований в домашнюю лабораторию, в которой прочно поселился Цзян Ваньинь.
Одного коллегу, назвавшего наследника Цзян «подопытным кроликом доктора Лань», уволили на следующий же день. С последствиями сотрясения он справлялся уже сам — постоянные спарринги с главой клана Не для Лань Сичэня не прошли бесследно.
— Цзян Чэн, тебе не обязательно всё время быть здесь. Может, пойдёшь наверх, посмотришь что-нибудь? — мягко произнёс Лань Сичэнь, проходя мимо сидящего на кушетке Охотника.
Поставил на стол кружку с кофе, посмотрел укоризненно. Реакции не последовало, гордый и упёртый сын клана Цзян остался сидеть, изображая мебель.
Доктор Лань на это терпеливо вздохнул, удобно устраиваясь в рабочем кресле и пытаясь сделать хоть что-то — но получалось только просматривать новостные ленты. И привлекать внимание Цзян Ваньиня, периодически пытающегося через мимику донести до старшего Ланя своё недовольство его бездельем.
Работа не клеилась с полудня, с того момента, как на личный телефон пришло сообщение от дагэ.
Последний раз они очень нехорошо поссорились из-за Мэн Яо: глава клана Не обозвал их с А-Яо глупыми детьми, не наигравшимися в шпионов, и ушёл, грохнув дверью. Лань Сичэнь надеялся, что старший названый брат остынет и поймёт причину, по которой его средний брат позволил младшему рисковать собой. Но Не Минцзюэ появился только через несколько дней: и то не лично, а через телефон сообщив о том, что идёт «вырывать Мэн Яо из грядки с пионами». Зная нрав главы Не и степень паранойи гендиректора «Золотого пиона», Лань Сичэнь опасался худшего. Особенно когда старший брат настолько разозлён.
И бездарно гасил время, прощёлкивая новости и пытаясь заботой продавить упрямого сына клана Цзян.
Упрямство было прорывом в их общении — в первые дни Лань Сичэнь даже боялся оставить своего подопечного одного, настолько тому было плевать на себя. Цзян Ваньинь мог сидеть или стоять часами, пропуская сон и еду, а самостоятельно посещая только уборную. Как выяснилось, раньше ему помогал Вэй Усянь, следивший за его режимом и питанием — то есть кормивший с ложечки и дававший снотворное вовремя.
От такой картины Лань Сичэнь приуныл и отправился в архив, смотреть все данные на братьев. В архиве обнаружился Лань Чжань с той же проблемой. Активность Вэй Ина сильно истощила его силы — но не способствовала послушанию и налаживанию контакта. А после архива они вместе с братом пошли на поклон к госпоже Цзян, добывать личные сведения о жизни братьев. Помогло.
Просмотрев всё, что делали раньше с Цзян Ваньинем, и хорошо подумав, Лань Сичэнь решил сменить тактику. И начал со строгих запретов: никакого вирта до появления реакций, личная комната, домашнее питание вместо синтезированных смесей, постоянное сопровождение его, Лань Сичэня, на работу и выполнение мелких поручений. Вэй Усянь, узнав об участи брата, долго смеялся, передавая через госпожу Цзян смайлики и поднятый большой палец.
«Это хорошо, мне он показывает средний», — прокомментировал тогда Лань Чжань, заставив Лань Сичэня поперхнуться от неожиданности.
Упрямство стало первой реакцией на изменения: теперь Цзян Ваньинь часто сидел в лаборатории, с безразличным видом следя за работой своего куратора. Или пытался привлечь внимание, роняя что-нибудь на пол или ударяя ногой по металлу кушетки.
Звонок в дверь стал неожиданностью для обоих — Охотник даже повернул голову, слегка наклонив её вбок. Лань Сичэнь отметил этот жест, но похвалить не успел — включилась система оповещения, развернув прямо на стене экран, на который поступали данные от ворот.
По главной дороге, опасно петляя, на предельной скорости неслась Бася.
Когда Лань Сичэнь и поднятый прямым приказом Цзян Ваньинь вылетели к воротам, тяжёлая машина уже тормозила с разворота прямо перед ними, выбивая колёсами веер мелких камешков и вырывая клочья травы. К счастью, стальные ворота умели открываться не только бесшумно — но и быстро. Оценив скорость и возможные последствия торможения, Лань Сичэнь бросился к Бася, на ходу отдавая команды Цзян Ваньиню и переведя браслет Охотника на дистанционный доступ в вирт.
Обшивка любимицы Не Минцзюэ испугала Лань Сичэня больше лихой гонки в ворота: вмятины от пуль, следы гари и крови, передняя дуга смята и покрыта бурой грязью. За рулём машины дагэ оказался Мэн Яо: прочно пристёгнутый, безвольно лежащий на подушке безопасности. Похоже, он не справился с управлением, и внутренняя программа Бася перехватила контроль, спасая пассажиров от аварии.
Мысленно поблагодарив умную машину, Лань Сичэнь осторожно открыл дверцу, зная, что Бася уже определила подошедших и дала доступ к своей системе.
Ремни безопасности тихо щёлкнули, освобождая Мэн Яо, и доктор Лань смог осторожно его осмотреть. А-Яо был без сознания, серьёзных внешних повреждений не было, но общий вид Лань Сичэню сильно не понравился. Мэн Яо с ног до головы был покрыт пятнами подсохшей крови, одежда порвана, руки судорожно сжимали руль, а под глазами залегли глубокие тени. Сейчас он был похож на человека, чудом пережившего катастрофу.
На заднем сиденье угадывались очертания мощной фигуры дагэ, которого внимательно осматривал Цзян Ваньинь. Наверняка старший брат был в ещё худшем состоянии, раз доверил управление любимой Бася в руки Мэн Яо.
Лань Сичэнь тяжело выдохнул — голова шла кругом.
Не Минцзюэ, отправившийся штурмовать «Золотые пионы» и привезённый обратно вместе с Мэн Яо автопилотом Бася. Судя по активному браслету входа в вирт, Мэн Яо всё это время сидел в виртуале. Возможно, не просто сидел — браслет имел незнакомую конфигурацию, наверняка это была собственная разработка младшего брата. Но в новостях не было ни одной съёмки, ни одного сообщения, никто не поднимал тревоги. Значит ли это, что нападение замяли и Цзинь Гуаншань начнёт искать взломщиков?
Паника усиливалась, обрастая вопросами, на которые не было ответа.
«А-Яо, А-Цзюэ.. что же с вами произошло?..»
***
Главу Не, страшно бледного и неподвижного, на заднем сиденье обнаружил Цзян Чэн.
Горло было замотано какой-то серой тряпкой, а на руке тусклыми огоньками мерцал такой же браслет, какой доктор Лань надевал на самого Охотника. Факт присутствия на обычном человеке такого редкого устройства был очень подозрительным, и Цзян Чэн постучал по обшивке, привлекая внимание доктора Лань. Тот поднял голову, всматриваясь в сумрак салона, и попросил машину включить свет. Что удивительно, свет действительно включился — и старший Лань мигом оказался рядом с Цзян Чэном, дрожащими руками схватил запястье главы Не и что-то набрал на засветившемся экранчике.
Доступ в виртуал вернул Цзян Чэну необходимые эмоции, и ему очень захотелось приложить этого чудо-доктора парой крепких словечек — но не сейчас. Случившееся отдавало безумием: экстренно тормозящие умные машины, мгновенно открывающиеся ворота, очень быстро реагирующий доктор, который будто ждал чего-то подобного…
Всё это выбивало Охотника из привычной колеи. События были из какой-то другой жизни, из прошлого. Или как обычный рейд в вирт — но не реальная жизнь. В реальной жизни после гибели родного дома для Цзян Чэна не осталось ничего интересного. Даже сестра теперь жила в виртуале — только Вэй Ин с упорством идиота тащил наследника погибшего клана обратно в реальность. А теперь ещё присоединился этот вот доктор: постоянно тормошащий, заставляющий Цзян Чэна следить за событиями в реале, вызывающий любопытство и даже беспокойство своим неумением отдыхать и расслабляться.
Тот самый, что сейчас бессильно осел на траву, полными слёз глазами глядя на похожего на труп главу клана Не.
Цзян Чэн ненавидел смотреть, как сжигает горе. Потому что сам так же сидел когда-то, устав рваться из рук Вэй Ина на помощь отцу. И ничего не изменилось: жалостью не вернёшь убитых, слёзы не помогут тем, кто ушёл за грань. А раз так — зачем плакать?
Очень хотелось пнуть Лань Сичэня, так похожего на него самого когда-то: потерянного, страшно уязвимого, с ужасом в глазах смотрящего на своих побратимов. Сказать что-нибудь грубое, чтобы вскочил или даже ударил! Только не смотрел так беспомощно. И одновременно — опуститься рядом, сжать плечо, спросить, чем помочь.
Решиться на что-то Цзян Чэн не успел — доктор Лань Сичэнь очень быстро пришёл в себя. Посмотрел на Охотника и даже нашёл силы на улыбку.
— Цзян Чэн, прошу тебя, отнеси А-Яо в гостиную и присмотри за ним. Аптечка рядом с дверью, код у тебя есть. Если что — ты знаешь, что делать.
Голос доктора приобрёл повелительные нотки, от которых тут же захотелось вытянуться в струнку. Вот же ж, Л-лань! Мысленно Охотник даже ухмыльнулся, представив, каково сейчас Вэй Ину со второй копией этого монстра — ледяным истуканом Лань Ванцзи. На лице же привычно ничего не отразилось — но Лань Сичэня это не смутило.
Он вообще перестал обращать на что-либо внимание, занявшись главой Не: бережно осмотрел, не двигая, аккуратно снял потрёпанную тряпку. Судорожно втянул воздух — Цзян Чэн, обходящий Бася по периметру, мысленно присвистнул: ни хера ж себе царапинка!.. В душе проснулось восхищение живучестью Не Минцзюэ — от таких ран умирали и более сильные бойцы, просто истекая кровью до прибытия помощи. А он — судя по виду — ещё и сражался!
Впрочем, про живучесть говорить было ещё рано, хорошо известный в подпольных кругах «ебанутый бык Не» выглядел действительно пугающе. Лань Сичэнь даже не стал трогать рану, только проверил ещё что-то по пульсу и опять зарылся в функции браслета.
Сам Цзян Чэн уже аккуратно вытаскивал тушку — как его, Мэн Яо, кажется — пристраивая худого горе-водителя у себя на спине. Тот так и не пришёл в себя, но дышал тихо и ровно. По опыту самого Цзян Чэна, значить это могло только то, что до дивана он доживёт точно. А вот пробуждение молодого учёного лучше бы произошло при докторе Лань Сичэне. Вирт-браслет на руке подозрительно мигал — мало ли что?
«Интересно, как доктор Лань будет перетаскивать Главу Не, если меня попросили приглядеть за этим Мэн Яо?» — задумался Цзян Чэн, стараясь идти быстро, но при этом не растрясти своего «пассажира».
При жизни в Пристани Цзян Чэну ещё не доводилось встречаться с Мэн Яо, он только слышал, что ничем не примечательный молодой учёный добился внимания аж самого Вэнь Жоханя и, кажется, получил место в его институтах. А потом вроде бы перешёл в «Золотой пион» после странной смерти всей верхушки Вэнь. Во всяком случае, так говорили.
Отец и чудом уцелевший телохранитель главы Вэнь знали и кое-что посерьёзнее слухов, но тогда Цзян Чэн считал, что дела глав кланов его не касаются. Сказал отец — защищать вот этих Вэней — значит, надо защищать. Если бы он знал, чем это закончится!..
Кажется, сейчас этого Мэн Яо считали предателем: младший брат «ебанутого быка», Не Хуайсан, исправно передавал слухи Вэй Ину. А тот часто делился ими и с А-Ли, и с Цзян Чэном.
Щуплый парень совсем не походил на лицемера и предателя, скорее на замученного заботами очень домашнего мальчика. Цзян Чэн нахмурился, вспоминая браслет. Интересно, парень действительно был Охотником?
Осторожно сгрузив свою ношу на светлый диван — в доме Ланей светлым было всё, что только можно — Цзян Чэн достал аптечку, портативный диагност и выкрутил вирт-браслет на максимум.
Теперь все действия можно было согласовывать с техником — правда, сейчас доктор Лань был не у терминала и следить за Охотником не мог, что радовало ещё больше. Особенно после вынужденной «диеты». Весело улыбнувшись, Цзян Чэн вздохнул полной грудью: тёмные потоки ощущались почти родными, мягкими, завивались вокруг, погружая в желанную тьму, в которой прояснялось зрение.
Виртуал не был созданным пространством, он находился рядом с людьми всегда, просто долгое время никто не находил туда путь. Так говорили им в учебном центре при «Облачных Глубинах».
Сначала виртуал был для Цзян Чэна только возможностью отомстить за семью, но после нескольких погружений ещё неопытный Охотник понял, что вирт — это выход. Можно поймать малолетних преступников и надавать им по тощим жопам, не оглядываясь на мораль, но спасая этим шлепком их будущее. Можно позволить себе разогнать вирт-притон, надавав пиздюлей сутенёрам и измазав клиентов дёгтем или окунув башкой в унитаз. Можно взорвать доки к пиздючим демонам, влив всю силу в любимый кнут — и выбрасывая в реальность подсевших на вирт до того, как их вырубят из жизни собственные «хозяева».
А главное: здесь можно найти и убить ту блядь, что организовала нападение на «Пристань» — и ни один закон не сможет ему помешать.
Его осуждали: техники — за методы, а брат — за постоянное пропадание в виртуале. Моральная сторона его не интересовала, ведь в итоге-то всё правильно получалось! А предупреждения о скором выгорании наследник клана Цзян перестал слушать ещё до нападения на «Облачные Глубины». Какая разница, что с ним произойдёт, если он уже умер: под обвалом — вместе с отцом и под пулями — с матерью?!
Виртуал не только давал дышать свободно — он возвращал воспоминания.
Толстая коробочка диагноста выглядела на тонком запястье странно: входила в резонанс с браслетом, перемигиваясь огоньками. С браслета для входа в вирт тоже можно было снять информацию о повреждениях — но странная модель знакомого устройства не отвечала ни на один запрос. Даже непонятно было, есть ли Мэн Яо сейчас в пространстве вирта. Цзян Чэн вокруг никого не ощущал.
Поурчав немного, приборчик начал выбрасывать на экран перед глазами Цзян Чэна один диагноз за другим. И заставил Охотника пожалеть, что к доктору Лань Сичэню не было доступа.
Психическое истощение, физическое истощение, трещина в ребре, сотрясение мозга. И это не считая всяких порезов и синяков, которые делали тушку Мэн Яо похожей на шкурку очень авангардного тигра.
«Хорошо, что я старался поменьше его трогать», — подумал Охотник, пытаясь высмотреть через коридор и открытую дверь Лань Сичэня. А вдруг повезёт? По данным вирт-пространства, они уже должны были показаться на пороге.
Видение через вирт не подвело — доктор Лань действительно скоро вошёл в дом: спиной вперёд, прикрыв глаза и явно указывая путь главе Не. Бессознательному, с широко открытыми глазами и такими зрачками, что видно было даже из гостиной.
Цзян Чэн так опешил от этой картины, что пропустил момент, когда Мэн Яо открыл глаза. А в следующую минуту сам отшатнулся к стене, чудом перехватив не долетевший в бок кинжал.
А Мэн Яо, ещё минуту назад лежавший безвольной тушкой, уже бросился к названым братьям. Выражение его лица заставляло все рефлексы вопить об опасности.
Но Цзян Чэн никак не успевал его перехватить.
***
Лань Сичэнь никогда не думал, что ему придётся вот так стоять над телами названых братьев и беспомощно смотреть, как Лань Чжань суетится вокруг. Итоги вылазки главы оказались печальными для всего клана Не: тело удалось оттащить от края и привести в стабильное состояние, но разум слишком долго находился в вирте без какого-либо якоря. Итог можно было предугадать сразу — разум Не Минцзюэ потерялся в пространстве виртуала, не способный вернуться к своему телу. Младшему брату главы, Не Хуайсану, сообщал о случившемся сам Лань Сичэнь, оставив Лань Чжаня разбираться с последствиями «удалённого управления» телом.
Почему-то стало очень тяжело смотреть на такого дагэ: безжизненного, бледного, застывшего с обеспокоенным выражением на лице. Будто сейчас встанет и будет отчитывать их всех за безрассудство.
Но Лань Сичэнь знал, что дагэ не встанет. Возможно — никогда.
Мэн Яо спал. Принудительно: истощённый истерикой организм сразу сдался сильным успокоительным, позволив оказать нужную помощь. Там, в коридоре, оседающего Мэн Яо подхватил Цзян Ваньинь — даром что сам нуждался в помощи.
Тяжело выдохнув, Лань Сичэнь закрыл глаза. Стоять становилось всё труднее, усталость наваливалась тяжёлой плитой, но он не мог позволить себе отдых.
Цзян Ваньинь стоял за спиной, и доктор Лань ощущал его напряжение. О чём сейчас думал Охотник? Проклинал своего техника или готовился подхватывать, если он свалится?
А-Яо буквально повис на докторе, не давая двигаться и пытаясь добраться до браслета А-Цзюэ. Лань Сичэнь сразу понял, что давать ему касаться браслета нельзя, но не учёл силы, которая появляется у людей в таком состоянии. Неслабого старшего Ланя отшвырнули, и выключить последнюю связь разума Не Минцзюэ с телом помешала только хорошая реакция Лань Сичэня. Приказ двигаться был отдан мысленно, без каких-либо устройств, и А-Цзюэ его услышал. Чем именно, если его разум бродил по бесконечным дорогам виртуала — это им ещё предстояло выяснить.
«Кажется, я не должен был брать за него ответственность», — подумал доктор Лань, с трудом понимая, о ком именно была эта мысль: о Не Минцзюэ, Мэн Яо или Цзян Ваньине. Охотнику ведь тоже досталось в том коротком противостоянии — и опять по вине самого Лань Сичэня. Ну какой идиот поручает неадекватного Охотника с экспериментальной моделью входа в вирт другому Охотнику?..
Мысли то бежали вспугнутыми кроликами — то тяжело ворочались, вызывая головную боль. Впрочем, это нормальное состояние после вынужденного входа в виртуал человека, к нему не привычного — во всяком случае, Лань Сичэнь на это очень надеялся.
Лань Чжань вообще считал, что он словил шок.
Осмотреть себя Цзян Ваньинь дал, опять соскользнув в состояние безразличия, как только доктор вернул блокировку на браслет. Но сейчас старшему Ланю совсем не хотелось его уговаривать. Упрямится — значит, ему действительно удобнее жить в вирте. Разве какой-то чужой человек способен перебить тягу к жизни в виртуале, если этого не смогли сделать родные? Лань Сичэнь помнил, как горели жизнью глаза Цзян Ваньиня там, в гостиной. Сам ведь выкрутил браслет, паршивец, тут же воспользовавшись своей свободой.
Впрочем, теперь это уже не так важно. Возможно, он действительно не подходит на роль техника Цзян Ваньиня, и стоит обдумать отказ и поискать более подходящего человека. Оставлять наследника Цзян саморазрушаться Лань Сичэнь не собирался в любом случае…
Перед глазами стоял Мэн Яо, с ненавистью смотрящий на него и А-Цзюэ и выкрикивающий обвинения: в убийстве, в нерасторопности, в нежелании спасти брата… А-Яо трясло, он пытался броситься на дагэ, отскакивал и никому не давал к себе приблизиться. Пугал Лань Сичэня явными признаками нервного срыва, невнятными рыданиями и неадекватностью. Мэн Яо сходил с ума — нет, слетал, стремительно и неотвратимо — прямо у него на глазах.
И доктор Лань, лучший нейрохирург и психолог «Облачных Глубин», ничем не мог ему помочь.
— Брат, посмотри на это.
Лань Сичэнь часто заморгал, пытаясь вернуться в реальность из своих мыслей.
— Брат? Сичэнь! Ты меня слышишь?
Ему сейчас показалось, или руки Охотника дёрнулись его подхватить?
— Д-да, я просто задумался, — посмотреть на брата, улыбнуться. Лань Чжань не должен заметить, насколько старшего брата выбило из колеи случившееся.
— Не волнуйся, прошу тебя.
— Хм, — Лань Чжань посмотрел скептически, но настаивать ни на чём не стал. Наоборот — подозвал к рабочему полю около капсулы Не Минцзюэ.
Главу Не удалось отвести в лабораторию без особых проблем, даже не прибегая к программе странного браслета у него на руке. А-Цзюэ слушался Лань Сичэня, позволяя уложить себя в специальный кокон для тех, кто впадал в кому: теперь все функции его организма были под контролем. Повреждений у дагэ оказалось множество, А-Чжань даже не поверил, что с таким можно было остаться в живых — но первая помощь была оказана вовремя. И не людьми, а вот этим вот браслетом со странной программой, очень похожей на разработки клана Вэнь.
— Откуда у Цзиней программа, написанная Вэнь Жоханем?
Лань Чжань с подозрением посмотрел на спящего Мэн Яо.
Со стороны Цзян Ваньиня раздался возмущённый хмык. «Да каждая собака знала, что Пионы пользуются данными Вэней!» — так и слышалось в этом звуке.
Доктор Лань Сичэнь не ответил, инициировав рабочую среду и вызывая историю операций. Его ещё в машине удивило, что у странного устройства совсем не было программы защиты. В то время как даже на самых простеньких консольках управления всегда стояла защита от взлома и потери данных. Или её сняли перед тем, как надеть на дагэ? Но зачем? Чтобы кто угодно мог познакомиться с этой — несомненно — ценной разработкой?
Или им передавали послание?
Кажется, это предположение он произнёс вслух. И младший, но упрямый братик — куда там Цзян Ваньиню! — согласился.
Загоревшись этой идеей, они вместе просмотрели каждый шаг программы, обращая внимание на все незнакомые элементы. Лань Чжань здесь сильно помогал — он уже немного ознакомился с браслетом и теперь показывал старшему то, что обнаружил сам.
Вот этот кусочек выбрасывал разум в виртуал, используя не накопитель энергии, а собственные силы. А здесь программу явно редактировали на ходу, похоже, оказывая первую помощь. И тоже силами организма Не Минцзюэ.
Братья Лань шокированно переглянулись.
Волевым усилием извне заставить срастись сосуды и остановить кровотечение? Поднять гормональный фон для экстренного входа в виртуал? Создать связь мозга с тёмным пространством для управления — и всё это изнутри, волей Не Минцзюэ?!
Это было насилием над разумом и телом дагэ — но, похоже, спасти иначе было нельзя.
— Вэнь Жохань был гением. И безумцем.
Резко повернувшись на стуле, Лань Сичэнь вперился в брата взглядом. Весёлым, с оттенком сумасшедшинки.
— Почему же — был? А-Чжань, ты разве не понял? Это и есть его послание!
Крайнее удивление на лице брата, обычно очень сдержанного в эмоциях, вызвало смех. Удивление тут же сменилось беспокойством, но Лань Сичэнь не мог остановиться. Вся ситуация стала ясной, как день. Как же они раньше не догадались?! Кто ещё, кроме Вэнь Жоханя, мог настолько сильно привязать Мэн Яо к лабораториям Цзиней? А-Яо восхищался гением главы Вэнь, он мечтал работать с этим человеком — неужели он так просто позволил бы его убить?!
Беспокойство сменилось решимостью — уже не слушая брата, Лань Чжань закрыл программу и повернул кресло Лань Сичэня к себе. Смех затих, превратившись во всхлипы. Похоже, напряжение достигло своей точки — старший брат был в шаге от срыва. Его причину Лань Чжань очень хорошо знал: себе он тоже бы не простил, закончись погружение Вэй Усяня таким же образом.
— Сичэнь, послушай меня. Мы всё исправим. Найдём, как вытащить Не Минцзюэ, поможем Мэн Яо. Только ты должен успокоиться. Держать себя в руках, понимаешь?
Лань Чжань умел успокаивать — от его голоса становилось лучше, усталость уходила. Даже голова утихла, и мозг перестал пытаться сбежать из черепной коробки. Судорожно вздохнув, Лань Сичэнь перехватил руки брата, сосредотачиваясь.
Он хорошо знал Мэн Яо. Тихий и неконфликтный, А-Яо до посинения мог спорить с дагэ и всегда настаивал на своём. Он очень многое умел и был способен защитить главу Вэнь даже без сбежавшего по приказу Чжулю.
Мэн Яо никогда не говорил, почему пошёл шпионить на своего отца. Просто после падения Цишаня поставил их с А-Цзюэ перед фактом и стал исправно пересылать данные. Кажется, теперь доктор Лань знал причину этого.
Много же ему потребовалось времени, чтобы догадаться…
— Этот браслет и есть послание. И призыв для дальнейшей работы, А-Чжань, нашей с тобой работы. Понимаешь?
— Ты хочешь сказать?..
— Вэнь Жохань жив. И работает против этих ебучих Золотых Унитазов! — прозвучало из-за их спин. Братья обернулись.
Цзян Чэн опять сидел на своей любимой кушетке, с выключенным браслетом доступа в виртуал на руке, и смотрел на шокированных Ланей с гордостью кота, стащившего хозяйскую котлету прямо из тарелки.