Шут и Принцесса

Вчерашний вечер превратился в горстку незабываемых, во всех смыслах, впечатлений — не слишком приятных, в чем-то даже печальных и ужасающих, но все же почему-то не тех, от которых точно хочется избавиться. Нужно было просто переварить случившееся. И со временем — переварит. На рассвете Джун обнаружила себя закутанной в плед, уснувшей в глубоком плетеном кресле, которое какая-то добрая душа вытащила на палубу из пассажирской каюты. По ощущениям, она будто не спала вовсе, но заснуть снова не стала и пытаться. Поднявшись, накинула плед на плечи и подошла к борту, пытаясь определить, где находится яхта. Готэм. Почему всех психопатов так тянет именно в Готэм? Наверное, местная полиция уже не первый год задается этим вопросом. И Мун даже не удивлена тому, что Джокер привез ее именно сюда. — Значит, Готэм, — себе под нос произнесла она, и вздрогнула, когда из-за спины раздался ответ. — Не совсем, — Джокер замер в дверях одной из кают, стоял, облокотившись на косяк, и скрестив руки на груди, — В прибережной зоне есть небольшой островок, мы отправляемся туда. — Чтобы оживить кого-то?.. — Да. — Я говорила, я больше не… — После этого ты еще и спорить будешь? — он многозначительно указал на повязку на своей шее. — Это другое. Я не могу объяснить, как это получилось. Это не работает так, по моему желанию!.. — Но все-таки — работает. Я не буду на тебя давить, ты слишком ценный экспонат, и я видел в Мидвэй-сити, на что ты способна, так что ссориться с тобой не стоит. Но раз мы уже здесь — можно хотя бы попробовать. Джун лишь поморщилась и сильней укуталась в плед, спасаясь от ледяного ветра. — Наверное, для тебя очень важен тот, кого ты так отчаянно жаждешь спасти, — только и пробормотала она. — Очень, — не в меру серьезно отозвался гангстер, — Этот человек — единственный смысл моей жизни. Корабль причалил к хилому пирсу, на который и ступать было страшно — настолько гнилые были доски. Джокер, как настоящий джентльмен, протянул ей руку, и Джун ее успешно проигнорировала — ей и раньше не слишком-то нравилось, когда к ней прикасались. Островок был заросшим, на нем явно давно никто не бывал, но благо, им не требовалось слишком в него углубляться, старая дорожка вела с пирса к большому дряхлому особняку. — Что тут было? — решила спросить Джун, когда она добрались до его входа. — Клиника или санаторий, я не вдавался в подробности. Гангстер безразлично махнул рукой, и толкнул дверь, та отозвалась протяжным скрипом. — Когда все закончится, куда ты хочешь отправиться? — неожиданно спросил Джокер. Они пробирались по темным, и когда-то пышно украшенным, коридорам. Шли неспешно, Джун предпочитала смотреть себе под ноги, а не на собеседника, в полу не хватало досок. — Я хочу вернуться в Стар-сити, — не задумываясь ответила девушка, — А ты меня отпустишь? — Отпущу. А ты действительно этого хочешь? — в тон ответил гангстер, — Даже если от твоих способностей ничего ты осталось, ты… Можешь быть полезна. Мне нужны такие как ты. — Мне казалось, ты считаешь, что я не умею «веселиться», — она беспокойно обернулась, поняв, что Джокер приказал остаться своим людям снаружи. — Это поправимо, — он широко улыбнулся, — Ну, что скажешь? У меня нашлась бы работа для тебя. И не последнее место в пищевой цепочке. — Нет уж, — на лице ее возникла болезненная усмешка, — Предпочитаю жить скучной жизнью. И делать то, что сама захочу, а не подчиняться приказам какого-то клоуна. — Я всегда делал что хотел, дорогая, — отозвался он, — И люди окрестили меня психом. Джун промолчала на его слова, пытаясь переварить высказанную им мысль, и считая разговор оконченным, но он вновь заговорил. — Ты хочешь вернуться из-за того парня, так? — он задумчиво провел пальцем по какой-то пыльной вазе, — Что руководит тем отрядом, в который впихнули мою Харли? Любишь его? — Откуда ты… — возмущенно начала Джун, но продолжать не стала. Ну и пусть. Кто знает, что он еще нарыл, когда искал способ отключить бомбу на шее Квинзель, — Да. Люблю. Ее ответ прозвучал так тихо, словно она рассчитывала на то, что гангстер не услышит. И в голосе Джун было какое-то странное смирение. Бороться с чувствами к Рику не было никакого смысла, но она все равно пыталась — даже когда Чародейка ее покинула — не относиться к этим отношениям слишком серьезно. Люди в жизни Мун приходили и уходили, и она научилась ни к кому крепко не привязываться, ни на кого не рассчитывать. Даже провожая Рика на очередное задание, привычно целуя затылок и говоря, что любит — она не верила окончательно в свои слова. И провожала будто навсегда, но вместе с тем — словно не осознавая, что он может не вернуться. Но — черт — сейчас даже злиться не могла на эту дурацкую слежку и на то, что он не рассказал о ней. Выражение лица Мун изменилось, когда она осознала, что Рик наверняка из-за этого похищения места себе не находит, и все силы бросил на поиски — а Джун даже ни единой попытки не предприняла, чтобы дать ему знать, что с ней все в порядке. И злость окончательно превратилась в острейшее чувство вины. — Хорошо, — произнес Джокер, вырывая ее из мыслей, — Такую причину возвращения я могу принять, — он замер, за плечи развернул Джун к себе, с высоты своего роста заглядывая в глаза, — Если ты и впрямь любишь, то я не должен разлучать тебя с твоей любовью. Запомни, то, что хранится у тебя здесь, — он коснулся двумя пальцами в области ее сердца, — Самое ценное, что есть в жизни любого человека. И не спорь, — он улыбнулся, но как-то непривычно, и хоть улыбку его сложно было различить в полутьме, оторопевшей Джун начало казаться, что она стала различать, по настоящему он улыбается, или нет, — Я верну тебя твоему парню. Но сначала — дело. Он распахнул дверь, возле которой они замерли — большая массивная двустворчатая дверь, через щель в которой пробивался свет. Вся комната, просторная и очень пыльная, была залита солнечным холодным утренним светом. Столовая. По крайней мере, когда-то была ею. Джун сразу прошла внутрь, и остановилась возле стола — на нем, завернутое то ли в простыню, то ли в скатерть, лежало массивное тело. И судя по огромному пятну на покрывале в районе живота — тело это однозначно было мертвым. — Ну… Вот, — произнес Джокер, заведя руки за спину, и смотря девушке через плечо, когда она снимала покрывало. — Это?.. — удивление на лице Джун было неописуемым, и она подняла голову, глядя в глаза Джокера с таким выражением, словно считая, что он над ней издевается, — Это Бэтмен? Это что, и вправду Бэтмен? Самый важный человек в твоей жизни?.. — Да, — он кивнул, взъерошив изумрудные волосы, — Да, это так. Не пытайся понять, просто поверь, без него моя жизнь совсем бессмысленна. Мы дрались здесь, и я, знаешь ли, немного перестарался… — Да уж, я вижу, — произнесла Джун, брезгливо рассматривая уже начавшие подгнивать вывалившиеся кишки и раскрошившуюся броню, — И чем это ты его, неужели самым обыкновенным ножом? — из любопытства спросила она, стягивая маску с лица покойного Темного Рыцаря Готема. — Нет-нет-нет, я не должен этого видеть! — гангстер поспешно отвернулся, так и не ответив на вопрос. — Неужели тебе не интересно, за кем ты так долго охотился? — Это не имеет значения. Он для меня Бэтмен — и больше никто другой. Как я для него — только лишь Джокер. И так должно быть всегда. — Ну хорошо. Подожди немного. И помни — я лишь попробую. Ничего не обещаю. Джун разглядывала немолодое лицо, и почему-то совершенно не удивлялась тому, кем на самом деле оказался Темный Рыцарь. Впрочем, миллиардера из Готема сейчас было сложно узнать, лицо опухло и посинело… Сколько он здесь уже лежит? И смогла бы оживить Чародейка мертвое столько времени тело? «Могла бы. Потому что тело ничего не значит,» — пронеслось в ее голове. Да. Тело ничего не значит. Самой Чародейке было шесть тысяч лет. Она была симбионтом и меняла оболочки. Тем, кто вступил с ней в симбиоз, были не страшны подобные раны. Была не страшна старость и смерть. Но Чародейки больше нет. — Джокер, я не могу этого сделать, — признала девушка, повернувшись к гангстеру, — Не могу. Не знаю, что тогда произошло на яхте, может быть, это просто случайность. Не в моей власти оживить мертвого. Она ожидала приступа гнева и ярости, ожидала, что гангстер расстреляет ее на месте, поддавшись эмоциям, а может забьет досмерти, как это случилось с Робином. Но Джокер хохотал. Безумно хохотал и стягивал с шеи ее шарф. А под шарфом — лишь шелковая нить, которой Джун его штопала, и которую он поспешил смахнуть, словно пылинку. Ни следа прежней раны. — Ты можешь все, принцесса, — проговорил он, полуобернувшись, — Предел твоих возможностей неизвестен. Не торопись. Соберись. Подумай. И попробуй снова. Он вновь отвернулся, а Джун снова склонилась над телом, не зная, как воспринимать случившееся. Рана Джокера зажила… Но была ли рана? Он шут, фокусник, в его силах было провести ее. Или все-таки он исцелился по-настоящему? Да какая разница, это все равно скорей запутает ее, чем поможет оживить мертвого… «Темный Рыцарь не мертв». Не мертв? Почему же? Очень даже мертв, и вполне успешно разлагается. Хотя, конечно, его плащ может надеть кто-то другой. Может быть даже, что Уэйн далеко не первый Бэтмен. Но почему-то ей, как и Джокеру, решительно не хочется считать его мертвым. В этом есть что-то неправильное. Бэтмен и Джокер. Джокер и Бэтмен. Словно два столпа города, что был основан задолго до них. Боже, она уже рассуждает как этот психопат… «Это нельзя убить оружием. Это не то, что может умереть как обычный человек». Джун вздрогнула, внезапно осознав, что это вовсе не ее мысли, не ее рассуждения. На миг бросила взгляд на Джокера — не опоил ли он ее, когда та спала? Нет, невозможно, это проявилось бы раньше. И это не выглядело бы так… Так знакомо. Что ты имеешь в виду? «Я не буду озвучивать очевидное. Думай. Ты поймешь. Шут, сам того не понимая, дал тебе все подсказки». Я не могу его воскресить! «Не можешь. Он в этом и не нуждается. То, что требуется от тебя — проще. Гораздо проще, чем воскресить человека». Кто ты? Ты Чародейка? «Нет. Чародейка это ты». — Тогда, в Мидвэй-сити, — вслух проговорила Джун, выпрямляясь, — Не я тебя оживила, — на ее лице была улыбка, странная и просветленная. Она касалась изувеченного тела, и от пальцев ее поднимался черный туман, — Точней даже, я всего лишь помогла тебе воскреснуть. Ты не был по-настоящему мертв. Невозможно убить идею. По крайней мере — так. Можно лишь сделать ее носителя мертвым. Ты ведь знал это, не так ли? — Это было бы слишком напыщенно и самодовольно, и вполне в моем стиле. Я догадывался, — раздался за спиной Чародейки полный веселости голос Джокера. Это действительно было проще, чем воскрешать мертвого. Гораздо проще. Потому что живучая идея никогда не стремится умирать. Все-таки Чародейка не та, кем ее считали. Она не просто симбионт. И Джун придется решать, что делать с этим дальше. Но — не сейчас. Бэтмен издал тихий стон, доктор Мун могла бы сказать, что это всего лишь воздух выходит из мертвого тела, но она была настроена более оптимистично. Лицо Уэйна постепенно приобретало нормальный цвет, и девушка вернула на него маску. — Все в порядке, вы в безопасности, — уверила она Темного Рыцаря. Тот был еще слаб. Но он выкарабкается. Приблизившись к Джокеру, требовательно протянула ему ладонь, — Телефон. — Я бы мог подбросить тебя до Стар-сити, знаешь ли. — Нет, спасибо, выберусь силами «Аргуса». Ну же. В ее ладони очутился крохотный кнопочный аппарат, и она, не задумываясь, набрала номер Флэга. — Алло, Рик?.. Да, это я. Со мной все в порядке, я с Бэтменом, на островке возле Готэма. Требуется срочная медицинская помощь. Ему, не мне. Нет, Джокер меня не тронул. Долгая история, лучше не по телефону. Прости, что я… Прости, что снова заставила волноваться. Прости. Нет, плевать на слежку, ты хотел как лучше, я понимаю. Ты ведь заберешь меня, да?.. Хорошо. Жду через сорок минут. Я тебя тоже. Джокер, насвистывая что-то веселое, отправился на выход. И Джун, положив трубку, поняла, что самым ярким воспоминанием о последних двух днях будет именно это — его силуэт на фоне дверного проема. — Удачи, Принцесса!..