Лучший друг

Бан не помнил, когда начал думать о своём командире так. Когда перестал задумываться о том, как воскресить Эллейн или же умереть самому. Когда блондин снова улыбнулся ему так нахально, как улыбался только ему? Когда в очередной раз полез Элизабет под юбку? Или когда налил ему очередную кружку эля, почти не глядя отправляя её рукой в его сторону? Это Бана уже не заботило. Сейчас ему казалось, что Мелиодас спас его. Спас его также, как и тогда, когда протянул обтянутую перчаткой руку полуживому вору, смеясь о том, что принял его в орден. Ха, наверное, Эллейн была ему благодарна. Но это уже тоже было неважно. Бан даже не помнил, в какой момент захотел подмять его под себя. Заставить извиваться под собой в нервной дрожи. Стонать как последнюю блудницу. В бреду хватать ртом воздух, ногтями раздирая в кровь его плечи. Но неважно было даже это, ведь он мог просто наслаждаться временем, которое проводил рядом с нахальным пареньком. Наслаждаться своим статусом лучшего друга. Единственного лучшего друга. И он так боялся все это потерять, что решил спрятать свои чувства так глубоко, как только возможно. Ведь больше, чем лучшими друзьями, они стать не могли. Просто бессмертный себе не позволит сломать и без того пошатнувшуюся дружбу. Не простит. Он уже терял, и больше себе не позволит. Так думал Бан, но, видимо, жизнь на него имела другие планы. *** Принцесса чихнула. — Элизабет, ты что, простудилась? — тут же подскочил к девушке Хоук, носясь туда-сюда у неё в ногах и громко хрюкая. — Хмм, возможно, так тебе станет лучше, — как всегда быстро среагировал Мелиодас, не упуская и малейшей возможности полапать принцессину грудь. Бан неприкрыто скучающе зевнул, но всё же отвёл глаза. К таким регулярным и неудивительным выходкам командира уже пора было привыкнуть, но, как там говорится… Сердце не велело? Резкая, но несильная боль заставила вздрогнуть. Лисий грех чертыхнулся, заметив Частифол, спокойно парящий в нескольких сантиметрах от него, словно это не он только что вспорол Бану бок. Он может уже и зажил, только вот больно было всё равно. — Вообще-то мне больно, — бессмертный был раздражён, но фраза эта почему-то вышла какой-то сухой и безразличной. — Это вообще-то мне должно быть больно смотреть, как убийца моей сестры корчит такую обречённую мину, — невозмутимо произнёс в ответ Кинг, паря в нескольких метрах от Бана в позе лотоса со сложенными на груди руками. — Эй, — с нажимом произнёс светловолосый, и такая интонация ему больше понравилась. На лице короля фей проскользнула какая-то даже несвойственная ему добродушная усмешка. А, может, и свойственная, Бан как-то не обращал внимания. — Вот, теперь я узнаю нашего нахального бессмертного, — растягивая каждое слово, даже больше упиваясь ими, хотя чем там упиваться, бессмертному было неясно, качнул головой Арлекин. Но тут настроение его заметно переменилось: — Выкладывай. И вот тут Бан готов был убить этого нахального шатена хотя бы за то, что тот был таким проницательным. — Тц, я по-твоему похож на беззащитного пацана, которого по головке надо погладить для утешения? — огрызнулся парень. — Иди ты. Король фей не стал отвечать на обидное высказывание товарища, лишь покачал головой, и Бан уже был готов послать его в далёкие края, только вот дальнейшие действия Кинга заставили бранные слова застрять где-то в горле, а красные глаза распахнуться в немом и глубочайшем шоке. Хотя, возможно, это совсем не то, о чём он подумал. Медвежий грех почти мгновенно оказался рядом с Мелиодасом, уже что-то объясняя демону на ухо. И сколько бы бессмертный не старался расслышать, даже до его ушей (а он обладал очень острым слухом) доносились лишь обрывки фраз, из которых невозможно было составить не то что текст, а даже связные предложения. Хотя может то, что увлечённо кивающий блондин затем подозвал к себе Мерлин, ввело в ступор ещё больше, а прежде чем лисий грех успел что-либо сообразить, уже оказался впихнутым в какой-то портал на пару с демоном, а в ушах звенело лишь одно последнее слово Кинга, от смерти которого спас только этот идиотский портал. «Тормоз» По сути Бан понимал, что бесится именно из-за того, что шатен попал в точку. Пальцем в небо, но туда. Но вот что Кинг ожидал за это от него услышать? «Спасибо»? Минимум, что Бан сделает по возвращению — пожелает ему скорейшей и мучительной смерти, и Мерлин заодно. Но причина всей этой несуразицы явно не разделяла его терзаний, с привычной своей улыбкой смотря на Бана снизу вверх. И как-то мгновенно от этого взгляда все посторонние мысли куда-то улетучились, оставляя после себя лишь какую-то сумасшедшую кашу в голове. И если только надо было открыть рот, вмиг оставалась только звенящая пустота и выводящее «тормоз», вместо хоть каких-нибудь слов. В лиловой пустоте они находились ещё где-то с секунду, и потом их взгляду открылся совершенно такой же пейзаж, какой и был до этого. Казалось бы — вот он и лес вокруг, и тропинка, ведущая к реке, и горы, и «Шляпа кабана» за спиной, только вот было одно единственное отличие — звуков никаких не было вообще. И это казалось странным только первые несколько секунд — потом становилось ясно, что здесь нет и одной живой души. Ни одной — кроме их двоих. Одна бровь как-то насмешливо поползла вверх. Это что, новая пытка такая? Типо смотри, но не трогай? Сдохни, а не лоханись? — И чё это было? — слова вырвались как-то сами собой, бессмертный даже не успел подумать. Но вопрос был правильный. — А? — Мелиодас словно на секунду о нём напрочь забыл, также оценивая обстановку. — Ты о том, что сделал Кинг? Ну, он сказал, что ты там сам не свой, и что расшевелить тебя надо, а сюда нас отправил для того, чтобы мы не разнесли там всё. И только спустя какое-то время лисий грех понял, что прослушал половину сказанного, как зачарованный глядя на то, как демон крутит между пальцев только что сорванную травинку, активно пользуясь тем, что взгляд блондина притянут этой своей травинкой, когда как он может в деталях разглядеть его лицо. И неважно, что между ними несколько метров, Бан всегда видел хорошо. Возможно, бессмертный многим покажется конченным романтиком, если скажет, что эти изумрудные глаза божественны, как бы абсурдно это ни звучало в сочетании с его демонической сущностью. Он даже не мог понять, что в них было прекраснее: то, как эти два изумруда блестят счастьем при появлении любого из членов его ордена, друга, товарища, ну и, конечно, любимой; или же то, как мастерски они умеют скрывать самые потаённые, самые глубинные эмоции и чувства, ведь Бану не раз приходилось наблюдать за бушующим малахитовым океаном в глубине его глаз, когда на лице можно было разглядеть лишь привычную ему добродушную ухмылку. Хотя… всё равно, Бану кажется, что с его глазами не сравнятся даже самые прекрасные из глаз, когда, во время битвы, демон готов умереть за дорогих ему людей, когда они горят огнём и бушует в них гневный океан. Даже сейчас его демонические глаза привлекали, затягивали в свою малахитовую бездну, не давая и шанса отвести взгляд. Но предательские глаза словно нарочно скользили вниз, по изящной линии немного курносого носа, застыв на плавной полосе тонких бледных губ. Светловолосый с негодованием почувствовал, как сухо вдруг стало во рту. Он сглотнул. — Красивый… — бесшумный выдох слетел с искусанных губ следом за оборванной на середине фразой, разбиваясь о черепную коробку паникой осознания произошедшего. Блондин распахнул ярко-зелёные глаза, в изумлении глядя на товарища. — Ч-что?.. — возможно, за набатом бьющимся в висках неконтролируемым желанием провалиться сквозь землю Бану только показалось, что голос Мелиодаса на мгновение дрогнул, выдавая растерянность обладателя. — Ты что-то сказал?.. Единственно верным решением сейчас бессмертному показалось смотреть куда угодно, только не на стоящего прямо перед ним демона. — А… Не… И… — даже так, мысли просто отказывались собираться в кучу, выдав хотя бы какую-нибудь связную фразу. — Ничего. Просто мысли вслух. А Мелиодас в этот момент был готов благодарить богов за то, что Бан отвернулся в сторону их до мельчайших деталей скопированного бара, чеша рукой затылок, так и не заметив его горящие алым щёки. Никто из них не был уверен, сколько точно времени прошло, но одно было ясно точно и одному, и другому — молчание затянулось. Но первым его осмелился нарушить бессмертный. — Капитан, — уже в своей привычной манере начал лисий грех. Обычно такой тон не предвещал ничего хорошего. Но в следующую секунду он вдруг расплылся в присущей ему нахальной улыбочке. — Ну Кинг как обычно всё понял там как-то по-своему. У меня вообще нет сейчас настроения дра- — Это из-за меня? — внезапный, резко заданный вопрос заставил бессмертного осечься на полуслове. Это был словно удар под дых, выбивающий из лёгких весь воздух. На глаза демона упала тень, и потому невозможно было понять, о чём он сейчас думает. В этом-то и состояла главная проблема. А Бан только и мог, что беззвучно открывать и закрывать рот, не в силах сказать хоть что-то. — Ой, прости, — вдруг нервно рассмеялся тот. — Просто мысли вслух. И снова это давящее молчание. Казалось, ещё чуть-чуть, и напряжение между ними можно будет ножом резать. — Эй, — снова начал сначала светловолосый. — А как отсюда нам выбираться, кстати говоря? И что это вообще за место? — А, — тут же оживился драконий грех. Видимо, не одного Бана заботила сложившаяся неловкая ситуация. — Мерлин сказала, что в «Шляпе кабана» есть какая-то статуэтка, которая послужит средством перемещения. Типо её нужно разбить, и тогда мы вернёмся обратно. А это всё, — он обвёл рукой окружающее пространство, а Бан неотрывно следовал взглядом за малейшим его движением, что Мелиодаса смущало, и даже руки начали трястись. — Параллельный мир. Отзеркаленная копия нашего, только вообще безжизненная, без живых существ, — в итоге блондин просто заложил руки за голову, так и привычнее, и легче было скрыть волнение. Бан задумался: — Без живых существ… Мелиодаса вдруг переклинило. — Эй, чего у тебя там вообще в голове творится, думаешь о каких-то странностях. Одна бровь поползла вверх. — А о каких это странностях ты подумал, если не секрет? Демон отчётливо чувс­твовал, как у не­го уже го­рели уши и да­же ко­жа сза­ди шеи, но упорно продолжал делать вид, что не повёлся. Бан естественно этому блефу ни капли не верил, но до него самого всё никак не могло до конца дойти, отчего стоящий напротив него блондин с ног до головы залился краской. Нет, умом он конечно понимал, но у него такое чувство, что на сознании просто стоит блок, и при всём желании он просто не может въехать, почему. И, как бы неприятно бы ни было признавать, но слово «тормоз» со стопроцентной точностью могло охарактеризовать его состояние на тот момент. Всё. Опять. Снова тупик. О чём бы они не заговорили, в конце всё сводится к каким-то странностям, что ещё мягко сказано. — Мелиодас… — тот аж вздрогнул, когда услышал своё имя, произнесённое бессмертным. Не толь­ко из-за аб­сур­днос­ти про­ис­хо­дяще­го — начиная с этого странного разговора и заканчивая своей непонятно откуда взявшейся не менее странной реакцией. Но ещё и по­тому, что Бан го­ворит, по­низив го­лос до чувс­твен­ной хри­пот­цы, ка­та­ет сло­ва на язы­ке, как лю­бимое ла­комс­тво, и от этих ин­то­наций внут­ри у демона всё словно плавится. А, может, он просто себя накручивает. — Давай просто сейчас не будем ничего друг другу говорить, — с этими словами лисий грех опустился на траву, потягиваясь и зевая. Хватит уже. Если так продолжится дальше, будет очень плохо. Если они переступят черту, друзьями они уже не будут. Это Бан прекрасно понимал. Мелиодас же последовал примеру товарища, растянувшись рядом на земле. И даже с закрытыми глазами бессмертный почти физически чувствовал, как вздымается чужая грудь, как отбивают бешеный ритм семь демонических сердец, с невообразимой скоростью гоняя по венам кровь. Бан отчаянно пытался заснуть. И неизвестно, сколько бы ещё продолжалась эта пытка, если бы в какой-то момент демон просто бы не придвинулся ближе, устроившись у бессмертного на плече и закинув одну руку на его торс. В тот момент Бан просто боялся дышать. И отчётливо слышал, как в голове что-то с треском сломалось, разлетаясь в щепки. Что-то, очень похожее на самоконтроль. Но умиротворённое дыхание у своей щеки и мерное биение множества сердец в момент остановили все мыслительные процессы, оставляя после лишь тихое умиротворение, и бессмертный не успел понять, как заснул. А в стороне шелестел густой листвой лёгкий ветерок, и тёплые лучи полуденного солнца ласкали лица двух тихо спящих рядом парней.