***
И что она должна делать? Приготовить ужин? Расставить свечи? Надеть что-нибудь эротическое? Как вообще парни готовятся к первому разу? А это первый его раз? «О, да, это будет его первый раз», отзывается Курама в очередной попытке успокоить Хинату. Та расхаживает по комнате, нервно щелкая пальцами и кусая губы. Страх, паника и желание скрыться преследует её все утро. Она делает несколько дыхательных упражнений в надежде унять беспокойство, и это помогает. Через тридцать минут медитации, девушка устраивается на кровати и пытается составить четкий план. Ужин, атмосфера, его внешний вид и, конечно же, надежда на то, что она, то есть её тело, будет готово к сегодняшней ночи. По крайне мере, сейчас это было всё, что она могла контролировать. По прошлым визитам в его тело у Хинаты есть прекрасное представление о том, что за продуктами ей придется идти, а из кухонных принадлежностей у него только одна кастрюля, чайник, тарелка и парочка чашек, и то одна со сломанной ручкой. А еще рабочая конфорка на плите в единственном экземпляре. С этого ракурса она прекрасно понимает его пристрастие к рамену. Какая другая пища может быть кроме быстро заварной лапши, если у тебя даже сковородки нет, чтобы пожарить яичницу? Девушка впервые принимает душ в его теле, моется тщательно, ища себе оправдание. Это для него, для себя, она не подсматривает за ним. Не мылит подолгу руку, любуясь крепкими мускулами, не касается трепетно белой линии живота, не обводит кончиками пальцев контуры пресса, и тем более не моет то самое интимное место, о котором столько говорит Сай. А если и делает, то очень быстро, не растягивая обычный душ на час. Уже после душа, Хината одевается и идет в магазин за продуктами, свечами и бутылкой чего-нибудь покрепче. Для храбрости.***
Наруто мнет грудь скорее по привычке, как можно отказаться от такого действия, когда все под рукой? Он не верит Ино. Ни одному её слову. И он точно не хочет заниматься сексом с Хинатой. Нет, он хочет секса с Хинатой. Он мечтает о сексе с Хинатой. Но не по тем причинам, которые дает ему Ино. Наруто хочет сделать все правильно. Наруто хочет свиданий, долгих вечерних прогулок. Наруто хочет, чтобы Хината держала его за руку, чтобы она прижималась к его телу, а он с упоением вдыхал запах ее волос. Наруто мечтает о том, как расскажет ей несколько совершенно забавных историй, например, о том как Какаши иногда рано утро можно застукать в лесу смерти, выгуливающего своих нинкенов. Или как Ирука теряет свою ручку, потому что забывает её за ухом. Наруто хочет ей рассказать, что тот кактус, с его подоконника, привез ему Гаара. А еще Наруто хочет, чтобы она рассказала ему все, и о восьмой команде, и Мирай, и о Ханаби, обо всем. Но вместо этого у него есть странные обстоятельства, ведущие в нужном направление бешенными скачками. И Наруто злится. Мнет большую грудь и злится. Он нежится в чужой кровати, запустив руку под пижаму и строит планы. Наруто Узумаки не привык идти, как задумала Судьба. Первое преимущество, которым он пользуется: тело Хинаты. Мягкое, теплое тело девушки, которая через двенадцать часов будет с ним. И, о Ками-сама, он ни за что на свете не оплошает. Жабий саннин всегда говорил, что тело женщины — сложный инструмент, но сыграй на нем пару раз и ты в жизни не захочешь играть ни на чем другом. Джирайя воспевал женское тело, он воспел его пылкость, отзывчивость и то невероятное удовольствие, которое оно приносило. Джирайя поклонялся женщинам. И Джинчурики был рад, что слушал его, хоть и в пол уха, а порой и самым его краешком, но слушал. Но еще больше блондин рад, что у него есть нечто невероятное — сольная репетиция. Первое, что он делает — выполняет ежедневные обязанности Хинаты: завтракает с сестрой, тренируется с Неджи, хотя это скорее повторение простых приемов тайдзюцу, без клановых техник. Но Неджи не возражает, он задумчив и молчалив, морщится от каждого громкого шума, и уже через час, ссылаясь на сильную головную боль, покидает тренировочную площадку. Уже после них, Наруто уединяется в ее спальне. Задвигает фусуму, все ещё гадая, как вообще можно жить без нормальной двери, и начинает обыск. Он и сам не представляет что ищет. Навряд ли девушки используют журналы или записывают в дневники свои фантазии, но ему нужно хоть что-то, чтобы составить представление о сексуальной жизни Хинаты. Через полчаса все, что он имеет, это набор кружевного черного белья. Такого, что у него сводит дыхание, ему нравится всё от мягкой кружевной чашки без каркаса до широкой ленты-застежки с пятью крючками. И он даже старался не думать о том маленьком полупрозрачном кусочке темной ткани, которую кто-то имел смелость назвать трусиками. О, Ками, он имел достаточно четкое представление что наденет сегодня для себя. Но как бы сильно его не радовали находки внутри бельевого шкафа девушки, это было немного не то, что он искал. Наруто просмотрел все: небольшой письменный стол, шкаф, каждый его сантиметр, за кроватью, под кроватью, даже поднял матрас, но кроме идеальной чистоты не было ничего удивительного или интересного. Узумаки точно верил, что в этой комнате должно было что-то быть, что-то, что лишало помещение безликого традиционного стиля. Нет, конечно здесь было много чего, несколько картин в стиле гохуа с горными массивами и деревьями, растения на окнах, плед, неожиданно яркого зеленого цвета, пряжа, но это все было не то. Он искал уже не сколько доказательство её интимной жизни, сколько то, что громко бы заявило о принадлежности этой комнаты Хинате. Многие могли сказать, что он был невнимателен, но если Наруто, что и заметил в ней то это, то что под клановым воспитанием, чужими надеждами и ожиданиями можно было увидеть настоящую Хинату. Она пробивалась через толщу возложенных на нее ролей и клише, редко, но пробивалась. Эта была та девушка, которая была свободна ото всех ожиданий. Девушка, которая была готова бороться ради того, во что верила. Это была Хината. И он искал нечто исключительное, воплощение её борьбы, часть её бунтарской натуры. И он нашел, среди толстых книг, аккуратно сложенных свитков и учебников из Академии. Когда он осматривал в первый раз книжный шкаф, он это пропустил, но второй раз от него не скрылось, что на одной из книг обложка была больше твердого переплета буквально на три миллиметра. Может, это было незначительно, но среди больших томов и клановых свитков, затертая бумажная обложка выделялась. И он взял книгу с полки. «Теория стихий чакры» было вытеснено на обложке, которая была явно больше, чем книга в ней. Наверно, ему не следовало удивляться. Он должен был догадаться. «Повесть непреклонного ниндзя». Самая нелюбимая книга Джирайи. Любимая книга Наруто. Аккуратно одев обратно подставную обложку, Наруто раскрыл книгу. Она была подписана, на первом развороте, со стороны твердого переплета, черными чернилами было написано: «Тому, кто верит от Великого Шиноби Листа Мастера Джирайи». И словно этого было мало, все на этой же обложке была приклеена газетная вырезка, фотография, которую он ненавидел. Его собственная черное-белое фото, сделанное после войны, когда его выпустили из больницы. Однорукий, улыбающийся, в глупой белой рубашке и правым рукавом, заколотым наверх, а сверху большими печатными буквами заголовок: Герой Войны. Вот и все. Большая бунтарская тайна. Наруто с силой захлопнул книгу и вытянулся на кровати. Он совершенно точно не собирался идти путем, предложенным Ино и все портить. Книгу он вернул на место, тщательно осмотрев полку на наличие еще каких-нибудь сюрпризов. И был рад, что сделал это. Под различными обложками он нашел несколько книг из серии Ича-Ича, пусть не подписанных, но загнутые уголки на страницах с самыми пикантными сценами говорили о многом. Выбрав одну из книг своего учителя, Наруто поудобнее устроился на кровати и принялся читать. Как бы там не было, но Хината имела очень подробное представление о том, как нужно пихать булочки в духовку. Ему не слишком нравились книги этой серии, он скорее испытывал дискомфорт, читая их. Ведь автор не раз нарушал не только границы личного пространства, но и закон, для того, чтобы написать пару новых глав. Это было ниже его моральных правил. Но предложения рисовали перед Наруто достаточно симпатичные картинки, и моральные терзания были оставлены позади, вместо них появилось что-то нервное, комок тепла растекающийся от груди к низу живота. Это настолько сильно отличалось от его обычно чувства возбуждения. Нечто иное, не накапливающиеся снизу, а разливающиеся по всему его телу мурашками на голове и покалыванием на кончиках пальцев ног. Это было невероятно. Он снял юбку и отпихнул ее прочь, стянул футболку, затем кофту. Делать это при свете дня, в её комнате, с её телом, и с дверью без замка было возбуждающе. Он раздумывал всего секунду. И прикрыв свои ноги зеленым пледом, Наруто избавился от нижнего белья. Он знал, как она выглядит внизу, знал, что она бреется, знал, что нужно было делать. Но первое, что его удивило — приятное покалывание сосков. Они набухли и стали твердыми, легкое прикосновение к ним вызывало дрожь. А внизу он был мокрый, его бедра терлись друг об друга, от возбуждения он сжимал их как можно сильнее, сам не понимая, чего хочет добиться этим. Его рука скользнула вниз, очерчивая живот, пальцы еле касались кожи, прикосновения были воздушными. Наконец, он достиг лобка и спустился ниже. Увеличив давление, его палец прошелся между складками половых губ, раздвигая их. Он был таким мокрым и горячим. Но это прикосновения было явно не то, что могло ему помочь. Сделав несколько неторопливых движений вверх вниз, смочив свой палец в смазке, он поднялся выше, очерчивая мягкие складки, они были нежными и скользкими, уже от одного факта того, что он их касался у него вырвался стон. И когда его пальцы достигли основания малых половых губ, Узумаки точно понял, что знание женской анатомии, которую так тщательно вдалбливал в него саннин — самое важное знание в его жизни. Он чуть надавил на клитор и принялся аккуратно его растирать. Чувство удовольствия усиливалось, и он широко раздвинул ноги, открывая себя как можно сильнее. От его ритмичных, но не быстрых движений, клитор набух и стал упругим, каждое прикосновение к нему приносило непередаваемое чувство блаженства, распространяющееся волнами. Его пальцы не замирали ни на секунду, играя с комочком чувствительных нервов, соски покалывали, нуждаясь в ласке. Второй рукой Наруто аккуратно провел по левой груди и удовольствие стало невыносимым, его ступни поджались, из горла вырвался судорожный хрип, а сознание захлестнул экстаз. И пока, перед крепко закрытыми глазами плясали цветные круги, Узумаки решил продолжать. Этот оргазм настолько сильно отличался от всего того, что у него было, словно он открыл новую территорию. Его тело стало таким мягким, таким воздушным. Он словно оказался центром вселенной, все мировоззрение сузилось только до движения его пальцев на обнаженной плоти. И в момент, когда чувство эйфории спало, возбуждение ушло, но тело было чувствительней, чем раньше, совершенно шальная идея пришла ему в голову. Даже две. И, следуя за первой, он провел пальцами по мокрым складкам, чуть надавив на пульсирующий вход, а потом поднес их к носу. Она пахла необычно. Он определенное не мог это сравнить с чем-то еще. Однажды он слышал, что запах от женских половых органов может быть несколько специфичным, даже отталкивающим, но это явно было что-то другое. Никаких отрицательных ассоциаций он у него не вызвал. И тогда Наруто положил пальцы в рот, слизывая смазку с них. И это тоже было достаточно интересным. Ничего такого, чего ему бы следовало опасаться. Было несколько мифов, которые ему тут же захотелось проверить. Была ли истина в том, что вкус менялся в зависимости от еды? Или это было ложью? Он точно слышал, что ананас мог сделать сперму сладкой, и уж если на то пошло, то он был готов есть рамен из ананасов, лишь бы только Хината взяла его член в рот. Нет, он точно съест несколько ананасов прежде, чем предлагать девушке оральный секс. Вторая идея все еще сидела в его мозгу, зудя и требуя проверить её. Он обхватил одну грудь ладонью, приподнял голову и подтянул грудь к верху. И, о да! Его язык мог достать до соска! Это было, конечно, неудобно, шею ломило, но черт, он это сделал!***
Хината ждала, нервничая, одергивая футболку и изводя себя глупыми мыслями. Это было неправильно. Это было то, чего она хотела, но… Разве это было не вынужденным? Она расхаживала по маленькой комнате, ища хоть какую-то опору для своих расшатанных нервов, но все было так быстро. А потом он пришел. Скинул сандалии, запер входную дверь и прошел в спальню. Это было лучше, чем сделал бы он сам. Свечи, ужин и кино. Тихо, спокойно, ненавязчиво. Но она то и дело сводила указательные пальцы вместе, выдавая свою нервозность. А ему так хотелось от нее избавиться. Когда фильм закончился, а посуда убрана, было уже одиннадцать вечера. И вот час икс настал. Они лежали на кровати, полностью одетые, повернувшись к друг другу лицом. — Спасибо за ужин, Хината, — Наруто старался не думать о том, что он смотрел в собственные глаза. Хината кивнула. Широкие мужские плечи были напряжены, а грудь вздымалась часто. — Эй, — он осторожно положил хрупкую ладонь ей на грудь, привлекая внимание и пытаясь успокоить, — все будет хорошо. Верь мне. Ему было достаточно сказать два слова. Верь мне. Его коронная фраза дарила спокойствие. Хината обняла свои тонкие плечи и прижалась к собственному телу. Наверное, обмен телами был лучшим вариантом для них, он помогал Хинате избавиться от природного смущения. И она находила внутри себя достаточно смелости для несвойственных ей поступков. Он хотел дать ей время, чтобы она не чувствовала себя зажатой в угол, ему не хотелось видеть панику в её глазах. И, кажется, это работало, хотя бы поначалу, после его слов, словно тяжелый груз свалился с её плеч и она позволила себе расслабиться. Они просто смотрели друг на друга, его рука была прижата к мужскому бедру, а другая под головой, а она игралась, пропуская темные волосы через пальцы. А потом вдруг что-то в её позе изменилось, напряглось, он даже не смог разобрать что именно случилось, а она уже целовала его. Это прекрасно. За два последних дня Хината дважды целовала его первая. Её язык проникал в его рот, крепкие пальцы сжали его лицо. Казалось, что Хината совершенно не осознавала насколько крепкой была её хватка. — Хи-чан, — он выдохнул прямо ей в рот, стараясь увеличить дистанцию. — Мне больно. — Прости, — она дышала глубоко и резко, словно пробежала марафон. Мужские руки скользнули ниже на плечи, а потом и вовсе опустились на талию. И вот крепко вцепившись в собственные тела они снова целовались. И Хината была готова поклясться, что это было прекрасно. Сама мысль о том, что Наруто постанывал, целуясь с ней, была настолько ошеломляющей, она вызывала восторг, трепет и возбуждение. То, что с ней происходило Хината осознала не сразу, просто в какой-то момент появилось чувство приятной тяжести в паху. И она прервала поцелуй. Наруто даже не стал спрашивать, что случилось. Он толкнул её в плечо, заставляя лечь на спину, а сам поудобнее устроился у её бока. Ощущение мягкой женской ладони ласкающий низ живота что-то в ней перевернули, она ясно почувствовала дискомфорт в штанах. Ей стало невероятно стыдно, рука Наруто скользнула за резинку штанов, и потер её возбужденный член через ткань боксеров. — Ахх, — Хината задыхалась, она вцепилась в его руку, надеясь остановить движение. — Тсс, — он шептал прямо ей в ухо, и она не могла поверить, что её голос вообще может звучать так проникновенно, гипнотизируя, вызывая желания отдаться на милость его обладателя, — Просто расслабься, ну же, Хина, давай. Он произнес её имя сильно растягивая гласные, вызывая дрожь под коленками, и Хината отпустила тонкие женские запястья. Он приспустил штаны с бельем, освобождая эрегированный орган. А потом Хината потеряла себя. Она судорожно глотала воздух, закинув голову назад и закрыв глаза, руки сжимали покрывало, а это мерное движение руки на члене сводило с ума. Прекрасное, эйфорическое чувство охватило её сознание, весь ее мир был сосредоточен в хрупкой ладошке. Возбуждение, наполнявшее её было невыносимо, она жаждала избавиться от него, выпустить его наружу. — Наруто! — Она кричала, металась под его руками, совершенно забыв привычное «кун», — Пожалуйста! — Вот так, да? — Он увеличил темп, движения стали быстрее, реще. Вверх-вниз, до самого основания, снова вверх, где очертил пальцами головку. — Да! — Хината захныкала, это было невыносимо, настолько хорошо, что становилось больно. Вдруг она почувствовала, как мягкие губы прикоснулись к её шее, потом выше, мимолетные поцелуи прокладывали дорожку вверх к чувствительному месту за ухом. Она чувствовала невероятное напряжение, готовое выплеснуться наружу. И когда Наруто обвел мочку уха языком, это произошло. Словно она пробилась через невидимый барьер, одномоментная разрядка высокого напряжения настигла её неожиданно, всего несколько секунд, пульсация на кончике члена и все. Это было фантастично. Секунду назад она была захвачена своим возбуждением, её внутренности пылали, сознание лихорадочно металось, все, что она чувствовала было ярким, густым, волнующим, все её естество было сосредоточено только на том, чтобы успокоить себя, преодолеть новоприобретенную четкость чувств, а теперь все закончилось. Раз и все. Тело стало мягким, легким, а горизонт её мировоззрения снова возрос, раздвинул границы. Она ощущала себя как никогда ясно, даже несмотря на навалившуюся усталость. — Прекрасно, да? — Наруто встал, и Хината ясно ощутила пустоту возле себя, ей хотелось возразить, вернуть его обратно, но сил не было. Он взял салфетки с тумбочки и принялся убирать вытирать её. — Спасибо, — Хината села, стараясь хоть чем-то ему помочь, но Наруто уже закончил очищать её бедра. Они устроились на кровати, тесно прижавшись к друг другу. — А ведь… теперь я… — девушка неуверенно потянула руки к юбке. У неё практически не было опыта в самоудовлетворении. То, что она переживала, когда ласкала себе ночью под одеялом, предаваясь дерзким мечтам после прочтения вызывающих предвкушение книг, было блеклым, оно не шло ни в какое сравнение с тем, что она пережила только что в теле Наруто. Но её попытки стянуть одежду были прекращены, женские руки нежно обхватили за талию, прижимая к себе. Хината не удержалась и обняла в ответ, уткнувшись носом в черную макушку. — Давай, просто… — Наруто осекся, пытаясь подобрать правильные слова. Она не стала ждать, когда он закончит и сильнее сжала собственное тело в объятьях. Это должно было быть великолепно — чувствовать, как он отгораживал её от мира. Пусть прямо сейчас Наруто не решал их проблемы, но… Она была не против. Остаться с ним так. Кто знает, сколько раз им бы пришлось начинать весь путь сначала, прежде чем Узумаки будет согласен дойти до конца, покончив со сменой тел? Это было так заманчиво: пробовать снова и снова.***
Ино спала. Крепко, подтянув одеяло под подбородок. А потом, где-то на периферии сознания, она почувствовала чужое присутствие. Джинчурики стоял возле кровати, с интересом изучая девушку. Ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять. Все, Ино была свободна. Тяжелый взгляд красных глаз скользнул по комнате, губы лиса изогнулись в усмешке. Уже когда ночной посетитель, все также молча, покинул её дом, Ино задумалась. Те вещи, что стали очевидными при использовании техники, все еще волновали ей. Но как бы там ни было, она могла помочь своей подруге и без ниндзюцу. Раскрыть глаза можно было разными способами и большинство из них не были энергозатратными.***
Наруто проснулся первым. Хината удобно устроилась в его объятьях. Именно в его. Его правая рука лежала у нее под головой, а левая была перекинута через талию. И он не удержался, провел ладонью по спине вниз к пояснице. Сначала она не поняла, что так настойчиво выдергивало её из сна. А потом чужое тепло вернуло её из сна в реальность. Она все еще была у Наруто, в его постели вместе с ним, и даже то, что они оба были полностью одеты и не сделали вчера практически ничего, это было смущающее. Тем более, когда она была собой. — Н-н-наруто-кун, ты не мог бы… — она не могла скрыть предательскую дрожь в своем голосе. — Хех, — Наруто тут же отдернул руки от её задницы, — С добрым утром? Хината, всё ещё борясь со своим смущением, села на кровати. — С добрым утром, — на этот раз она не заикалась, но посмотреть в его глаза, в особенности, после того, через что его, почти что его, руки заставили её пройти вчера, она не могла. Он сел следом за ней, его грудь прижалась к её спине. — Тогда может позавтракаем? — Наруто ничего не мог поделать, красные мочки её ушей и румянец на щеках, раззадоривали его, и он снова её обнял. — Я… Я думаю стоит, — Хината заставила себя расслабиться и откинуться назад, — кто знает, может завтра все случится опять? А следующая фраза, произнесенная ею, удивила его больше, чем все события последних дней: — Нам придется дойти до конца. Сунуть булочки в духовку. «Я требую себе большую золотую статую в центре деревни», хихикнул Лис.