«Ажиотаж оказался фальшивкой, мир матрицы так же ошибкой, в глазах людей я теперь негодяй…»
Москва встречает меня, как всегда, темнотой и ливнем. Почему-то, я прилетаю только в эту погоду. Поправляю новый рюкзак на плече и перехватываю чемодан по-удобней. Осталось дождаться такси и домой. Неделя, что я провела в родном городе, прошла, вопреки моим ожиданиям, вполне мирно. Я повидалась с другом и подругой, и, главное, с отцом и сестрой. Про мой, фактически побег, мне вспомнили, отсилы пару раз. Выслушав про мою работу, смотрели недоверчиво и, столь же недоверчиво хмыкали, но, дело закончилось миром. Саша пропал с моих радаров наглухо. Даже грустно. Я начала к нему что-то чувствовать, но, времена, когда я бегала за парнями давно прошли. Если он так решил, к слову, в этом решении полностью виновата только я, то так тому и быть. Буду, как и болельщики, наблюдать за ним издалека. Бело — жёлтая машина тормозит возле меня. Закидываю чемодан в багажник и сажусь на заднее сиденье. — Всё верно? — таксист показывает на экран своего телефона. — Да, туда, всё верно. Автомобиль трогается с места, а я возвращаю наушник в ухо. Ещё одно важное изменение в моей жизни — я переехала на новую квартиру. Я проработала тот период, после которого клуб оплачивает ту квартиру, которую ты себе выберешь. В пределах определенной суммы аренды в месяц, конечно. До отъезда я подписала договор с хозяйкой новой квартиры, которая после снова уехала жить к своей дочери на юг. И вот, сейчас еду заселяться окончательно. Эта квартира намного больше, и, к тому же, в ней отдельная комната и просторный холл, перетекающий в кухню. Лариса, к слову, немного расстроилась. Зато, до работы я теперь могу бегать пешком. База в десяти минутах ходьбы. В наушниках заиграла кавер-версия «Ego». Непроизвольно улыбаюсь. Вот уж гимн эгоистов, таких, как я. »… И всё прекрасно, всё в розовом цвете, но до тех пор, пока я так наметил, кто прекраснее всех отвечай? Давай, давай, давай…»***
— Поздравляю нас всех с началом новой смены в дурдоме. В этом сезоне начинаем с двадцати процентов зрителей, и постепенно разгоняемся до пятидесяти, а значит, разворачиваем программу полностью. Вика, ты теперь моя правая и левая рука в подтрибунке, за то, что там будет происходить, отвечаешь головой. Ксюша, на тебе и твоей команде — зоны стадиона. Остальные у меня на подхвате. Первый домашний матч уже через неделю, так что, ноги в руки и работаем. Все задания у вас на почте. На этом пока всё, — она хлопает в ладоши, — расходимся и работаем! Вик, останься пока. Дождавшись, пока все разойдутся, она садится в кресло. — Никогда не понимала, зачем люди так стремятся на руководящие должности? Геморрой огромный, чуть что, крайний ты, а зарплата всегда не соответствует. — Просто, твои карьерные амбиции заканчиваются прямо перед креслом руководителя, — она включает компьютер, — и тем самым ты входишь в один процент из ста таких же. — Ну может быть. — Ладно. Как съездила? — Я же тебе звонила периодически, сама всё знаешь подробно. Но, если тебе вцелом, то хорошо. Я ожидала, что будет хуже. — Кстати, пока не забыла. Ты внесена в персонал молодёжки. Но, тут уж прости, по прежнему, как снабженец. — Ничего. Смена вида деятельности тоже отдых, — пожимаю плечами. — Так, теперь по твоим обязанностям здесь: на игре на тебе персонал подтрибунки. Проще говоря, бегаешь и даёшь втык всем, кто, с твоей точки зрения и по объективным показателям плохо выполняет свои обязанности. Любые проблемы, конфликты, тоже на тебе. Тем более, команда тебя хорошо знает, ты со всеми неплохо ладишь. Будет проще. — Да, я читала инструкцию. В общем, чем-то подобным я перед отпуском занималась, — решаю не уточнять, что я неплохо лажу ПОЧТИ со всеми. Она и так это понимает. — Если что непонятно, или, будут проблемы — сразу звони. Но лучше бы тебе учиться решать всё самой. — Я поняла. Постараюсь не подвести. И вообще, не пугай меня, — мы смеемся. — Да, и ещё: ты же понимаешь, что будешь сталкиваться с ним. Веди себя вежливо и отстраненно. Ты на работе. Он — привилегированная личность. И, иммунитета у тебя теперь нет, как я понимаю. — Мне он был и не нужен. Просто, кое-кому хотелось показать свою значимость. — Да, мужики это обожают. Ладно, хватит об этом, иди, тебе на сегодня пару дел нужно сделать точно.***
Будильник заиграл бодрую утреннюю мелодию, с чириканием птичек и журчанием воды. С закрытыми глазами сажусь и нашариваю телефон. Вот всё бы хорошо, если бы не время: шесть утра. Сегодня день матча. Мне нужно быть на стадионе в девять и начать организацию подтрибунки: раздевалки, зоны дезинфекции и прочее. Всё надо контролировать. И успеть до прибытия команды. Кто-то может подумать, что двенадцать часов на это слишком много. Как по мне, слишком мало. А самой надо раскачаться, привести себя в порядок, одеться по дресс-коду, запастись водой и нервами. А ещё час езды до стадиона. В этом плане новая квартира проигрывает старой. После завтрака достаю чёрную юбку аля «пачка балерины», синюю блузку и балетки. Полюбовавшись на новый бейджик, убираю его в сумку тоже. Волосы за время отпуска я укоротила до длины на сантиметров десять ниже ушей. Поэтому, просто их подкалываю заколками спереди. Что ж, пора ехать на первую в жизни игру в другом статусе. Статусе помощника руководителя.***
Впервые за несколько часов останавливаюсь, и беру бутылку воды. До игры час, команды на разминке, у нас всё спокойно. За этот день я потеряла, наверное, килограмм пять. Всё оказалось немного сложнее, чем мы предполагали. Персонал беспощадно тупил, то не довезли, это не довезли. Пока всё не встало на свои места, прошло достаточно много времени. Теперь проверить раздевалки — и к выходу на поле. Дежурить. В раздевалке гостей всё нормально, только по-ровней поставить воду, и убрать использованные полотенца в корзину. В нашей же, что меня слегка удивило, уже началось общее собрание. Кинув мимолетный взгляд на мой бейдж, тренер кивает, позволяя войти. Первое, за что я берусь, это сортировка формы на углу стола. Доменико о чём-то вещает с помощью переводчика. В какой-то момент поднимаю голову и мельком замечаю взгляд Саши, который, видимо, тоже периодически останавливается на мне. Если б взглядом можно было бы испепелять, то на углу стола бы уже возилась кучка пепла. Что поделать, сама виновата. Вспомнив советы Ларисы, отвожу взгляд и возвращаюсь к своим делам. Закончив, ухожу, чтобы больше не мешать. Надо ли говорить, что игру я, как и все болельщики, смотрела с замиранием сердца. Что творилось на поле, хорошего и плохого, заставляло моё сердце подпрыгивать. Когда счет был 2:1, а до конца осталось пять минут, я очень захотела уйти и не видеть, но, не имела права. В очередной раз мне жалко, прежде всего, Сашу, как вратаря. Ему тяжело даются ошибки защиты и судей, из-за которых на него ложится огромная ответственность за лотерею с пенальти. С трудом затоптав в себе жалость, остаюсь ждать, пока поле и коридоры не покинут все. А это ещё часа три, не меньше. Первыми ушли к себе судьи, затем, весёлые сочинцы. Никита мне даже не кивнул. Ну да, лучший друг, всё — таки, мужская солидарность — наше всё. Затем ушёл наш менеджмент и журналисты. И только потом, когда ни одного труженика пера не осталось, команда. Моей врожденной жалости было жалко абсолютно каждого. Особенно, Сашу Соболева. Когда он, забив гол, расплакался, я едва сдержала слёзы. — Саш, — останавливаю его за локоть, — идём на вручение приза лучшему игроку. — Да, — он выглядит потерянным. — Первый коридор направо, — иду с ним, — соболезную. — Спасибо. Ненавижу эти формальные слова, но, в этой ситуации и сказать нечего. — Я тебя понимаю. Маму потеряла восемь лет назад и до сих пор внутри черная дыра. Время не лечит, но учит жить с болью. Ты справишься. — Спасибо, — теперь это прозвучало уже теплее, — ты останешься? — Конечно. Только дай знать, и мы уйдём в любой момент интервью, вежливо их послав. Хочешь, вообще откажись. — Да нет, но много говорить не хочу. — Хорошо. В общем, дай знать, — отправляю его к банеру, а сама остаюсь за спинами журналистов. Именно сейчас я впервые почувствовала ответственность новой должности и её важность. В его глазах я увидела доверие, и понимаю теперь, что имела ввиду Лариса, говоря о том, что у меня с футболистами более менее нормальные отношения. Это доверие, восприятие сотрудника не как обслугу, а как помощника. Вот особенность моей должности.***
-Вот только не говорите, что вы опять не хотите туда заходить! — вернув Сашу в раздевалку, обнаруживаю возле неё пару наших с водой и продуктами, — Ноги в руки и вперёд, иначе, Лариса и ваш Андрей вам головы снесут. А сначала это сделаю я. Маленькие, что ли. — Мы всегда ждём, после такого треша, — поясняет девушка, чьё имя я не помню. — Мне по барабану, что было всегда. Делайте сейчас. Пока они мнутся, высказываю возмущение Ларисе и получаю ответ: «Сфоткай их бейджи, и занеси всё сама. Я их понимаю. На тебя никто точно пожалуется.» Я бы поспорила с этим смелым утверждением, но, не сейчас. — Так, Дима, бери всё это добро и пойдём разложим, — открываю дверь и захожу первой. Как я и ожидала, запасы на столе явно нуждались в пополнении. Парни же разбрелись по раздевалке. Кто-то в душ, кто-то уже там побывал, судя по тому, что они одеты только в полотенца на бедрах. Максименко, вон, тоже. Так, стоп, не надо так откровенно пялится на его пресс и живот. Возвращаюсь к делу, но замечаю, что он видел, куда я смотрю. Ну и пусть. Надо быть аккуратней не только с выражениями, но и взглядами. Пункт в контракте никто не отменял. «Встаю с колен, начинаю сначала, я возвращаю, что тратил нещадно, я разрываю оковы, гуд бай, давай, давай давай.»***
— Ты не представляешь, что творится в главном офисе, — Лариса устало опускается в кресло. — Слушай, а если команда, и правда, снимется с чемпионата, что будет с нами? — Ну, ты в» Краснодар «, а мы безработные. Ладно, шучу, не смотри на меня так. Готовимся к следующему матчу, до особого указания. Уточнять что либо я не рискнула, сама понимаешь. — Ну, хоть какая-то ясность. Наши тоже с утра гудят. — Кстати, тебя велили отдельно похвалить за вчерашнюю работу. Поощрить. — Ничего себе! В кои-то веки за мою двенадцати часовую работу меня хвалят. Это, наверное, Саша Соболев попросил. Мы с ним вчера, вроде как, общий язык нашли. — Успокаивает одно, — она захихикала, — он женат. — Очень смешно. Но, спасибо за столько высокую оценку моих способностей и моей харизмы. «Зеркало…что с моим разумом сделало ты, как это подло с твоей стороны, я не просил этого, так и знай, давай, давай, давай…»