let us.

его никогда не волновало подобное. даже мимолетные симпатии к девушкам, даже первые пробы на поприще отношений не вызывали такой оживленный интерес, активно мешающий ему переключить своё внимание на что-то другое. это было странно. это было неправильно, и чон чонгук совершенно точно это знал, не нужно лить ему в уши про статус, про вековую дружбу, вяканья про то, что "вы семья". чон чонгук вполне осознанно отдавал себе отчет в том, что его мысли выходили за допустимые для него нормы, активно старался такие думы стирать, скрывать, прятать так глубоко, чтобы даже подсознание, журчащие на ухо о том, что уже давно поздно стараться не думать, не могло бы достать. но оно доставало. бесило. изводило. чон чонгук выдыхался. его способности к самоконтролю могли бы поразить любого, вдохновить там на какую-нибудь благую чушь, поэтому когда этот самый самоконтроль начинал истираться, словно резинка на кончике карандаша, гук взаправду становился нервным и дерганым. боялся сорваться, боялся задуматься об этом всём так глубоко, что больше не получилось бы врать самому себе. вроде бы... всё и так очевидно, но не-нет-нет, нихуя, ни капли не очевидно. потому, что бред всё потому, что даже думать о подобном стыдно. – это важно, чонгук. хватит зависать. – шипит сбоку менеджер, который далеко не от скверного характера так поступает, а от вполне обоснованной причины. во время совещаний ловить мух ртом явно не лучшая идея, это не интервью, где подобное воспримется позитивно, да ещё и на мемы растащится. здесь всё действительно серьёзно. чон кивает рассеяно и переводит взгляд со стены, в которую бессмысленно таращился бог знает сколько времени, на директора. усталость отдаёт в виски. а поздним вечером (его в мире обычных людей, т.е. не айдолов, называют "ночью"), чимин, пока они на кухне пересекаются, хмурится чуть, легонько за локоть на себя тянет младшего, чтобы в лицо заглянуть и шепчет доверительно, искренне. – слушай, у тебя, если происходит чего, ты не молчи. помнишь? мы всегда рядом, чтобы выслушать. чонгук хмурится в ответ, ведь был всё это время полностью уверен, что никак из привычного образа чон чонгука он не выделяется, что никто его подвисания и долгие уходы в себя и не замечает вовсе, но вот перед ним чимин и... и, кажется, чонгук в заднице. только вместо того, чтобы признать это, он хмыкает и тянет ленно. – всё оки, чимин-ще. – и хмыкает снова, чтобы наверняка. ведь у него действительно всё нормально. – случись че, твоё плечо первым обслюнявлю. – они коротко смеются, стукаясь кулачками и, вроде, прокатило-пронесло, пак покидает кухню с каким-то дофига правильным био-йогуртом, а чонгук остается, размашисто мешая в кружке чай, но... – ой, гука, налей мне тоже. – за спиной радостное такое, воздушное, блять. чонгук боится только микроволновок и геноцида там какого-нибудь, но сейчас ему страшно оборачиваться просто от осознания того, что за спиной, наверняка сверкая своей голливудской улыбкой, сияет хосок-хён. – угу. – не особо задействуя свои голосовые связки, тянет младший потому, что фальцетом он отвечать не хочет и хрипеть тупое "хорошо, хён" тоже нет желания. старшего это устраивает, ведь халявный чай в конце концов оказывается у него. ||| хосок, на секунду, не такой уж идеальный, у чонгука хватает ума признавать это. но прямо как в дораме дурацкой и плаксивой, чону на эту так глубоко плевать, и это можно было бы назвать катастрофой, если бы гук хоть на секунду признал бы себе, что это похоже на симпатию. что последние пару месяцев это куда выше того, что называют восхищением детским, подростковым. виной всему не только желание быть похожим, танцевать так же круто, улыбаться так же часто и без особых причин и поддерживать всех как лидер, лидером вовсе не являясь, но и что-то другое. только гук не признает, потому что знает, что жизнь это не игрушка, тут отката нет или уровень начать заново не возможно. стоит ему открыться себе. и он вляпается в такое дерьмище, – не отмыться, не отчиститься, не забыть уже никогда. поэтому он старается даже не анализировать, воссоздает в голове вакуум, отвлекается на репетиции, тренировки, работу, танцы, вокал, записи, фотосессии, концерты, руки хосока, запах хосока, бедра хос... концерты, фан-встречи, интервью. потрачено ко всем хуям. ||| чонгук не замечает ту ошибочную частичку секунды, когда всё полетело к чёрту, когда наступил полнейший, безвозвратный крах всей их привычной жизни, когда, когда... когда вот это вот дерьмо случилось. он как обычно исподтишка на хосока смотрел в отражение зеркала во время изнуряющей дэнс практики, ничего необычного, он уже давно не пытается не пялиться. этакое маленькое снисхождение для самого себя, чтобы, выходя из тренировчного зала, забывать-забивать о/на существование хёна. и всё было бы круто, вот прям так, как надо, ведь хосок обычно весьма сосредоточен, весь из себя дэнс-машина (что автоматически приравнивается к секс-машине) и внимание обращает только на чьи-то ошибки, а не на чьи-то взгляды сквозь зеркало, но сегодня. сегодня он решил взглянуть чонгуку в лицо. скорее всего, случайность. выстрел. под ребра, прямо в жалкое сердце чон чонгука. и, естественно, хосок цепляется за взгляд младшего, сначала быстро глаза отводит, на второй раз лыбится и подмигивает, но чонгук непробиваемый, он умудряется понадеяться, что уж третий-то раз хён на него не взглянет, потому продолжает пялиться. но хосок смотрит и третий раз. и. совершенно не ясного чёрта, он задерживает свой взгляд. чонгука ведет не по-детски, штормит по-взрослому, да ещё и репетируют они блядские кровь, пот и слёзы. и в тот момент, когда он на одних руках к полу опускается, воображение рисует где-то там прижавшись к полу хосока, прямо, чтоб его, под чонгуком. и когда чон переворачивается на спину, он не поднимает таз вверх вместе со всеми потому, что он сдохнет, если сейчас пошевелит бедрами. чонгук сваливает "в туалет" так быстро, как на isac* не бегал. блядские ключицы, блядский мелькающий из-под футболки впалый живот, блядский-блядский взгляд. чон хосок мог бы быть отменной шл... нет. черт возьми, ни за что и никогда таких мыслей о хёне в голове у него не будет. чонгук бошку дурную прямо в раковину сует, словно не знает, что так поступать глупо и ручку с холодной водой выворачивает, надеясь, что жидкий лёд из крана его приведет в чувства. возможно, думает он, всё это просто от жизни их суровой, без девушек, без возможности кончить не от собственной руки, возможно, это не симпатия. ведь может быть это просто напросто спермотоксикоз мозги перекрыл, вырубил к чертям пульт управления где-то внутри макнэ. ||| избегать хёна кажется прекрасной идеей. чонгук решает, что перебесится за несколько дней и всё снова станет прекрасно, его шаткая нервная система перестанет кричать сиреной при виде хосока, а сердце, наконец, усмирится. ведь нет причин для такого поведения. он хёна только хёном считает, старшим братом, наставником, крутым челом, в конце концов. и пусть тот сейчас в зеркало задумчиво смотрит, пока ему легкий макияж наносят, прическу марафетят, пусть выглядит таким родным в этом всем мельтешащем, чон чонгук никогда, никогда не позволит себе принять очевидное.