Город расколотых воспоминаний

Письмо от погибшей сестры Мари получила двенадцатого июня. Именно в этот день год назад Белла спрыгнула с моста. Мари видела это собственными глазами. Письмо лежало на кухонном столе, выделяясь ярким светлым пятном на чёрной деревянной поверхности. Мари стояла рядом, упершись ладонями в край столешницы. Разглядывала письмо со смесью брезгливости и отвращения — так смотрят на омерзительное насекомое. В голове крутились два вопроса: «Кто решил так бессердечно надругаться над её чувствами? И главное — зачем?» Мари присела на стул. Протянула руку к письму, но отдёрнула, едва коснувшись кончиками пальцев. Хмуро глянула, словно ожидая, что увидит на них грязь. Ей казалось, стоит только дотронуться до бумаги, и всё — воспоминания, образ сестры, даже она сама — окажется испачканным. Мари не знала, что написано на листке, спрятанном в конверте, но была уверена — ничего хорошего. Ни один человек в здравом уме не стал бы отправлять письмо сестре погибшей девушки от её же имени. Такого не делают из благих побуждений. — Я найду тебя, ублюдок, — сквозь зубы процедила она. — Найду, кем бы ты ни был. Мари решительно взяла письмо, провела по внешней стороне подушечкой большого пальца и… замерла — слишком знакомыми оказались тактильные ощущения. Когда-то она уже держала точно такой же конверт: сделанный вручную из бархатистой бледно-розовой бумаги. Как и в прошлый раз, он был квадратной формы: на внешней стороне значилось её имя, а на оборотной четыре закруглённых края складывались в подобие цветка. Завершающий штрих — тонкая серебристая ленточка, опоясывающая конверт. И, наконец, почерк — размашистый, летящий, с сильным уклоном вправо — тоже до боли знакомый. Милой Мари! — Милой, — прочитала вслух и невольно улыбнулась. «Милой» её не называли даже родители. Да никто не называл. Никто, кроме сестры. Но улыбка быстро сползла с губ. Конверт не просто казался похожим на те, что делала Белла. Он выглядел идентичным. Словно кто-то вернулся назад в прошлое, зашёл в квартиру, которую Мари и Белла снимали на двоих, и стащил конверт с рабочего стола сестры. Но машину времени ещё не изобрели, а найти что-либо принадлежавшее Белле в настоящем — невозможно. На следующий день после церемонии прощания Мари в порыве ярости сожгла все — до единой! — вещи сестры. Не осталось ничего: ни ярких пуговиц, которые Белла хранила в прозрачных пластиковых контейнерах, ни разноцветной бумаги, ни ленточек. Мари любила наблюдать за тем, как работала сестра. Как перебирала тонкими пальцами свои «сокровища», откладывая те детали, из которых потом создавала настоящие произведения искусства. Белла смеялась и говорила, что Мари её переоценивает. Но сама Мари так не считала. Ей всегда казалось, что на её глазах творилась настоящая магия — вот перед сестрой лежали пуговицы, какие-то веточки, засушенные цветы, разноцветные нитки и ленты. А спустя пару часов всё это собиралось в оригинальную, со вкусом оформленную вещь — блокнот для записей, фоторамку, подарочную шкатулку. Но ещё больше Мари любила в моменты, когда сестра отдавалась творчеству, подглядывать за выражением её лица — сосредоточенно-одухотворённым. Белла закусывала нижнюю губу и немного щурилась, рассматривая мелкие детали. На её обычно бледных щеках появлялся румянец, и веснушки на носу как будто становились ярче. Иногда Белла отрывалась от работы и поднимала на Мари довольный, хотя и немного уставший взгляд светло-карих глаз. Поправляла выбившиеся из-под обруча рыжие пряди, потягивалась, разминая затёкшие плечи, и на предложение отдохнуть неизменно повторяла: «Сначала доведу начатое до конца». Мари не спорила. Внешне они были похожи с Беллой как две капли воды — лет до шести их даже родители путали. Но чем старше становилась Мари, тем больше понимала, что образ нежной хрупкой девушки ей не подходит. В её пальцах, таких же тонких, как у сестры, разноцветная бумага рвалась, а пуговицы так и норовили выскользнуть и упасть на пол. Мари не хватало усидчивости и терпения, зато страх боли ей был неведом — в двенадцать лет отец поддался уговорам и отвёл её в спортзал на занятия боксом. В шестнадцать она обрезала волосы — длинные локоны сменила по-мальчишечьи короткая стрижка. Но было и то, что объединяло их с сестрой, помимо родной крови — принципу всегда доводить начатое до конца обе следовали неукоснительно. Мари осторожно сняла с конверта серебристую ленточку и достала аккуратно сложенный листок. Развернула, поднесла к носу и сделала вдох. От бумаги повеяло еле слышным — любимым сестрой — ароматом жасмина.  Мари! Моя милая, любимая Мари! Знаю, в это сложно поверить, но это не розыгрыш. Пожалуйста, прошу тебя, попробуй отбросить все доводы разума и довериться чувствам. Я верю, что твоё сердце забьётся чаще, пока ты будешь читать это письмо. Пишу эти строки с надеждой, что в них ты узнаешь меня — твою Беллу. Моя милая, любимая сестра, ты не представляешь, как же я скучаю! Прошёл целый год, что я нахожусь вдали от тебя, и поверь, каждый новый день — ужасная пытка для меня. Знаю, что мой поступок расстроил тебя, заставил страдать, и мне бесконечно жаль, что я оказалась такой слабой. Но судьба подарила мне второй шанс. Я не понимаю, как, но я словно оказалась за гранью нашего мира — в иной реальности. И каждый день я мечтала лишь об одном — найти возможность, чтобы передать тебе весточку. Я жива! Жива! Всем сердцем верю, что это обрадует тебя, вдохнёт в тебя жизнь! Я не хочу, чтобы ты страдала и винила себя в моей гибели, а зная тебя, уверена, что чувство вины разъедает твою душу. Мари, я не могу обещать тебе, что мы снова встретимся. Город Теней не отпускает тех, кто попал в его туманные объятия. И я не зову тебя к себе — нет-нет — даже не думай искать меня! Город — не то место, куда стоит стремиться по доброй воле. Здесь каждый житель постоянно рискует жизнью — опасность подстерегает на каждом шагу. Она таится в каждой из тех многочисленных теней, что словно только и ждут своего шанса, чтобы схватить тебя. Но я не падаю духом и не жалуюсь, моя милая. Я сама виновата во всём. Горе затмило мой разум, но теперь, как никогда, я понимаю, насколько ценна жизнь. За это я благодарна Городу. Я люблю тебя, милая. И хочу, чтобы твою жизнь не омрачали воспоминания о моей мнимой смерти. Ты ни в чём не виновата! Я совершила ошибку и расплачиваюсь за неё. Но верю, что когда-нибудь мой долг будет уплачен до конца, и, возможно, тогда мы встретимся вновь. До свидания, милая сестра. Бесконечно любящая тебя Белла. Мари с трудом дочитала письмо — последние строчки расплывались перед глазами, в которых защипало от подступающих слёз. Если бы она сама не видела, как сестра спрыгнула с моста высотой в сто пятьдесят футов, то была бы уверена, что каждое слово написано её рукой. Целый год Мари привыкала жить с мыслью, что Беллы больше нет. Привыкала к ощущению потери — ей казалось, что от неё словно отсекли половину. И чувство вины стало её постоянным спутником. Она не раз повторяла себе, что должна была стать тенью сестры — быть рядом с нею и днём, и ночью, и тогда Белла не оказалась бы на том мосту. Мари сделала глубокий вдох, чтобы справиться с охватившей её дрожью. Встала из-за стола, прошлась по кухне — движение всегда успокаивало. И только поняв, что смогла взять эмоции под контроль, вернулась к письму. Второй раз она перечитывала его с ледяным спокойствием. Анализировала каждое слово, подобно патологоанатому, который с холодной сосредоточенностью изучает мёртвое тело, желая разобраться в причинах смерти. Мари знала одно — Беллы нет в живых. И тот, кто решил устроить из её гибели несмешной аттракцион, поплатится за это!

*****

Письмо от сестры Мари нашла в маленькой белой коробке, что лежала перед входной дверью в квартиру. Поначалу она приняла её за обычную посылку. Немного удивилась, так как ничего не ждала — родители уже год с ней не разговаривали, а в интернет-магазинах Мари заказов не оформляла. Одна рука у неё была занята бумажным пакетом с продуктами, второй она отперла дверь, а «посылку» ногой осторожно пропихнула внутрь. Прочитав письмо ещё дважды и убедившись, что ничего не упустила, Мари вертела в пальцах коробку — когда-то белую, но сейчас на ней отчётливо виднелись отпечатки чьих-то грязных пальцев. С одной стороны тёмно-синим маркером были написаны адрес, её имя и фамилия — Мария Дойл. И не почерком сестры — крупные корявые буквы наседали одна на другую. Конечно, никакая это не посылка. Мари нахмурилась, пытаясь понять, как коробочка с письмом могла оказаться у неё под дверью. Войти с улицы в общее лобби трёхэтажного многоквартирного дома можно было, только имея ключ от домофона. Посетители набирали на нём номер нужной квартиры, а разного рода служащие нажимали кнопку вызова управляющего. Размышляя о том, что нужно обязательно поговорить с мистером Фоксом, Мари машинально встряхнула коробку. Показалось? Повторила и снова услышала, как внутри что-то заскребло по картонной стенке. Подняла крышку, тщательно осматривая пустое нутро. Стенки коробки, сложенные из двойного слоя картона, с одной стороны показались немного выпуклыми. Мари вцепилась в них пальцами, тщательно прощупывая — определённо там что-то спрятали. Вскочив со стула, бросилась к плите, справа от которой на стене крепилась магнитная полоса для ножей. Схватив самый маленький из них, вернулась к столу. Ощущая, как от охотничьего азарта сбилось дыхание, аккуратно вспорола картон. Проделав небольшую дыру, просунула в неё указательные пальцы и разорвала стенку коробки. Мари нащупала нечто маленькое, плоское и гладкое. Подцепила пальцами, но вещица выскользнула из них. Тогда Мари осторожно перевернула коробочку и чуть тряхнула… — Какого дьявола?!  — воскликнула она. На столе перед ней лежал стеклянный шар размером с перепелиное яйцо. Мари с изумлением взирала на него, точно помня, что несколько секунд назад ощупывала плоскую, а не круглую, вещь. Мари ещё раз посмотрела на находку — обычный, прозрачный шар. Она видела такие в магазине «Хобби», в котором Белла покупала всё необходимое для рукоделия. Мари не могла отвести взгляда от шара: в его центре появилась тёмная точка — сначала еле заметная, но с каждой секундой становилась всё больше. Моргнув, Мари пропустила момент, когда из точки в стороны поползли струйки… дыма? Словно заворожённая, наклонилась вперёд, наблюдая, как он полностью заполняет шар изнутри, постепенно становясь плотнее и темнее. Зрелище напомнило то, как небо затягивает грозовой тучей. Ей даже показалось, что в воздухе запахло сыростью. — Хороший фокус, — пробормотала она под нос. — Но меня подобным не проймёшь. Мари никогда не верила ни во что сверхъестественное — даже в детстве. Лет в шесть выяснила, откуда появляются рождественские подарки под ёлкой, спрятавшись в гостиной за любимым креслом отца. И потом тщательно хранила секрет, чтобы не расстраивать Беллу, которая ещё на протяжении нескольких лет с нетерпением ждала Санта Клауса. Впрочем, Мари казалось, что и в двадцать сестра тайно продолжала считать, что он существует на самом деле. Протянув руку, Мари осторожно коснулась шара пальцем — не из-за страха, а желая удостовериться, что внезапно не столкнётся с новыми «фокусами». На ощупь он оставался таким же, как и пару минут назад — гладким и прохладным. Мари подняла его, а затем хорошенько встряхнула, наблюдая, как дым внутри сначала закрутился, а потом начал оседать вниз. И вновь её взгляд оказался прикован к тому, что происходило внутри этой необычной стеклянной сферы. Дым посветлел, но не исчез до конца — сквозь него постепенно проступали миниатюрные, даже микроскопические, здания. Сначала отдельными деталями, пока глазам изумлённой Мари не предстала модель города. Она была невероятно маленькой — наверное, размером с ноготь большого пальца, но, несмотря на это, можно было разглядеть мельчайшие детали, вплоть до плиток, которыми были выложены улочки. Остатки дыма струились по ним, скорее напоминая туман, который не успел развеяться под лучами утреннего солнца. И чем дольше Мари вглядывалась в него, тем сильнее казалось, что ещё немного… буквально несколько секунд и она… — Да что за дьявольщина-то? — Мари дёрнула головой, словно пытаясь стряхнуть с себя то ли наваждение, то ли ощущение тревоги. — Мне просто показалось, — придав голосу твёрдости, произнесла она. — Пора действовать! Мари схватила шарик и положила его в нагрудный карман тёмно-зелёной клетчатой рубашки. Подхватила остатки растерзанной коробки. На выходе из квартиры притормозила и, подумав, подцепила небольшой ярко-оранжевый рюкзак, без которого редко выходила из дома. Спустившись на первый этаж, Мари провела пальцами по пуговицам на рубашке, удостоверившись, что они застёгнуты под горло. Сделав глубокий вдох, решительно зашагала к выходу из общего лобби. Справа от него располагалась тесная комната, служившая мистеру Фоксу офисом. Костяшками пальцев стукнула в дверь и сразу распахнула её, не дожидаясь приглашения. Делать шаг вперёд, чтобы оказаться с ним наедине, отчаянно не хотелось, но у неё была чёткая цель. Мистер Фокс был на рабочем месте. Словно оправдывая фамилию, он обладал худым лицом с заострённым подбородком, густой шевелюрой светло-рыжего оттенка и ехидной ухмылкой, почти никогда не сходившей с губ. Неопределённого возраста, а Мари с одинаковой вероятностью давала ему как тридцать, так и сорок лет, он не вызывал у неё симпатии. Личное общение она старалась сводить к сухим приветствиям и обмену короткими фразами в случае необходимости. Но и это не помогало защититься от сального липкого взгляда, которым он одаривал её при каждой встрече.  — Мистер Фокс, добрый день, — начала она. — Можете уделить мне пару минут? — Мари, — протянул Фокс, разворачиваясь в её сторону прямо в рабочем кресле. — Какой приятный сюрприз. Для тебя я всегда свободен, — узкие губы растянулись в любезной улыбке. Заметив разорванную коробку в её руках, он уточнил: — Что-то случилось? — Да, случилось, — проговорила Мари, старательно выдерживая вежливый тон. — Около получаса назад я вернулась домой и нашла перед дверью в свою квартиру эту коробку, — она вытянула вперёд руки, давая управляющему лучший обзор на то, что держала в них. — Я хочу узнать, кто её принёс? — Почтовая служба, — пожал плечами Фокс. — На посылку приклеивается специальный бланк, в котором указывается адрес отправителя. Присмотрись повнимательнее, — снисходительно добавил он. — Я прекрасно знаю, как выглядят посылки, — начиная терять терпение, сквозь зубы процедила Мари. — И эта коробка — не посылка! — Чего ты хочешь от меня? — Фокс лениво откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. — Человек, который принёс эту коробку, не мог незамеченным попасть в лобби. Он должен был воспользоваться кнопкой вызова служащего, то есть вас. — Мари, этот неизвестный, если он и правда не плод твоего воображения, мог зайти в дом вместе с кем-то. Или у него был ключ? — снисходительно начал перечислять Фокс. — Может, коробку под дверь тебе подкинул кто-то из жильцов? Или ты всё выдумала… Вариантов много, — усмехнувшись, развёл руками Фокс. — Посмотрите запись с видеокамеры. Я уверена, тот, кто подбросил коробку, не из нашего дома, — продолжила настаивать Мари. — Я занятой человек. Не могу тратить время на глупости, — с деланным сожалением посетовал Фокс. — Это не глупости! — воскликнула Мари. Ей хотелось убраться из тесного кабинета как можно скорее, предварительно одарив мистера Фокса парой нецензурных эпитетов. Но она лишь сильнее сжала пальцы, в нахлынувшем раздражении не слыша, как затрещал сминаемый ею картон. — Вы обязаны мне помочь! Вы несёте ответственность за безопасность жильцов и… — И? — перебил её Фокс. — Ты пострадала? В коробке было что-то противозаконное? — Нет, но… — Тогда хорошего дня, — довольная улыбка расползалась на губах Фокса. Он явно наслаждался ситуацией: тем, что Мари была вынуждена просить его об одолжении. И даже не пытался скрыть этого. — У меня много работы. — Я обращусь в полицию, — Мари сделала ещё одну попытку надавить на него. — Это ваше право, мисс Дойл, — сменив тон на официальный, Фокс развернулся обратно к столу, на котором стояли сразу три монитора. — Ублюдок, — одними губами произнесла Мари. От смеси разочарования, ощущения собственной беспомощности и злости её затрясло. И злилась она на себя — на что она рассчитывала, когда вот так прибежала к мистеру Фоксу? На его великодушие? Понимание? Нужно было хорошо продумать, как надавить на него. Теперь же он знал, что нужен ей, а значит, так просто не сделает того, о чём она просила. Мари ещё пару секунд постояла у двери, переминаясь с ноги на ногу, и, сглотнув, сделала шаг вперёд. Постаравшись придать голосу несвойственной ей мягкости, вновь обратилась к сидящему спиной к ней мужчине: — Эндрю, — назвать его по имени стоило ей невероятных усилий, — пожалуйста, помогите мне. Я… я буду вам должна. — Это уже интереснее, — протянул Фокс, разворачиваясь к Мари. — Знаешь, — его взгляд заскользил по её телу, — вечерами мне бывает очень одиноко… Порой хочется с кем-нибудь немного выпить, перекинуться парой слов. Думаю, мы могли бы сходить куда-нибудь вместе? — Почему бы и нет? — Мари нашла в себе силы, чтобы улыбнуться. Мысленно же пообещала себе, что найдёт способ избежать более тесного общения с мистером Фоксом. — И, милая, только не думай, что я позволю тебе соскочить, — он словно прочитал её мысли. — Поверь, я найду способ, как сделать твою жизнь в этом доме невыносимой. — И в мыслях не было, — пробормотала Мари, пряча взгляд. Врать она не любила и не умела. Но, похоже, Фокса её ответ устроил. Он развернулся к одному из мониторов, положил себе на колени беспроводную клавиатуру и быстро застучал по клавишам. — В какое время ты отсутствовала? Мари ответила, жадно глядя на оживший монитор. Подошла поближе, наблюдая, как на нём замелькали кадры, на которых виднелись улица и часть крыльца перед входом в дом. Фокс поставил воспроизведение в ускоренный режим, останавливая видео только в те моменты, когда на нём появлялись люди.  — Вот! — взволнованно вскрикнула Мари, тыча пальцем в монитор. — Это точно он! — Я не глухой, — поморщился Фокс, переключая видео в замедленный режим. — Ты его знаешь? — Нет… — качнула головой она. — Остановите, пожалуйста. Мари рассматривала мужчину, который, судя по времени на застывшем кадре, менее часа назад стоял у входа с «посылкой» в руках. Он держал её так, что Мари смогла увидеть надпись на коробке со своим именем. Пожилой — даже старый — он сильно сутулился и, поднимаясь по лестнице, заметно прихрамывал на правую ногу. На голове была надета растянутая вязаная шапка, из-под которой торчали седые лохмы.  — На бездомного похож, — пробормотал Фокс. Мари мысленно с ним согласилась. Расстроенно поджала губы. Наверное, этого старика просто использовали как курьера. И где его искать? Обойти все местные подворотни? Или где обычно живут бездомные? Она снова бросила взгляд на монитор — Фокс успел прокрутить вперёд несколько кадров, поймав тот, на котором старик поднял лицо и смотрел прямо в камеру. У Мари перехватило дыхание: она видела его однажды, и именно с такого ракурса. Тогда он сидел на земле и снизу вверх смотрел в камеру тележурналиста, который делал репортаж о самоубийстве Беллы. Девчонка жива… Туман забрал её… Туман и тени… — Как он попал в дом? Задумчивое бормотание Фокса вернуло Мари к реальности. Отшатнувшись, она выдавила из себя еле слышное: — Спасибо. И выскочила из кабинета, не обращая внимания на возмущённый оклик. Фокс кричал ей в спину что-то про вечер, но Мари было плевать. Её словно что-то подгоняло вперёд. Она и сама не заметила, как стремление найти загадочного «шутника» превратилось в уверенность, что встретиться с ним нужно именно сегодня.