***
Весь урок я чувствовал на себе беспокойный взгляд Саши. Он и впрямь прожигал во мне дырку, что немного напрягало меня, но я старался не обращать на это внимание, ведь мне нужно было как-то сказать ему эту «хорошую» новость. Я должен защитить его! Любой ценой! Когда прозвенел звонок, я быстро схватил портфель и самым первым выбежал из класса. Нужно было дождаться Сашу здесь, чтобы не наделать шума и не пустить слухи. В принципе, долго ждать не пришлось — Саша через минуту выбежал из кабинета как ошпаренный «бегая» глазами по коридору, но заметив меня облегчённо выдохнул и приблизился в два шага. — Что произошло в кабинете директора, а? Ты пришёл — не живой и не мёртвый! Глаза опухшие, ты что плакал? — завалил он меня вопросами. — Нет, конечно нет! Вообще нам нужно поговорить и это срочно. — Поговорить? Срочно? Ну хорошо, только давай быстро… У нас следующий урок Химия, а ты знаешь какая училка злая! Ведьма! — Да-да, — быстро буркнул я и немного отвёл Сашу в сторону, подальше от толпы. Он выжидающе смотрел мне прямо в глаза. Смотрел такими невинными, добрыми, цвета молочного шоколада глазами. Смотрел так влюблённо, так нежно… Я боялся разрушить его мир, его мир где есть я и он, но так будет правильно. Я должен, просто должен. Поборов себя я твёрдо сказал: — Саша, нам нужно расстаться! Не спрашивай почему, я не отвечу. Я видел как его глаза удивлённо расширились, я видел как он то открывал, то закрывал рот как рыба, будто хотел что-то сказать, но тот лишь молчал не издавая ни звука. Я видел всю боль в его глазах, но лишь мог обречённо смотреть. Его лицо то бледнело, то краснело от злости и непонимания. Я знал как он меня любит, он знал как люблю его я… — К-как расстаться? — его голос непривычно дрогнул. — Ты что, мозги свои отшиб?! Что произошло в кабинете директора? Что?! — вдруг взорвался он, переходя на крик и прижимая меня к стене. — Ничего не произошло! Нам нужно расстаться. Пойми, так нужно, так будет правильно! — Так будет правильно? С чего ты это взял, а?! Дай угадаю: это Влад, да? Это он тебе мозги промыл своими угрозами. Но не волнуйся — я с ним разберусь! Будет знать, как тебе угрожать! Почему он такой? Я ведь его защитить пытаюсь, а он… Нет! Нужно как-то его образумить, я хочу его уберечь — значит уберегу. — Нет! Это не он… Я же сказал: так будет правильно для нас, — раньше твёрдо звучащий голос превратился в еле звучащий, тихий голосок. — Я не верю… Не верю! Ведь мы любим друг друга, да? Ведь так? — шёпотом проговорил он с надеждой глядя на меня. А я задумался. Я боюсь. Боюсь разбить его мир, его счастье, его любовь… Он подарил мне всё: счастье, любовь, дом, надежду на лучшее, а сейчас я всё просто уничтожу. Уничтожу и его и себя, и его мир и свой, и его счастье и своё. Но ведь я обещал себе защищать Сашу, значит я это сделаю! — Значит ты ошибался! — резко начал я, — Ты ошибся, Киселёв, ошибся! Я не люблю тебя и не любил. Я использовал тебя, глупец! — мой срывающийся голос эхом разносился по коридору, что все без исключения повернули головы к нам. — Я… тебя…не люблю… — с трудом проговорил я и на время перестал дышать. Саша всё также прижимая меня к стене, встал в ступор. Его бледное лицо, напоминало лицо мертвеца или приведения. Его ладони сильно сжались в кулаки, а скулы напряглись. Глаза расширились так, что казалось они вывалятся из орбит. Весь его вид передавал ужас, от чего мне стало страшно. Его рука вдруг резко замахнулась, от чего я машинально зажмурился и приготовился к удару. Я был физически готов к нему, да и морально тоже, но почему-то мне было страшно. Вдруг что-то сильно и резко ударило рядом с моим ухом, но никакой боли не последовало. Открыв зажмуренные глаза, я увидел злое лицо Саши рядом с собой и его руку по которой тонкой струйкой текла алая кровь. Рядом с моим ухом на стене была еле-еле заметная трещина. Он тяжело дышал, а его глаза гневно метали молнии. Все удивлённо смотрели на нас, от чего становилось дурно. — Я ошибся в тебе. Ты такой же как и твой отец и брат, и не чем от них не отличаешься! — напоследок прошипел он сквозь стиснутые зубы и резко отстранившись от меня, зашагал в противоположную кабинету химии сторону.***
Прошло чуть больше двух недель. Я вернулся домой и всё стало как прежде. Ежедневные оскорбления в мою сторону от Влада вернулись. Ежедневное насилие и «наказания» — тоже. Я вновь сделал его счастливым, ведь его игрушка вернулась и теперь она только его, но я был не счастлив. Я всё время думал о Саше. О его тёплых словах, о его нежный и таких желанных губах. О его тёплой улыбке и о его руках, что каждый раз крепко прижимали меня к себе. Я не мог его забыть так как любил его. Любил больше всех на свете. Я знал это, ведь любовь — это не просто слово! Любовь — это куда больше, чем обычное слово. Это нельзя описать словами, можно лишь ощутить, ощутить это чувство самому. Почувствовать это столь приятное, воздушное, лёгкое тепло на душе. Когда чужие интересы ставишь выше своих. Когда хочешь защитить свою половинку, уберечь во чтобы то не стало! Это не описать словами… Я сделал это только ради Саши, только ради его защиты. Но Саша не объявлялся дома и в школе с того дня, когда мы расстались. Сколько бы Елизавета ему не звонила, Саша ответил лишь один раз, сказав лишь: — «Мам, не волнуйся за меня. Я в порядке, еда есть, деньги тоже. Просто пойми… Я не могу вернуться домой, прости…» и быстро сбросил трубку. Лиза волновалась, я волновался, да и отец тоже. После появления Елизаветы у нас дома, отец очень изменился… Он перестал употреблять алкоголь, перестал на меня ругаться и бить за любую мелочь. Перестал обвинять меня в смерти матери, хотя я даже не виноват. Прекратил всякие издевательства в мою сторону, стал более добрым, расслабленным, позитивным. Его как будто подменили! Единственный кто остался таким же — Влад. Он всё также издевался надо мной, всё ещё насиловал меня, придирался и оскорблял. В своём доме я не чувствовал себя в безопасности, а наоборот: боялся каждого шороха. Мой дом — мой персональный ад Я не могу отсюда сбежать, я не могу! Сейчас раннее утро. Выходной. Встав с кровати, я пошёл в ванную чтобы умыться, при этом оглядываясь по сторонам чтобы не нарваться на очередную «приятную» встречу с братом. Быстро забежав в ванную, я закрыл дверь на щеколду и принялся умываться и приводить себя в порядок. Приведя себя в порядок, я быстро выскочил из ванной, переоделся в своей комнате и спустился вниз, где уже вкусно пахло блинчиками. Зайдя на кухню я увидел Елизавету; Она готовила блинчики, ловко переворачивая их на сковороде. Я сладко вдохнул аромат блинов и поздоровался: — Доброе утро, Лиза! — Славочка, милый, садись! — поприветствовала в ответ Елизавета и быстро перевернула блинчик на сковороде. — Как спалось? — Неплохо, а Вы? — присев за стол быстро спросил я. — Слава, мы же договорились разговаривать на ты, — тихо пробурчала моя мачеха. — На самом деле в последние время я сплю беспокойно. Просыпаюсь от каждого звука, ей богу! — Елизавета поставила передо мной тарелку с двумя-тремя блинчиками, а рядом поставила банку сгущённого молока (сгущёнки). — Вот зачем Саша переехал в квартиру отца? Может ты знаешь, дорогой? — Нет… Не знаю. — Жалко, — искренне расстроилась Лиза. — Ладно, кушай пока горячие! Твой отец если что в кабинете, а Влад скоро спустится завтракать. Она улыбнулась и налила в чистый стакан апельсиновый сок. Елизавета поставила прозрачный стакан передо мной и чуть ли не бегом подбежала к плитке на котором дожаривался последний блинчик. Я с удовольствием стал поедать выпечку Лизы. Её стрепня — это что-то! Она, как и моя родная мама, хорошо готовит. Вообще Елизавету я считаю своей второй мамой, ведь она так заботится обо мне, так искренне улыбается мне и так нежно смотрит. Она очень хорошая женщина и я её полюбил как родную мать. Всё доев, я довольно улыбнулся как сытый кот и встав из-за стола сказал немного смущённо: — Спасибо, Лиза! Я тебя очень люблю… Я видел как она замерла, а после медленно повернулась ко мне лицом. Её выражение лица меня немного испугало: глаза удивлённо расширились и долго смотрели на меня, рот был раскрыт, и было похож на букву «о». Я немного испугался, но старался этого не показывать. — Л-любишь? Как маму любишь? — из её глаз полились ручьём слёзы. — С тобой всё хорошо? Ты плачешь… Почему? — Плачу? О Господи! Я плачу от радости, милый. Я ведь тебя как сына полюбила, и всегда хотела чтобы ты сказал мне эти слова! Я тебя тоже люблю! — она подбежала ко мне и поцеловала в щёчку. Я почувствовал тепло, которое разливалось по всему телу. Мне стало так приятно на душе, от чего хотелось взлететь. Парить в небесах и забыть о всех проблемах подростковых проблемах. Веди Елизавета — единственная кто поддерживал меня на протяжении этих двух недель. Она поднимала моё настроение по утрам, помогала с домашним заданием, веселила меня всё это время. Она — моё солнце, она моя мачеха! Улыбнувшись, я обнял её в ответ. Это такое приятное чувство, когда ты знаешь что любим, что кому-то нужен, для кого-то важен. Это так прекрасно. Это незабываемо! — Я рад, что у меня такая мачеха, — прошептал я и отстранился. — А я рада, что у меня есть ты, Славочка! Вдруг в кухню входит отец и Влад. Первый беззаботно улыбнулся нам с Лизой, а второй лишь оскалился мне и в его жёлтых, кошачьих глазах сверкнула похоть. Мне резко стало неуютно и я поближе прижался к мачехе, что стояла рядом; Она видимо тоже заметила недобрый взгляд Влада. — Доброе утро, дорогая, Слава! — сказал доброжелательно отец и потрепал меня по голове. Я опешил. «Это что сейчас было? Отец потрепал меня по волосам? И нежно улыбнулся? Похоже я сошёл с ума… Я конечно видел что отец меняется к лучшему, но он ещё не делал ТАК.» — думал я. — Доброе Глеб! — радостно пропела Елизавета и стала копошиться у плиты. — Доброе утро, отец… — удивлённым голосом пробормотал я. — Ну… Ладно, я пойду… — сказал я и выскочил из кухни. Сказать что я был удивлён — ничего не сказать. Я был в шоке! — «Говорят же что люди меняются, но я думал что не настолько быстро.» Всё ещё в шоке я пошёл по коридору опустив голову вниз, не обращая внимания на то, что в коридоре кто-то открыл дверь и быстро её захлопнул. Но лишь когда я в кого-то врезался я вылез из своих мыслей. Предо мной стоял… Саша? Стоп! У меня глюки или что? Опешив, я просто удивлённо смотрел в глаза злому, как чёрт Саше. Он выглядел обычно, но злые гневные искорки в глазах говорят сами за себя. Саша был в жутком гневе. И печёнкой чую — это из-за меня. — С дороги, Ронжин! — гневно «выплюнул» он мне в лицо и осторожно оттолкнув к стене, пошёл наверх. — Стой! Саша! — осмелев я перехватил его руку на лестнице. Он долго всматривался в мои печальные глаза, и на его лице не было никаких эмоций, лишь карие глаза холодно смотрели в мои. Его скулы напряглись, а губы нервно сжались в тонкую линию. На наш шум сбежались все, кто был в этом доме: Елизавета, отец и даже Влад. Елизавета увидев сына, громко ахнула и напряжённо смотрела на нас. Отец смотрел отрешённо, будто о чём-то глубоко задумался, а Влад смотрел на Сашу так, что казалось он хочет убить его одним своим взглядом. — Сынок, ты вернулся домой и больше не уйдёшь? — воскликнула с надеждой в голосе Елизавета. — Нет мам, я только за вещами приехал. В голосе Саши слышались металлические нотки, от чего мне показалось, что это не он, а кто-то другой. Что стало с Александром Киселёвым которого я знаю? Всё ещё держа его за рукав свитера я произнёс: — Не уходи, Саш, прошу… — Что, снова захотелось кого-нибудь по-использовать в своих целях, да? Скучно стало? Ну ты и дрянь! — зло прошипел на радость Владу тот. — Я…я — а что я? Что я могу сейчас сказать? Что Влад заставил меня манипуляциями расстаться с тобой? Да меня к психиатру сразу поведут! — Я… Меня заставили! Мой крик разнёсся по всему коридору. Все без исключения посмотрели на меня с удивлением, лишь брат зло зыркнул на меня. — Прости меня, Саша! Я люблю тебя всем сердцем, я любил тебя и всё ещё люблю! Влад… Он заставил меня манипуляциями расстаться с тобой… — из моих льдисто-голубых глаз покатились крупные слёзы. — Он сказал, что если я тебя не брошу, то он убьют тебя, он пообещал, что сделает это. А что я? Я лишь хотел уберечь тебя от него, чтобы ты жил счастливо! Я полюбил тебя с первого дня нашего знакомства, но Влад считал меня своей вещью, и я боялся что он что-нибудь с тобой сделает… Прости меня, Саша… Отец, Лиза и Саша удивлённо смотрели то на меня, то на Влада что сейчас, не веря своему проигрышу ошеломлённо взирал на меня, изредка покусывая губу. — Что сделал Влад? — вдруг резко раздался голос отца. — Расскажи мне сынок всё по порядку! И я начал свой рассказ со смерти матери. Елизавета громко охала и ахала, поглядывая на моего брата, который не знал куда ему деться. Отец всё внимательно слушал и иногда кидал озлобленные взгляды на Влада. Вдруг отец подошёл к тому и взял его за шкирку, как провинившегося кота и так его и держа сказал ему: — Ты что придурок, ахренел совсем? Ты идиот или да? — Владу прилетела смачная пощёчина. — Ты что со своим братом на протяжении этих лет делал, а? Не стыдно, тварь?! Ну ничего, я научу тебя, как надо вести с младшими братьями, дебил! Влад лишь поскуливал и из его глаз текли слёзы. Всё его лицо было красным, глаза опухли, а отец всё ещё орал на того, говоря ему гадости и давая сильные пощёчины. Было ли мне жалко брата? Да, несмотря на то, как он поступал со мной мне было его жалко. Смотря на него, я видел себя, но я знал что его нужно наказать. Думаю отец отправит его к бабушке и дедушке в деревню: там-то его точно научат хорошему поведению. И как по-волшебству, Глеб повторил мои слова: — Отправим-ка мы тебя к дедушке и бабушке в деревню! Там тебя научат хорошо себя вести, дурень! — и держа того уже за покрасневшее ухо повёл его наверх перед этим сказав: — Прости меня сынок, что был на протяжении многих лет с тобой строг и не видел того ужаса, что делал с тобой тот придурок… Прости меня сынок, прошу! — Я прощаю тебя, папа… Пожав мне руку он увёл Влада на третий этаж, где находился кабинет отца. Видимо отец будет перевоспитывать его вначале обычным разговором в его кабинете, а потом в деревню отправят где нет ни интернета, ни связи. Саша, всё ещё в шоковом состоянии подошёл ко мне и крепко-крепко обнял. Это объятие значит для меня больше, чем слова любви, оно для меня значило всё! Оно было крепким, но нежным. В нём было столько тепла и ласки, что хотелось замурлыкать как кот от счастья.Любовь — это не просто слово, это нежные прикосновения, заменяющие любые слова…