One Of Us

— Я не хочу это делать! — Кричал маленький ребенок, держась руками за свои длинные волосы, стараясь отпугнуть свои кошмары. — Ты должен. Посмотри фильм, — Из-за угла вышел мальчик по-старше. Вся его кожа побелела, еще немного, и глаза нальются черной жидкостью. А вены вовсе поменяли свой цвет на темный. — Тебе остался один фильм! — Крикнул мальчик, нет, существо, ближе подходя к ребенку, заставляя того съежиться на полу от страха. Сердце юного Марлона сжалось настолько, что его закололо и он почувствовал резкую боль. Горло заболело, а босые ноги уже можно было считать льдышками. Каждую ночь его заставляли смотреть эти душераздирающие фильмы, снятые детьми. Сущностям казалось это веселым. Они любили обсуждать свои творения и надеялись, что такое же создаст их следующая жертва. Точнее, жертва Багула, направляющего этих детей. — Хватит с ним церемониться. — Девушка на вид пятнадцати лет смотрела на свои ногти. Они давно покрыты грязью, сажей и какой-то непонятной смесью. Если посмотреть в глаза этой девушки, можно погрузиться в пучину лихих 90-тых Америки. Футболка, надетая на ней давно помята, с надписью «Nirvana». Большие черные сапоги, джинсы и обычная, но уже покрытая чем-то желтым рубашка. Мальчик закатил глаза и посмотрел на девушку. — Мэри, прекрати. Он сам должен решиться. — Снова направив свой взор на ребенка, проговорил мальчик. Место, где они находились — старый подвал. Родителям не было никакого дела до этого места и в один «прекрасный» момент, забросили его со старым хламом. И после этого, никто туда не заходил, за исключением Марлона. Ему было всего девять, а на него упала такая тяжкая ситуация. Он из-за всех сил хотел рассказать родителям обо всем этом, но они просто не поверили, и даже один раз избили ремнем, за глупые детские «приколы». Марлон очень хотел их поддержки. Чтобы всем вместе смотря на свои страхи, пройти через это. Но он здесь один, и на него смотрят пять пар глаз, еле сдерживающих себя, чтобы не придушить мальца. — Слушай, малыш. — Парень шестнадцати лет ближе подошел к Марлону. Тот от страха попытался уползти, но ноги настолько замерзли, а доски прогнившие, что он только получил несколько заноз, которые очень ненавидел. Парень был одет как знаменитый американский спортсмен, на вид очень милый и симпатичный, но именно этот парень заставил своего брата, бабушку и родителей страдать от нескончаемой боли. Когда кровь лилась из глаз, рук и ног. И парень считал это веселым. — Давай ты посмотришь фильм, и мы от тебя отстанем. Представь, ты сможешь спокойно уснуть. — Его голос так манил, заставлял подчиняться. Этим и воспользовался Дрейк, чтобы наконец посмотреть фильм и увидеть настоящее зрелище. По крайней мере, он надеялся. Марлон с дрожащими пальцами попытался встать, он боялся повернуться назад, ведь там стоял Дрейк и казалось, что он сразу вонзит ему что-нибудь в спину. Чем дольше Марлон находился там, тем больше его тело замерзало. Было чувство, что вот еще чуть чуть и он умрет от переохлаждения. Скрестив свои руки, полные ссадинами, он ближе подошел к «кинотеатру». Все смотрели на него, мальчику становилось не по себе. Их взгляд… желающий его убить, истерзать, расчленить... что они могут с ним сделать? Но он посмотрит фильм и все, они отстанут и Марлон будет жить дальше. Правда? Дрейк заметил, как мальчику становилось холоднее, и с какой-то заботой, быстро подбежав, от чего Марлон вздрогнул, Дрейк быстро снял с себя спортивную кофту и накрыл ею мальчика. Остался он в одной футболке. На руках красовались мышцы с глубокими порезами, но это не помешало Мэри присвистнуть от такой сексуальности. Ник — тот парень, которого можно было считать главным, и который напугал Марлона своими криками, достал свой фильм. Николсон посмотрел на свою кассету. Он тепло улыбнулся, вспоминая те самые моменты его триумфа, из-за которого демон «полюбил» его больше остальных. Он гордиться им. Ник не должен его разочаровать. Мальчик вставил кассету в камеру и включил ее. — Это «зоопарк'30». — Ник присел на пол. Его интерес был настолько большой, словно он никогда не видел этой записи. За ним подоспели остальные. Марлон лишь глазом взглянув на видеозапись, потемнел где-то в глубине души. Он был настолько слаб, что малейший взгляд полностью подчинил его. Он стал решительней, более невозмутим. — Ого, как быстро. Такое впервые. — Усмехнулась девочка девяти лет.

***

Марлон ничего не ощущал, он подчинялся чужим рукам и мыслям. Но полностью понимал, что делает. И да, он этого очень хотел. Гнев наполнил мальчика, за все причиненное ему. Все те раны и ушибы, оставленные его отцом. Как он умолял его прекратить. Что он будет слушаться и никогда не станет противоречить приказу отца. Марлон держал камеру. Она была настолько тяжелая, что ему еле как удавалось что-то снять. Правда, стараться сильно не пришлось. Подмешав родителям снотворное, он связал их. Его отец — стоматолог, который принимал людей на дому, и найти два кресла в кабинете не составило труда. Марлон никогда не любил это место. Он боялся его, ощущал себя незащищенным и слабым. Все эти приборы для зубов, странные лампы, которые создавали формы чудовищ ночью. Он никогда не мог спокойно сходить в туалет. Приходилось писать в штаны. За что его тоже били. Первой очнулась его мама. Слабость и непонимание были главными составляющими на данный момент. Вот недавно они с мужем распивали вино и теперь она… связана? Рот заклеен, руки и ноги полностью обездвижены. Ее тело дрожало, и в панике, надеясь, что это глупая шутка, мать пыталась вырваться, параллельно крича. Но получались какие-то непонятные звуки, которые правда никто не смог бы услышать. Мышцы кисти сжались, придавая ощутимую боль в руках, женщина стала чаще дышать, а недавно выключенный свет загорел, от чего глаза сразу стали слипаться. Пот стекал отовсюду, казалось, что сейчас ты умрешь от передоза страха. Но нет. Всего-лишь от дрели. Попытавшись притихнуть, женщина услышала стоны мужчины. Это был ее муж и теперь стало ясно, это точно была не его шутка. Да шутка ли это вообще?! В комнату вошел мальчик. Он начал снимать, стараясь как можно крепче держать камеру. Он не передавал никаких эмоций. Лишь желание увидеть кровь. Увидеть страдания. И за всем этим наблюдали давно исчезнувшие дети. Женщина заметила своего сына. Злости не было предела. Ей хотелось сразу после того, как он их отпустит, избить чуть ли не до полусмерти. Ведь такое делать просто неприемлемо. И Марлон поплатиться. Но мальчик не планировал никого отпускать. Он лишь настроил дрель для зубов, поставив ее на штатив. Сначала, он хотел разобраться со своим любимым папочкой. Женщина заметила это и со всей силой в горле стала вопить. В голове крутились мысли, состоящие только из плохих компонентов. Отец же смотрел на своего сына с презрением. Он просто не мог поверить, что его создание собирается такое совершить. Его бы следовало перевоспитать… Отец бы и дальше так смотрел, если бы не включившаяся дрель. Мальчик снимал все правой рукой, придерживая камеру на плече. Левой рукой он стал опускать штатив, чтобы дрель стала сверлить лицо. Чем ближе дрель приближалась к лицу мужчины, тем сильнее вопила женщина. Марлон даже краем губ захотел улыбнулся, с наслаждением снимая все это. Когда дрель дошла до роговицы глаза, вопить стал мужчина. По нему прошлись мурашки, адреналин так и пылал, только потратить его некуда. И вот дрель коснулась глаза. Кровь сразу стала брызгать во все стороны, охватив почти весь кабинет. Мужчина стал вопить, он так кричал от боли, что смог оторвать со своего рта изоленту. Дрель дошла настолько глубоко, что остановилась, когда полностью прошлась через голову. Мужчина продолжал кричать, остатки жизни покидали его, как и покинул его глаз, который в мясо был разбрызган. Мужчина затих, полностью расслабившись и упав на головку кресла. Женщина плакала, нет, ревела. Ей до ужаса было страшно. Ее глаз начал болеть, что сильнее повлияло на истерику. Марлон стал настраивать дрель теперь перед женщиной. Остатки глаза еще не полностью скатились с дрели. Было чувство, что можно увидеть часть зеленой роговицы. Мать Марлона так сильно мотала головой, про себя умоляя в мыслях мальчика прекратить. Но Марлон не читает мысли, он просто закончил с установкой. Наведя камеру на свою мать, он стал опускать дрель. Она так громко жужжала, ее кончик крутился с большой скоростью и нацелен он был на ротовую полость. Когда женщина это заметила, стала биться в конвульсиях, желая выбраться, но она была связана настолько намертво, что сделать это было невозможно. На дрели были кусочки глаза и крови ее мужа и когда она полностью достигла рта, у женщины появился рвотный рефлекс. Только полость была склеена изолентой и вся неприятная жидкость «ударилась» об нее и просто отправилась обратно, заставляя женщину задыхаться. Часть рвоты сумела вылезти сквозь изоленту и теперь растекалась по подбородку на домашнее платье. Дрель вонзилась в горло и тут крик женщины был настолько громкий, что Марлон чуть не уронил камеру, но продолжил свое дело. Женщина мотала головой, чем делала только хуже, касаясь щеками рабочей дрели. Из-за которой вокруг рта все истекало кровью. Дрель полностью прошлась и по женщине, которая сразу бездыханно стала лежать на кресле. Марлон опустил камеру, заканчивая съемку. Он хотел, чтобы сейчас к нему пришли дети, может даже тот самый Багул, но… никого не появилось. Мальчик стоял возле трупов своих родителей. — Хэй!.. — Крикнул он, в надежде, что его услышат. Но это не подействовало, и с полным разочарованием, Марлон уронил камеру, и упав на колени, закрыл лицо руками, стал сильно плакать. Вся та решительность и невозмутимость куда-то пропали, вернув снова того испуганного мальчика. Кассета с камерой куда-то исчезли, а мальчик продолжал плакать, пока к нему в дом не ворвалась полиция.