Ломая фундамент

Несколько месяцев прошли почти быстро, организм Вигдис перестал ныть после тренировок только через месяц почти каждодневных упражнений. Она уже сама встает в правильную позу, может долго сражаться с мешком, который является боевой грушей, без отдыха, но все равно защитные перекаты получаются очень плохо. Торвальд пока не водит ее на охоту, поэтому девочка только помогает матери потрошить тушки, которые приносит отец. Еще Бьернольв-младшая решила обучаться лучному делу. Ее мама подошла к этому очень серьезно. Она целых 3 дня подряд держала в руках исключительно лук. Ее отец сделал мини копию настоящего оружия, поскольку он понимал, что оригинал Вигдис просто не потянет. Тренировки проходили усиленно, поэтому пальцы просто немели к концу дня. Иногда были случаи, когда кареглазая делала что-то неправильно, из-за чего на пальцах оставались глубокие раны от натяжной нити, которая режет лучше топора. И тогда малышка удивлялась тому, что какая-то безобидная веревка может причинить такую рану. Но шатенка все равно чувствовала себя какой-то счастливой. Внутренности ее подскакивали, а в глотке задерживался какой-то радостный смех. Она все свое время проводила с родителями, которые учили ее выживанию. Ей нравилась та похвала, которой одаривали старшие за выполненные задания. И вскоре, как сказал ее отец, она пойдет уже на серьезную тренировку, в которой будут участвовать другие дети, а после – и драконы. Она будет проходить на арене, где держат выбранных драконов для сражений. Арена находится почти на главной площади, и люди просто обожают туда ходить. Им нравится смотреть на бои, где побеждает их народ. Это и пугало, и волновало одновременно. Вигдис было до дрожи в руках интересно, что же проходит на арене. Там она была всего несколько раз, которые помнит очень смутно. Помнит восторженные крики, овации людей и страшно-глубокий рев дракона, который был за защитной цепью. Тогда она, как рассказывала мама, очень громко и долго плакала. После этого случая родители не водили своего ребенка туда. А Вигги захотелось узнать об этом побольше. Раз отец хотел сделать из нее драконоборца, то он обязан посвятить ее во все тонкости. Мужчина рассказывал о драконах по скелетам, об их слабостях, о лучшем оружии для их убийства. Его было действительно интересно слушать. Это словно какая-то сказка, которую на ночь читала ей мама. Она всегда поучительна, малость жестока, но очень жизненная. Обычно ее мама больше рассказывала о слабостях людей, чтобы ее дочь могла постоять за себя против мужчин, которые будут вести себя не подобающе. С ней тоже было интересно. Бринхильд рассказывала о приемах, которые можно использовать и без оружия. А Бьернольв-младшая и не знала, что можно повалить взрослого мужчину, если правильно встать и сделать рывок. А также Хильда рассказала о самом слабом месте любого парня и, если туда ударить, то можно победить и такого силача, как Торвальд. Девочка все всасывала и старалась как можно больше запомнить. Вскоре она поняла, что ей нравится изучать драконов, которые совершенно не похожи на домашний скот. Тогда Хильда дала для углубленного изучения драконов книгу, который написал сам Борк Отважный, который раньше, оказывается, был очень-очень невезучим. Также о драконах рассказывала Валка, когда девочка навещала ее с матерью или отцом. Обычно, если она приходила с Торвальдом, то мужчина уходил к вождю и решал какие-то важные дела племени, а Вигги постоянно игралась с маленьким Иккингом, которую любил слюнявить пальцы. – А что это у него за игрушка? – спросила как-то Бьернольв, показав на вышитую кракозябру, которую не могла разобрать шатенка. – Это дракон, – ответила на вопрос Валка, улыбнувшись. Она посмотрела на свого сына, который слабо схватил мягкую материю. – Иккинг просто обожает ее. – Я заметила, – кивнула Вигдис, хмыкнув от того, что зеленоглазый взял в рот свой подарок на первое день рождение. – А мне папа на первый день подарил родовой оберег, который передается из поколений в поколение, – она тоже не хотела отставать от подарков Иккинга, поэтому показала свои бусы, на середине которых был самый массивный камень с рунами, которые означали «победа и слава». – Это ему подарил его дед! – Да, знаю, – кивнула шатенка. – Бринхильд рассказывала. Он очень красивый. – Да, – с довольной улыбкой убрала его девочка. – А когда у меня прорезался первый зуб, то папа подарил мне раба! Но он умер от болезни. – Понятно. – сложила руки на коленях жена вождя, смотря на то, как маленькая Вигдис начинает хвастаться. Общение с ней вызывало какое-то необъяснимое тепло, с ней так легко. Неужто с Иккингом будет также, когда он подрастет? Кареглазка улыбается, когда мальчик широко раскрывает беззубый рот и радостно кричит при виде шатенки. Он почти ластиться к ее руке, звонко смеется, когда Вигдис его щекочет или делает что-то веселое. Девочка тоже начинает хихикать, не отрывая взгляда от мальчика, который теперь стал очень симпатичным за эти 3 месяца знакомства. Из жухлого овоща он превратился в милого мальчика с торчащими ушами и большими зелеными глазами. Плюс, Иккинг стал улыбаться и начинает гулить при виде Вигдис. Валка говорит, что он ее так узнает. Бьернольв много узнает о маленьких детях. Она не знала, что малыш уже может узнавать близких в таком маленьком возрасте. – Книги не всегда говорят правду, Вигдис, – подала голос Валгалларама, когда Вигдис продолжала играть с ребенком. Девочка вопросительно обернулась на нее. – Хоть они и дополняются, но не следует полностью следовать им. Драконы не предсказуемые существа. – девочка внимательно слушала мудрую женщину, которая продолжила объяснение. – Они представляют опасность, поэтому нужно быть всегда начеку рядом с ними. – Тогда почему Вы их любите? – спросила Вигги, поставив жену вождя в тупик. Женщина округлила глаза от услышанного. «Все-таки она запомнила тот разговор.» - промелькнула мысль в ее голове, когда она рассматривала будущую невестку. Валка не знала, что ответить ребенку. У нее двоякие чувства: женщина понимает, что сейчас расскажет ребенку правду, то Вигдис может оказаться в опасности, но если наврет…что тогда будет? – Понимаешь, Вигдис, – сжала руки вместе жена Стоика, мягко улыбаясь. Она подбирала правильные слова для малышки, чтобы потом ее мамочка не убила ее. – Драконы не одомашнены, как яки или куры, они не привыкли к людям, поэтому представляют большую опасность для нас. – А если их приручить? – продолжала задавать вопросы девочка, улыбаясь. Ей стало очень интересно. Вот только зеленоглазая уже пожалела об этом разговоре. – Это будет очень трудно. Даже невозможно. – сейчас Валка противоречила своим принципам, но так нужно, чтобы Вигдис не попала в беду. Она пока маленькая, чтобы понимать многие взрослые вещи. – Папа рассказывал, что яки тоже раньше были дикими, как кабаны, – вспомнила рассказ отца об одомашнивании нашими предками различной скотины. – Они тоже ведь были опасны, да? Жена вождя сглотнула, продумывая дальнейший разговор. Как бы ей уйти с темы драконов? – Да, но они дают молоко и мясо, а это очень нужно нам для выживания. – Да, но драконы не дают молока, – девочка залезла на кровать и села по-турецки, смотря на будущую свекровь. – И мама говорит, что их мясо не стоит того, чтобы мучиться с их потрошением. Оно все равно на вкус как баранина, такая же вонючая. Зеленоглазая чувствовала тревогу. Как ее подруга могла разговаривать на такие темы с маленькой дочерью? – А ты знаешь, какие они на вкус? – немного удивилась Валка, но Вигги покачала головой. – Нет, я ни разу не ела драконов, – ответила шатенка. – Или не помню этого. – она пожала плечами. – А у тебя есть какая-нибудь мечта? – решила сразу сменить щепетильную тему старшая, улыбнувшись дочери подруги. – Иметь в своем доме головы всех драконов! – восхищенно проговорила девочка, падая звездой на кровать. Она не заметила, как побледнела шатенка. – Но не только их головы, а весь скелет! Это очень интересно. – кареглазая посмотрела на знакомую, на лице которой были какие-то смешанные эмоции. – А зачем? – моргнула длинноволосая, снова посмотрев на девочку. – Это престижно, как говорит мама, – пожала плечами Вигдис. – Плюс, мне самой интересно изучать драконов. Между девушками повисло молчание. Валка продолжала переваривать услышанное. Чего она удивляется? Сейчас почти все дети мечтают убить хоть какого-нибудь дракона. Сейчас все родители приучают детей к убийству таких зверей, которые действительно разрушают их племя. Неужели Бринхильд так и не простила ее жалость к такому зверю? От этого становилось очень горько. Она теперь просто одна. – Я знаю, что Вы тоже любите изучать драконов, – вывела ее из мыслей Вигдис. Женщина увидела лучезарную улыбку, благодаря которой по телу прошлась волна нежности. – Поэтому я Вас поддерживаю. Вы очень хорошая и добрая. Улыбайтесь чаще! От слов этой девочки в груди приятно защемило. Хотелось даже всплакнуть, но женщина себе этого не позволила. Улыбка сама появилась на ее лице. – Спасибо, Вигги, – погладила ребенка по голове Валка. – Мне очень приятно это слышать. – пусть она и понимала, что малышка имеет в виду другое «изучение», ей все равно было очень приятно слышать поддержку. А Вигги рассказывала и рассказывала о своей жизни, о тренировках и об учебе. В ответ Валка рассказывала о драконах и их повадках. Женщина восхищалась тем, как маленькая девочка слушала ее и не осуждала. Она просто улыбается и не ругает зеленоглазую, которая слишком взбудоражена, чтобы остановиться. Ее захлестнули эмоции и воспоминания о том, как обучалась Валка в детстве на драконах и учебниках. Обе девушки получали огромное удовольствие от общения. Так что обеим нравилось проводить время вместе. А еще Бьернольв-младшая уже один раз тренировалась на настоящем драконе! Это была обычная жуть зеленого цвета. Именно ее девочка должна была убить с помощью топора. Поскольку это был первый раз, то животное было на цепи. К сожалению, прошло все не так хорошо, как хотелось. Вигдис пыталась запустить уже настоящее, но облегченное, оружие в животное, но каждый раз промахивалась. Дракон был очень юрким. Когда ей все это надоело, шатенка решила отрубить рептилии голову самостоятельно, не метая массивное оружие по цели. Она подошла слишком близко, и жуть укусила ее за ногу. Громко вскрикнув и перепугав родителей, девочка уронила топор и, упав, в страхе попятилась далеко назад. К ней подбежали родители и стали осматривать перепуганного ребенка, в выпученных глазах которого застыли слезы. Вигдис навсегда запомнила это писклявое рычание, узкие зрачки, выпученные, словно у лягушки, глаза и мелкие, но такие острые, зубы. По ее ноге ручейками текла кровь, а неприятная боль не уходила. Конечно, девочка тогда получила нагоняй от родителей, в особенности от матери, которая перебинтовывала раненную ногу. Она долго-долго кричала и возмущалась, проклиная все, на чем свет стоит. Больше всего пострадал Торвальд, который в последний момент не смог уследить за ребенком. – Каюсь. – честно сказал шатен, поглядывая на разъяренную жену, которая метала не только молнии, но и мужские выражения, которые не используют даже моряки. Он не хотел спорить с женщиной, поскольку понимал, что виноват. Ему не было страшно от бешенной жены, но было очень жаль свою дочь, которая продолжала плакать. Он затравлено посмотрел на ребенка, а потом на рану, которая оставила кровавые пятна на повязке. – Вигдис, я отвернулся всего на минуту. – спокойно начал мужчина, но его резко перебили. – А ты вообще не должен был отворачиваться! – сразу повысила голос шатенка, нахмурив брови. – Ты же знал, что дракон может напасть! А если бы он ее не укусил, а плюнул огнем?! – В том-то и дело, что я его несколько дней не кормил и не поил, чтобы он ослаб! – чуть громче произнес кареглазый. – Он бы все равно не смог создать пламя! Вигдис, почему ты к нему подошла? – строго спросил воин, посмотрев на вздрогнувшую дочь. В нем вспыхнуло негодование оттого, что дочь ослушалась приказа. – Я не могла по нему попасть. – тихо ответила девочка, съежившись. Она никогда не видела родителей такими злыми. Это очень пугало. И было не только больно в ноге, но и в душе. Шатенка чувствовала себя очень виноватой, ей хотелось спрятаться и больше не показываться на глаза людям. – Я же тебе говорил близко не подходить. – продолжил говорить Торвальд, строго смотря на Вигги, которая опустила глаза. Она, кажется, начал плакать уже из-за того, что ее ругают родители. Обычно такого не случалось. Бьернольв не мог долго злиться на ребенка, потому что понимал, что она может совершать ошибки. Мужчина устало выдохнул, сев на корточки перед дочерью, которая упорно смотрела куда угодно, только не на него. – Вигдис, посмотри на меня, – мягко попросил он, вглядываясь в красные и воспаленные глаза. Девочка проигнорировала его. – Вигги, я прошу. – кареглазая поджала губы и нахмурилась. Она с большим нежеланием посмотрела на отца зареванными глазами. Сейчас его глаза не сверкали, словно раскаленный уголь, они были спокойными и любящими, такими, какими помнит Вигдис. Немного стало легче на душе, но не более. Торвальд слабо улыбнулся, смотря в глаза хмурой дочери. – Теперь ты понимаешь, почему надо слушаться взрослых? – спокойно и ласково спросил воин. Он понимал, что криками и угрозами не сможет построить с дочерью правильные отношения. – Особенно меня с мамой? Немного повременив, Бьренольв-младшая кивнула, шмыгнув забитым носом. Она не хочет слышать то, как она не права. Ей страшно под взглядом матери, которая гневно скрестила рука на груди и смотрела на ее ногу. Ей просто было больно и как-то горько. – Ну-ну, не плачь. – произнес бородатый, обняв дочку, которая снова начала плакать, подрагивая сомкнутыми губами. Она уткнулась в плечо отца, намочив одежду. Торвальд вновь устало выдохнул, чувствуя что-то ноющее внутри. Он встал на ноги, взяв ребенка к себе на руки. Мужчина успокаивающе поглаживал ее по спине, слушая тихие всхлипы. – Пошли, тебе нужно поспать. – тихо сказал шатен и направился к комнате дочери. – Ты наказана! – прикрикнула в догонку неостывшая Бринхильд, прожигая серыми глазами семью. – Ой, отстань! – отмахнулся кареглазый. – И без тебя тошно. – пробубнил он, уходя на второй этаж. Женщина продолжала мысленно негодовать. Почему ее никто не слушает? Она же сразу сказала, что рано ребенку совершать такие подвиги. Вигдис еще недостаточно овладела техникой, чтобы попасть в движущиеся животное топором. «Но, наверно, Торвальд этого не понимает.» - плеснула руками сероглазая, усевшись в свое кресло. Чтобы хоть как-то убрать эту кипящую ненависть и не поломать дом, она ушла в лес, прихватив свой лук и секиру. Она не могла спокойно усидеть на месте и вышивать узоры, поэтому будет страдать природа. «Сегодня деревья будут плакать.» - хмыкнула про себя темноволосая, уходя из дома. Она уже представила, как будет срывать злость на стволах деревьев, оставляя глубокие рубцы секирой. – «Да простят меня альвы.» После этого девочка стала сильно бояться драконов. У нее трясуться колени даже при виде безобидных жутей и объедал, что же будет, когда она встретиться с большими драконами? Родители стали беспокоится еще сильней, чем раньше. И сегодня уже второй день «заточения» маленькой Вигдис, которая читает исторические книги, а не про драконов, как раньше. Она сидит с перебинтованной ногой, которая пока еще не зажила. Шатенка упорно трудилась, ей даже не помагала мама, которая прибиралась в кухне. Торвальд не мог наблюдать за страданиями дочери, которой явно тяжело давались уже взрослые книги, которые наизусть знает ее мама. Поэтому, кратко посмотрев на занятую женщину, мужчина решил приободрить единственную свою малышку. – Не волнуйся, Вигдис, – улыбнулся Бьернольв, подсев к понурой дочери, которая учила руны. Девочка шмыгнула носом, но она не плакала. Шатенка подняла глаза на отца, который приободряющие улыбался. – Я тоже ее боюсь. – он кивнул в сторону удалившийся женщины. Девочка посмотрела в ту сторону. Она округлила глаза и снова посмотрела на шатена. – Маму? – громко прошептала кареглазая, выгнув брови. Как такой большой мужчина мог бояться женщину? Неужели ее мама такая злая? – Да. – кивнул Бьернольв, веселясь от выражения лица ребенка. – Почему? – Эта женщина страшна в гневе, – честно сказал воин, вспоминая их ссоры. – Она может отравить тебя, пока ты спишь! – Не говори чушь! – прикрикнула Бринхильд, которая четко слышала разговор. От ее голоса оба ее родственника вздрогнули. – Я не травлю людей просто так! – она сложила руки на бока, недовольно посмотрев на мужа, который чуть ли не давился смехом. – Не мешай дочери учиться! Сегодня моя очередь! – Но погода такая прекрасная, можно было разрешить ей и погулять. – улыбался шатен, положив голову на ладонь. Он зачарованно смотрит на жену, которая возмущенно скрестила бровь. Он любит ее даже такой. – Не надо ее баловать, – дернула подбородком длинноволосая. – Она должна быть усидчивой. Не отвлекай ее! – Ну, – протянул шатен, привстав с кресла. Он посмотрел на свою дочь, которая сейчас была тише мыши. – Я помог, чем мог. – пожал шатен плечами, удаляясь из дома. Вигдис, устало выдохнув, продолжила выучивание новых и новых слов. После, ее мама снова сделает «проверку выученного». И если все будет правильным, то женщина дасть погулять, если нет, то даст еще что-то выучить. Так что девочка за сегодня была очень загружена.

***

К сожалению, их идиллия длилась не слишком долго. На деревню напала стая драконов. Эти дармоеды дождались ночью и напали на племя Лохматых Хулиганов. Они специально ждали, когда в большинстве окнах погаснет свет. Первым предупредил народ человек, который был на вышке. Звук рога разносился набатом по всему острову, предупреждая о надвигающейся беде. Люди начали выбегать из своих зданий, закрывать ставни и скот, потом они брали оружие и шли воевать с наглыми рептилиями, которые не появлялись несколько лет! Рев драконов был слышен в небе. Он смешивался с воем рога и возмущением соседей, которые выбегали из своих домов. Бринхильд, только услышав это, отложила книгу и быстро побежала к дочери, дабы спрятать ее в погребе. – Мама, что происходит? – начала беспокоиться шатенка, смотря на женщину, которая до неузнаваемости серьезная. Она никогда не видела больших драконов, поэтому даже не представляет, что сейчас должно произойти. – Сиди тут и не смей выходить. – приказала сероглазая, смотря на дочь горящим взглядом. Она открыла люк, который вел в погреб, чтобы Вигдис там переждала бурю. – Что происходит? – начала волноваться кареглазка, испуганно смотря на длинноволосую, которая так и не смогла нормально объяснить причины такой спешки. – Драконы, – кратко ответила Хильда, хватая лук, щит и топор. – Не смей высовываться из своего укрытия, пока за тобой не приду я или отец! – говорила она, пока собирала оружие. – Но, мама! – вскрикнула Вигдис, чуть ли не плача. Она смотрела на маму, которая вела себя совершенно не так, как обычно. Значит, случилось действительно что-то страшное! На улице продолжали гневно кричать люди, рог продолжал зазывательно звенеть, а рев в небе вызывал мурашки по телу. Девочке стало страшно. И она даже не могла понять, за кого больше: за себя или за родителей. – Не спорь! – рявкнула женщина, дав Вигдис несколько щитов и самый легкий топор с серикой и мечем, что были у нее дома. – Не выходи, пока все драконы не улетят, поняла? Это не шутки! – ее глаза горели гневом, уверенностью, серьезностью и волнением за собственного ребенка, который остается впервые дома один. – Х-хорошо. – Вигдис дрожала то ли от маминого взгляда и тона, то ли от всей ситуации в целом. Женщина поцеловала свою дочь, а сама убежала на улицу. – Торвальд, бегом! – скомандовала она, посмотрев на мужа, который тоже весь экипировался для боя. – Слушайся маму, Вигдис, – ласково, но не менее серьезно проговорил шатен, посмотрев на бледную дочь, в глазах которых читался страх и беспокойство. – Все будет хорошо, мы обязательно вернемся. Вигги только кивнула, провожая взглядом родителей. На душе не было спокойно, но девочка их послушала. Бьернольв закрыла погреб изнутри, сидя почти в полной темноте. Она прижимала дрожащими руками щит и топор, которым уже научилась пользоваться. «С ними все будет хорошо. Они самые сильные.» - твердо решила малышка, нахмурив брови. Она будет сильной и взрослой и не подведет свою семью.

***

Супруги помчались на место, где собирались люди, чтобы дать отпора этим летающим тварям. Кузнецы вывели пушки и сети, чтобы сбивать драконов с неба, фермеры притащили вилы и серпы, каждый помогал, чем мог. Подожгли сено в факелах, чтобы осветить поле сражения. Рептилий стали сбивать с неба уже на вышках, чтобы было меньше мороки с ними. Подбитых драконов сразу убивали, перерезав глотку. Люди собрались в небольшие группы, чтобы вместе одолеть вредителей. После того, как Бьернольв разделились, Бринхильд быстро вскарабкалась на выступ, чтобы лучше прицеливаться в драконов. Ночью плохо видно этих уродов, поэтому Хильда постоянно ждала, когда же кто-нибудь из них зарычит или выпустит пламя. Когда так происходило, то женщина стреляла точно в цель. Обычно это был глаз, шея, живот или крыло. В небо полетели стальные сети, драконы со страшным ревом полетели вних. Некоторые из них самовоспламенились. «О, Тюр, помоги нам.» - подумала Хильда, увидев весь рой рептилий, который прилетел по их душу. – «Только Чудовищ не хватало!» Она понимала всю опасность этих тварей, которые поджигали все вокруг себя. Их надо убить в первую очередь. Женщина продолжила стрелять ядовитыми стрелами, видя как падают ящеры. К сожалению, против ужасных чудовищ ее стрелы не так хороши, но яд на них очень сильный, поэтому если стрела попадет в кровь дракона, то он вскоре умрет. Ну, или у него сужаться каналы, по которым идет пламя. Так что подстреленный дракон станет легкой и почти безобидной добычей. Краем глаза Бьернольв замечает своего мужа, который тоже поднимается к крышам. Ее охватило возмущение. – Торвальд, какого Рига ты делаешь?! – крикнула женщина, смотря на то, как ее супруг быстро поднимается к ней, держа свои мощные боевые топоры. – Что делаю?! – громко спросил шатен, выпрямляясь. Он с улыбкой посмотрел на возмущенную жену, которая натянула тетиву в небо. – Тебя спасаю! – одно из оружий полетело прямо в Бринхильд, которая успела пригнуться, но даже если бы Бьернольв это не сделала, по ней бы оружие все равно не попало. Сверху послышался истошный вопль змеевика. Фиолетовая туша упала наземь, судорожно пытаясь встать или улететь, но ее сильно оглушило, да и вскоре животное умерло, пару раз дернувшись. Хильда снова посмотрела на ухмыляющегося мужа, который походил на кота. Конечно ее возмутило его непонятное поведение, но сероглазая была рада, что ее спасли. – Мог бы и на земле сказать! – крикнула она вслед убегающему шатену, который громко хохотал, прыгая по крышам и рубя разномастных драконов. – Ты ничего не понимаешь, женщина! – хохотал здоровяк, убегая. – Твое место у очага и с детьми! – в шутку сказал воин, которому было очень весело. Его кровь кипела в жилах, придавая силы и скорости. Ему всегда нравилось убивать. Женщина, разозлившись такой шуткой, направила лук на мужа. На него как раз нацелился синий громокоготь. Бринхильд попала животному точно в глаз, поэтому вскоре он умер. На нее в удивлении посмотрел Торвальд, но в ответ ее супруг получил высунутый язык. – Спасибо, орлица моя! – восхищенно крикнул Бьернольв, отсалютовав ей европейский знак чести. После он спрыгнул с крыши и помчался с боевым кличем вперед. Его жена всего лишь покачала головой, не понимая, как могла влюбиться в такого ребенка. «Больной.» - любяще подумала длинноволосая, побежав вперед. Все лучники и стрелки должны быть на возвышенностях, чтобы не мешать воинам, которые воюют на земле.

***

Все работали слажено, один дракон ложился за одним, а люди даже не погибали. Вот, что значит «сплоченность воина». Один за всех и все за одного, так сказать. Те, кто стояли у пушек, обезвреживали часть драконов, которых потом добивали люи снизу. К сожалению, много рептилий все же смогли попасть в дома, украсть скот и разрушить множество построек. Многие здания горели и их ели успевали тушить. – Их там рой! – кричали некоторые, кто не встречался с таким количеством ящеров. Да, их прилетело больше, чем раньше, но и нападений с их стороны не было почти 5 лет! Многие пытались узнать, откуда же прилетели они, но ответа никто не знал. Бринхильд уже находилась рядом с домом вождя. До этого она убила достаточно количество крылатых тварей, чтобы можно было почти спокойно пройти до его дома. Она увидела разрушенную крышу дома Стоика и горящие стены. Женщине стло страшно за старых знакомых. Только она хотела побежать в горящее здание, как услышала до боли знакомый крик, который заледенил душу. Сероглазая подняла голову вверх и увидела, как огромный четырех крылый дракон уносил в своих лапах человека. – Валка!! – по телу прошелся ток, когда Хильда разглядела свою подругу в этом человеке. Ее руки уже работали на автомате, женщина начала обстрел этого животного, но в его глаза она не могла физически попасть, т.к. он улетал от нее. Неожиданно в дракона полетел топор, который упал на землю, так и не пролетел половины пути. Повернувшись назад, сероглазая увидела разъяренного Стоика, который тоже побежал спасать жену. – Давай стреляй в эту тварь! – рявкнул на нее Стоик, смотря дикими горящими глазами. – Я не позволю ему унести ее! – Я это и делаю! – рявкнула сероглазая, попадая в животное. Ее стрела застряла в боку, но дракон не хотел сдаваться, унося кричащую в ужасе женщину. – Стоииик! – кричала Валка, находясь в лапах зверя. Она также пыталась выбраться из крепкой хватки, ударяя кулаками по мощным лапам, но ничего не получалось. Зверь продолжал ее держать Бьернольв без перерыва стреляла в дракона, пока тот постепенно ослабевал от действия яда. Он стал опускаться от кровопотери, но продолжал улетать. Ее глаза намокли, но это не помешало продолжить обстрел. Для нее не было другой цели, кроме как спасти «сестру», которая на глазах просто летит на смерть! Перед глазами был только улетающий дракон с кричащей Валкой. В груди так и горел страх вперемешку с ненавистью, было страшно представить, что он сделает с ней в своем логове. Женщина так и не заметила, что пробежала до самого края острова. Ее мысли были заполнены только Валкой, которую она боялась потерять из виду. Зверь, что уносил ее подругу, сильно ослаб. Одно его крыло почти отказало, но толку это не дало. – Хильда, отбой! – рявкнул прибежавший Торвальд, готовый в любой момент славить жену. Зная ее, он понимал, что Бринхильд может и в океан прыгнуть. – Я его почти добила! – гневно рявкнула женщина, продолжая целиться в шею ящера, но дрожащие руки мешали четко прицелиться, а шкура зверя была прочней обычных драконов. Она прямо слышала крики этой твари, которая утащила ее подругу. – Хильда, нельзя! Ты погубишь Валку! – подбежал к жене шатен, пытаясь остановить ее. – Я не могу! У меня почти получилось! – резко качнула головой длинноволосая, продолжая обстрел. Она не позволит кому-то ей помешать, поэтому и откинула помощь мужа. У нее почти получилось его убить, осталась только малость. Хильда не может позволить ему унесли Валку! – Остановись, Бринхильд! – поднял в воздух женщину Бьернольв, сильно прижав к себе. Хильда начала яростно вырываться из крепкой хватки, крича оскорбления во все, что движется. – Пусти меня, пусти! Что ты делаешь?! – ее голос перешел ультразвук, пока Хильда разъяренно кричала на мужа, который не собирался ее отпускать. Гнев стал ее кровью. У ее мужа слишком сильная хватка, даже кости стали трещать. Перед глазами так и был улетающий подбитый дракон. Так близко, но так так далеко! Нельзя его достать, уже стрелы не попадают. Но смотреть это со спокойным сердцем, зная, что можно спасти зеленоглазую, было выше ее сил! – Ты ее погубишь! Ты ее погубишь! Убийца, предатель! Отпусти меня, Торвальд! – девушка никак не унималась, пытаясь выбиться из сильных рук. Из глаз уже катились слезы, ее лицо было се красное от истерики. – Ты ничего не сможешь сделать, послушай меня! – еще крепче стиснул ее шатен, пытаясь докричаться до жены, которая замкнулась на одной мысли. Он-то понимал, что уже бесполезно что-либо делать. Они просто не достанут до дракона. – Ты сделаешь только хуже! – Заткнись! Я хотя бы что-то делаю! – началась истерика. Хильда уже вся покраснела, горло першило от криков. – Я почти его убила, еще пара стрел! – Валка просто упадет в океан! – прикрикнул бородач, пытаясь подобрать лучший ультиматум, но ничего не работало. – Но она будет жива! – еще громче стала кричать женщина, пытаясь выбраться или ударить мужа. Дракон все был дальше и дальше, а сил на борьбу с супругом у Хильды почти не осталось. Все это бездействие убивало, разворачивало наизнанку, словно тебя жрут заживо. Она смотрела вслед улетающим, хотя могла прекрасно им помочь. Еще пара стрел и дракон отпустил бы от слабости ее подругу. Если бы она прибежала быстрей, если бы быстрей среагировала…все бы получилось! Перед глазами были ужасные картины, как дракон вгрызается в бледный труп Валки. Бринхильд видела, как эти мерзкие ящеры обгладывают человеческие тела, она все это видела. Ей стало омерзительно и страшно от картин перед глазами. Хотелось вывести из организма всю эту грязь, ее начало подташнивать. – Я же могла ее спасти! – прохрипела заплаканная женщина. Она чувствовала себя предательницей. – Ты не могла, поверь мне. – прошептал в ее ухо Торвальд, сильно жмурясь. В его руках Хильда обмякла, смотря заплаканными глазами на удаляющуюся рептилию с торчащими стрелами и с кричащей женщиной. Она чувствовала, насколько зеленоглазой сейчас страшно, чувствовала, что обрекла ее на гибель. Она чувствовала себя убийцей и настоящей предательницей. Когда животное скрылось за облаками, мужчина аккуратно выпустил жену, смотря на нее виноватым взглядом. Женщина еле держалась на ногах. Ее резко накрыла страшная слабость, будто из нее всю энергию выжали. Хильда упала на колени и закрыла лицо руками, тихо всхлипывая. В ней резко взорвался самый настоящий, жгучий гнев. Такого она давно не испытывала. В тело будто закачали силы Богов. Она быстро повернулась к мужу, прожигая его взглядом Тора. Перед собой Бринхильд видела предателя и убийцу, который не дал спасти сестру. Сжав кулак, она со всей силой ударила шатена в челюсть. Конечно, ее сила не такая мощная, как у воинов, но место удара ярко заныло. – Предатель! Убийца! Ненавижу тебя!! – кричала почти охрипшим голосом сероглазая, продолжая плакать. Она ненавидела слезы, и сейчас рыдала именно из-за этого. Ее слабость была врагом, который мешает быть настоящим воином. Карие глаза даже не боялись ее. Они смотрели ровно, словно разрешали себя бить. – Как ты мог?! Я бы смогла ее спасти! Почему ты мне этого не дал сделать?!? – она стала бить воина по могучим плечам, груди и животу. Била со всей силы, не церемонясь. Торвальд продолжал молча стоять, смотря на жену виновато. Он понимал, что сейчас Хильда не в том состоянии, чтобы отвечать за свои поступки. – Бринхильд, успокойся! – поспешил на подмогу Стоик, смотря на женщину своего старого друга. Он смотрел на все это в глубоком шоке, поскольку никогда не видел расчетливую Хильду в таком зверином обличии. Женщина даже не обратила на это внимание, продолжая кидать оскорбления в мужа. Ей не было стыдно за свое неподобающее поведение. Ей вообще сейчас на все плевать. – Оставь, вождь, – покачал головой Торвальд, посмотрев на Обширного, который уже хотел схватить разъяренную женщину и хорошенько встряхнуть ее. Рыжий странно посмотрел на соплеменника, не понимая его спокойствия. Бьернольв скрестил руки, посмотрев на багровую жену. – Пусть. Так она быстрей успокоиться. – Успокоюсь?! Я никогда не успокоюсь! – рычала, словно страшный Фенрир, пыталась убить Торвальда. А он спокойно стоял и давал своей женщине себя бить, но, кажется, ему даже особо и не больно от ее тумаков. Стоик смотрел на все это, но все равно решил помочь. Он схватил Бринхильд и оттащил от друга, пока та билась, словно змея. – Я могла спасти Валку, могла! – пыталась уже докричаться до Стоика Хильда. На имя жены Обширный почувствовал сжимающую боль в груди. Ему тоже хотелось спасти любимую, и от того, что он не смог, Стоик страдал. – Он мне этого не дал сделать! – Ты бы не смогла! – взяв себя в руки, произнес Обширный. Сейчас не время разводить сырость, еще эти драконы не покинули его земли! – Ты бы могла ранить Валку! – Я ее хотела спасти! Она моя сестра, я ее люблю! – мотала головой и руками истеричка. Мужчины молчали. Зеленоглазый так и продержал выбивающуюся Хильду, пока у той не иссякли все силы на борьбу. Они долго выслушивали оскорбления в свою сторону, а вождь отгородился от всего. Он закрылся, обдумывая все случившееся. Валки больше нет с ним. Он не смог спасти собственную жену, но удалось спасти Иккинга. Стоик отпустил женщину, которая села коленями на землю. Каждый чувствовал себя немного предателем, у всех на душе скреблись кошки. Они думали о том, как жить дальше с такой ношей. Бринхильд плакала высохшими глазами, Торвальд страдал от состояния жены, не зная, как ей помочь, а Обширный слышал пустоту в сердце и звон в ушах. Между ними повисло молчание, только обессиленная Бринхильд изредко всхлипывала.

***

Маленькая Вигдис слышала крики людей и рев драконов на улице. Ей было действительно страшно, но она пообещала быть сильной. Шатенка же училась боевому мастерству, пусть она до сих пор никогда не держала настоящего оружия, но все равно девочка уже умеет сражаться. Она вздрагивала от каждого шага, который был почти над ней. Девочка как можно крепче схватила рукоять, молясь Богам, чтобы ее родители были в порядке. Минута была почти как час. Но потом все крики и рев драконов как-то постепенно стихли. Вигги сама не заметила этого. Она продолжала ждать чего-то. Ей же мама сказала не выходить, пока за ней не придут или пока не стихнул крики. Крики стихли, но Вигги ждала своих родителей. Она услышала, как дверь открывается. По телу прошелся замораживающий страх. Вигдис быстро вытерла слезы и замолчала, покрепче взяв топор потными ладонями. Он был тяжелым, но, если сравнивать с другими, то он очень легкий. Прислушавшись к шагам, Вигги поняла, что их несколько. Люди сверху шли медленно, приближаясь к люку в погреб. От этого малышка сильней испугалась, замерев от ужаса. «Боги, лишь бы не ко мне!» - молилась про себя Вигдис, слезы которой застыли в глазах. – Где Вигдис? – спросил мужской голос. Не сразу, но девочка поняла, что это ее отец. Она была действительно рада, что он выжил. По щекам катились горячие слезы радости. Все-таки Боги ее услышали! Дверцу попытались открыть, но ничего не получилось. – Вигдис, открой! – охрипшим голосом произнесла ее мама. Он показался девочке странным. «Что-то с мамой?» - промелькнула мысль в детской голове. – Мама, папа! – радостно вскрикнула девочка, побежав по лестнице вверх. Она открыла дверь крюком, а сама вылезла из погреба. Увидев уставших родителей, одежда которых была в крови и копоти, девочка крепко-крепко их обняла. От них пахло железом и жженой соломой, а также потом. Но Вигдис это не волновало, она была счастлива снова их встретить. – Ты была сильной, Вигги, – улыбнулся отец, крепко обнимая дочь. – Я горжусь тобой! – Да, я была сильной-сильной, как папа! – улыбнулась девчушка. – Мама, я правильно все сделала? – с улыбкой посмотрела на женщину малышка, но тут же оторопела, когда увидела серую мать с опухшими глазами. – Да, молодец, – кивнула сероглазая, погладив дочь по голове. У нее не было сил даже улыбаться. – Ты правильно все сделала. – Торвальд как-то странно покосился на женщину. – Ладно, Вигги, пойдем убираться, – поднял дочь на руки мужчина, видя ее непонимающий взгляд, который был адресован Бьернольв. – Дай-ка маме отдохнуть. – он вышел с ребенком на улицу. Девочка очень удивилась увиденному, некоторые дома горели, несколько викингов лежали с огромными ожогами, все таскают воду и спасают раненных. В миг весь ее привычный мир изменился. Оказывается, драконы действительно опасны для людей. Взглянув на свой дом, Вигги видела только сломанную крышу. Вот что тогда ее так сильно напугало. – А что с мамой? – спросила она, смотря на отца. – Она устала, лучше ее пока не трогать, – ответил мужчина, собирая оружие у убитый воинов. Он оттаскивал тела подальше от своего дома. Все равно не он будет возиться с ними. – Воу, Вигдис, посмотри! – восхищенно крикнул Торвальд, подозвав дочь. Малышка быстро подбежала к отцу и посмотрела в ту сторону, в которую он показывал. Там лежал огромный желто-зеленый рогатый дракон. Вигги заметно округлила глаза. Он был просто огромным! – Ну, как тебе красавец? – ухмыльнулся бородач, смотря на испуганную дочь. – Теперь понимаешь, какую опасность представляют эти твари? – Д-да, – кивнула Вигги, вспоминая, как она боялась маленького дракончика. – Он живой? – Сейчас и проверим, – покрепче схватил свой дотом викинг. – Зайди за меня. – дал он команду, пристально смотря на дракона, который свалился с крыши. Малышка, испугавшись, резко забежала за спину отца, оставаясь на расстоянии. Торвальд запустил оружие в голову зверя. Тесак застрял где-то в черепе, но дракон оказался полуживым. Ужасное Чудовище громко зарычало, вскакивая на ноги. Его тело загорелось, словно кострище. – Нет, живой! – как-то радостно произнес викинг, хватая еще секиру убитого. Он снова прицелился в голову, и на этот раз зверь упал за мертво. Для пущей уверенности Торвальд перерезал ему глотку и раздробил череп. Вигдис смотрела на истекающего кровью дракона как-то с жалостью и состраданием. Это заметил ее отец. – Они нас убивают тысячами, Вигдис. Оглянись вокруг, – кареглазка осмотрелась, видя, как горит деревня и люди. – Они все это устроили. Для драконов нет ничего святого, это животные, которые могут только убивать. Это их стихия, как и любого хищника. – Но…мы ведь тоже хищники… - задумчиво и тихо промямлила девочка, опустив голову. Она не особо хотела перечить ему, но не могла промолчать. – Да, мы убиваем своих врагов, и это нормально. – повел плечами мужчина, смотря на понурую дочь. После мужчина расчленил тушу и повесил ее стекать. Они потом сделают вяленое мясо. С уборкой по дому ему помогала Вигги, пока ее мама отлеживалась в постели. Она не выходила из своей комнаты целый день, и отец дочке не разрешал туда заходить. Но Вигдис слышала, как по ту сторону двери всхлипывает ее мама. Ей было очень плохо, хотелось помочь любимой женщине, но Вигги никто не пускал в родительскую комнату. Маленькое сердце шатенки разрывалось на кровоточащие куски, хотелось долго-долго плакать. Это из-за нее маме так плохо? Бьернольв-младшая готова полностью измениться, лишь бы мама так не страдала. Она не привыкла видеть на ее бледном лице что-то вместо лучезарной улыбки. Чтобы как-то успокоить или отвлечь Вигдис, Торвальд заставил ее помогать ему чинить крышу. Но малышка все равно продолжала грустить, посматривая в сторону родительской спальни.

***

Вечером вышла и сама Бринхильд. Женщина была никакая. Если бы ее в таком состоянии увидела дочь, то испугалась бы. Но сейчас единственный ребенок в этой семье спал в своей кровати. Девочка очень сильно устала, ее организм пока не был готов к таким стрессам, поэтому шатенка быстро уснула. – Где Вигдис? – мертвым голосом спросила Бьернольв. – Спит. Она переутомилась. – честно сказал кареглазый, сидя на своем кресле. Он следил за каждым движением уставшей и измученной жены. Сероглазая стала готовить лечебные мази для семьи. Сейчас всем нужна помощь, а она пока единственная, кто знает рецепт лекарств от любых недугов. – Иди спать, – попросил ее Торвальд, стоя за спиной. Женщина только покачала головой. Ей не хотелось говорить, не хотелось думать. Что бы она не делала…все напоминает о старых временах, о временах, проведенных с Валкой, ее компаньонкой. – Я сам могу позаботиться о ранах и о Вигдис, тебе сейчас нужен отдых. – мужчина беспокоился за состояние жены, которое полностью не соответствовало нормальности. – Мне уже лучше, – тихо произнесла Хильда осипшим голосом, не прекращая своего занятия. – Не считай меня слабой, Торвальд. – Я никогда о тебе так не подумаю, – качнул головой Бьернольв, смотря на спину Бринхильд. – Я волнуюсь о тебе. – он подошел ближе. – Показывай раны, – развернулась к мужу сероглазая, не смотря ему в глаза. Шатен чувствовал, что Бринхильд плохо. Она страдает, а он не знает, как помочь. – И не спорь со мной. – грозно посмотрела воспаленными серыми глазами, когда кареглазый открыл рот. Устало выдохнув, Торвальд сдался. Он уселся на кровать, сняв рубаху. Его тело было в синяках от ударов любимой. От самого сражения с драконами практически ничего нет. Она стала мазать зеленоватой кремовидной массой раны и ссадины. Вскоре Торвальд заметил, что его жена вздрагивает. Он посмотрел на нее и увидел, что она беззвучно плачет. Шатен уже хотел задать вопрос, но Бринхильд положила свой лоб на его плечо. – Прости меня, – прошептала девушка, всхлипывая. Кожа мужчины стала мокрой на этом месте. – Я такая дура, прости меня. – покачала она головой, не зная, что еще сделать. Ей так плохо, хотелось почти умереть, чтобы перестать чувствовать эту чертову пустоту! Как женщина могла причинить боль самому дорогому человеку? – Ты не виновата, Хильда. – его сердце разрывалось, когда он видел такую шатенку. – Виновата, – кивнула дама. – Я все это сделала, я! Из-за меня теперь ты весь в ссадинах, из-за меня теперь Стоик один, и из-за меня Валка умерла! – крикнула она на последней фразе, не выдержав душевную боль. Женщина закрыла лицо руками и снова стала плакать, сдерживая только свою громкость, чтобы не разбудить Вигдис. Все ее тело дрожало, был озноб и было очень холодно. Она столько наговорила Обширному с Торвальдом, что и всей жизни не хватит, чтобы искупить свою вину перед ними. И сколько она сказала лишнего Валке! Столько обидных вещей! Теперь ей еще хуже жить. Как у нее только язык так повернулся сказать? «Ох, Валка, лишь бы ты не пожалела об этих словах.» - вспомнилась ее фраза, сказанная 3 месяца назад. Женщина снова стала плакать. Как она могла такое сказать такой ранимой Валке, которой и так было тяжело в племени, т.к. ее считали немного сумасшедшей из-за любви к драконам? Зачем она все тогда сказала? Зачем грубила? Но девушка точно ведь чувствовала, что что-то случиться! Почему не пошла к прапра? Она бы точно совет дала! Она помнит ее взгляд тогда! Он будет ее преследовать ближайшую вечность. «Если бы я знала, что все так закончиться, я бы никогда такого не сказала!» - кричало женское сознание об утрате самого близкого человека, которого она знает почти с самого детства. Бьернольв начал успокаиваться ее, целовать горячее и мокрое лицо, обнимать и шептать ласковые слова. Он понимал, как сейчас Хильде тяжело, поэтому Торвальд готов поддержать ее в любую минуту.

***

Вигдис, которая слышала весь разговор, тихо начала плакать, закрыв себе рот. Она не хотела беспокоить родителей, поэтому сделала вид, что пошла спать. «Она умерла?» - не верила шатенка. Кареглазая буквально неделю назад навещала ее с Иккингом, они говорили о драконах, все было просто прекрасно! – «Что теперь будет с Иккингом? А с вождем? Он же так ее любит!» Ответа, к сожалению, она не знала, но на душе была так больно, будто кто-то рвет ее сердце. Было очень больно и грустно. Воспоминания о недавней встрече были такими яркими, что Вигги не могла поверить в то, что Валки уже нет. Что будет дальше? Иккинг останется один? Что будет со Стоиком? Слушать слезы матери было невыносимо для маленькой девочки, которая закусила собственные пальцы, чтобы не закричать от боли, которая грызла изнутри. «Почему так больно?» - накрыла лицо подушкой, чтобы начать дышать. Все ее тельце дрожало, нервные всхлипы были слишком громкими. «Ты можешь его защитить?» - девочка еще помнила голос Валки. Он всегда был нежным, хоть и низким. – «Да, защитить. Иккинг очень маленький, поэтому пока не может за себя постоять. Ему нужен такой прекрасный воин, как ты.» - на душе стало опять горько. Эта какая-то пытка! Слезы продолжают падать градом. – «Ему без тебя просто не справиться. Поможешь?» «Да, я защищу Иккинга.» - шмыгнула носом Вигдис, убрав подушку с лица. Она посмотрела зареванными глазами на потолок, будто провожая Валку в последний путь. Шатенка сжала кулаки, впившись ногтями до боли в плоть. – «Я его никогда не брошу! Всегда буду рядом. Он будет счастлив рядом со мной!» - ее слова полны уверенности. Девочка пытается мысленно докричаться до Фольквангра, где сейчас существует Валка. «Спасибо тебе, Вигдис. Без тебя мы бы не справились.» - очень больно вспоминать то, что было не так давно. Девочка до сих пор не могла поверить, что больше не услышит ее голос, больше не увидит эти зеленые глаза и специфическую внешность, которая стала такой родней. Не хотелось верить в то, что Вигги больше не сможет обнять Валку и все то проведенное время вместе теперь просто эфемерное прошлое, которое стало лишь тепло-щемящим воспоминанием. – Я буду помнить Вас. – одними губами проговорила Бьернольв, заставив себя улыбнуться. Завтра она сделает вид, что плохо спала и ей снились кошмары про страшных драконов. Завтра Вигги будет лгать родителям, говоря, что крепко спала. Она будет врать. Как и ее родители, мило улыбаясь и говоря, что все хорошо. Сегодня же будет ночь слез, горе утраты и угрызение совести. Сегодня каждый поймет для себя какую-то собственную правду. Сегодня будет ночь со звездами и надеждами на лучшее будущее после потерь и разрухи. Завтра будет новый этап в их жизни.