Полярности

Говорят, когда ты умираешь, перед твоими глазами мелькают картины твоей жизни. Все счастливые и горестные моменты. Ты, как бы, проводишь логическую черту ушедшего времени просматривая прошлое, как кинопленку, чтобы понять, как много или мало, хорошего или плохого, ты успел сделать. Для Вероники Кузнецовой хроника ее жизни так и осталась в неизвестности. Все, что она видела перед собой — была лишь тьма. Ощущение невесомости обуяло полное страданий тело девушки, вселяя комфорт. Наверное, так чувствует себя человек, который, пусть и не желая, но обрел свободу от бренного мира. Наверное, это все же так. Только вот смерть не спешила забирать себе душу юной девушки. На смену легкости пришла острая боль в голове, а после, как ударом молота по голове, пришли воспоминания о ее пленении и побеге. — Мм…черт, как же больно. Вероника боялась лишний раз пошевелить пальцем, до того все ее тело прошибло острой болью. Открыть глаза ей было страшно, потому что она вспомнила, как ее засосало внутрь портала. Она боялась удостовериться, что все это не сон и, что ее жизнь действительно закончилась так толком и не начавшись в возрасте двадцати лет. Разочарование железным обручем сковало горло и на щеках она почувствовала что-то мокрое. Коснувшись пальцами израненной щеки, она вдруг поняла, что плачет. Было глупо отрицать очевидное. Она жива. И это не сон. Веронике стоило неимоверных усилий открыть глаза. Веки налились свинцом и стоило ей только их поднять, как яркий свет, подобно кинжалу, рассек своим лезвием узкий зрачок, принося ужасную боль, которая ухнула куда-то в область затылка. Слезы полились с еще большей силой. Спустя, казалось бы, целую вечность, она вновь предприняла попытку открыть глаза и, в этот раз, у нее получилось. Вначале была тьма. Задней мыслей Вероника подумала, что она ослепла, но эта идея тут же отмелась в сторону, поскольку стало ясно, что сейчас всего-навсего ночь. А тот яркий свет, что казался ей ничуть не тупее острея ножа, всего лишь отблеск лунного света. Проморгавшись, смаргивая слезы, девушка преподнесла свою ладонь к лицу, анализируя двигательную функцию. К собственному удивлению, Вероника поняла, что кроме тянущей боли в мышцах ног и пресса у нее ничего не болит. Осознавая, что просто так ей не подняться, она перевернулась на живот, сцепив зубы, неуклюже начав опираться ладонями и коленями о землю. С третьего раза, но все же она смогла встать. Ее слабое тело качалось, словно тростинка на ветру, которая вот-вот сломается. Собственно, так оно почти и было. — Эй. Чужой голос за спиной отрезвил не хуже пушечного выстрела. Он был явно мужской и мысль, что это один из её похитителей, заставила все поджилки затрястись от страха. — Обернись. Вероника затряслась пуще прежнего, зажмурив с силой глаза, молясь про себя, чтобы этот морок исчез. Но он все не исчезал, а ее бездействие лишь только злило мужчину за спиной. — Дважды я повторять не намерен. Его тон был все такой же холодный и безразличный. Было ясно, что он не шутит, и тело, само по себе, не спеша, обернулось к незнакомцу. Первое, что ей бросилось в глаза, это направленное прямо в сердце лезвие меча, которое отливало серебром от рядом расположенного маленького костра. Странно, она даже его не заметила. Подняв затравленный взгляд выше, она встретилась с черными глазами незнакомого мужчины, чье тело было глухо закрыто за темным плащом. — Кто ты? Что это была за техника? — Кто…я? Разве ты не один из тех похитителей? Вероника сама не узнала свой голос. Хриплый, сухой, надтреснувшийся от пережитого и собственных криков. Бровь Саске слегка выгнулась. Собственно, это была единственная реакция на слова девушки, которая так и не ответила на заданный им вопрос. — Я ясно дал понять, что повторять не намерен. В подтверждение своих слов он слегка надавил ей на грудь острием катаны, заметив, как шумно девушка втянула в себя воздух. — Меня зовут Вероника Кузнецова. И…я не совсем понимаю, что вы имеете ввиду под словом «техника». Учиха внимательно следил за выражением ее лица, подмечая мелкие детали. Испуганные голубые глаза, ободранные щеки и лоб, искусанные губы. А еще отсутствие лжи в словах. Не долго думая, он вернул в ножны катану. Вероника рвано выдохнула. — Саске Учиха. Девушка наконец отмерла, отметив про себя одну странную вещь. Она явно говорит не на русском языке. Из ее рта вырывались странные звуки, слоги, слова, которые она понимала, и в тот же момент совершенно не знала. — Странное имя. Сказала и испугалась собственных слов. Волосы едва не встали дыбом от понимания, что своим ляпом могла обидеть своего несостоявшегося (или может, еще не за горами?) убийцу. Учиха проигнорировал её фразу. Саске не намерен был оставаться здесь дольше положенного. Кто бы ни была эта девушка и как бы странно она не оказалась здесь, он итак достаточно времени провозился с ней, пока она была в отключке. Ему было важно выяснить, является ли эта девчонка вражеским шиноби в странном тряпье, а остальное уже не его дело. Подхватив с земли подсумок, он закрепил его у себя на бедре, отмечая про себя, как внимательно следит за его действиями Вероника. Закончив с этим он двинулся вперед, но был остановлен ее голосом. — А…простите. Вы не подскажите, где я? Это Ленинградская область? Где ближайший город? Ее вопрос поставил его в тупик. Он медленно, слегка лениво, обернулся. Ленинградская область? Что это? — Из какой ты страны? — Россия. Вероника удивленно похлопала глазами, озираясь по сторонам. Первое, что бросилось ей в глаза — это время года. Здесь была осень. В то время как в России царило лето. Это осознание прошлось от самых ног до темечка морозом. Только сейчас она поняла, что трясется уже не столько от страха, сколько от холода, поскольку была все так же одета во влажную и легкую одежду. Саске же в этот момент понял, что ничего не понял. Россия? Такой страны нет, да даже нет города, деревни, села с таким названием. Его подозрение на счет техники мигом развеялось. С этой девчонкой явно было что-то не так. Дальнейшие расспросы были бы бесполезны, поэтому он решил пойти путем меньшего сопротивления. Перед тем, как ее коленки подкосились и она рухнула наземь, Вероника увидела, как некогда черные глаза незнакомца сверкнули алым и фиолетовым. А после, стала ощущать, как кто-то жестко копается в ее голове. Это ощущение нельзя сравнить ни с чем, что прежде ощущала Вероника. Как будто твое сознание выбросили, а вместо него залез кто-то другой. Тело сковало цепями онемения, мозг будто пенился и бурлил, желая вылезти на свободу через уши, ноздри и рот. Что-то теплое капало на губы, и лишь после того, как глаза мужчины вновь стали черными, девушка поняла, что это «что-то» — ее собственная кровь. Удивление Учихи выражалось весьма забавно для тех, кто был с ним знаком, и очень страшно для остальных. Глаза расширены, ноздри странно дергались, а челюсти были сведены так сильно, что было видно бегающие жилы на скулах. — Ты не из нашего мира. Не вопрос. Утверждение. И это утверждение прозвучало еще хуже, нежели если бы он действительно пронзил мечом ее сердце.