Lights will guide you home, And ignite your bones, And I will try to fix you…
Это было совсем не как в фильмах. Время не замедлилось, нагнетающей тишины тоже не было, ему не хотелось кашлять кровью и умолять прохожих передать Куроо, что он его любит. Потому что, эй, он его вовсе не любил. Пф. Даже музыка в наушниках не оборвалась трагично, а продолжила играть. Только несколько секунд были заглушены визгом шин, а в остальном солисту и дела не было, для кого горланить песню: для уткнувшегося в экран парня или для его вывернутой под неправильным углом руки. Телефон не сломался, потому что оказался куда более везучим, чем кости подростка, и даже второй наушник не выпал из уха — как так-то? Вот как повернуть голову на уроке, так он сразу выпадает, привлекая внимание учителя, а как бампер врезается в тело на скорости не-успел-затормозить-на-переходе километров в час, а тело уносится в полёт на зависть воронам Карасуно и орлам Шираторизавы, так нет, наушник стойко держится и продолжает вещать бодренькую песенку. Помирать, так с музыкой, да? Знал бы — поставил плейлист для загонов… Как ни странно, единственным кинематографичным явлением оказалось то, что боль осталась где-то за кадром. Кенма был не из тех, кто готов долго терпеть боль. При травме он бы не стал выходить на площадку, не стал бы доигрывать матч, сцепив зубы и глотая слёзы. Он бы закинулся обезболивающим и ушёл домой спать, но, пожалуй, сейчас был не тот случай. Козуме с отрешённым безразличием смотрел на торчащую кость и отлично понимал, что произошло. Какой-нибудь одержимый дурак, как Хината или Кагеяма, наверное, испытал бы весь ужас экзистенциального кризиса, сведённый до лаконичного: «я больше не смогу делать быструю!», но Кенма лишь отметил, что неплохо было бы выжить. А ещё: Куроо его прибьёт. Перед тем, как отключиться, Кенма успел подумать лишь о том, что станет ходячей (если повезёт) социальной рекламой того, что нельзя вечно втыкать в приставку. И особенно нельзя, когда переходишь дорогу.***
От: Куроо, 13.43: [Эй, задрот, идёшь покидать мячик после школы?] Вы, 13.44: [нет] От: Куроо, 13.45: [Это не тренировка, а просто ради веселухи] Вы, 13.47: [поэтому нет] От: Куроо, 13.47: [Поэтому да!] Вы, 13.47: [нет] От: Куроо, 13.47: [Да!] Вы, 13.48: [нет] От: Куроо, 13.48: [Ладно… Задрот] От: Куроо, 13.52: [Тогда хоть подожди меня, вместе пойдём домой] Вы, 13.54: [нет] От: Куроо, 13.57: [Тогда я зайду к тебе после?] От: Куроо, 14.10: [Козуме?..] Вы, 14.13: [ок] От: Куроо, 14.13: [Замётано] От: Куроо, 16.28: [Харе задрить, я свободен, иду к тебе] От: Куроо, 16.34: [Мы выиграли, кстати, спасибо, что спросил] От: Куроо, 16.35: [Но с тобой было бы круче] От: Куроо, 17.02: [Тебе реально надо иногда отвлекаться от своей приставки…] От: Куроо, 17.09: [Ау-у-у, я уже подхожу] От: Куроо, 17.22: [Ты там спишь, что ли?] От: Куроо, 17.26: [Блин, бери трубку хоть иногда] От: Куроо, 17.27: [Видно, не судьба… Ладно, тогда встретимся завтра в школе?] От: Куроо, 18.12: [Козуме?..] От: Куроо, 18.18: [Я так и обидеться могу…] От: Куроо, 19.03: [Уйду к Бокуто, будешь знать] От: Куроо, 19.04: [Шучу. Хотя он точно не будет игнорить меня полдня из-за тупой игры] От: Куроо, 19.10: [Ладно, не тупой, извини] От: Куроо, 20.33: [Мне скучно, ответь] От: Куроо, 20.48: [Сегодня без вечерней партии? Так и скажи, что испугался, что я тебя сделаю…] От: Куроо, 20.59: [Я зашёл на сервак, ты где вообще?] От: Куроо, 23.13: [Окей, пойду спать… Одинокий и покинутый…] От: Куроо, 23.15: [Спокойной ночи, Козуме] От: Куроо, 11.37: [Так, бля, уже почти полдень, хватит спать] От: Куроо, 12.35: [Возьми трубкуууу] От: Куроо, 12.40: [«Временно не доступен», Кенма? Серьёзно?! Ты вырубил телефон???] От: Куроо, 12.42: [Окей, намёк понят] От: Куроо, 12.51: [Хотя нет, знаешь, нихера не понят] От: Куроо, 13.45: [Да где ты пропадаешь?] От: Куроо, 13.56: [Я волнуюсь] От: Куроо, 14.19: [Я даю тебе час. Час, понял? Если ты тут не появишься через час, я заявлюсь к тебе домой] От: Куроо, 14.23: [И я доебусь до твоих предков! Я знаю, как ты это ненавидишь, но, клянусь, я сделаю это, так что лучше вам включить телефон, молодой человек] От: Куроо, 15.21: [Окей, я выхожу! Сам напросился] От: Куроо, 15.47: [Я у твоего дома. Войду через три, два…] От: Куроо, 15.47: [Один] От: Куроо, 15.49: [Или никого нет дома, или твои родители такие же игнорщики, как ты] От: Куроо, 16.02: [Мне всерьёз не по себе] От: Куроо, 17.16: [Я даже Хинате написал, и ты ему тоже не отвечаешь, а уж ему-то ты всегда отвечаешь, так что, блять, я беспокоюсь за тебя, придурок, ответь] От: Куроо, 18.33: [Я куплю тебе новую игру, если перестанешь меня игнорить] От: Куроо, 18.35: [Две игры?..] От: Куроо, 19.58: [ТАК, ЗНАЕШЬ ЧТО, ЗАЕБАЛО!] От: Куроо, 19.59: [Не хочешь общаться — так бы и сказал. Бесишь] От: Куроо, 20.04: [Прости] От: Куроо, 20.06: [Забудь об этом, окей? Я проебался] От: Куроо, 20.09: [Мда, теперь у тебя реально есть повод меня игнорить] От: Куроо, 20.10: [Я бы сам себя игнорил после такого…] От: Куроо, 20.10: [Но тебе лучше перестать] От: Куроо, 20.16: [Серьёзно, Кенма, я уже с ума схожу] От: Куроо, 20.34: [Какого хера школа не работает по выходным? Я хотел узнать номер твоих родаков. Вот до чего я докатился из-за тебя] От: Куроо, 21.00: [Бокуто предлагает пролезть в школу тайно в стиле ниндзя и выкрасть файлы] От: Куроо, 21.39: [Я начинаю склоняться к тому, что эта идея не так уж и плоха…] От: Куроо, 21.51: [А, нет, забудь, Акааши ему запретил] От: Куроо, 22.15: [Мне уже кажется, что я веду дневник, блять, а не пишу тебе] От: Куроо, 22.48: [Уже поздно, но я снова ходил к твоему дому. Свет не горел, так что я даже не стал пытаться] От: Куроо, 00.03: [Спокойной ночи, Козуме] От: Куроо, 00.08: [И лучше тебе завтра ответить мне. Серьёзно. Иначе вообще можешь не просыпаться, потому что я тебя убью нахер] От: Куроо, 01.38: [Я не могу заснуть] От: Куроо, 01.39: [Если я узнаю, что ты всё это время проходил босса в своей игре, то я её к хуям раздолбаю о бетон] От: Куроо, 01.41: [Хотя уж лучше бы ты просто задрил в игру, чем что-то ещё] От: Куроо, 04.16: [Четыре утра. Моим синякам под глазами позавидует и тот сумасшедший блокирующий из Шираторизавы…] От: Куроо, 05.09: [Тендо. Его зовут Тендо, точно] От: Куроо, 06.42: [Уже рассвет, а я всё ещё проверяю телефон каждые пять минут, хотя поставил звук уведомлений на максимум] От: Куроо, 06.46: [Раньше мы часто переписывались до утра, это было круто] От: Куроо, 06.47: [Хотя теперь мы просто сидим до утра в дискорде, пока ты не вырубаешься прямо в наушниках с ноутом на коленях, хахаха] От: Куроо, 06.53: [Попробую уснуть. Попытка номер 2] От: Куроо, 11.13: [Твой телефон всё ещё выключен] От: Куроо, 11.17: [Уже нихуя не смешно. Снова иду к тебе домой].***
Кенма думал, что если у него есть какие-то таланты, то это быть в нужном месте в нужное время. Это работало с волейболом, с уроками, с играми… И, видимо, совсем не работало с переходами и машинами, но исключение лишь подтверждало правило, потому что он очень вовремя оказался в сознании. — Можно мне мой телефон?.. — тихо проговорил он медсестре, которая меняла капельницу его соседа по палате. О, в отличие от фильмов, Кенма не собирался подолгу тупить, а потом доставать медработников вопросами: «Где я? Кто я? Как я?». С его нынешним положением Козуме всё было понятно: авария, больница, морфий. Морфий — это потому, что мозги ватные и расплывающиеся, а боли почти нет, хотя рука в гипсе, дышать трудно из-за трубок и чего-то давящего на рёбрах, а в ногу понатыканы какие-то спицы. Ну, левая сторона его тела никогда не была любимой, так что… Взрослая, только-только начавшая покрываться морщинами и старческими пятнами медсестра деловито обернулась на него и нахмурилась: — Как ты себя чувствуешь? — спросила она словно с осуждением. — Нормально, — негромко отозвался Кенма. — Можно мой телефон? — Мы уже звонили твоим родителям, они тут были вчера и позавчера. Время посещений только через три часа, — отчеканила она. — Ты уже просыпался. Забыл? «Это, конечно, здорово, — подумал Кенма. — А телефон-то можно?..» Он хотел было повторить просьбу, но до замутнённого препаратами мозга с опозданием дошло: вчера? Позавчера? Он тут что, два дня уже? Почему-то подумалось не: «О, нет, в порядке ли я?» Не: «Бедные мама с папой». Не: «Почему я был без сознания так долго?» А подумалось: «Куроо». Вот так, без вопросов, без оформленных предположений, без ясности и отчётливости. Просто: «Куроо», и в имени этом отразился весь ужас, всё беспокойство, всё чувство вины и стыда. Сердце застучало так часто, что, будь он в фильме, запиликал бы прибор рядом, но его пульс ничего не отслеживало, только лицо с обычно невыразительной мимикой напряжённо дёрнулось, а в глазах на секунду помутнело. Будь он в фильме, Куроо сидел бы на стуле рядом и держал его руку в своей. Будь он в фильме, медсестра бы не мешала им, а сосед по палате отсутствовал. Будь он в фильме, Куроо чудесным образом сам обо всём узнал и ждал бы, пока он очнётся, и принёс бы ему апельсины и желе, и заставил бы медсестру дать ему телефон, и был бы рядом, просто… Был бы рядом. Но Куроо никто ничего не сказал. Куроо не знал, что он тут, и Кенма понял, что исправить это нужно как можно скорее, потому что с Тецуро станется разнести всё Токио на камушки. Впрочем, откровенно говоря, Кенме дела не было до Токио. — Можно мне… мой телефон? — повторил Кенма — и снова еле слышно. Может, медсестра сочла его умственно отсталым. Может, пожалела бедного калеку. Может, что-то жалобное послышалось ей в слабом мальчишеском голосе, но она ворчливо вздохнула и через несколько минут принесла в палату пакет с его вещами. Кенма не мог отвести взгляд от крови, пропитавшей его любимую байку (вообще-то, это была байка Куроо, но тот вырос из неё три года назад), пока женщина доставала его мобильник. Она расщедрилась настолько, что даже одолжила ему зарядку и заботливо воткнула штекер. — Долго не смотри в экран. С сотрясением вредно, — наказала она. — Сейчас позову врача. Кенма едва уловимо кивнул и зажал кнопку включения. Правая рука, покрытая порезами, дрожала, но её хоть не полностью покрывал гипс. Телефон держать можно — и ладно. Снова поплохело: то ли от волнения, то ли от упомянутого сотрясения, то ли от того, что приложение высветило восемьдесят пять непрочитанных сообщений. Шестьдесят два из них были от Куроо. Кенма вцепился в телефон так, словно он был единственным, что удерживало его в этой реальности. Глаза бегали от строчки к строчке, а все мысли сводились к одному имени — родному, главному, так приятно перекатывающемуся на языке, если произнести шёпотом… Куроо. Только Куроо был в его голове. Куроо, выигравший какой-то глупый матч «ради веселухи». Куроо, с напускной строгостью называющий его «Козуме». Куроо, угрожающий уйти к Бокуто. Куроо, извиняющийся за то, что назвал его игру тупой. Куроо, которому скучно. Куроо, ждущий его на игровом сервере. Куроо, желающий ему спокойной ночи. Куроо, звонящий на его выключенный телефон. Куроо, волнующийся о нём. Куроо, тщетно вдавливающий кнопку звонка у его двери. Куроо, пишущий Хинате. Куроо, предлагающий купить ему новую игру. Куроо, психанувший и повысивший шрифт. Снова извиняющийся Куроо. Сходящий с ума Куроо. Куроо, собирающийся залазить ночью в школу. Куроо, грозящийся его убить и сломать приставку. Куроо с синяками под глазами и бессонницей. Куроо, ностальгирующий на рассвете. Куроо, идущий к нему домой… Так, стоп. Куроо, идущий к нему домой? Вы, 11.23: [не надо ко мне домой] Не прошло и минуты, как на экране появилась глупая фотка сонного Куроо с их прошлогодней ночёвки и минималистично выраженное знаками «принять» и «отклонить». Кенма порадовался своей привычке всегда оставлять телефон в беззвучном режиме, и поднял трубку. Голос Куроо мгновенно заполнил собой всё пространство. — Где ты пропадал, придурок? В могилу решил меня свести? У тебя есть три секунды, чтобы… Хотя нет, знаешь, мне плевать на твои оправдания, тебе всё равно крышка, потому что… Ты вообще где? Ты в порядке? Ты дома? Я зайду? Кенма подумал, что эта суматошная энергия скорее подходит Шоё, чем Куроо с его вечно расслабленным пафосом и хулиганской аурой. Перед глазами встал образ невыспавшегося, уставшего, перенервничавшего парня, и Кенме захотелось обратно в обморок или где он там был. — Нет, — ответил он лаконично на все вопросы сразу. — «Нет, не заходи» или «нет, не в порядке»? — после небольшой паузы раздалось из динамиков, и Кенма готов был поклясться, что голос друга несколько дрогнул на последних словах. Но он не мог его в этом винить: его самого трясло. Наверное, будь он Настоящим Героем или как там, он бы стойко сжал зубы и ответил что-то вроде «я в порядке, не беспокойся». «Так, царапина». Но дело в том, что героем Кенма был только в пределах своей приставки, а царапина была переломами, сотрясением и хер знает чем ещё, и ему было больно, и страшно, и никого не было рядом — Куроо не было рядом, так что Кенма тихо всхлипнул и сказал. — Меня, кажется, машина сбила. — К… Кажется? — Нет. Точно. Сбила. Может, будь они в фильме, Куроо бы сказал что-то вроде: «Всё будет в порядке». «Не волнуйся». «Я уже еду». Но, во-первых, Куроо всё ещё не знал, где он, а во-вторых, Куроо тоже был всего лишь испуганным подростком. Да, старше и сильнее, да, смелее, круче, во всём лучше его, Кенмы, но при этом… Он не был картинкой на экране. И он не мог найти подходящих слов. — Куроо?.. — позвал Кенма, потому что молчание в трубке настораживало своей длительностью. — Да? — голос друга звучал как-то не так. Механически и отстранённо. Кенма поёжился. Может, ему почудилось. В конце концов, его накачали морфием под завязку. — Приезжай. — Ладно. — Прямо сейчас. — Ладно. — Я скину телефон мамы, узнаешь у неё адрес. — Ладно. — Я… нормально, — неловко закончил Кенма, потому что Куроо снова молчал. Молчал после этих трёх покладистых, безжизненных «ладно», которые так неправильно было слышать от вечно препирающегося друга, что Кенма не мог, просто не мог больше это выносить. — Ладно. «Завершить вызов». Кажется, он сломал Куроо. Кажется, он и себя немного сломал. Кенма почувствовал, как тёмное забытьё снова утягивает его, как смыкаются на отяжелевшей груди объятия то ли морфия, то ли Морфея, как сознание ускользает, как мысли растворяются одна за одной. Ну ничего. Когда он проснётся, Куроо уже непременно будет сидеть у его койки. Будет держать его руку, или чистить апельсины, или отчитываться о его состоянии команде, или поедать больничное желе… И они непременно друг друга починят.