Бракованный

— Ты вообще понимаешь, что ты сделал? — Намджун сидел напротив Чонгука, что смело смотрел ему в глаза. Брюнет поджал губы, чтобы не раскрыть рот раньше положенного. — Ты должен был учиться, получить метку альфы, вернуться, и только после ты мог бы найти себе пару. Но что я узнаю после охоты? Что Тэхён оказался помеченным и беременным омегой! Ты нарушил правила, ты разочаровал меня! Я воспитывал тебя, как своего сына, а в итоге… — А в итоге не понял меня! Ты знал, что мне нравится Тэхён. Знал это, и все равно отправил его на охоту! И я нарушил лишь одно правило — пометил омегу до становления альфой, но я не покидал территорию лагеря! Пещеры принадлежат ему, поэтому я не нарушал это правило! Ты всегда учил меня, что я не должен отказываться от своей клятвы! Я пометил Тэхёна — не означает ли это, что я поклялся быть его альфой, защищать его и наших щенков? Ты действительно заменил мне отца, Намджун-хён, и я пойму, если ты больше не дашь мне шанса стать Приближенным, но пусти к Тэхёну. Он ведь ослабнет без меня, у него крайний срок беременности, я должен сказать ему, что все будет хорошо!       Намджун поджал губы, смотря на младшего перед собой. Чонгук никогда не был скуп в своей честности. Даже с вожаком стаи. Намджун так его и воспитывал. Он не знал родителей Чона. Волчонок совершенно случайно попался ему на глаза во время зимней охоты семнадцать лет назад. С угольно-черной шерстью он ярко выделялся на белом снегу. Сначала он долго не разговаривал, даже не обращался, потом медленно привык. Ким вздохнул. Он правильно воспитал его, несмотря на то, что Чонгук ослушался его. — Ты чертов малолетний засранец, Чонгук, — вожак прикрыл глаза и медленно выдохнул. Поднявшись, он отвесил ему подзатыльник, с напускным раздражением нахмурив брови. — Никогда не слушаешься! — смотря на то, как тот потирает затылок, обиженно озираясь на вожака, Намджун снова вздохнул. Ему уже двадцать два года, а всё ведет себя, как волчонок невоспитанный. — Тэхён сейчас у лекаря, роды уже начались. Он не уверен, что сможет, ну…       Чонгук тут же побледнел, забыв и о Намджуне, и о подзатыльнике. Хосок только кивнул на дверь, показывая, что никто его сейчас не держит. Чон выскочил за дверь, за несколько минут добираясь до лекаря. Но на входе его поймал Юнги, хватая за плечо. — Даже не вздумай. Тебе сейчас там явно не место, — проговорил он спокойно, смотря в растерянные глаза. — Лекарь сам позовёт, когда все закончится. — Но он же может… — тихо проговорил альфа, кидая взгляд на дверь. — Что, если он так и не узнает, что я был его парой?.. — Он не идиот, Чонгук, — вздыхает Юнги, складывая руки на груди. — Надо было раньше об этом думать. Я удивлен, что Намджун с Хосоком не открутили тебе хвост за это. В любом случае, ты не можешь сейчас пойти к нему. Тэхён упёрся в жизнь щенков, поэтому моли Бога, чтобы он тебе оставил всех троих*.       Мин зачесал назад волосы и смягчил взгляд. Чонгук, несмотря на своё поведение, не был идиотом и прекрасно знал, на что идёт. Юнги вздохнул и потащил его к скамейке. Альфа уткнулся лицом в ладони и замолчал. — Он где-то в глубине души знает, что это ты. И он тебя не боится, иначе не пошёл бы второй раз в лес, не оставил бы щенков, даже если бы очень хотел. Но это не значит, что он любит тебя, как своего альфу, — Чонгук кивнул. Все было так. Но если Тэхён все же перенесет роды, он обязательно сделает все, чтобы это изменить. — Я тоже переживаю. Он даже не говорил о том, что щенков двое.       Их прервал скрип двери. Чонгук подскочил на ноги, а вслед за ним и Юнги. Лекарь устало их осмотрел и кивнул на вход, заходя обратно. Юнги зашёл первым, видя у беты на руках двоих альф. Мальчик и девочка, оба живые. А потом перевел взгляд на Тэхёна. Тот был неестественно бледным, с покрасневшими от слёз щеками. И он не двигался.       Подходить Мин не решился, его опередил Чонгук, упавший на колени рядом с кушеткой. Пальцы у Тэхёна тоже были холодные. Альфа растерянно обвел его лицо взглядом, не понимая, что хочется сделать больше — закричать или зажмуриться. Прижав его тонкие пальцы к своим губам, он все же прикрыл глаза, вдыхая почти неощутимый запах вишни. — Прости, — тихо проговорил Чон, поглаживая омежью щеку. — Надо было сразу тебе обо всем рассказать. Я не хотел, чтобы всё вышло так, — оставив мягкий поцелуй у него на лбу, Чонгук почувствовал, как глаза начинает щипать. Он не должен сейчас раскисать, у него остались два волчонка, которые не протянут без него и дня. Развернувшись к Юнги, который сам из последних сил сдерживал скулеж, он запрокинул голову назад, словно бы это могло помочь. — Я ведь даже не сказал ему, как меня зовут. — Чонгук, — послышался сзади тихий голос. Все резко обернулись, даже дети на пару секунд перестали рыдать. — Я и без того знаю, не глупый, — Тэхён слабо держал глаза приоткрытыми, смотря на альфу. Чонгук снова оказался рядом, сжимая его руку. — Я думал, Намджун убьёт тебя. Как малыши, они в порядке? — В порядке, — подал голос лекарь. — А ты не болтай. Тебе нужен отдых и поддерживающие настойки. Как придет время их кормить, я тебя разбужу.       Тэхён слабо кивнул, снова переводя взгляд на Чонгука. Он словно всегда был здесь. Его лицо сразу вспомнилось вместе с именем, когда лекарь только-только сказал, что, видимо, альфа был действительно сильным представителем. У Тэ в голове сразу вспыхнуло его имя. Он его стеснялся и всегда избегал, потому что не знал, как себя с Чоном вести. А он так трепетно его руку сейчас сжимает, что становится себя жалко. Не убегал бы раньше, может они сейчас были бы более близки. И всё же Ким чувствовал себя с ним неуверенно. Но если всё будет хорошо, они же смогут?..

***

      Тэхён болезненно ойкнул, когда Сиён прикусила его сосок. Он понимал, что у альф с детства этот инстинкт хищников, но его дети были особыми садистами. Так ему казалось. Юнги все шутил, что у них в семье вечно искусанный и исцарапанный ходит Хосок, но Тэ все равно казалось, что омеги приносят меньше вреда, чем альфы. Чем два альфы. Ухён сладко сопел в своей кроватке, пока сестра бодрствовала, не позволяя Тэхёну отдыхать после бессонной ночи. Чонгук часто предлагал ему последить за ними в ночное время, но Ким знал, что он устает не меньше. Он помогал ему с детьми, пытался быть хорошим альфой, а также носился по поручениям Намджуна весь день. «В качестве наказания», — как говорил вожак. — Тэхён, я принес ромашку, как ты и просил, — дверь приоткрылась, и омега перевел взгляд на альфу. Он не мог пока сказать, что безумно любит его, как Юнги Хосока, например, или Сокджин Намджуна, но Ким хотя бы привык к нему. Они, в конце концов, жили вместе и воспитывали детей. Тэ поправил легкую накидку на плечах, чтобы прикрыть оголенные участки, и улыбнулся в благодарность. Теперь, зная, кем является его пара, Тэхён начал смущаться. Не сильно, разумеется, потому что… Ну что Чонгук там не видел? Но все же, осознавая, что это Чон, омега стеснялся полностью раздеваться при нем или совсем близко контактировать. — Как малыши? — Всё ещё кусаются и не дают папочке и минуты покоя, — улыбается Ким нежно, придерживая голову дочери. Та, наконец, отцепляется, зевая. — Юная леди, это всё? Ты проснулась ради несчастных трёх минут? Ох, когда-нибудь я точно отыграюсь за это, — вздохнув, Тэ кладет малышку обратно в кроватку, возвращая на место легкую хлопковую рубашку, чуть морщась от того, как ткань проезжается по соскам. — Всё ещё болит? — Чонгук подходит ближе, оставив цветы на столе, а Тэхён кивает, падая на кровать. — Оно и не перестанет, пока эти двое не перейдут на другую пищу. Боюсь представить, что будет, когда у них появятся зубки. Они буквально съедят меня, — Ким тихо усмехается, а потом замолкает, когда альфа нависает сверху, всматриваясь в его лицо. Отведя взгляд, Тэхён краснеет, незаметно пальцами сжимая простыню. — Что ты делаешь? — Хочу помочь тебе немного расслабиться, — тихо говорит Чонгук, неторопясь отодвигая белую ткань с чужой груди. — Если стесняешься, можешь закрыть глаза.       Тэхён послушался, прикрыв веки. Так ощущения казались острее, словно в первый раз. Омега чуть поёрзал на кровати, когда рубашка оказалась распахнута до конца. Низ живота сладко стянуло, когда Чон провел пальцами по напряженным соскам. Юнги каждый день проверял, пьёт ли Тэхён свой травяной чай, чтобы молоко не пропало. На удивление, после тяжелых родов, Тэхён услышал от лекаря только то, что не сможет больше иметь волчат. Ему даже хватало молока, чтобы кормить близнецов.       Тэхён почувствовал горячее дыхание на груди, а потом широко распахнул глаза, когда почувствовал рядом с правой розовой бусинкой чужой язык. Это было действительно приятно. Тэ смотрел на черную макушку своего альфы и тяжело дышал, чувствуя, что молоко снова выделяется при давлении. Его дочь и вправду решила лишь немного подкрепиться и продолжить спать, а он теперь страдает наслаждается.       Чонгук довольно облизнулся, видя, что Тэхён полностью расслабился под его руками, и хотел было прикоснуться к округлившимся после родов бедрам, как в дверь постучали. Тэхён быстро его отпихнул, запахивая рубашку обратно, и начал приглаживать волосы, краснея. Чон недовольно фыркнул и поплелся к двери. — А я к Тэхёну, — протянул Юнги, с подозрением осматривая его. — Я помешал? — Да, — послышалось от Чонгука, в то время, как Тэхён воскликнул громкое: «Нет!». — В любом случае, мне нужно с ним поговорить, а тебя звал Намджун.       Чонгук оглянулся на Тэхёна, сидевшего на кровати, и, вздохнув, вышел, оставляя омег вдвоем.