Хочу быть рядом

      Как только Женя смог узнать, куда их перевезут - а это был лагерь Ракушка, не так уж далеко от того места, где они были до этого - он тут же написал об этом Олеське. Девушка, он знал, будет в городе два дня, после чего снова прилетит в Крым продолжать работать. Они немножко попереписывались - насколько ему дали возможность это сделать плохой интернет и желание друга напиться и куролесить, и насколько это могла себе позволить вожатая - у нее была огромная куча дел, которые необходимо было выполнить перед повторным перелетом.       Она написала, что тоже едет в этот лагерь - на две смены, что теперь у нее будет мелкий отряд, что у него будет одна из тех вожатых, что были на предыдущей смене. Не так уж и много, на самом деле, она ему присылала - но и этого было достаточно. Писала так, будто они на равных, что не могло не вселять надежду. Однако Женя переживал, что она предпочтет забыть о том, что произошло в последнюю ночь в вожатской.       "Если забудет - напомню!" - решил парень. Время шло, и два дня показались ему бесконечно долгими. Наконец он получил сообщение, когда она приедет - вечером, скорее всего уже после отбоя.       "Буду ждать" - ответил мальчик. Наконец второй день подошел к концу. Прошел ужин, за ним вечернее ничегонеделание - не потому что ничего не организовывали, а потому что им не хотелось. Наконец, часов в 11, появилось оживление.       - Едут!       Он тут же, вместе с Лешей, вытащился в коридор и начал беспокойно ждать. Вот послышались голоса, смех - среди остальных он услышал и, наконец, увидел ее. Окруженная детьми разных возрастов, которые липли к девушке, как мухи, она раздавала команды, считала ребят, отдавала частично другим вожатым. Наконец все были розданы, и она начала подниматься наверх.       Выражение, появившееся на лице Олеси, когда она увидела их с Лешей - бесценно. Она так счастливо улыбалась, у нее так загорелись глаза - нереально приятное ощущение, что кто-то рад их так видеть. Девушка тут же бросилась к нему на шею, обняла Лешу - и даже прослезилась.       - Как же я рада вас видеть, - прошептала она.       - Ну, ну, не реви, - с усмешкой ответил Женя. - я тоже. И снова бросил на нее тот пронзительный голодный взгляд. Однако она не заметила - или не успела заметить, потому что появился директор. Он не одобрял подобных отношений между вожатыми и взрослыми детьми. Мол, с мелкими обниматься - ладно, а со взрослыми педофилией попахивает. Такое мировоззрение вызывало волны негодования в душах парней - чем они хуже?! И директора они ненавидели. В общем-то, его никто не любил.       Затем началась смена.       Она была не такая радужная, как предыдущая. Штаб начальства при них, он всегда все видит. Обниматься (если кто-то видит) нельзя. Олеся сама им об этом сказала, и выглядела при этом очень грустной и подавленной. Приходилось ходить мимо друг друга, бросать голодные взгляды и давать друг другу пять.       - Ненавижу пятюни, - как-то раз сказала девушка. - дурацкая вещь. Однако с вами хоть так, хоть руки коснуться - и то радость.       А еще Женька ревновал. Не хотел себе в этом признаваться, но никуда не деться. На вожатую обращали внимание и другие ребята, которым тоже хотелось обниматься. Вот только они были и выглядели чуть младше него, были не баторскими, а домашними - и против них директор ничего не имел. Считал, что именно с детдомовцами у девушек-вожатых может образоваться связь, потому что они в этом плане морально старше, и был в чем-то прав.       Однако заставлял их ненавидеть себя только сильнее.       К Олеське начала захаживать девочка из первого отряда - Маша. Она была немного странная даже по мнению Жени - слишком навязчивая. Видно было, что Олесю она напрягает, та улыбалась из последних сил - но прогнать пионерку не могла. Парень был уверен, что Маша не поймет, даже если матом ей сказать. Она уходила только тогда, когда вожатая начинала изображать бурную деятельность. А ей приходилось именно изображать, потому что сделать она с мелкими ничего не могла - не любила их, душу отдавать не хотела.       Олеся любила тех своих детей, которые остались в ее памяти с предыдущей смены. Были среди мелких двое из другого детского дома - инклюзия называется, и были они совершенно дикими. Впрочем, там и домашние были не совсем адекватные - один вообще на вожатых матом орал. Олеська много жаловалась на него, и Женя с Лешей предложили - а давай мы его проучим?       - Хорошо, - сказала девушка. - только поговорите.       Случай представился, когда к ним в лагерь приехала тетка от ПДН (по делам несовершеннолетних) и провела якобы воспитательный разговор. Ребята как раз по лестнице спускались вместе с воспитателем - и остановились послушать рядом с вожатыми.       Олеся стояла бледная и серьезная. Смотреть больно. После того, как тетка и старшая вожатая ушли, воспитатель сам предложил их помощь.       - Вы, главное, только при разговоре присутствуйте, - сказал он девочкам. - а когда в комнату пойдут - не ходите.       Они согласились.       Женька с Лешей и поговорили с этими малолетками по-взрослому, по-инкубаторски.       Свои поняли, а домашние не совсем, пришлось попинать - всех сразу, для профилактики.       Шокированное лицо Олеси он не забудет никогда. Однако оно было не настолько шокированным, как он ожидал. Как девушка ему потом призналась, что-то подобное она себе и представляла после их предложения, но видеть такое в первый раз - действительно немного страшно.       Тем более она и не видела их никогда в гневе - ту темную и грязную сторону, что детдомовцы обычно не показывают вожатым. Девчонки (и парни) ведь тоже домашние, для них такое - ужас-ужас, недопустимо, кошмар - а так хочется быть в их глазах хорошими.       Увидь вожатые такое - и путь в их объятия, к хорошему отношению и любви заказан. Однако в этой ситуации Олесе нужна была помощь - и Женя не боялся показать темную сторону себя. Она все поняла и приняла его таким.       Эти меры, конечно, надолго не помогли, но девушка ходила за утешением к нему, и ей было легче.       Еще был парень-вожатый, Дима, который явно пытался добиться расположения Олеси. Вился вокруг нее ужом, и так и сяк к ней - девушка его вниманием пользовалась, но от чего-то большего отшучивалась. Женя видел, как он смотрит на его красавицу (а в голове он уже называл ее своей), и у него чесались кулаки. Они даже вместе на выходной ездили - Олеся, Дима, с ними Алина (которая тоже была в лагере, но уже не на отряде с Олесей) и еще один вожатый. Чем они там занимались, Женя не знал - но весь день был злой и раздраженный. Они приехали уже часов в 10 - вместе, смеясь, зашли в корпус (парень видел, так как вместе с Лешей и еще ребятами находился на балконе как раз над входом), а минут через 30 снова вышли. По разговору было понятно, что они собирались в пивнушку, которая находилась на пляже. Дима уговаривал Олесю пойти вдвоем, мол остальные догонят. Она не очень хотела идти только с ним, но спустя 10 минут ожидания сдалась, и, забежав в корпус, снова вышла, чтобы направиться вместе с парнем к пляжу.       Правда, когда они почти дошли до калитки, из корпуса выскочило еще 3 вожатых (среди которых была Алина) и бросились их догонять.       Затем все вместе ребята вышли с территории и вернулись уже заполночь.       Конец смены вышел смазанным. У Олеси было очень мало времени, и они с Женей почти не общались. Парень вроде не так уж сильно переживал. Грустно, конечно, но хорошего много не бывает. Даже не удалось попрощаться - девушку загрузили с мелкими, она не могла отойти, когда они уезжали - он тоже не успел ее найти. Их детский дом быстро загрузили в автобус и увезли. И щемящее чувство на душе осталось, поедало его и уходить упорно не хотело.       Конец ли это?