***
— Так, как говоришь, тебя зовут? — опустившись к пареньку и выгнув одну бровь, дерзко спросила она. Они сидели на последних оставшихся местах в той самой новенькой пекарне. Да, девушка была готова послать его, но сжалилась и дала ему спокойно перекусить, пригласив за свой столик. Если уж так и вышло, то они должны были познакомиться. Однако, желания знакомиться с этим отбросом общества не было видно в её действиях и эмоциях. — Ад-ри-ан, — внятно по слогам ответил он, в конце снова мило улыбнувшись. — Ужасное имя, сочувствую, — недовольно прокомментировала брюнетка, скрестив руки и посмотрев куда-то в сторону. — Ха-а-а, да-а-а, — парень протягивал слова как мог, чтобы просто пропустить её отзыв. Он не хотел с ней враждовать, начиная разборки по поводу его имени. Чем оно ей не понравилось? Нормальное имя, ничего необычного. — Ты до сих пор не сказала, как тебя зовут, — заметил он и выразил свое почти прозрачное недовольство. — Ц, — цокнула брюнетка и устало покосилась на желто-зеленые глаза. — Маринетт, — буркнула она. — Ты вроде как один из активистов нашей шараги, слышала что-то. Весь на позитиве и вся прочая хуйня.Но сейчас не об этом.
Он чувствовал тот свет, ту радость и счастье, в тот момент как она чувствовала ужасную тьму и бесчисленные страдания. Оба видели друг друга насквозь, но никто ничего говорил. Девушку притягивало, притягивало настолько, что ей просто хотелось сильно прижать его к своему сердцу, чтобы он заполнил ее душу своим черным пятном на фоне «мерзкого» желтого.Вдруг они поняли, что нужны друг другу, чтобы выжить.
— Зачем ты притворяешься? — они в унисон спросили друг друга. Вот оно. Раскрытие. Моментальное раскрытие. На юношеском лице вмиг пропали эмоции и мимика, его глаза стали ядовито-зелеными, в которых читалось внятное «смерть». Голубые глаза неожиданно посинели, стали глубже и больше, но где-то глубоко в них загорелся ярко-желтый цвет. Выражение на ее лице стало намного добрее. Казалось, что она всегда была такой. Ее уголки губ невольно поднялись, эта была еле заметная хитрая улыбка. Раскрыли — тут же становишься собой, ничего не поделаешь с этим. А смысл скрываться, если тебя раскрыли? Они смотрели друг другу в глаза, видели некую вражду. Казалось, будто эти двое давние враги, которые спустя многие годы встретились и за всё время успели накопить уйму злости и ненависти. Все находящиеся в помещении пытались не обращать на напряженную обстановку, чтобы не заработать себе бонусом какие-либо неприятности. Халявные неприятности? Нет, спасибо, своих хватает. Дверь в пекарню распахнулась. В пекарню зашла какая-то синеволосая девушка, явно искавшая кого-то среди посетителей. Взгляд её темно-коричневых глаз был направлен на маленький столик у огромного панорамного окна. Там-то и сидели двое, которые вовсе не замечали, что на них уставилась какая-то левая девчонка. — Маринетт? — еле слышно произнесла китаянка, вплотную подойдя к их столику. Оба стали снова играть не свои роли, когда один улыбается через силу, а другой строит из себя всеми нелюбимое проклятое тело. Незнакомка странно покосилась на голубоглазую, будто не верила своим темным глазам, ведь она пару секунд назад впервые видела улыбку на лице той девушки, которую она знает с первого курса — Маринетт Дюпэн-Чэн. Она могла поклясться, что это не её воображение. — А, это ты, Кагами, — безразлично и устало обратилась она к пришедшей девушке. — Ну и зачем ты сюда пришла? — Если ты не поднимешь свой целлюлитный зад и не подойдешь к училке по истории, то она пожалуется нашему директору, что ты спиздила у неё ответы по практической, — это был неимоверно спокойный и странный тон. — Мне как бы всё равно на тебя, но на этот раз директор пообещал вышвырнуть тебя из нашей шараги. Мне тогда некого будет задирать. — девочка-самурай перевела взгляд на того паренька, нахмурив брови. — А он что тут делает? Ты что, с ним разговариваешь? — теперь она снова покосилась на брюнетку. — Вали к чертовой матери, Цуруги, — недовольно произнесла она, немного наклонив голову в правый бок. — Достала, ей-богу. Блондинчик, чуть ли не ангел, наблюдал за этим всем, непонятливо выгнув брови, но по привычке с неохотной улыбкой на лице. Он смотрел в спину уходящей незнакомки, чей силуэт он часто видел в своем колледже. Фраза «Ты что, с ним разговариваешь?» звучала невероятно грубо, было очень обидно и неприятно по этому поводу. С ним зашкварно общаться или что? Зачем так грубо? Не удивительно. Это же подруга Маринетт. Странно было бы, если бы она была лучше, чем сама Дюпэн. — Короче, бля, — выдохнула девушка, встав с места и взяв в руки свои вещи. — Я пойду, пока. Надеюсь, я больше тебя не увижу. Уверенным и быстрым шагом она направилась к выходу, в то время как парнишка прошептал что-то похожее на прощание. Допив последние капли черного чая, он также собрал свои вещи и поплыл на пары. — Ха, поплив в Україну, — сказанул он, сам посмеялся, как дурачок, и вышел из пекарни.Теперь есть тот, за кого он может цепляться, чтобы продлить минуты своей жизни.