Страшнее зова сирен

      Морган спустился в свою каюту и закрыл за собой дверь, подперев ее спиной, а затем начал медленно соскальзывать по ней прямиком на пол, сверля пространство пустым взглядом. Будто обессиленный, он сидел не шелохнувшись, практически не дыша. Ему было горько, одиноко и тоскливо. В голове мелькали отрывки снов-воспоминаний, которые он надеялся похоронить в недрах своей памяти… Но они все равно возвращались. Рано или поздно.       Он пытался вспомнить лицо Киллиана, ведь события тех дней произошли почти сразу после того, как он сбежал с Сент-Киттс в Нассау. Неподалеку от острова Нью-Провиденс, перевозя груз, его корабль попал в шторм. «Вольный ветер» мотало из стороны в сторону так, что казалось, будто небо поменялось с океаном местами. Палубу щедро поливало волнами, а паруса на фок-мачте то и дело норовили оторваться от ревущих порывов ветра.       Моргана как тряпичную куклу выбросило за борт. Из-за непогоды не представлялось возможным сразу подобрать его, поэтому команда смогла начать поиски только спустя несколько дней, когда буря стихла. Они решили, что им очень повезет, если найдут его тело хотя бы целым, а уж о том, чтобы он был жив, и думать никто не осмеливался. Спустя несколько дней усиленных поисков, тело матросы все-таки нашли.       «Он утонул. Ясное дело утонул. В такую-то бурю! Забрал его к себе Посейдон», — решили почти все собравшиеся на палубе. К счастью, хоронить юного капитана по морским законам тоже не спешили, что, оказалось весьма кстати. Через несколько часов Морган подал признаки жизни, начав надрывно кашлять, правда почти сразу после этого впал в беспамятство. Вероятнее всего попросту уснул крепким сном. На сей раз его отнесли в каюту, убедившись, что он все еще жив, и оставили бедолагу отдыхать до утра.       «Я ведь даже не помню, как снова оказался на корабле», — размышлял про себя Морган. До сих пор он старался вообще не думать о тех странных событиях, что с ним случились. Но он никогда не забывал, такое не забывается… ЕГО завет навсегда останется с капитаном. Это была, однозначно, самая странная буря в его жизни.       «Интересно, а куда я попаду, когда умру? Снеговик уже вытаскивал меня с того света, может он знает, что мне светит?» — Морган прикрыл глаза и пустился в затяжные думы, сам не замечая, как погружается в сон.       И снилось ему то, что он однажды уже пережил. Такого даже заклятому врагу не пожелаешь.       Молодой Морган был у штурвала «Вольного ветра» и пытался справиться с управлением, потому что корабль угодил в самое сердце шторма, хотя маршрут был проложен таким образом, чтобы этот самый шторм миновать. Не получилось. Буря оказалась более непредсказуема, чем ожидал навигатор и капитан Браун, слывший лучшим рулевым. «Дьявольщина! Как будто буря именно за нами гонится! Черт! ЧЕРТ!» — ругался про себя Браун, всячески пытаясь не дать кораблю затонуть. Волны взметали стальные брызги выше мачт, стальными иглами обрушиваясь на головы матросов, болезненно впиваясь в кожу, а порывы ветра будто удары исполинского бича — сбивали с ног. Моргану еле-еле удавалось держаться за штурвал и рулить, в то время как его матросы перестраховались и привязали себя к кораблю, чтобы не упасть в бушующее море. Капитану следовало поступить также с самого начала. Но ведомый идеей, что никакая буря ему не страшна, он затеял опасную игру со стихией, не задумываясь о том, чего может стоить его неудача. А море и не думало успокаиваться, все сильнее испытывая парня на прочность. И в конце концов оно победило.       Когда Морган упал за борт, то от удара о бушующие воды на мгновение потерял сознание, а когда очнулся, то вокруг царил хаос. Все перемешалось. Море разбушевалось не только на поверхности — там внизу его подхватило сильное, будто дикое, течение и мотало из стороны в сторону. Вскоре юноша почувствовал, что дышать нечем, а до поверхности он не сможет добраться. Легкие разрывало, в ушах звенело… Он тонул.       Мысли путались. Разум в агонии отчаяния выдавал спонтанные воспоминания, понимая, что на этот раз выбраться не удастся. «Много передряг я пережил, но не какой-то шторм… Как нелепо так умереть… Я… не хочу… не хочу умирать. Я не хочу умирать. Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ! НЕТ!!!»       Вспышка. Еще одна. А потом темнота. Всепоглощающая. Абсолютная. Полнейший мрак. Крики? Где-то далеко кричат, при том очень мерзко, так пронизывающе, так отчаянно.       «А «где-то» — это где вообще? И где я сам?»       Сколько прошло времени, перед тем как сознание вернулось к Моргану и он с трудом, но очнулся? По его ощущениям, он пребывал в долгом и мучительном сне, которого не помнил совсем. Да и не это сейчас его волновало больше всего. Пират с трудом открыл глаза, но так и не понял, где находится: вокруг было так темно, что сначала Морган решил, будто ослеп. Не видно было ничего. Вокруг один мрак и такой плотный, что, казалось, давит со всех сторон. Чуть позже глаза привыкли к темноте, и юноша смог разобрать слабое свечение немного поодаль. Когда он сделал первый шаг, то почувствовал неладное: каждое движение давалось тяжело, что-то не позволяло двигаться свободно, будто он увяз в густом киселе. Но все же он продолжал идти на свет, ведомый неясным порывом, даже не задумываясь, о том, что же это. Приблизившись, он разглядел, что свечение было не одно.       Их было несколько, и, к его удивлению, огни мерцали. По форме светляки чем-то напоминали дельфинов, или небольших акул, но намного длиннее и… с руками? Морган не поверил глазам и побрел дальше, еще ближе к ним. Он успел сделать еще несколько шагов, как это множество светящихся существ начали двигаться в его сторону. Когда они оказались достаточно близко, все встало на свои места.       «Это что, сирены?» — осенило догадкой Брауна.       Те самые, которые во всех портовых байках завлекают моряков своими прекрасными песнями, а затем утаскивают на дно. Те мужчины, которые рассказывали эти сказки, якобы им повезло уйти от сирен, все как один утверждали, что чудеснее и красивее пения не услышать ни в одной точке мира.        «Коль услыхал песнь сирены, считай, прожил не зря свою жизнь!»       Морган относился к подобным рассказам с неким скепсисом. Хоть он и был весьма суеверен, ему казалось, что такие рассказы не могут быть реальными. Он не отрицал существование сирен, но те рассказы, которые ему довелось услышать, явно были пьяным бредом старых матросов, не выходивших в море последние лет десять своей жизни.       Но вот он их увидел. Смотрел на них прямо сейчас и с трудом верил своим глазам — они такие красивые, словно девы с полотен художников: плавные линии тела, миниатюрные, ничем не прикрытые груди, прозрачная чешуя переливается перламутром, кожа цвета фарфора и развивающиеся, будто в воде, волосы.       В воде…       Осознание этого пришло не сразу, и постепенно накатывало, словно прибой. Под толщей которого он, собственно, сейчас и находился. Мысли юноши роились в голове и разрывали его на противоречивые части: где я? Сон ли это? Если не сон, то почему я все еще жив? И как, Нептун вас раздери, такое вообще возможно? Внезапно одна из сирен подплыла к нему вплотную и начала говорить.       — О-о-о! — пропела она, — юноша! И ни жив вовсе, но и ни мертв… Мы тебя увидели еще когда ты был на той большой лодке…       Что нужно отвечать сирене, которая говорит тебе, что ты не жив и не мертв? Хороший вопрос. Вот и Морган не знал, как ответить на это. От страха перед необъяснимым он просто оцепенел и завороженно смотрел на сирен, не говоря ни слова. Остальные девы начали заинтересованно подплывать ближе. Когда они клубом окружили его, он взял себя в руки и ответил.       — Это… корабль… — неуверенно поправил Морган.       — Большая лодка, корабль — нет разницы, — продолжали морские создания, — мы видели тебя, а ты нас не видел…       Как же сейчас ему, фигурально выражаясь, рвало мозг. Изо всех сил пытаясь осознать происходящее, Морган только сильнее распалял разбушевавшиеся чувства. Тело била дрожь. Сердце колотилось как бешеное. Он был не в состоянии объяснить то, что видел и слышал. Ему было страшно. Страшно не потому, что вокруг него кружили сирены, а потому что их слова «ни жив и ни мертв» застряли в его голове. Ведь он сам этого не понимал. Отвратительное чувство беспомощности поглощало больше и больше. Он стал сомневаться, а вдруг все это не реально? Вдруг он хорошенько приложился головой, и ему это снится? К сожалению, в реальность его вернула одна из сирен, задев его хвостом, и то место начало болеть. Во сне нет боли. Он старался сохранять спокойствие и верить своим глазам. Ведь то, что они видели было реальнее некуда, хоть и необъяснимо.       — Так я умер или нет?       — Пока нет. Но ты уже не жив. Хочешь жить? — сирена, обняла его за широкие плечи и привлекла к себе, словно хотела поцеловать.       — Хочу! — Морган даже не успел вдуматься в вопрос, как с его уст вырвался ответ.       Сирены начали плавать вокруг него быстрее и зловеще смеяться. Их смех отдаленно был похож на человеческий, скорее он напоминал крик животных или даже птиц –пронзительный, устрашающий, пронизывающий насквозь. Та, что обнимала Моргана, резко вцепилась ему в спину, и он почувствовал, как ее когти силятся разорвать кожу в лоскуты.       Он перехватил ее запястья как раз в тот момент, когда она резко подалась вперед и пыталась впиться в него оскаленными острыми зубами. Остальные начали вопить и визжать, собираясь броситься на Моргана.       -Ты! Хочешь жить?! Но ты этого не заслужил, не заслужи-и-л! — крик сдерживаемой сирены резал слух.       Внезапно из объятий сна Моргана вырвал резкий толчок. Весь корабль содрогнулся так сильно, будто налетел кармой на что-то. Капитан не сразу сообразил, что это могло быть, как толчки снова повторились. Молния в небе озарила бушующие волны, которые с грохотом разбивались о борта корабля, грозясь смять его как бумажный.       «Черт!» — успел подумать Мор, и пулей рванул на палубу. Случилось то, что он меньше всего ожидал — они попали в сильнейший шторм. Увидев, что за штурвалом стоит Ниссен, Морган побежал туда, попутно оскальзываясь и едва не падая на образовавшихся лужах. Быть в замешательстве от того, как они угодили в самое сердце бури, у капитана не было времени. Надо было выруливать отсюда. Срочно.       Как бы то ни было, это было призванием Моргана — лучшего рулевого чем он, было не сыскать. Он всегда мог вывести корабль из любой бури целым и невредимым, а команду в полном здравии и составе. Те моряки, кто знал его более-менее неплохо, даже шутили про это, мол, такая удача — божье благословение. Сам Морган же предпочитал отмалчиваться на этот счет.       «Где же я ошибся? Курс был верный и на горизонте не было ни облака…а сейчас буря такая же как тогда» — подумал про себя Браун, когда подбежал к промокшему насквозь Ниссену.       Лау, увидев друга, немного обрадовался — не смотря на всю свою немалую силу, ему было тяжело справиться с управлением. Отчасти потому, что у него не такой опыт моряка, отчасти, потому что Мор объективно сильнее него и корабль он знает лучше. Лаури был прекрасным помощником, он быстро схватывал и запоминал все важные детали. И сейчас смог применить свои знания на практике, и что важно, очень грамотно и правильно. Когда буря только-только начиналась, он встал за штурвал и принял управление кораблем, ведь Моргана поблизости не было, а обойти небольшой дождь — не сложно, учитывая сообразительность и проницательность норманна. Но дело приняло неожиданный оборот — буря в мгновенье усилилась. Матросы волей-неволей начали метаться по палубе, и Ниссен сразу же определил порядок действий для них, чтобы ущерб для корабля от бури свети к минимуму. Лау же был хладнокровен и расчетлив; в будущем из него получился бы прекрасный капитан.       — Пошел отсюда! Живо! — рявкнул Морган.       Ниссен, порядком опешил и не смог вымолвить ни слова.       Снова рывок.       — Ты оглох что ли?! Быстро в мою каюту, и Табо с собой возьми! — Морган был на взводе. Лау не понимал, почему друг так грубо с ним обошелся. Но выяснения он решил оставить на потом, сейчас нужно было выбраться из бури, и Ниссен это понимал.       — Я останусь и помогу здесь, нужно убрать марселя.       — Нет, ты и Табо пойдете в мою каюту!       — Морган! Я могу помочь!       — Помог уже! Это из-за вас двоих буря нас настигла! Не спорь со мной, живо в каюту!       — Нет.       — Я капитан. Это приказ, — отрезал капитан Браун.       На этот раз Лау не стал спорить, но его очень задели слова Моргана.       «Что значит «из-за вас двоих буря настигла»? Как он вообще к этому может быть причастен? А Табо? Бред», — злился Лау, направляясь по качающейся палубе в трюм за Табо.       Встретив кока, они ушли в каюту, как велел капитан.       Морган подозревал, почему они попали в шторм. Вернее, почему шторм возник так внезапно на их пути. Он упорно гнал от себя мысли о том, что увиденное несколько лет назад было больше, чем бредовым сном. Тем не менее, Лау и Табо, сами того не зная, потревожили старую рану.       Морган сожалел, что пришлось грубостью заставить друга подчиниться, ведь он на самом деле заслужил благодарности, а не тех слов.       «Пусть он лучше будет злиться на меня, чем его смоет с палубы», — рассуждал капитан. С начала грозы Морган больше всего боялся, что Ниссен упадет за борт. Как показывал опыт самого Брауна, в такую бурю — это неудивительно. И зная не понаслышке, что скрывает за собой бездна, капитан всячески будет стараться уберечь от этого близких.       Для него эта ночь длилась очень долго, он боролся со стихией ровно до тех пор, пока она не уступила. Морган был вымотан физически и морально. Он находился в сильнейшем напряжении и не сразу понял, что солнце показалось в небе. Занимался рассвет. Ниссен, Табо и остальные матросы собрались на палубе, только тогда капитан понял, что может оставить штурвал. Только тогда он понял, как сильно устал и измотан. Еле-еле волоча ноги, он спустился с капитанского мостика и быстро пересчитал команду — все до единого на корабле, он никого не потерял.       — Тебе нужно отдохнуть, капитан. Сегодня была долгая ночь, особенно у тебя, — Табо подошла к нему, приобняла не плечо.       Морган был полностью согласен с ее словами. Он взглянул на Лаури и увидел нескрываемую обиду.       — Нечего на меня дуться, Снеговик, — спокойно сказал Морган.       — Да? С чего бы? — наигранно удивился Ниссен, — Объясниться не желаешь?       — Не буду я тебе ничего объяснять, я сделал то, что должен был, — южанин начал закипать, в нем говорила усталость.       -Позже поговорим, — Лаури быстро взглянул на Табо и поднялся на мостик, демонстративно задевая Моргана плечом.       — Белобрысый что, настучал тебе на меня? — спросил капитан у леди-кока, зыркая норманну вслед.       — Он сказал, что ты был необоснованно груб с ним и послал прятаться в каюту, как «какую-то девку». Думаю, ты его обидел.       — Я. Его. Обидел, — прыснул Морган, — Я его спас! И тебя тоже спас. Неблагодарный упрямый олень…       — Не вини его. Он знал, что один ты не справишься и хотел помочь, а ты его прогнал. Кто угодно бы обиделся, — Табо спокойно говорила, пытаясь донести до Моргана причину гнева Лаури.       Увы, Моргана это лишь взбесило.       — Да черта с два! — взорвался капитан, — Палуба была залита водой, ветер сносил с ног даже меня! Его бы сбило ветром за борт, и даже сам Посейдон не смог бы корабль развернуть чтобы подобрать его, потому что течение мгновенно унесло в противоположную сторону! А знаешь, что было-бы потом?! Он бы пошел на дно, как мешок с дерьмом!       — Тише, Морган! Тебя вся команда слышит! — Табо повысила голос. Видя, что капитан становится неуправляемым и его слова могут породить больший конфликт с Ниссеном, женщина попыталась утихомирить пирата. Может северянин и мягок с виду, но обиды помнит долго.       — Да и пусть слышит! Может тогда хоть КТО-НИБУДЬ на этом корабле, — Морган специально повысил голос на этом слове и бросил злобный взгляд на Лау, зная, что тот наблюдает за Морганом, — поймет, смерть — не самое страшное, что может поджидать на дне моря!       После этой перепалки капитан направился в каюту, подмечая, что сонливость и усталость как рукой сняло. Он был слишком возбужден после всего сказанного, но сон ему был необходим, это он прекрасно понимал.       «Надо выпить.       Решение проблемы со сном пришло незамедлительно.