Некий гаремный реванш: вторая попытка

— …и вообще неизвестно, кто он! Ни имени, ни сил, ни чем занимается — ничего! Ни в одной базе его нет! Даже неизвестно, парень это или девушка! — Прости, Сатен, но я действительно не могу тебе помочь. — отозвалась Мисака. — Я, как и все, ничего не знаю о Шестом. — Но вы ведь оба пятиуровневые! — подняла руки к потолку сидевшая у кровати девушка с длинными чёрными волосами. — Должны были видеться, совместные совещания, секретные встречи и так далее! — У нас нет секретных встреч. У нас вообще нет встреч. Когда пятиуровневые встречаются, то… — Мисака не продолжила, и Сатен испуганно прижала руки ко рту. — Прости. — зашептала она. — Прости, прости, Мисака! Я не в ту сторону ушла… — Всё нормально, Сатен, это я не туда завернула. — возможно, Мисака улыбнулась, но из-за покрывающих всё её лицо и тело бинтов не отмечалось и тени улыбки. — Но я действительно ничегошеньки не знаю о Шестом. И даже не берусь гадать. Может, он выполняет важную работу в секретной лаборатории, а может шляться по помойкам. — Ну, Мисака, чтобы шестой по силе эспер шлялся по помойкам? — Седьмой же шляется. — А кстати, он ведь тут? — навострила уши Сатен. — В больнице лежит? — Да не лежит, ходит уже, даже заходил ко мне. — равнодушно сказала Мисака. — Но ещё не выписали вроде. — А, можно тогда это… — Сатен покраснела. — В какой он палате? Это… поблагодарить надо. — Да без понятия. — ещё равнодушнее ответила Мисака. — Спроси у Гекоты-сенсея или у Куроко. — Гекоты-сенсея? — Он так на лягушонка похож! — Мисака хихикнула, и тут же простонала от боли. — Что там? — словно по звонку будильника в палате материализовалась Куроко. — Сестрица, ты в порядке? — В полном. — прошептала та. — Хорошо, потому что время перевязки. Сатен… — Да-да, меня выталкивают взашей. — заторопилась девушка. — Пока, Мисака! Уихару завтра придёт, сегодня у неё какое-то важное дело дома. Темнит, даже мне не говорит. Ох, если это действительно парень… — Да-да, понятно, теперь двигай. — Куроко буквально стала подталкивать её к двери. — Аккуратно! — Сатен замахала руками. — О, Куроко, ты не знаешь, где Седьмой лежит? — Не знаю. Пока, Сатен, всего тебе хорошего. Спасибо за визит, приходи ещё. — Эх, ладно. Пока! — и девушка наконец отправилась в сторону лестницы. Куроко подождала немного и сказала пустому коридору: — Можешь выходить. Дверь ближайшей палаты открылась, и в коридор выскользнула девушка в белом медицинском халате. На голове у неё красовался чёрно-зелёный прибор ночного видения, глаза прикрывали огромные чёрные очки, а рот был закрыт салатового цвета маской. — Вам что, так трудно заучить концепт «не привлекать внимания»? — вздохнула Куроко, пуская девушку в палату. — В этом наряде никто не узнает Мисаку, с полной уверенностью заявила Мисака. — Да-да. — Куроко открыла шкаф с медикаментами. — Мазь хоть сейчас принесла? — Мисака только один раз забыла, когда отвлеклась на переговоры других Мисак, обиженно сказала Мисака. — Тогда давай её сюда. — Куроко выхватила протянутый ей тюбик, взяла стопку бинтов и подошла к кровати. — Сестрица. — её голос задрожал. — Прости, но нам придётся вновь сменить бинты. Пожалуйста, потерпи. — Начинай. — твёрдо сказала Мисака. — Камидзе-сан, три минуты уже прошли? — А? Ой! — парень быстро потянулся и выключил газ. — Прости, я что-то совсем рассеянный. — Всё нормально, Камидзе-сан. — улыбнулась Ицува. — Может, вы опять сходите погулять? Я тут всё приготовлю. — А давай. — Тома положил нож на порезанные овощи. — Прогуляюсь, подышу свежим воздухом. — он резко шагнул в сторону выхода с кухни, запнулся, схватился за кастрюлю с супом и опрокинул на себя. Ицува рывком бросила себя под горячий суп — и сжала зубы, когда тот обрушился ей на спину, больно обжигая и пачкая одежду. — Ицува, ты как? — спросил Тома, на которого не попало ничего. Он схватил её за руки, не позволяя упасть на себя, и встревоженно смотрел прямо в глаза, так что девушка постаралась улыбнуться. — Всё хорошо, Камидзе-сан. Я схожу переоденусь, ладно? — А я пойду подальше от кухни. Нельзя мне тут с моей неудачей. — Тома отпустил её и направился к выходу из кухни, а Ицува поспешила в выделенную ей комнату на втором этаже дома родителей Камидзе-сана. Там она мигом сорвала с себя фартук и розовый топ, подлетела к зеркалу и коснулась руками спины. Боль начала утихать, но надо будет заодно мазь добыть, иначе следы останутся. А потом одежду постирать, иначе её любимый топик превратится в тряпку. Лифчик тоже стоит, за компанию. Ицува переместила руки повыше, расстегнула застёжку, сняла — и тут Тома открыл дверь. — Ицува, я… ах блин! — Камидзе-сан! — девушка закрыла руками обнажённую грудь, но парень уже захлопнул дверь, прокричав извинения и о своей неудаче. Можно подумать, это ему сейчас не повезло! Ицува понимала, что всё это ей наказание. Она не сумела удержать Камидзе-сана от похода ко Второму, не сумела защитить его в бою. Попросту пала первой — и без помощи Куроко-сан наверняка бы погибла. Именно Куроко-сан ещё до боя рассказала ей о своих отношениях с Мисакой-сан, обозначив себя как преданную слугу и телохранителя, что однажды проберётся в постель хозяина. Ицува была несколько смущена её рассказами на эту тему, однако чувствовала тот же настрой. Камидзе-сан уже предложил ей переспать — но чисто по делу, для того, чтобы избавить его от преследования священниками, требующими девственника для ритуала объявления крестового похода. Тогда она отказалась, ибо хотела по любви, но общение с Куроко-сан дало обширную трещину в уверенности. И когда Ицува выписалась из больницы, то сразу же отправилась к Камидзе-сану. Помогать ему отдыхать, обустраивать быт, охранять от возможных напастей. И разобраться в своих чувствах. Могла ли она тогда совершить самую чудовищную ошибку в своей жизни? Провалить единственный шанс? Стать не более чем бледной тенью Камидзе-сана, вынужденную однажды смотреть на то, как он берёт за руку другую девушку? Он несколько раз спас Церковь Амакусы. Её церковь. И Ицува поклялась в верности Камидзе-сану, а затем полюбила его. Однако не настолько, чтобы позволять ему глазеть на её обнажённую грудь. Или настолько… Ицува замотала головой, лихорадочно краснея, нанесла на спину мазь, взяла запасной лифчик, застыла — и через минуту раздумий аккуратно надела фартук, оставив намазанную спину полностью открытой. Камидзе-сан чего-то хотел, но сейчас почти наверняка ушёл гулять. А там к его приходу она оденется нормально. Раздумывать всё равно некогда. Закинуть бельё в стиральную машину, начать стирку, убрать разлитый суп, поставить готовиться новый, проследить за всей остальной едой. Родители Камидзе-сана приняли её радушно, ни в коем случае нельзя испортить впечатление. Точно надо будет одеться при первой же возможности. — Прости, Куроко. — прошептала Мисака, когда девушка вернулась из туалета. — Всё в порядке, сестрица. — отмахнулась та. — За тобой сейчас всё равно нужен уход. А если думаешь, что Куроко позволит кому-то лапать тело сестрицы… — У меня и тела-то сейчас нет. — Враки. Немного полежишь и выйдешь ещё более здоровой и крепкой, чем раньше. — Куроко не допускала даже нотки сомнения. — А сейчас давай поспи с мыслью о том, что Куроко проследит за тобой всё время. — Я от такого кошмара точно не засну. — сестрица даже попыталась шутить, так что Куроко вежливо хохотнула, села на стул в углу и положила на колени ноутбук. Клавиш она касалась невероятно тихо, дабы не потревожить сестрицу, и та вскоре спокойно задышала. Бедная сестрица. Вместо нежного розового тела, что Куроко ещё совсем недавно намыливала в душе, под бинтами скрывалась вонючее чёрно-красное ущелье боли. Сестрице очень-очень повезло со способностями. Многие эсперы и тем более обычные люди после таких ожогов в лучшем случае оказались бы полностью парализованы. Мисака же выжила, большую часть времени находилась в сознании, внятно общалась, могла двигать руками и ногами. Нервные импульсы регенерировали как комиксовый супергерой, не исключено что и психологическим проблем удастся избежать. Психолог с ней уже работал, но пока по результатам тестов ничего не выявлялось. Страх перед огнём, неуверенность в себе, боязнь сражений, панические атаки, чувство вины — всё это обещало обойти сестрицу стороной. Однако в больнице ей придётся задержаться ещё надолго, а операция по пересадке кожи состоится в ближайшие дни. Все, кому надо, её уже посетили. Друзья, знакомые, родители, ученицы академии Токивадай, даже комендантша общежития — все приходили и передавали пожелания выздоровления. Кроме той гориллы. Куроко и так бы не пустила его на порог, однако Камидзе Тома сам не появлялся, и это беспокоило. Даже такая поддержка сестрице нужна как целебная мазь, а если она подумает, что тупой неандерталец её бросил, потому что якобы после пожравшего тело огня теперь некрасивая… — Куроко, прости. — О чём ты, сестрица? Спи давай. — Прости, что не рассказала тебе о клонах. — Боже, сестрица, чего тут извиняться? Будь у меня более девяти тысяч клонов, живущих своей жизнью — я бы тоже о них молчала. Хотя честно, не понимаю, как этот секрет ещё секрет. Столько одинаковых девушек работают в разных местах и никто ни единым словом… — Они прекрасно заметают следы. — Если только. Спи, сестрица. — Просто что, Куроко… если ты настолько по мне воздыхаешь, то можешь попросить кого-нибудь из них… уверена, вы договоритесь. На несколько секунд Куроко просто застыла в параличе. А затем очень ласково сказала: — Сестрица дура. Спи, не то усыплю. — Хорошо. — и Мисака вновь засопела. Куроко лишь покачала головой и вернулась к делам. Ну и предложение. Будто бы она какая-то сумасшедшая лесбиянка… В дверь постучали — и Мисака откликнулась до того, как Куроко телепортировалась в коридор и вырубила непрошеных гостей. — Войдите. — дверь приоткрылась, и в щель неуверенно заглянула девушка в больничной пижаме. Её длинные тёмно-каштановые волосы чуть ли не подметали пол и казались странно знакомыми вставшей между дверью и кроватью Куроко. — Вы кто? — спросила она, девушка робко взялась за ручку двери и спросила: — Мисака Микото здесь лежит? — А вам по какому вопросу? — Куроко, ну что ты как цепной пёс. — донеслось от кровати. — Здесь я. — Э… здравствуйте, Микото-сан. — слегка повысила голос девушка. — Я пришла поблагодарить вас. — Так кто вы? — Куроко всё равно не планировала подпускать её к кровати сестрицы. — Я… вы меня не видели, наверное, но… — девушка смутилась, а затем наконец открыла дверь, встала на пороге и поклонилась. — Меня зовут Минато Гасай. Но вы, скорее всего, знаете меня как Одеялко.