Watch out, girl

***

Пов Эва

      — Моя семья попала в аварию, — шепчет парень, прикрывая глаза спустя 5 минут молчания. На самом деле я видела, как тяжело ему было говорить. Потому что лично у меня же от этого все тело свело. — Родители отделались ушибами, а вот сестра… — шатен останавливается, уже просто не в силах вновь думать об этом. Втянув в себя кучу воздуха, он произносит, — она в реанимации. — Заканчивает, опуская голову на руки, которые покоились на коленях, ведь алкоголь, который он пил валялся где-то рядом с его ногами.       Повисло молчание, которое никто не собирался нарушать. Пару минут так уж точно. Я пыталась осознать всю ситуацию его глазами. Как ты хочешь помочь человеку, не понимая его самого? Поэтому мне понадобилось время, чтобы выдавить из себя хоть что-то.       — Я не буду говорить, как мне жаль, потому что в такие моменты какая-то хренова жалость ничего не сыграет, — сама не замечаю, как начинаю говорить это, смотря в одну точку впереди, а мысли уже давно не здесь. Темнота и его история съедают меня, заставляя перенестись куда-то глубоко в сознание. — Знаешь, как говорил мне папа, нужно верить, что все наладится, — останавливаюсь, чтобы тот немного вдумался, а потом добавляю. — Просто верь в то, что сестрёнка справиться и вернётся к тебе. — Не смотрю на него, но слышу как шатен усмехается.       — Ты же в курсе, как глупо это звучит? — Чувствую, что Крис переводит на меня взгляд, от чего по коже проходят мурашки. Пусть он и пьян сейчас, но этот огонек в глазах вообще не потухает.       — Нет ничего плохого в том, чтобы верить в лучшее, — даже не замечаю, как вообще произношу это. Говорю, это происходит на каком то подсознательном уровне. Мне становится рядом с ним намного легче и приятнее, чем пару минут назад. Это ж как за минуту может поменяться мнение о человеке; на самом деле никогда в это не верила, пока не почувствовала на себе, поэтому, не задумываясь, я прошу его, — расскажи немного про сестру.       — Она — самый замечательный человек на Земле.       Начинает воодушевленно Шистад, совсем не заботясь о своем решении поведать мне частичку его жизни. Мне, человеку, который хоть и старается ему помочь, но все равно не является для него близко знакомым. Знаете, это ж как легко в наше время узнать человека любому. Узнать разные секреты или личные переживания. Но с другой стороны, Крис не тот, кто будет открываться каждому в нетрезвом виде. Он еще сто раз подумает перед этим, пусть и с особой трудностью.       Так что мне остается думать, что он или настолько не соображает, что творит или же в нем присутствует некое доверие; доверие ко мне, которому взяться просто не откуда. И в это время, я чувствую, что парень перестает смотреть в мою сторону. Зато мне становится интересным сейчас разглядывать его профиль и слушать его мягкий тембр голоса. Как странно, что я не сразу заметила, какой приятный у него все же голос. Кристофер смотрит наверх, на звезды и вспоминает при этом сестру.       — Очень любит читать и рисовать, — продолжает кареглазый и блаженно прикрывает глаза, поддаваясь воспоминаниям. — У нее ослепительная улыбка, чудесный голос и чистое доброе сердце, — при этом он улыбается. Это ж насколько он все-таки любит ее? — Кэндис частенько шутит надо мной и умоляет покатать на спине. И я ведь и с шуток ее смеюсь, и катаю, — немного опускает голову, смотря уже на асфальт.       Он на секунду задумывается, понимаю это, потому что парень молчит. Вероятно еще и вспоминая деньки, проведенные с сестренкой. Через какое то время, он продолжает, но совсем не двигается. Буквально шепчет слова, но в такой тишине, я прекрасно его слышу.       — Она — единственная девочка, которой я вообще позволяю собой командовать. А та потакает то, как хочет, — усмехается. — И самое главное у нее глаза самые яркие на свете, — резко поднимает голову и озаряется на огромное темное небо с блестящими крапинками, — точно звезды сверкают по ночам. Но ее глаза сияют вечно. И я безумно ее люблю. Она — человек, ради которого я живу.       Я думала, Кристофер Шистад не имеет сердца, не знает столько комплиментов, да и вообще не умеет их делать. Думала, что этот человек вообще не знает что такое любовь и с чем ее подают. Но только услышав и увидев, как он говорит о крошке, маленькой девочке, захватившей его сердце, можно точно сказать, что это совершенно другой человек. Не тот Пенетратор, который трахает все, что движется и не движется, поливает грязью всех возможных существ и проломляет черепа всяким придуркам. А тот, который горы свернуть готов ради нее, на Эверест подняться и звезду назвать в ее честь. Это просто невообразимо.       Я чувствую, как в моих уголках глаз скопляются крохотные слезинки, а я никогда не была столь сентиментальна. Неужели он вытворяет это со всеми девушками и тем самым загоняет их в постель, просто, если это не так, то я не знаю человека, который взбесил меня тем вечером, на моей первой вечеринке в университете. Потому что сейчас он другой. Не тот, кто сдерживает все свои эмоции внутри, а тот, кто признает, что самостоятельно не может справиться и готов на многое ради близких — вот он, настоящий Кристофер Шистад!       В молчании он достает свой телефон и проделывает какие то махинации, а следом, неожиданно, показывает мне заставку своего телефона, на которой я вижу кареглазую шатенку с, соглашусь, просто очаровательной улыбкой, которая протягивает свои ручки в сторону камеры, наверно, пытаясь предотвратить будущую фотографию, которая останется навсегда в памяти не только этого телефона или же Криса, но и моей.       Еще, она ведь безумно похожа на своего старшего брата. Эта искра в глазах, шутливая ухмылочка. Эти неожиданные события в миг поменяли мое отношение к этому парню, ведь та маска, которую он постоянно носит в компаниях, разлетелась в прах сейчас. Передо мной.       — Крис, — обращаюсь к нему, отдавая обратно айфон, — я уверена, с ней все будет хорошо. — Улыбаюсь самой яркой улыбкой, которая только присутствует в моем арсенале, — ну как эта малышка сможет оставить тебя?       Я вижу, как он хочет что-то сказать, но запинается, не произнося и слова. Закусывает губу и все думает о чем-то не обращая на меня внимания. С другой стороны, я бы тоже ахринела от того, что человек с которым вы в минимальной степени — не ладите, а в максимальной — убивает тебя в роли злодея в своих кошмарах, помогает тебе. Это же настоящий контраст наших взаимоотношений. Затерявшись в своих мыслях я слышу, что он резко говорит:       — Почему ты вообще это все говоришь? — Поднимает голову и направляет свои карие глаза прямо в мои зелёные. — Мы же провели этот месяц не в самой приятной обстановке. Да и из-за меня…       — Всем нужно давать ещё один шанс, — обрываю его, не давая закончить. Не надо все-таки думать о той фигне, которая была. Если он все же останется таким…       — Какая благородная дама мне попалась, однако, — едко выбрасывает и показушно отворачивается.       Вау.       Это ж какое раздвоение личности. То милый и приятный человек, то возвращается придурок-Пенетратор, и видимо, в частых случаях он именно второй вариант, как бы грустно не звучало. Как все же быстро сменяются его личности. Прошло буквально пару секунд, ребят, а мне его уже придушить хочется, так как вернулся человек, который готов втоптать в грязь любого. И это мне не нравится. Но, видимо, его истинная сущность готова поддаться той маске, которая состоит из железобетона.       Но я делаю глубокий вдох и разворачиваюсь к нему всем телом, надеясь, что этот пьяный мозг все-таки поймет, что я настроена серьезно.       — Крис, ты же понимаешь, что я действительно так считаю…       — А мне действительно не нужна чья-то херова помощь! — Взрывается парень и вспоминает, что у него еще осталась где-то бутылочка виски и, наклонившись, он начинает бродить рукой по воздуху над асфальтом, в надежде наткнуться на такую нужную вещь, как алкоголь.       Ну да, что я вообще ожидала… Повезло мне увидеть его настоящего несколько минут и все, как говорится, лавочка закрыта. На сегодня все, хватит откровений. А ведь мне и впрямь понравилось разговаривать с ним, когда он рассказывал мне о своей проблеме и я всеми фибрами гребанной души была готова ему помочь. А этот идиот как всегда плюет на всех и вся, готовый расхерачить все к чертям, лишь бы не открываться кому то… и как же хочется высказать ему все это разом!       И знаете, если он без всяких угрызений совести готов выпалить все разом, то и я могу, не так ли?       — Можешь ли ты хоть раз засунуть всю свою хренову гордость в задницу и прислушаться к дуре, которая решила не бросать тебя в сложной ситуации?! — Резко вскакиваю, тем самым заставляя обратить на себя внимание, а он немного дергается. Видимо не ожидал такого, после нескольких минут молчания. — Нет же, блять! Давай, повыебывайся, но в итоге, ты останешься один! — Выплевываю, понимая, что это та точка невозврата.       Ну не получится у нас вообще нормальный разговор никогда и если уж заканчивать, то гордо и с поднятой головой с короной. Одновременно послав свою будущую профессию на три буквы, я развернувшись, начинаю двигаться к кампусу.       — Больно ты кому нужна! — Кричит в ответ, а следом я слышу звон стекла. Разворачиваюсь, вижу кровь у него на руке.       Идиот! Хренов идиот!       Недалеко я успела уйти, поэтому быстро подхожу к нему, хватаю за руку и тащу в корпус. Не отдаю отчет своим действиям и просто мысленно радуюсь, что тот молчит. Наверно в шоке, прям как и я. Через несколько секунд оказываемся около входа и не дожидаясь, отворяю дверь, затаскивая во внутрь и самого парня. Громкая музыка резко бьет по ушным раковинам, а от запаха алкоголя и травки скоро снесет крышу.       Особо не заморачиваюсь, когда мы пробираемся через огромную толпу подростков, не замечая никого, наступаю на ноги почти всем, кто мешает мне пройти или же задеваю руками, плевать. В данной ситуации мной командует лишь нарастающий гнев. Этот придурок ничего особо и не понимает, потому что мне приходится удерживать его на лестнице, чтобы тот, не дай бог, не полетел вниз и не разбился, ведь если на то пошло, совесть у меня пока присутствует.       Как только вижу нужную дверь, завожу туда парня и оставляю стоять около стиральной машины. Сама же одной рукой открываю шкафчик над раковиной с зеркалом, в котором обычно стоит аптечка вместе с ватными дисками. Достаю перекись, диски и бинт. Опрокидываю баночку с перекисью и жду, пока влага впитается в диск, потом переворачиваю обратно и ставлю сосуд на стиральную машинку около его рук. Беру правую и аккуратно протираю кровь со стороны ладони. Парень немного жмуриться, а следом, шипит от боли, неожиданно для себя, я легко поддуваю на ранку.       Что-то очень много неожиданностей на сегодня, не думаете?       Как же благородно с его стороны стоять и молчать все-таки. Хоть не раздражает. Потом открываю пачку бинта и перевязываю, стараясь сильно не давить, хотя желание присутствует. Надавить, да как следует за все хорошее. Как только убираю все на место, молча подхватываю его под руку и веду по направлению к комнате. Да, я знаю где они живут, но это только благодаря Вильяму. Как то он сказал, так, на всякий пожарный, наверное. Думаю, это как раз тот случай, потому что на сегодня этому недоумку явно хватит.       Как только вхожу в маленькое помещение, снимаю с него куртку и обувь. Пусть хоть кто-то вякнет, что я стояла на коленях перед Шистадом — и я его повешу. После, шатен заваливается на кровать и моментально засыпает. В моей голове проскочила мысль оставить ему воду с аспирином, но потом здравый смысл преодолел все что можно. Так что, забив на то, как парень будет чувствовать себя утром, выхожу из душного помещения, совершенно не осознавая, что только что перевязала руку, отправила спать и черт возьми узнала настоящего, самого Кристофера Шистада — главного красавчика универа.       Нет, надо не так.       Перевязала руку, отправила спать и узнала настоящего, того придурка из-за которого я переехала, черт возьми! Но, так как парень был, ой как, не в трезвом состоянии, мне остаётся только молиться, чтобы он ничего не вспомнил. Потому что еще больше он не может меня бесить! Пусть только попробует!       Спускаюсь вниз, все так же не обращая ни на кого внимания, и выхожу с этого этажа, направляясь на свой. Какой же все-таки ужасно-противный день! Как только оказываюсь в комнате, переодеваюсь и забираюсь в свою кроватку. Засыпаю, с мыслями, что не буду жалеть об этом вечере, когда моя глупая головушка решила помочь этому негодяю. В общем, надеясь ничего не вспомнить.

***

Пов Крис

06:57

      Как только в субботу утром мой мозг просыпается, а тело еще не успевает, я уже чувствую, как мне хреново. И это я еще даже глаз не открыл. Нет, у меня часто бывали отходняки после очередной пьянки, но не до такой же степени, что я не помню даже того, как добрался до кровати. Я пытаюсь подняться, тем самым опираясь на правую руку, но тут же все мои попытки летят к херам, так как в следующую секунду я обнаруживаю бинт на своей руке. Это как вообще понимать?       Это ж где я так успел нахреначиться, что даже не помню, что случилось. Неужели, я мог влезть в драку и ничего не помнить? Еле встав, заметил, что на мне вся одежда в которой я был вчера. Еще и не разделся. Зашибись. Открываю шкаф, поднимаю футболку и смотрю в зеркало на наличие каких-либо ушибов. Осматриваюсь, но никаких гематом не замечаю, как на лице, так и на теле.       «Лицо все равно помятое, помидорка ты моя», — усмехается подсознание и я моментально готов вмазать ему по первое число. Раздраженно выдыхаю, стараясь забить на все и всех. Не сейчас.       Так, значит не драка. А что тогда? Подумаем логически, как бы трудно ни было вообще думать, не то что логически. Перевязать я руку самостоятельно точно не мог, так как правая — моя рабочая; и нет, я не дрочу, это так, если вы не то подумали. Значит мне кто-то помог…       «Ахринеть, просто железная логика, брат!»       Пиздец блять!       Может кто-то меня видел? Правда, я не планировал приходить на вечеринку. Может, у Вила спросить? Ещё раз отборно проматерившись, я разворачиваюсь и замечаю Магнуссона, который спит как младенец.       Неужто Сатре выгнала.       Решаюсь разбудить друга.       Что-то типа какого хера я не сплю в 7 утра в субботу, а он — спит. Ой, как не по-товарищески. Вы согласны?       — Хэй, Вильгеша, — раскрываю ещё сильнее занавески и буквально кричу, чтобы мой обожаемый друг проснулся, хотя от этого мне не особо то и весело, голова изрядно побаливает, — пора петь и танцевать! — Проговорив все это, я заворачиваю к своему столу и достаю бутылку воды, вместе с таблеткой. Выпиваю, наслаждаясь тишиной. И когда через пару минут шум в головушке моей золотой потихоньку исчезает, повторяю, — Магнуссон, просыпайся!       — Ты что, с утра пораньше уже обкурился? — Кряхтит парень и обращает на меня внимание только после того, как я стащил с него одеяло. — Совсем поехал?!       — У меня отпадная идея была, — начинаю, с усмешкой поглядывая, как тот от легкого холода вздрагивает и окончательно просыпается, — так как я проснулся, то и ты должен радоваться этому шикарному дню, — с сарказмом пропеваю и хлопаю в ладоши, потом немного морщусь, совсем забыл про эту херню.       — Долбоеб! — Шипит парень и кидает в меня свою подушку. Я лишь немного посмеиваюсь, уворачиваясь.       — Все для тебя, любимый! — Посылаю ему воздушный поцелуй и плюхаюсь обратно на кровать.       Слышу как друг поднимается вместе с матами и направляется в ванну, хватая все нужные вещи, совершенно не обращая на меня внимания. Думаю заглянуть в телефон, мало ли, что интересное, поэтому достаю его с тумбочки, которая находится около кровати и ввожу пароль.       Единственное, на что обращаю внимание, это сообщение от одной медсестры в больнице, которую я попросил каждый день мне писать о состоянии сестры. Очень хорошо попросил, пообещав как только закончится вся эта заварушка встретится с ней. Надо бы сегодня заехать к моей красавице, ну и родителей тоже проведать можно. Я пишу медсестре Анне краткое смс и выкидываю телефон, не обращая никакого внимания на те сотни сообщений моих поклонниц.       И все ж в моем подсознании присутствует такое ощущение, будто вчера произошло что-то значимое. Как будто я кому то раскрылся и этот кто-то мне действительно помог, потому что легче стало, определенно. Я уже более уверен, что все будет хорошо. Может, мне это внушили? Хотя, я бы никогда не позволил этому случится. Наверно, этот человек меня хорошо знает, поэтому я ему и доверился…       Дверь в комнату раскрывается и заходит бодрый Вил, который, как только увидел меня и мою улыбку, показал фак.       — Фи, как не прилично, мой дорогой друг.       — Зато очень прилично будить меня в 7, мать твою, утра в субботу, Шистад! — Хмурый взгляд прошелся по мне, парню, все так же валявшемуся на кровати. — Самому не спиться и мне не даешь, эгоист хренов! — Но как только его взгляд касается чего-то, он резко перестает хмуриться и подходит ближе, кивая на руку, — это что? — Перевожу взгляд туда же, куда направлен его и вздыхаю, отвечая:       — Не знаю.       — Это как? — Выдает моментально.       — Ну, не помню, — закатываю глаза и прохожусь левой по волосам.       «Тебе, придурок, нужен душ», — нашептывает голос разума и я хоть и с раздражением, но соглашаюсь.       — Неужели так нахреначился? — Задает очередной вопрос брюнет, в то время пока я встаю и собираю нужные вещи. — Когда я пришел с вечеринки, ты уже во всю спал, — продолжает друг, развалившись в кресле и смотря на меня, — а это было где то пол 11.       — И что в этом такого?       — Да просто Крис Шистад никогда не спал в своей кровати в день вечеринки в 11 вечера, да он вообще в день вечеринки никогда не спал в своей кровати, — продолжает настаивать на своем Магнуссон с ухмылкой на лице.       — Ну и что ты этим хочешь сказать? — Вздыхаю, надеясь, что он отвалит от меня и я пойду умыться наконец таки!       — Теряешь хватку, друг, — усмехается, и я готов послать на хер этот гребаный душ и даже больную руку, лишь бы врезать этому кретину. Но через секунду, все его настроение испаряется, как будто его и не было и он произносит, — так что вчера случилось? Куда уехал? — Так, значит не Магнуссону я выговорился вчера. Черт.       — Моя семья в аварию попала, — говорю, он все же мой лучший друг.       — Как они? — Парень тут же настораживается и встает с кресла, приближаясь ко мне.       — Кэндис в реанимации, — тяжело вздыхаю и чувствую его руку на своем плече. — Родители уже в палате, с ними все нормально.       — Это пиздец.       — Верно подмечено, — я отодвигаюсь. Надеюсь, он понимает, что я не очень хочу говорить об этом, поэтому натянув все такую же любимую ухмылку и отсалютировав ему, направляюсь в душ. Вил лишь кивает и все понимает.

10:34

      Когда мы собираемся с ребятами в столовой, чтобы позавтракать все обращают внимание на мою руку, которую я с помощью Вильяма, но перебинтовал заново.       — И как же ты провел ночь с той горячей рыженькой? — Неожиданно, после всех расспросов, задает вопрос с искоркой в глазах Эрик, делая глоток апельсинового сока.       — Не понял, — мои брови произвольно поднимаются в шоке, перевожу взгляд на лучшего друга, который тоже сужает глаза в немом вопросе, который я проговариваю вслух, — какой рыженькой?       — Ну, которая перебинтовала твою руку и повела тебя в вашу комнату, — он озирается на нас с Вильямом и вскидывает брови. — Ты что, ничего не помнишь? — Я кручу головой и надеюсь, что друг мне сейчас много чего расскажет, — ну, я только видел, как она затащила тебя всего пьяного в корпус, повела в ванную комнату, а потом, когда вы вышли у тебя была перебинтована рука. Ну и направлялась она вместе с тобой в вашу комнату. А потом я ни ее, ни тебя не видел, — поднимает руки в воздух, тем самым как бы говоря, «а что еще ожидать то».       — А как она выглядела?       — Рыжая, как я уже сказал, фигура отпад, — глаза у него вновь загораются. Видимо, действительно, ничего такая. — Так то темно было, я не особо черты лица разглядел, — блондин откидывается на стул и виновато смотрит. Но ты мне уже много чем помог, друг.       — Если увидишь — покажи, — только говорю, тот кивает и они переходят к обсуждению завтрашней гонки.       А я в своей голове прокручиваю, была ли со мной какая то рыжая и тут моментально вспоминаю…была!       Картинки вихрем начинают мелькать в моем подсознании, но они не очень то и четкие. Больница, виски, лавочка, рыжие волосы, звезды…я рассказал ей про Кэндис…и она сказала, что все наладиться…а голос у нее какой был, можно было заслушаться и ведь я реально заслушался. И даже перестал притворяться, а потом…распсиховался от того, что эта девчонка действительно мне помогла, ведь почему то, она мне не нравилась. Дальше разбитая бутылка, кровь, ее руки, белая комната, и сон. Такой нужный мне в тот момент сон! Да она действительно меня спасла.       «Ну и кто же это был?» — Вертится в голове на повторе.       — Вроде она, — как будто прочитав мои мысли, говорит Эрик и показывает на компанию девушек. Среди них только одна рыжая и то стерва, которая ну ни в какие ворота не могла мне помочь. Не смогла бы она переступить через свою гордость и помочь, блять, мне! Кому угодно, но не мне!       — Ты уверен? — Я уже было подумал, что это я говорю, но голос совершенно не мой. Голос Вильяма.       — Вроде, — Свон вновь всматривается в эту компанию, а потом выдает, — да. Точно она. Фигурка отпад, — все за столом начинают ее обсуждать, а я лишь сверлю ее своим взглядом.       — Ахринеть, — шепчет Магнуссон. — Вы вчера все-таки познакомились.       И от этого я взрываюсь еще больше! Неужели, это она его подружка, за которую он готов мне врезать?!       — Да мы давно уже знакомы, — шиплю я, а следом выплевываю, — это она. Та самая стерва! — И я вижу, что ахуевает уже брюнет, который не может и слова вымолвить.       Это настоящий пиздец, товарищи!