you and i

      Говорят, если попробуешь однажды, дальше уже не сможешь себе отказать. Шерлок Холмс всегда настаивал на том, что у него нет зависимости и что он всего лишь употребляет. И он мог бы удержаться от очередной дозы кокаина или морфия, отказать себе в смертельном коктейле из этих веществ, но есть один вид наркотика, от которого он не в силах отказаться.       Холмс не может дышать, его распирает изнутри, дерёт глотку, будто там сотни игл. Он готов кошкой скрести ногтями по стене от нехватки очередной дозы. Его глаза в безумной мании бегают от одного предмета комнаты к другому, а на улице и вовсе прицепляются к случайному прохожему и не отпускают, пока тот не убежит. В венах, которые давно не чувствовали новой инъекции, которые давно уже и забыли, отвыкли от обычных наркотиков, зудела нехватка в особом сорте, без которого Шерлок, увы, не может функционировать. Не может жить.       Он мысленно проклинает тот день, когда ответил на его предложение, когда вошёл в игру. И детектив вряд ли признает, что его зависимостью стала не игра, а его соигрок. Шерлок с увлечением наблюдал за каждым брошенным вызовом, отвечал из любопытства, и сам не заметил, как втянулся, как стал ожидать очередной зацепки, подсказки. Шерлок Холмс не заметил, как вколол себе дозу того, от чего теперь не избавиться и будет требовать ещё больше.       Джеймс Мориарти пропал с радаров больше месяца назад. Месяц Лондон и вся Британия могли дышать полной грудью, а Скотланд-Ярд - привести в порядок свои нервишки. Вот только для Шерлока этот месяц без игры, месяц без Мориарти казался пыткой. Он не находил себе места и всеми силами пытался вклиниваться в любое попавшееся на глаза дело. Но всё это было скучно, заурядно. И слишком просто. Всё правильное, как принято, сводится к обыденности, а от неё Шерлока воротит. Он терпеть не может делить мир на «чёрное» и «белое», но когда в дело вступал Мориарти, он был готов поддаться искушению.       Детектив отказывался признавать, что его увлечение преступными делами Мориарти переросло в зависимость. В зависимость, подобную наркомании. Он утверждал, что лишь расследует дело, с которым, кроме него, вряд ли кто справится. На деле, Холмс на пулевой выстрел не подпускал никого к подброшенным подсказкам от Мориарти. Он лично расхаживал мимо взорванных автомобилей, выстроенных в карточный домик. И ведь как были красноречивы его действия! Если бы здание парламента не разминировали, Шерлок бы не сильно убивался и не задумался бы о чувстве вины. Сам факт, что есть человек, который подобным путём может изобразить ярчайшую метафору, используемую в литературе, который одним цветом одежды жертв может указать на место планируемого теракта, приводил Холмса в восторг. Каждый раз он ломал свою голову, но отгадывал загадку и мысленно восхищался её автором.       Шерлок отказывался от еды. Его тело требовало не этого, ему приносило энергию совершенно другое. Его мозгу нужна была совсем другая подпитка. Чай, принесённый Миссис Хадсон, каждый раз остывал, потому что прикасаться к нему никто не думал. Холмс продолжал день за днём расхаживать по гостиной, вглядываться в карты, развешенные на стенах, делать новые отметины и вспоминать последние места, где запечатлел свой след Наполеон криминального мира. Пальцы мужчины изо всех сил сжимают кудрявые волосы, он любыми способами пытается заставить себя думать и определить, что на этот раз для него подготовил он. Детектив резко подымает голову, а в глазах уже загорелось предвкушение.       – Мориарти, ты чёртов гений! – Холмс готов оторвать себе язык за такие слова, но он не в силах сдержать порыва.       Он-таки нашёл зацепку. Даже не нашёл, идея сама пришла ему в голову. И в голове не проскакивает ни единой мысли о том, к каким последствиям это может привести. Это их игра, и единственное её правило – нельзя не играть.

xxx

      Прошла неделя с того момента, как Холмс принялся за свой ход в их игре. Все, кто твердил о фанатичном увлечении Шерлока этой игрой, со страхом смотрели на то, что тот продолжал творить. Его безумную тягу к этому было тяжело остановить, невозможно.       Перевёрнутый школьный автобус посреди моста – он отделался личным предупреждением от Лестрейда. А ведь дело было на пять минут. За то время, пока полиция разыскивала виновника, Шерлок успел спланировать ещё пару дел. Сначала ему казалось, что это какой-то бред и он сходит с ума. Холмс никогда бы не подумал, что когда-нибудь встанет на место своего соигрока и теперь он будет подкидывать дела полиции. А ведь прекрасно знал, что если надо, встанет, и если надо подкинет ещё больше. И он делает это.       Шерлок Холмс видит во всём этом своеобразный азарт, вкушать который каждый раз одно наслаждение. Это заряжает новой энергией. Это будто бы пробуждает в нём новую жизнь. Холмс заново живёт.       Майкрофт пришёл в бешенство, когда узнал о том, что Диоген был заминирован всю неделю и мог подорваться в любой момент. Шерлок отметил, что в ярости его брат выглядит ещё более нелепо и забавно. Он даже не почувствовал пощёчину, его с лихвой охватил безудержный смех. Старший Холмс пригрозил Шерлоку, что черта была переступлена давно, ещё тогда, когда на членов королевской семьи посыпались угрозы и письма с шантажом, и в противном случае, если это затянувшееся безумие не закончится, ему придётся принять меры. Окончательные меры.       Но Шерлок так просто не бросит игру. Он словно ощутил, что всё это время играл не так, не распробовал весь вкус азарта, а познав его, уже не хочется бросать начатого. Детектив лишь усмехается угрозам брата, пожимает плечами и удаляется. Единственное, в чём согласен он с Майкрофтом, так это в том, что игра действительно подзатянулась. Самое время подобраться к кульминации и не менее красочному финалу.       Поздний вечер окутал город, предвещая не менее тёмную ночь. Лондон продолжал жить в огнях, а в день одного из государственных праздников он не засыпал и служил горящей свечой вдалеке для блуждающего путника. Но Шерлок решил сделать так, чтобы и его жители были похожи на сотню таких же свечей.       По всему городу на проезжей части размещались обездвиженные люди, которых укладывали на асфальте в форме круга. Каждый был в яркого цвета жилете, дабы даже если во всём городе исчезнет электричество, эти свечи можно было разглядеть до того, как их зажгут.       Холмс делал свой выбор расчётливо, подбирал каждую свечу и сам убеждался в том, чтобы они все были расставлены в верном порядке и по требуемой форме. В этот поздний вечер лондонские дороги утонут в сотне улыбок. Это будут те улыбки, которые смогут разжечь в каждом радость.       Перед входом в здание Шерлок вновь окинул оценивающим взглядом улыбочку из людей, что располагалась неподалёку, и не смог сдержать довольной своей собственной. Подымаясь на крышу, детектив не раз проверял свой телефон, ожидая хоть одного намёка на новое сообщение. Хотя бы нескольких «х» в знак поцелуя, которые так любил слать Мориарти.       Крыша больницы была не самой высокой и с неё не открывалось вида на город, но на ней ощущался весь город. Будучи здесь, Шерлок Холмс как нельзя лучше ощущал своего названного противника. Он оттягивал и топил желание возвращаться на эту крышу, когда гадал о новой встрече с Мориарти. Шерлок сам для себя решил, что решающий ход он сделает здесь, и если даже после такого Джим Мориарти не объявится, то он сделает так, чтобы тому уже не было куда возвращаться. сровняет это место вместе с собой.       Крыша ничуть не изменилась, а в ночной темноте всё кругом казалось пропастью, в которую Холмс самовольно угодил и из которой выбираться не собирается. Потому что в этой пропасти есть он.       Мужчина ещё раз кидает взгляд на телефон, а после провожает мысленно верхушки близ стоящих зданий. Возможно, ему стоило попрощаться со всем городом и сразу. Холмс присаживается и облокачивается на стенку входа на крышу. В его левой руке пульт, с помощью которого весь Лондон может взлететь наверх, а может просто озарится яркими улыбками на своих улицах. Шерлок Холмс и подумать не мог, что до такого его доведёт игра. Доведёт он. И эта мысль ещё сильнее подбадривает и толкает вперёд, ведь всё-таки интересно, до чего его могут довести окончательно.       – Кто бы знал, что Шерлок Холмс такая сентиментальная натура, – знакомый голос неподалёку.       Его плеча касается горячая и тяжёлая рука. Шерлок долгое время не доедал, ведь создание новых дел было его главной подпиткой, поэтому его плечо изрядно опускается от опустившейся на него тяжести. Холмс поворачивает голову в сторону, откуда и услышал голос. И он видит его. На своём плече он ощущает его руку. Шерлок не перестаёт разглядывать лицо Мориарти, который точно так же, но более расслабленно смотрит на него.       – Это всё, – Джим отводит взгляд в сторону города и вновь возвращается к глазам Шерлока, – для меня? Я ценю, что ты действительно решил попотеть над тем, чтобы найти меня.       – Знаешь же, что если бы не нашёл, спалил бы всё, – шепчет Холмс, боясь, что это всё сон, в которых он уже устал видеть их встречу.       – И что тебя останавливает? – Мориарти двинул бровью. – Этому городу не впервой гореть.       – Для начала я хотел бы для тебя зажечь свечи, – палец детектива опускается на пульт, к нужной кнопке, а сам он не прерывает зрительного контакта.       – Не томи, Шерлок.       Рука Джима дотрагивается до Шерлока, и они вместе жмут на кнопку. Как по цепочке по улицам города начинают разноситься крики очнувшихся людей и лёгкий запах горящей плоти. Холмс и Мориарти смотрели друг на друга, не скрывая улыбок. Это были улыбки людей, радующихся своей встрече. Улыбки счастливых игроков.       Говорят, что наркотик – самая страшная зависимость человека. Ради очередной дозы люди способны на многое, до безумия на многое. У Шерлока Холмса свой наркотик, своя зависимость, и имя ей – Джеймс Мориарти. И ради этой дозы он готов на большее. Он готов на всё.