Власть дороже обычного счастья?

       После вечерней экскурсии в колокольни собора Нотр-Дама, на краю крыши, сидела та цыганка по имени Эсмеральда. Возле неё в тени стоял силуэт, похожий на горгулью, однако, если хорошо присмотреться, можно понять, то был рыжий горбун. Они тихо наблюдали, как за горизонт садится золотой диск солнца. В пушистых облаках прятались огненные стрелы, оттенок розового на полотне сменился на тёмно-синий, а по небу рассыпались маленькие звёзды, и вскоре к ним взошла одинокая белоснежная луна. Тем временем каменная горгулья Гюго наблюдал в колокольни, как козочка Джали жевала одну деревянную фигурку горбуна. — Эй… — шепнул Виктор. — Эй, ты меня слышишь? Не смущай её. — Я ей не мешаю, она ведь даже не видит меня, — шепнув в ответ, Гюго потёр своим каменным копытцем свой подбородок и задумчиво произнёс, растягивая слова. — Хм… Ну это пока-а-а что не видит, — он усмехнулся. Виктор и Старушка Лаврен заметили озорливый огонёк в глазах Гюго и сразу же поняли, что он собирается что-то эдакое натворить. — Что ты задумал? — обеспокоенно спросили они. — Сейчас всё увидите, — ответил Гюго он, всё ещё хитро улыбаясь. — И я вам обещаю, что это будет о-о-очень весело! После своих слов Гого тихо и незаметно подкрался к козочке, и с силой дёрнул за её маленький, пушистый хвостик. Она резко отскочила в сторону и в то мгновение, когда он окаменел, повернулась назад, чтобы посмотреть кто её побеспокоил. Увидев перед собой каменную статую, она собралась недовольно фыркнуть, но неожиданно Гюго ожил и поцеловал в её мордочку. Джали испуганно заблеяла и что есть мочи бросилась к своей хозяйке. — Ха-ха! Смешно, не правда ли? — хихикнул Гюго. — Нет! — сказали горгульи в один голос. — Ты ненормальный! — Да вы просто не понимайте, что такое веселье! — обижено сказал он, высунув свой каменный язык. Виктор хотел с язвить ему, но внезапно он что-то вспомнил и быстро поскакал к большой деревянной раме, где открывался прекрасный вид двора на крыше собора. Когда он добрался до неё, то стал энергично махать рукой своим друзьям. — Эй, идите сюда! Давайте понаблюдаем за голубками! Горгульи в одну долю секунды оказались около него и увидели через окно звонаря с юной гитаной. Гюго широко улыбнулся, обнажив все зубы, и довольным тоном проворковал: — О-о-о, у кого-то свидание… — он поднял брови и легонько толкнул Виктора локтём. — Да, ты прав! Это так чудесно! — подхватил он. — А как зовут прелестную даму? Вы не знаете? — Эсмеральда, — тихо ответила Лаврен. — У неё красивое имя… и в то же время редкое, — задумчиво добавила она. — Хоть бы она влюбилась в нашего дорого Квази, — Виктор достал из пазухи белый платок и вытер «слезу» со своей каменной щеки. — Да всё получится у него, — сказал Гюго. — Наш же старый друг — первый красавец! Пойди попробуй-ка поищи такого, как он! Конечно же не найдёшь! — Да. Не у каждого есть такое тёплое сердце и такая добрая большая душа, как у него, — ухмыльнувшись, сказала старушка. — Даже огромная! — добавил Виктор. И каменные друзья рыжеволосого горбуна, облокотившись на подоконник, вновь стали наблюдать за этой парочкой через окошко. Теперь давайте посмотрим, дорогие читатели, что делают наш ранимый Квазимодо и наша красотка Эсмеральда. На колокольне стал подниматься прохладный ветерок. Звонарь​ посмотрел на Эсмеральду в тот момент, когда вечерний ветер легонько тронул волосы гитаны. Его сердце на мгновение замерло. Если бы кто-нибудь решился заглянуть в его душу, то мог бы заметить, как вспыхнула искорка любви. Он хотел дотронуться до её руки, но побоялся, что отпугнёт идиллию, и поэтому решил лишь просто наслаждаться её обществом. Вдруг нежный прелестный голос девушки нарушил тишину: — Какой прекрасный был закат! Тебе повезло с таким пейзажем, — вставая на ноги, она прислонилась к каменным перилам Собора. Звонарь только мог поспешно кивнуть с улыбкой на лице. — Я бы осталась тут навсегда. — Так и оставайся! — радостно воскликнул звонарь. — Нет, не могу, — отвернувшись от заката, сказала она. — Конечно, можешь! Здесь твоё убежище! — Но нет свободы. А цыгане не могут долго жить взаперти. — Но ты не такая, как другие цыгане, — юноша, пытавшийся убедить девушку, растерянно добавил. — Они… злые… — отвёл в сторону взгляд. — Кто тебе это сказал? — удивлённо взглянула на юродливого. — Мой хозяин, Фролло. Он меня вырастил. — Но… как такой жестокой человек смог вырастить такого, как ты?! — Жестокий? — подошёл к стоящей девушке. — Что ты! Он спас мне жизнь, он приютил меня, когда все меня бросили… — горбун сел на крышу и с грустью добавил. — Ведь я чудовище! — Эсмеральда взглянула на него с неизмеримой печалью, потом положила руку на его плечо и села рядом. — Он тебе это сказал? — спросила у него. — Да ты посмотри на меня! — воскликнул горбун, подняв свои неказистые ручища, и отвернулся от неё. Он знал, какой урод. Эсмеральда странно взглянула на него, затем попросила дать ей руку. — Зачем? — спросил Квазимодо. — Хочу посмотреть, — взяв его мощную руку в свои ладошки и взглянув на ладонь, она задумчиво сказала. — Хм… длинная линия жизни, — после она провела указательным пальцем по другой линии. — А это означает, что ты застенчив. Хм… — вновь стала изучающе смотреть, затем хихикнув добавила, — Да, забавно… — Что? — вопрошающе посмотрел на гитану. — У тебя нет никаких… Квазимодо так запереживал, что взволнованно перебил её своим вопросом. — Чего нет?! Цыганка подняла голову и с улыбкой на лице сказала свой вердикт. — Линий чудовищ! Ни-и одно-о-ой ли-и-иниии-й! Горбун тут же посмотрел на свою ладонь. — А теперь ты посмотри, — поднесла ему своё смуглую ручку. — Как думаешь, я злая? — Нет, ты что! — Квазимодо вскочил на ноги. — Ты добрая и хорошая, и… — И цыганка, — тихо, но уверенно добавила она. — Может, Фролло ошибается насчёт нас обоих? — Эсмеральда вновь подошла к каменному перилу. Набрав в полную грудь чистый воздух, она почти сразу тяжело выдохнула, закрывая свои красивые глаза. От её этого вздоха Квазимодо стало жаль гитану. Он тихо подошёл к ней и, аккуратно положив свою руку на её смуглые плечики, ободряюще сказал: — Ну не расстраивайся! Мы сейчас что-нибудь придумаем… — ему было больно принимать такое тяжкое решение. Но ради Эсмеральды, ради маленькой, смуглой танцовщицы он был готов на всё! Лишь бы она была счастлива! — Ну хочешь… — робко начал говорить. — Хочешь, я помогу тебе… — последнее слово ему было очень трудно произнести. —…сбежать? — Но как страж… И как вдруг, из-под двери раздался грубый голос: — Бесполезно! Рано или поздно тебя всё равно отыщут! Обернувшись к двери, Квазимодо с Эсмеральдой увидели худого мужчину с длинным, крючковатым носом.