Рысь и Горностай

Красавица исчезла из виду, ни разу не обернувшись. Родерик все стоял на том же месте, и точно так же, как и полчаса назад, плыли над головой облака, щебетали птицы, шелестели ивы и журчал ручей. Все осталось, как было, и только барон де Коллин чувствовал, что стал другим за каких-то несколько минут. Долго стоял он, не двигаясь, в надежде, что она все-таки вернется; однако топот копыт смолк, и в лесу вновь воцарилась тишина, которую нарушал только легкий шум ветерка в верхушках деревьев. Но вот снова прозвучал стук подков, на этот раз с другой стороны. ПодЪехал сенешаль Хродерав. — Как вы себя чувствуете, мессир? — осторожно поинтересовался он. — Мы уж думали, что потеряли вас! За Орионом нелегко угнаться. — Но, видимо, у тех бандитов кони еще быстрее, если я их не догнал! Родерик сказал это даже без раздражения, и это удивило Хродерава еще больше, чем его мечтательный вид. Обычно Родерик был строг к своим людям, да и себе не давал лишних поблажек, а тут вдруг упустил скотокрадов и выглядит при этом довольным! — Наверно, они уже далеко, — продолжал Родерик. — Но это ничего, очень скоро мы накажем их. Труби сбор. Он вскочил на коня, и оба всадника рысью поскакали в сторону замка Коллин де Шевалье. — Скажи мне, Хродерав, — вновь нарушил молчание Родерик, — видел ли ты когда-нибудь в этих местах очень красивую, стройную и высокую девушку с белокурыми волосами? Еще у нее удивительные глаза, как у настоящей русалки, и при этом — ангельское бело-розовое личико. — Мессир барон… — Хродерав начал догадываться, что произошло. — Скажите, где вы видели эту девицу? И когда? — Возле ручья, полчаса назад! Так ты ее знаешь? Кто она? — Девица была одета по-мужски и с оружием? — Да! — Тогда могу сказать, мессир, что вам повстречалась Диана-Бретонка из замка Рысье Логово. — Ты бредишь, Хродерав?! — О нет, ваша милость. Я ведь всего лишь на днях ее видел, когда вы отправляли меня вести переговоры с нею. И я был поражен, ибо она и впрямь редкая красавица. — И ты не рассказал мне, как она выглядит! — возмутился Родерик. — Простите, господин, я пытался! Но вы не пожелали слушать. Да, что правда, то правда. Теперь Родерик вспомнил. Он пропустил тогда слова сенешаля мимо ушей. Со дня своей встречи с Дианой на постоялом дворе он убедил себя, что она неотесанная дурнушка, и по-другому о ней уже и не думал. И из-за этого упустил ту, которую собирался притащить в свой замок, как пленницу. Он скрипнул зубами, представив, как, должно быть, она сейчас смеется над ним на безопасном расстоянии! Сирэн, надо же придумать такое! Что ж, с этого момента у Родерика стало еще больше причин поймать Диану. Она посмела заточить его людей, угнала стадо и перехитрила его! Она не оставит последнее слово за собой, пусть и не надеется. А главное — ему необходимо снова увидеть ее! — Вот что, — сказал он Хродераву, — до моего указания новых набегов не устраивать. Мне нужно подумать. Но приказ тщательно охранять земли Коллин де Шевалье я не отменяю! Встречать Диану после удачного набега высыпали все обитатели замка. Воины, которым она доверила угнанный скот, добрались до дома раньше. Прошел час, другой. Диана и воины, бывшие с нею, не возвращались. Гундобод и отец Августин спешно собрали еще один отряд и уже хотели сами вести его на выручку, но тут с дозорной башни увидели Бретонку с ее людьми. Она вылетела из леса и стремительно пересекла расчищеное от деревьев пространство между лесом и замком. — Ну вот, шлем сняла всё-таки! — всплеснула руками Аделина. Шлем вместе с курткой и плащом Диана не рискнула забрать на глазах у Родерика, и они так и лежали, должно быть, на том же месте. Это были хорошие вещи, особенно куртка, специально подогнанная по ее фигуре и очень удобная. Да и шлема было жаль. У Дианы мелькнула даже шальная мысль отправить кого-нибудь к Родерику с просьбой найти и вернуть ее вещи. Но нет, всё-таки это было бы слишком! — Пусть до ужина мне принесут воды для мытья, — распорядилась Диана. Аделина сокрушенно вздохнула. Затем взгляд ее упал на Иоли, вместе со всеми наблюдавшую триумфальное возвращение Бретонки. Вот если бы они сдружились! Может быть, Диана переняла бы хоть немного серьезности. Только сегодня утром они говорили об этом с Сунхильдой. - А что, если все будет наоборот? - спросила бывшая кормилица. - Если маленькая скромница научится у нашей Бретонки всякому озорству и станет такой же дерзкой? Как бы там не было, но пока обе девочки немного дичились друг друга. Одна ревновала из-за брата, другая чувствовала свою уязвимость, утратив близких и родной дом… Но как раз сейчас Диана поманила Иоли и стала что-то тихо ей говорить. Через час Диана закончила купание и сидела в своей комнате у очага, одетая лишь в тончайшую короткую рубашку, а Флоранс приводила в порядок ее волосы. Это было нелегкое дело - высушить и причесать великолепную гриву вьющихся локонами волос, сплетенную, казалось, из серебристо-лунных и бледно-золотистых, как у зимнего Солнца, лучей. - Сегодня вы, госпожа, набрали где-то сосновых иголок даже больше, чем обычно! - Ну это же ясно. Я ведь говорила, что потеряла шлем. - Зато сохранили свободу! Ах, как мы боялись за вас! И ведь вы были на волосок от такой опасности! Это вам повезло, что он не знал вас в лицо. - Мог бы и запомнить! - сердито фыркнула Диана. - Он видел меня не только на постоялом дворе, но и раньше! - Это когда вы были ребенком, госпожа? Да как бы он вас узнал? - Разве это так трудно? - Конечно. Ему самому тогда сколько было, лет шестнадцать? В этом возрасте парни на десятилетних девочек не глядят, им другое подавай! Но вот теперь он бы вас сразу заметил. Она немного отошла в сторону, чтобы полюбоваться делом своих рук. Волосы Дианы блестели и источали приятный аромат, ниспадая до самых бедер, как драгоценный плащ. Даже странно, как этот барон Родерик ее не увез и не уложил к себе в постель? Раздался негромкий стук в дверь, и на пороге появилась Иоланда с маленьким кувшинчиком в руках. - Проходи, - сказала Диана. - Я буду благодарна, если поможешь мне. Она рассказала, что наставила синяков, свалившись сегодня на всем скаку с лошади. Но доверить лечение Аделине - это навлечь на себя целый град упрёков. Старая служанка из любви к своей деточке ещё упросит Рауля не отпускать ее на прогулки верхом, а уж о набегах и подавно придется надолго забыть... - Вот поэтому я и прошу тебя намазать эти ушибы чем-нибудь, желательно не очень вонючим! И, конечно же, ничего не говорить Аделине. Диана велела Флоранс закрепить ее волосы повыше и скинула рубашку, показывая, где нужно обработать. - Ну а ты, - спрашивала Диана, пока Иоли смазывала ее целебной мазью, - чем занимаешься ты, пока мой брат в отъезде? - Готовлю целебные снадобья, - ответила та, - и читаю. - Понятно. Читаешь, надо полагать, тоже об их приготовлении? - Не только! Я хочу понять, как лечат не только тело, но и душу. - О, вот как! - удивилась Диана. - Хочешь научиться излечивать от безумия и падучей? - Да, это приходило мне в голову. Особенно с тех пор, как здесь нашли женщину... Ту, что отправили потом в обитель Святой Моники. - Да, мне говорили об этом. - У меня не идёт она из головы! Я очень хотела бы навестить ее, узнать, как она освоилась. Диана задумалась на некоторое время. - Мы вот что сделаем! - объявила она наконец. - Поедем в эту обитель вместе. Послезавтра, когда отлежусь немного! Ты навестишь больную, я же... Видишь ли, я хочу помолиться, возблагодарить Всевышнего, Деву Марию и, конечно, Святую Монику, за свое спасение. К тому же, я сказала барону Родерику, что направляюсь именно в этот монастырь на богомолье. Раз уж приплела святую, надо сдержать слово и поехать туда! Согласна? Родерик все же успел поохотиться в тот день. Снова выследить вепря не удалось, но более мелкая дичь — несколько подсвинков и косуль — порадовала и помогла молодому барону снять напряжение этого дня. Но не надолго. Подъезжая вечером к замку, поймал себя на том, что опять думает о ней. Или он и не прекращал? Вечером, идя в купальню, где все уже должно было быть подготовлено для него, Родерик даже не удивился, когда услышал слово «русалка». А о ком еще можно было говорить? Он, сокращая путь, решил не идти по обходной галерее, а, спустившись в трапезную, пересечь ее, оттуда по коридору до купальни совсем близко. Ужин давно закончился, женщины успели прибраться, и вот теперь несколько служанок сгрудились вокруг пожилой поварихи. Она что-то рассказывала, а девушки внимали с таким интересом, что барон остановился в дверях и невольно тоже заслушался. — … вот сколько бед могут натворить эти проклятые Богом создания! — И что же, никому не удавалось спастись от русалок? — спросила молодая хорошенькая служанка. — Ну, если осенить себя крестным знамением или плеснуть на нежить святой водой? Неужто так велика их сила, что даже этим не проймешь? — Креста и святой воды они боятся, — ответила повариха, — да все равно мало толку от этого тому, кого русалка для себя изберет! Вот, к примеру, знаете вы корзинщика Бруно, что живет в деревне возле замка? Получив утвердительный ответ, она продолжала: — Шел этот благочестивый юноша однажды в ночное время берегом реки и увидел прекрасную деву, что плескалась под струями водопада. Была она так хороша, что он встал, словно вкопанный. А она заметила его и не смутилась даже, что он видит ее совсем нагой, а вместо этого рассмеялась и говорит: «Бруно, что же ты стоишь? Иди скорее ко мне! В моих объятиях такое счастье познаешь, что забудешь отца и мать, и весь белый свет!» И он уже совсем было поддался ее чарам и подошел к самой воде, но тут, видно, ангел-хранитель его вразумил, он и перекрестился. Перестала тогда русалка смеяться, но принялась горько плакать, а слезы вытирала своими прекрасными волосами. И сказала она: «Горькую обиду нанес ты мне, Бруно, что не остался со мною, а начал креститься. Вверг ты меня в печаль и слезы! Но не я одна горевать буду, убивайся и ты до конца своих дней!» С этими словами она исчезла в глубине. А Бруно с тех самых пор и стал таким мрачным и нелюдимым, каким вы его знаете! И иногда сидит ночами на том берегу, все на воду смотрит. Никак не дождется свою русалку! Вот потому я и говорю вам, что, даже спасаясь от них при помощи святой нашей веры, человек все равно остается несчастным. Вот какова их сила! С этими словами она истово перекрестилась. — И нет совсем никакого спасения? — спросил кто-то. — Говорят, есть. Если мужчину полюбит девушка, которая прекраснее русалки, та потеряет власть над ним. Но проверить это никому не удавалось, ведь русалки гораздо красивее смертных дев. — Ну что за чушь? — раздался резкий, властный голос. — В это могут верить только дикари! Это сказала Бриджит. До сих пор Родерик не заметил ее присутствия, ибо она стояла отдельно от других женщин, в нише стены. Теперь она вышла и двинулась в сторону лестницы, на ходу говоря: — Я надеюсь, в купальне все готово для господина? Мне не нужно проверять? — Все готово, госпожа Бриджит, — ответила одна из женщин. — Ну так займитесь чем-нибудь! Хватит на ночь глядя рассказывать глупые истории. Ах, мессир Родерик, вы здесь! Вода для купания готова! Последние слова, обращённые к нему, Бриджит произнесла совсем иначе — негромко и предупредительно, словно обволакивала его мягкой патокой. — Благодарю, — ответил он, проходя мимо. Бриджит тоже ушла. Девушки принялись за обычные вечерние дела и не слышали, как повариха шепотом сказала своей сестре, жене кастеляна: — Хоть бы поскорее мессир выдал за кого-нибудь эту стерву! При нем-то она тихоня, сама учтивость, но жало у нее змеиное! — Не очень-то она хочет уезжать отсюда, — усмехнулась та. — Сама не понимаешь, на что надеется? — О Боже, да разве такое возможно? — Трудно сказать. Но не зря покойная баронесса Розамунда недолюбливала ее. Теперь же госпожа наша умерла, и все может статься! — Ох, верно! Мессир так молод и горяч, да ещё остался один на всем белом свете. Тяжко ему, а змея своего часа выжидает… Давно я за нею примечаю. — Да, ему тяжко, молоденький ведь ещё! Знал бы сир Родерик о судьбе своих сестер — все легче ему было бы, а так… Уж и искал он их, и всех, кого можно, расспрашивал — все без толку. Как сквозь землю провалились. — Если сразу в неволю утащили, то теперь их не найдешь, много прошло времени. А убитых сколько неопознанных, кого хоронили в общих могилах! Нет, лучше ему смириться, что потерял их. — Сказать легко, а смириться трудно! — Ах, какая милая была госпожа Герсвинда! А малышка Римберта? Ведь ей только четырнадцать было! — Да, и обе красавицы. Все в матушку, да пребудет душа ее в царствии небесном! Возможно, барон Родерик переутомился после того, как весь день провёл в седле. Да ещё и не отбил обратно скот. Но от этого его настроение должно было испортиться, он же, наоборот, выглядел мечтательным и ничуть не сердитым. Неприятное предчувствие закралось в душу Бриджит сразу же, в тот момент, когда он вернулся в замок. Она делала все возможное, чтобы он как можно меньше видел красивых и знатных девиц, что были ровней ему, и потому даже радовалась его частым разъездам, но теперь что-то явно пошло не по ее плану. И ещё — он стоял в дверях и слушал глупые бабьи россказни! Прежде такого не бывало. Она пошла к Хродераву и побеседовала с ним. Верная своей привычке, ни о чем не спрашивала прямо, лишь сетовала на отлучки молодого барона, усталость и опасность, которой он подвергался. Сенешаль согласно кивал, но почти ничего не рассказывал, лишь изредка поддакивал. Тогда она перевела разговор на соседей, обитателей Рысьего Логова. Не следует ли ждать от них беды, гораздо большей, чем простые стычки на границе владений? Что за люди правят там теперь, после смерти Роже и его старшего сына? Вот тут она задела нужную струнку и сразу почувствовала это. Глаза пожилого воина, много лет прослужившего семейству де Коллин, сверкнули из-под нависших бровей. Хродерав, презирая моду и вообще почти все новое, носил длинные висячие усы и заплетал у висков косицы из своих наполовину седых волос. Так ходили франки во времена Карла Лысого, даже раньше, но он упорно не хотел что-то менять в своем облике и привычках. Все должно быть по старым законам предков! Мужчины воюют и, когда надо, погибают, женщины рожают новых мужчин. Все просто. Но вот среди молодых все больше новых веяний. К добру ли это? Им уже не по нраву суровый быт, которым довольствовались отцы, подавай роскошь. Вот и молодой господин, чуть что, велит наполнять для него ванну, а зачем? Разве это не грех и не ведет к изнеженности? Ну да ладно, видно, так его приучила мать, которая была вроде из каких-то сарацин, у них принято возводить в культ чистоту тела. Но вот что дозволено в настоящее время женщинам, даже незамужним девицам, это просто не укладывается в голове! Ходить в набеги, вести переговоры, спорить с мужчинами, вообще что-то решать! А сидеть в замке, ткать и дожидаться, когда ее посватают, уже и не хочет! Хродерав в сердцах ударил себя кулаком по колену и рассказал Бриджит о Диане. Нет, разумеется, он не упомянул о том, как та обвела мессира вокруг пальца, а только лишь о ее внешности и привычках. Но этого было достаточно, чтобы Бриджит поняла: в борьбе за Родерика у нее может появиться опасная соперница. В это время Родерик лежал в большой лохани с теплой, пахнущей чабрецом и мятой водой. В помещении, служившем купальней, было хорошо натоплено, ибо в большом, почти во всю стену, очаге горел огонь. На столе стояли несколько кувшинов с узкими горлышками, наполненных горячей водой, которую можно было при необходимости добавлять в лохань. По обычаю, господина купает его жена, но барон де Коллин пока женат не был. К его услугам всегда были хорошенькие податливые прислужницы, с которыми можно потешить плоть, но сегодня он велел никому не входить сюда. Хотелось просто отдохнуть после такого дня, да и подумать о дальнейшем. В воду был добавлен отвар диких трав, который напомнил ему лес, плеск ручья, наклонившиеся к воде ивы… и юную красавицу у него на руках. Родерик улыбнулся и закрыл глаза. Теперь он все окончательно решил, и как только он это сделал, тут же отступила усталость, стало легко и телу, и его душе. Он выследит и похитит свою строптивую соседку, и все воины ее брата не помешают это сделать.