Рысь и Горностай

— Наших родителей больше нет, Бавдомер. — Я уже слышал об этом, девочка. Встретился мне недавно один воин, который знал отца, он и сказал. — Как же случилось, что ты вернулся? Ведь все думали, что ты… Я и сейчас опомниться не могу! — Мне повезло, сестра. В первую очередь, повезло в том, что меня не продали куда-нибудь за море. Я попал в Нормандию и почти год гнул спину на полях одного ярла. Приходилось нелегко, но, по счастью, я там был не один такой. Однажды мы сговорились, перепилили цепи и ночью прикончили ярла и его людей. Нас долго преследовали, но мы смогли уйти. Бавдомер прервал рассказ, чтобы отхлебнуть вина из фляги. Иоли вглядывалась в его заросшее щетиной лицо. Он сильно изменился. Не постарел, нет, а именно изменился. Прежде он был весел и бесшабашен, улыбка не сходила с его лица. Казалось, ничто не может вызвать у него грусть. Он и теперь улыбался, но как-то иначе. Без веселья, так определила Иоли. Наверно, так улыбался бы волк, если бы умел улыбаться. И это был как будто другой человек, а не тот, который когда-то весело помахал рукой матери и сестре и исчез за поворотом дороги… Чтобы появиться вот сейчас, став иным. — Что же было дальше? — спросила она. — Где ты провел второй год? Они стояли в тени раскидистого дерева. Место было не людное, разве что старуха с руганью прогнала хворостиной упрямую козу, да провезли тележку с каким-то убогим скарбом. В десятке шагов, под стеной, сидели нищие за нехитрой трапезой, до Иоли долетал запах похлёбки из хрящей. На нее и внезапно найденного брата никто не обращал внимания. — Дальше? Он на миг задумался, видимо, не зная, как ей объяснить. — Дальше опасность почти миновала, мы были уже не на землях Нормандии. Но это ещё не означало, что мы спасены. На много лье в тех краях только лес, но нет человеческого жилья. На спорных землях давно никто не селится, кроме диких зверей, там вместо усадеб и храмов много лет одни руины, среди которых иногда укрываются шайки бандитов или прокаженных. И те, и другие очень опасны, и лучше с ними не встречаться одинокому путнику. Но иное дело, если идёт целый отряд! Наш предводитель, с которым мы уходили от погони, сказал нам: — Теперь от вас зависит, ребята, добираться ли в свои места нищими, какими вы и были, или же вернуться с добычей. Он прежде командовал наемниками, которых сам же и набирал, вот и предложил нам тоже сколотить такой отряд и наняться куда-нибудь на службу, просто на время, чтобы не с пустыми руками прийти домой. Время сейчас такое, что умелый воин дорого может продать свой меч. Все мы согласились. И вот я ничуть не жалею об этом! Ездить, правда, приходится с место на место, и так без конца, но уж такая эта служба. Зато удалось кое-чем разжиться… — Но почему ты не вернулся домой? — А куда возвращаться? - хмыкнул он, словно удивляясь наивности вопроса. - Родителей нет, дом сгорел, наверняка и мужики по лесам разбежались. Чтобы поднять хозяйство после такого разорения, нужно много средств. И что же, я должен был истратить все добытое, чтобы восстановить усадьбу? А потом сидеть в ней, прозябать, как наш отец, и ждать, когда сеньор призовет опять под свои знамёна, и воевать, все время воевать, и быть все равно нищим! Я не хочу так жить, Иоли! Отец много лет служил мессиру Роже, а что выслужил? Барон ехал на великолепном коне впереди войска, получал богатую добычу, и герцог осыпал его милостями как великого героя, победителя! А он один воевал, что ли? А отец, наши братья и другие такие же — им что доставалось? Только слава храбрых воинов? Да и то нашего отца, этот образец рыцарства, наверно, уже все забыли! Он тряхнул отросшими волосами и в сердцах стукнул кулаком о ствол дерева, будто желал так подчеркнуть значимость своих слов. — Каждый сам избирает путь, — мягко сказала Иоли. — Но насчёт отца ты не прав. Его память чтят, а новый барон, мессир Рауль, взял меня под свое попечение, когда не стало наших родителей. Меня не бросили на произвол судьбы. — Ха! Поглядел бы я, как бы они не бросили, будь ты не такая красотка! Ладно, не злись на меня. Сама знаешь, я вспыльчив, но говорю без зла. Просто то, что думаю. Я понял, моя девочка, что обычный наемник имеет больше денег и живёт легче, чем благородный воин и мелкопоместный рыцарь, каким был наш отец. Да, послушай, о твоей жизни я и не спросил! Но, видишь ли, я ещё утром увидел тебя, когда ваш отряд двигался сюда. Приблизиться сразу не мог, но я узнал тебя и решил последовать за вами. Так ты в Рысьем Логове сейчас живёшь? — Да. Но почему ты говоришь, что не мог приблизиться ко мне? Я подтвердила бы воинам, что ты мой брат… — Вот как раз этого я и не хотел. — Отчего же? — удивилась девушка. — Ну, ты понимаешь… У меня есть еще некоторые обязательства перед Серпеном. Серпен — это наш командир, ну тот самый, что позвал меня в наемники. И ехал я как раз по его поручению. Всего сказать не могу, но ты и так знаешь, что наемники выполняют… гмм… всякие дела! — Но этот Серпен не приказывал тебе делать что-то дурное? — Какая ты наивная, — усмехнулся он. — За что платит наниматель, то и надо делать. Зачем нужны наемники, как по-твоему? — По-моему, чтобы воевать. — Да, но не только это. Есть ещё и особые поручения. Да ты не бойся, сестра, ничего такого страшного мне не поручали. Но пока не надо никому говорить, что я тут. Пойми, я многим обязан Серпену, а долги надо отдавать. Бросив эту службу, я их не отдам, а значит, покрою себя позором. А так, доделав все дела, я получу круглую сумму, да при мне останется конь со сбруей и ещё кое-что. Так значит, говоришь, в замке теперь живёшь? — Да. Рауль мой опекун. — О, вот как! Просто Рауль? Щеки Иоли вспыхнули, а Бавдомер криво усмехнулся. — Ну ладно, ладно. Может, моя сестра ещё и баронессой станет? — Это преждевременный разговор, Бавдомер. — Не смущайся, что в этом такого? А девка эта, его сестра, с которой ты ехала, прямо красотка, но, похоже, любит задирать нос! Она тебя там не обижает? — Бавдомер, ко мне все добры! — Ладно, не сердись. Мне же нужно знать! Ты моя сестра, и мне не все равно, как тебе живётся. Мы скоро опять увидимся, я знаю, где ты живёшь и найду тебя. А сейчас я должен ехать, дело есть дело! — Где ты остановился? — опомнилась она. — Я не остановился. Все время в разьездах, смысла нет искать жилье. Уж потом, когда все доделаю… Он на секунду привлек ее к себе, затем быстро отстранился и ушел. Как и тогда, в рядах, словно сквозь землю провалился. Иоли сделала несколько шагов в сторону рынка, глядя по сторонам, но Бавдомера больше не увидела, зато нос к носу столкнулась с одним из воинов охраны, искавшим ее. Бавдомер шел быстро, не оборачиваясь, и вскоре покинул городок. Путь его лежал в ближайший перелесок, где дожидались двое. Один из них был тот самый парень, что болтал с зеленщицами, второй — гораздо старше их обоих, высокий, с резкими движениями и повадками хищника. Лицо его прикрывала широкополая шляпа, какие носят паломники. — Ну что? — отрывисто спросил он. — Точно это твоя сестра? — Точно, Серпен. Бавдомер говорил с ним совсем иначе, нежели с Иоли. Теперь голос его звучал не снисходительно-цинично, а скорее заискивающе. — Хорошо. Встретишься с нею на днях ещё раз. И узнаешь, куда в ближайшее время понесет нелегкая ее любовника, или кто он ей есть, барона! — Но зачем? Ведь ты обещал… В голосе и взгляде Бавдомера теперь был почти неприкрытый страх. — Много вопросов задавать стал! — рык Серпена был тихим, но звучал так угрожающе, что и Бавдомер, и третий их собрат испуганно попятились. — Напомнить, сколько я для тебя сделал, ничтожный? — Но ты же не собираешься напасть на барона? Нам с его людьми не совладать! — Дурак ты набитый! — зло расхохотался тот, а молодой сообщник принялся услужливо вторить. — Ты думаешь, я не понимаю этого сам? Нам только узнать, где он будет, и где у него сколько людей. А мы в другую сторону, где он нас не ждёт! Вот как дело надо делать, учитесь! — Какой ты умный, Серпен! — заискивающе сказал лже-паломник. — Один волк может все стадо вырезать, если с умом! — самодовольно изрёк Серпен. — И пастухи со своими собаками не помешают, вот так-то! — Но ты обещал мою сестру не впутывать! — Я и не впутаю, если только ты сам своей глупостью это не сделаешь. Веди себя умно, вопросы задавай аккуратно, она и не догадается ни о чем никогда. И помни: перед праздником на дорогах и в деревнях, да всюду, полно торговцев с товарами и деньгами. От тебя зависит, возьмём ли мы столько добычи, сколько нужно, чтобы с тебя списался твой должок, и чтобы все мы могли как сыр в масле кататься, да подольше! Вечером, когда Бавдомер, выпив вина, заснул в придорожной таверне, Серпен вышел из душного, дымного помещения на крыльцо. Лже-паломник следовал за ним. - Жди сигнала, - отрывисто проговорил главарь. - Тогда сразу оповестишь всех. Одну группу направишь отвлекать внимание, пусть барон мчится по ложному следу. Остальным - я решу, где собраться. - А с этим что? Парень указал пальцем назад, где в доме спал Бавдомер. - Подумаю ещё. - Убрать его нужно. Эти благородные в нашем деле - одна помеха, Серпен! - Иногда и они на что-то годятся. Я же сказал, подумаю. Иоли к тому времени уже была в Рысьем Логове. Рассеянно прислушивалась она к болтовне Аригунды. - Барышня, вечер холодный, замёрзнете вы на этой прогулке, если не оденетесь теплее! Вот ваша накидка. Ах, какое мягкое сукно! Иоли не заметила, как накидка оказалась у нее на плечах. Бавдомер так сильно переменился, или же это стала другой она сама? Почему она не испытывает радости, хотя теперь знает, что брат ее жив? Сначала это было неожиданно и слишком быстро, но потом, почему не было радости и счастья потом? Она поймала себя на мысли, что ей не трудно будет выполнить его просьбу - скрыть, что он вернулся. Обычно радостью хочется поделиться, а сейчас - нет. Но он ведь все равно оставался ее братом, хотя и стал другим! Да, он стал желчным и язвительным, в каждом слове сквозило ожесточение. Но смеет ли она осуждать его, не испытав того, через что прошел он? О нет, не осуждать, а помочь ему - ее долг! Бавдомер обещал скоро опять появиться. И тогда она расспросит его обо всем получше. - Идёмте, барышня, все спускаются в сад! - щебетала Аригунда. - О да, там будут все! Так сказала Флоранс. Пригласили певцов, говорят, очень хороши! Ей не терпелось оказаться там, где будут все, а значит, и Филомар, и увидеть его, пока снова не уехал из замка с господином бароном. Иоли же подумала, что ей не следует унывать. Брат жив, а все остальное скоро решится. И все равно радости при мысли о Бавдомере не было.