Чужеземец

Ночная дорога была ярко-оранжевой в свете фар. Случайные отблески света перебирали лесную листву (в темноте она казалась почти черной), тонули в медленно танцующих волнах реки — такой широкой, что Наруто невольно высунул голову в окно, наблюдая за серебристой полоской бледного лунного света. Здесь не было ни железных дорог, ни людей. Уже четыре часа Наруто ехал по дороге, не видя живой души. Только лес склонялся деревьями к дороге, иногда в полях чернели остатки вражеских укреплений. Здесь проходила линия фронта. Наруто вздрогнул. Ночной ветер скользнул в приоткрытое окно, уколол его кожу влажным холодом — принесло с реки. Где-то вдалеке расплывались зыбкие красные огни. Вверх по бледно-желтому западному небу, расшитому мелкими звездами, медленно поднимался пар. Наруто устало вытер лоб ладонью. Ему хотелось верить, что по приезде он получит не только тихий кров, но и ведро холодной чистой воды. Он провел за рулем почти весь день. Домов в деревне, куда лежал его путь, было всего семь — остальные превратились в руины или стояли покинутыми с выбитыми глазницами окон. Наруто проехал мимо огромного здания с вытянутой трубой — довоенной фабрики игрушек. Ее крыша обвалилась, засыпав черепицей округлый подъезд. Ржавые балки всходили из бетона, как ростки молодого растения. Поле рядом было изрыто ходами-лабиринтами. «Окопы, — подумал Наруто, поворачивая руль. — Уже совсем бурьяном поросли». Прогремел надрывный лай. Потом послышалась ругань, и собака замолкла. Ухабистая проселочная дорога разделяла стоящие в ряд дворы с низкими заборчиками, сквозь которые пробивался дикий шиповник. Номеров у домов не было, но Наруто узнал нужный по силуэту человека, который стоял у ворот и смотрел на дорогу. Оставив машину на пустыре, Наруто выбрался на воздух. Мышцы слабо ныли, напоминая о тяжелых буднях военного шофера. На пустыре сладко пахло травой и костром. На границе полей таял желтоватый закат, белая, как молоко, луна проступала на небе. — Наруто? — мужчина протянул руку, и Наруто крепко сжал ее в своей. По телефону он представился как Итачи. В душной темноте лицо его было не разглядеть. Единственный газовый фонарь мерцал. Где-то звенели тарелки, звали мыть руки. Вишневое марево теней качалось на дороге между домами: сливались между собой тени людей, собак, предметов. Бездельничая в очередной командировке, Наруто случайно услышал о летнем доме и двух братьях, которые искали жильца. Почти незамедлительно приняв решение, он с трудом раздобыл адрес и договорился занять пустующий дом на все лето. Наруто вытащил с заднего сидения свой завязанный узлом баул с вещами. Деревенский летний дом был окружен низким белым заборчиком с красными перекладинами. Он казался совсем игрушечным в сравнении с чернотой безмолвного леса, который начинался сразу за изгородью. Окно единственной комнаты выходило в сад, и рыхлая ветвь миндального дерева просовывалась внутрь из самого мрака. Медленно падала на подоконник белизна цветков. Когда Наруто переступал порог, вдыхая запах дерева и старых вещей, он увидел в углу дома еще одного человека. Не обращая внимания на Наруто, он заталкивал подушку в наволочку — такую белую, что она сияла в ночной темноте. — Это мой брат. Если что-то понадобится, Саске всегда здесь, а я работаю вахтами в соседнем городе. Наш дом прямо напротив. Брат Итачи бросил подушку на диван, застеленный простыней, и ничего не ответил. На вид ему было лет девятнадцать. — На что уставился? — поинтересовался Саске. Наруто моргнул. Помолчав какое-то время, он неловко сменил тему: — Давно здесь живешь? В темных глазах скользнул холодок. Саске ничего не ответил. Несмотря на ночь, становилось душно. Липкий дневной жар впитался в мебель и просочился сквозь щели в полу. В соседнем дворе надрывно пел радиоприемник, но постоянно переставал, разражаясь вдруг кашлем электрических помех. — Наруто снял дом на все лето, еще будет время поговорить, — Саске слабо подтолкнули к двери. — Уже поздно. В погребе, кстати, есть творог и немного соленого мяса. Было начало двенадцатого, светлая полоса на горизонте исчезла. Поблагодарив за радушие, Наруто проводил владельцев дома до калитки. Постоял какое-то время, глубоко вдыхая сладостный запах майской ночи, увидел, как в окне напротив зажглась путеводная звезда газовой лампы. Когда Наруто вернулся, под полом стало отчетливо слышно шуршание мышей. Нужно было требовать снижения цены — в конце концов ему придется провести здесь какое-то время. В темноте кухни стояло ведро с чистой водой, и Наруто зачерпнул немного, чтобы смыть с лица пот. Пригладив светлые жесткие волосы, с блаженством стянул с себя мокрую рубашку и замер, уловив собственное отражение в стареньком зеркале. У предплечья наливался сливовый синяк. — Черт, — Наруто потрогал синяк руками. Не хватало еще, чтобы кто-то из местных увидел. Ему не нужны проблемы еще большие, чем те, которые всегда ждут чужака в отдаленной деревне. Повернувшись к разложенным на столе вещам, Наруто невольно увидел Саске в чердачном окне напротив — он сидел, подперев голову рукой, и лениво наблюдал за тем, что происходило в летнем доме. Наруто ожидал, что Саске отвернется, когда поймет, что его заметили, но этого не произошло. Он продолжал наблюдать, нисколько не смущаясь своего любопытства. Закрыв синяк ладонью, Наруто растерянно помахал рукой и отвернулся, поспешно доставая аптечку. Вязкий запах мази смешивался с тяжелым запахом обильно цветущей сирени. Поскрипывал большой шкаф, набитый посудой и дырявыми полотенцами. Когда-то на полках явно стояли книги, но во время войны их все пускали на растопку. Забинтовав плечо, Наруто перекусил мясом из погреба и лег спать. Теперь в чердаке напротив была только темнота. Лицо Саске исчезло. Наруто долго ворочался, мучаясь от духоты и жесткости своей новой кровати, но чистый весенний воздух в конце концов помог ему уснуть. Ему снились хор военных взрывов, плач единственного друга и опустелый дом — глаза матери, потерявшей сына, и отца, который лишился надежды. Наруто был слишком молод, когда началась война. На фронт его не взяли, поэтому он спрятался в багажном отделении, а потом убежал в леса и был саботером. Наруто повидал в жизни достаточно, чтобы потерять сон: выжженные города, заживо гниющие тела, звериные схватки за клочок сухой земли. Он знал цвет отравляющего газа, который, как туман, стелился по земле, помнил мучения тех, кто не успевал дотянуться до противогаза… Порой он вскакивал по ночам — ему казалось, что вместе с мирным воздухом в его легкие проникает химический яд. Порой он просто лежал с открытыми глазами — слишком усталый даже для того, чтобы спать. Утром он очнулся от громкого скрипа садовой калитки. Наруто спал очень чутко, и неизвестный громкий звук испугал его. Свежее летнее утро было спокойным и светлым. В воздухе кружилась золотая пыль, и мерно шли по лазурному небу воздушные громады облаков. Степенно и тихо — их движение успокаивало. Наручные часы, испещренные царапинами, показывали половину шестого. Жар спал, и дышалось очень легко. От ветра колыхалась, как зеленое море, высокая трава пустыря. Высунувшись в окно, Наруто увидел Саске, который держал в руках пышную охапку белой сирени и выглядел немного как школьник, собравшийся на первое свидание. — Будешь торговать? — спросил Наруто, щурясь от яркого утреннего солнца. — Шоссе далековато, тебя подвезти? На самом деле и шоссе было слишком громким названием для той разбитой дороги в никуда и из ниоткуда, которая пролегала к западу. Саске молчал какое-то время. Наконец его губы поджались в презрительную капризную ухмылку. — Если решил поиграть в принца на белом коне, покупай ветки и отваливай. Наруто растерянно приподнял брови и отклонился назад. Наладить контакт оказалось сложнее, чем он предполагал вначале, но это было не страшно. Посидев какое-то время на диване, Наруто потянулся к одежде. В любом случае, нужно было немедленно съездить в город — за едой и газетой. Также нужно было найти телеграф: Наруто почти две недели не давал о себе знать ни друзьям, ни на работе, пора было как-то объяснить свое незапланированное исчезновение. Машина сильно нагрелась под солнцем и теперь сверкала бордовым раскаленным железом. По лобовому стеклу скользила, перебирая прозрачными крыльями, оса. Из соседнего двора вышел незнакомый мужчина. Оглядев машину и Наруто, он спросил: — На скрыготнике ездить перебьешься?  — Чего? — переспросил Наруто. Тот только сплюнул себе под ноги и ушел обратно за калитку. Наруто устало откинулся затылком на спинку водительского кресла. Это был уже не первый раз, когда он не понимал языка, на котором с ним говорили. Что ж, он с самого начала знал, что легко не будет… повезет, если машина останется в целости. Наруто надеялся, что оно хотя бы будет стоить того. В городе ему удалось раздобыть только немного сыра. Полки единственного магазина были пусты, да и без продовольственной карточки ему бы все равно ничего не выдали. На самом деле, еда входила в стоимость аренды летнего дома, но Наруто изначально не хотелось слишком сильно утруждать хозяев. Однако теперь он понимал, что это с их стороны была не любезность, а вынужденная необходимость. В округе почти ничего не продавали с рук, или Наруто просто не знал, кто этим занимался. Может быть, удастся уговорить друзей выслать ему из дома консервов?.. Город состоял всего из нескольких выжженных солнцем улиц, пыльных и душных. Все дома были двухэтажные, вытянутые, с осыпавшейся краской. Квартирки темнели сквозь подслеповатые окна, а в зелени дворов-колодцев играли в шахматы и слушали радио. Ни железнодорожной станции, ни рынка, ни телефона… ни даже собственной точки на карте федерации — серьезно, Наруто просмотрел все карты региона за последние несколько лет — ничего. Он в городе, которого не существует. Когда Наруто выходил из телеграфа, продиктовав все нужные послания, он столкнулся с Саске. Тот сидел на бордюре, чуть сгорбившись и прикрывая руками голову. Цветов у него уже не было. Рядом торчала какая-то ржавая палка, из которой, как цветок из стебля, распускался пестрый и пыльный флаг федерации. Наруто стал иногда замечать, что после поражения в Семилетней войне флагов везде сильно поубавилось. — Предложение еще в силе, — напомнил он, зажимая подмышкой пакет с мягким сыром. — Ты готовишь обед, я подвожу, все честно? Саске отстраненно посмотрел на него и, ничего не говоря, поднялся. Он был уставший и почти такой же пыльный, как флаг федерации, и Наруто понял, что он пришел сюда пешком. Потрепанная синяя футболка была мокрой от пота. — Я раздобыл немного сыра, — рассказал Наруто, пока они шли к машине. — Если разделить на троих, то получится… — Итачи сказал, что ты орнитолог, — перебил Саске, даже не взглянув на сыр. — Какие здесь могут быть интересные птицы? Наруто растерялся. Саске обезоруживал его своей манерой разговора, из-за быстрого темпа казалось, он мыслил в десять раз быстрее, чем Наруто… хотя, возможно, оно так и было. — Э-э… это вроде как увлечение… чтобы отдыхать. В основном, ястребы… да. Здесь есть несколько необычайно интересных ястребов, как только я услышал об этом, то сразу примчался. «Наука и жизнь» заслуживает знать все о ваших ястребах! Саске посмотрел на него с подозрением, но ничего не сказал. Наруто мысленно изругал себя за нелепицу. Солнце было уже очень высоко в небе, ветер разогнал облака. Было, наверное, около полудня, и в летнем воздухе постепенно настаивался зной. Становилось нестерпимо душно, и Саске предупредил, что будет гроза. Вокруг машины Наруто уже собралось несколько зевак, так что он почувствовал себя неловко. Открыв дверь и оказавшись в салоне, он поморщился от застывшего в нем раскаленного жара: было совсем как в духовке. Саске отряхнул одежду и сел рядом, закрыв за собой дверь. Наруто заметил, что он не без интереса разглядывал руль в белом кожаном чехле и коробку передач. — Ты читаешь «Науку и жизнь»? — вдруг спросил он, когда Наруто медленно вырулил на земляную дорогу, пересекающую дикое поле, поросшее ярко-фиолетовым сорняком. — Иногда, — удивленно ответил Наруто. — Ты тоже? На самом деле Наруто не слишком любил научные журналы. Просто порой заняться было нечем. Саске смотрел в окно, на уплывающий за горизонт несуществующий город. За красными приземистыми крышами небо странно темнело. Наруто искоса разглядывал Саске. При дневном свете он выглядел немного иначе: красивее, чем вчера. Ночные тени делали его черты слишком резкими, утяжеляли залегшие под глазами синяки — сейчас он выглядел моложе и как-то слаженнее. Притягательно. Да и голос Наруто понравился. Он покраснел и отвернулся обратно к дороге. — Когда наша библиотека выписывала журналы — тогда читал, — наконец ответил Саске. Машину тряхнуло на кочке, и он издал судорожный вздох, вцепившись в ручку дверцы. Наруто сглотнул. — Впервые на машине? — У моего отца была машина, — нехотя ответил Саске. Наруто нахмурился. Если это правда, то отец у него должен быть важной фигурой, если, конечно, он не был водителем… но у кого? Местные предприятия не могли позволить себе автомобиля. Да и говорил Саске совсем не как здешний… все это было довольно странно. Когда машина выехала на шоссе, раздался удар грома. Что-то темное зарождалось в лазурной светлости летнего дня. Глухой лес зашевелился, беспокойно зашептал, как грозовое море. Поднялся ветер. — Наверное, отец часто катал тебя? Саске впервые за все время знакомства посмотрел Наруто в глаза. — Нет. Моих родителей не стало, когда мне было пять. Наруто сильнее вцепился в руль. — Мне жаль. Война забрала много жизней. — Это была не война, — возразил Саске и снова отвернулся к окну, показывая, что разговор окончен. Снова раздался гром. Наруто прибавил скорости. Не хотелось бы вести машину во время дождя, он и без того не слишком хорошо помнил путь. Дорога шла между дикого леса прямо в ясное летнее небо. От быстрой езды слегка укачивало, с заднего сидения терпко пахло свежим сыром. Саске откинулся на сидение и закрыл глаза. Он не открывал их несколько минут, и Наруто решил, что он уснул. Надо было признать, загар его сильно портил; худоба выглядела болезненно, Саске явно недоедал: не сейчас, так раньше. Разрез темных глаз и линии бровей, почти совсем прямые, показались Наруто знакомыми, но он еще не мог быть до конца уверен. Ошибки преследовали его достаточно часто. — На что ты уставился? — спокойно спросил Саске, не открывая глаз. Наруто вздрогнул и заклялся снова поворачивать голову — действительно, уставился, как на товар в магазине, бог знает, что он теперь вообще подумает… шелест усмешки коснулся его слуха: — Понравился? Не зная, что ответить, Наруто промолчал. Саске открыл глаза. — Ты все время смотришь, — ответил он, лениво наблюдая за ним. — Вчера, сегодня… вызвался подвезти меня, хотя я ясно дал понять, что не нуждаюсь в твоей помощи. Наруто продолжал молчать. Саске, казалось, это не слишком понравилось. Он ожидал какой-то иной реакции на свои слова: может быть, хотел подраться… а, может быть, и нет. Что бы там ни было, Наруто не собирался идти у него на поводу. Саске был диким, как бурьян на пустыре, и почти таким же раздражающим. — Я уж было подумал, — продолжал Саске, — что ты сейчас завезешь меня куда-нибудь и трахнешь там, где никто нас не увидит. Подумывал, не вхожу ли я в стоимость аренды? От неожиданности Наруто едва не вдавил педаль тормоза. Саске с прохладным интересом оценивал его реакцию. — Лучше остановись, пока я тебя не ударил, — предупредил Наруто. Усмешка медленно сползла с лица Саске. — Ударю тебя я, если ты еще раз вылупишь на меня свои глаза. Останови машину, я иду пешком. Только этого не хватало. — Да нужен ты мне больно, идиот. Сиди спокойно! — Я сказал, я выхожу, — с этими словами Саске открыл дверь, и Наруто пришлось остановить машину, чтобы Саске не навернулся носом об асфальт. До дома было ехать еще минут двадцать, начиналась гроза. Вокруг был один лес, который не выглядел безопасно, — у Наруто глаз был наметан. Однако драка тоже не входила в его планы — в конце концов Саске не ребенок, а он ему не нянька. Явно не нюхал пороха в жизни или же просто был ненормальный… во всех смыслах. Несколько отойдя от потрясения, Наруто медленно тронулся с места. Саске уже не было видно: он свернул куда-то в лес — наверное, знал короткую дорогу. Когда Наруто останавливал машину на пустыре у летнего дома, с северо-востока принесло темно-голубых облаков. В садовых кустах шуршали птицы. Между цветов и свежих зеленых листьев проскальзывало звонкое пение. Горячий воздух натянулся, словно струна. Захлопнув дверь дома, Наруто раздраженно стянул с себя влажную футболку и бросил ее на диван. Может быть, из-за войны он разучился общаться с людьми? Ведь большинство разговоров, которые он вел на войне, были допросами. В зависимости от везения менялась только роль: либо допрашивал он, либо, когда везло меньше, допрашивали его. С другой стороны, Наруто обычно производил хорошее впечатление: приветливый, безобидный парень, который интересуется чужими сложностями куда больше, чем докучает своими… Саске не слишком-то клюнул на эту удочку. Через четверть часа пошел дождь. Прохлада впитывалась в дерево, под полом засуетились мыши — или что-то иное, нашедшее здесь укрытие от непогоды. Наруто умыл лицо водой и решил заняться чем-нибудь полезным. Выудив из-под кровати небольшой чемодан, он открыл его, достал отвертку и прибор, напоминающий громоздкую рацию. Дождь то усиливался, то становился чуть тише, почти превращаясь в шепот. В пробоинах сельской дороги скапливались зеркала луж. Наруто рассчитывал, что Саске постучит в дверь, поэтому крупно вздрогнул, когда дверь открылась без какого-либо предупреждения, и на пороге появился хозяин дома с тарелкой, закрытой крышкой от кастрюли. Внутри этого кокона посуды была какая-то еда — приятный запах просачивался в маленькую гостиную. Наруто захлопнул чемодан и убрал со стола свои вещи, чтобы Саске мог поставить обед на стол. — Спасибо. — Прибор для наблюдения за птицами? — сухо спросил Саске, убирая вторую тарелку. В первой был овощной зеленоватый суп, и выглядел он вполне неплохо. — Нет, небольшой сувенир с войны, — Наруто почесал затылок, не зная, стоит ли ему дождаться, пока Саске уйдет, чтобы спрятать рацию в чемодан. — Твой приступ самомнения закончился? Глаза Саске слегка сузились. Только сейчас Наруто заметил, что у него в волосах запутались дождевые капли, а от кожи веяло прохладой и снегом. Саске слегка дрожал, как будто ему было холодно. Вообще-то он был довольно красивый, несмотря на искру недоброго остервенения, которая тлела в его взгляде. — Зачем ты здесь? — спросил Саске. — Наблюдаю за птицами в свой законный отпуск. А ты зачем сейчас здесь? Саске едва заметно побледнел, как будто его поймали на преступлении — проявлении интереса, и Наруто понял, что перегнул палку. Саске развернулся, чтобы уйти, и Наруто пришлось схватить его за локоть — хотя он знал, что это рискованный шаг. Саске остановился. — Извини, — Наруто напряженно улыбнулся. Саске высвободил руку. — Может, пообедаем вместе? Не люблю есть один. — Нет. Дождь за окном снова усилился, капли скользили по толстому стеклу. Ветер рвал кустарники, и белая метель содранных лепестков кружилась по террасе. Температура упала на несколько градусов. — Итачи говорил, здесь есть озеро. В действительности, Наруто просто видел его на карте, когда изучал местность. Саске не ответил. — Покажешь, как туда пройти, когда закончится дождь? Расскажу тебе про свой трофей, — Наруто с улыбкой кивнул на чемодан. На какой-то момент взгляд Саске задержался на рациях. Возможно, виной тому был чисто мальчишеский интерес или же он просто обдумывал, как ответить. — Не знаю, — произнес он наконец, открывая дверь на улицу. — Столовые приборы в нижнем ящике комода. Какой заботливый. Дверь закрылась, в последний раз обдав Наруто холодом сквозняка. Узумаки фыркнул, склоняясь над овощным супом, задумчиво помешивая его блестящей ложкой. Саске — не слишком редкое имя. Один из самых счастливых правителей его страны носил имя Саске. Только в родном городе Наруто это имя носило три тысячи сто пятнадцать человек, если верить телефонному справочнику. Наруто имя все равно нравилось — как будто перекатываешь вот рту леденцовую конфету, и она чуть ударяется о зубы с глухим «к-к»… больные ассоциации. Утром следующего дня Наруто так и не дождался визита Саске, поэтому ушел с биноклем в лес. В конце концов, он был здесь ради птиц, не так ли? День выдался пасмурным, и воздух пах сыростью. Под ногами шуршала мертвая листва. Наруто побродил по лесу минут сорок и вышел к шоссе — почти там же, где Саске вчера покинул его машину. Наруто усмехнулся. Тайна исчезновения была раскрыта. Когда он уже хотел идти назад, заметил краем глаза у себя под ногами какие-то антенны… мгновенный военный рефлекс спас ему жизнь. Доли секунды хватило, чтобы замереть и медленно отставить ногу в сторону. Присмотревшись, Наруто понял, на что чуть не наступил: это была самодельная полевая мина. Во время войны он сам собирал такие и сажал в землю, чтобы они однажды взошли под ногами врага семенами смерти. Обычно такие штуки взрывались обломками, битым стеклом и гвоздями. Наруто задумчиво повертел в руках бинокль. Считалось, что линяя фронта проходила севернее, за разрушенной фабрикой. Если в лесу остались военные пережитки, это могло плохо закончиться. Наруто осторожно обошел снаряд и вернулся на тропинку. Он понятия не имел, что делать с миной, и решил не трогать ее. Он мог бы послать письмо или телеграмму на базу: кто-то из ребят должен был знать, как разбираться с такими проблемами. Из леса Наруто вышел с другой стороны, как раз к заднему двору дома напротив. Старшего из его обитателей нигде не было видно, а вот Саске сидел на нижней деревянной ступеньке и набивал бумажную трубочку махоркой; рядом лежали несколько обезглавленных домашних птиц и небольшой топор с грязной деревянной рукояткой. Руки Саске — жилистые с красивыми пальцами пианиста — тряслись и были запачканы кровью. Оцепеневший взгляд старика был направлен в пространство. Саске быстро чиркнул спичкой и закурил, стараясь унять нервную дрожь. Наруто смог различить слабый и горьковатый запах дыма — ветер дул в его сторону. Рядом с лестницей стоял чан с водой, и Наруто заметил, как Саске, приподнявшись, посмотрел в него. Увидев свое отражение, он скривился от отвращения настолько искреннего, что первым желанием Наруто было подойти и утешить его. Сказать несколько ободряющих слов: сколько вдов он утешал, сообщая им о смерти своих товарищей, он мог быть участливым и терпеливым — то самое плечо, в которое так удобно выплакаться. Но Саске… Наруто осторожно отступил назад. С Саске все обстояло сложнее. Однажды Наруто приглядывал за одним офицером, трусливым выродком, который дезертировал с поля боя. Наруто выучил все его привычки. Он знал, что офицер не пил молока, чуть дергал вверх правым уголком губы, когда врал. Все книги у него были расставлены по алфавиту, а у кровати стояла фотография отца с черной лентой. Офицер постоянно избегал зеркал, и Наруто долго не мог понять причины. Он наблюдал за офицером, пока тот пил контрабандный кофе или чистил свой трофейный пистолет. Он понимал, что офицер носил в голове какую-то идею, и отражение истинного лица мешало ему думать: каждый раз, случайно пересекаясь с собой взглядом, он кисло кривился — почти как Саске. Тогда Наруто почти увлекся своей работой, но его перевели, и офицер исчез из его поля зрения на несколько лет. Когда Наруто вернулся в летний дом, то нашел на столе еду и глиняный кувшин с холодным молоком. Угольком на углу стола было написано «в два». Видимо, Саске побывал здесь, пока Наруто бродил по лесу. Что ни говори, а он все-таки мало походил на того офицера. Ровно в два калитка дома напротив скрипнула. Саске вышел на улицу, и Наруто не заметил никаких следов прошедшего срыва. Через забор Саске что-то крикнули (Наруто не увидел, кто), и он ответил грубо — такими словами, которых Наруто не понимал и никогда не слышал, но о содержании можно было догадаться по интонации. — Долго идти? — спросил Наруто, когда они свернули с лесной дороги к каменистому ручью, прозрачно-чистому и тихому. — Спасибо за еду, кстати. — Смотри под ноги. Наруто уже открыл рот, чтобы возмутиться, но поскользнулся на мокром камне и едва не упал. Саске даже не остановился. Повисла напряженная тишина. В низине было слегка прохладно. В слабой дымке тумана шептал чистый ручей. Небо было такое серое, совсем ноябрьское. Саске молча шагал вперед, под его ногами тихо скрипела каменная крошка. Выглядел он так спокойно, как будто медитировал все девятнадцать лет своей жизни. Наруто не понимал, что творилось у него в голове, но ему бы хотелось это выяснить. — Давно здесь живете? — спросил он, когда не смог больше переносить напряженного молчания. Саске перешагнул через ручей, лишь на мгновение обернувшись. Он был одет очень легко для промозглой погоды, но Наруто не мог предложить ему куртку — не хотелось получить по носу и еще больше все усложнить. Дорогу можно было различить по одной лишь примятой траве. Они зашли в лес, где очень громко скрипело намертво высохшее дерево. Его ствол был гладким, как столешница: кору начисто выели жуки. Звонко падали капли. — Семь лет, — ответил наконец Саске. — Сами переехали или пришлось? Здесь не очень-то весело, будь моя воля, ни за что бы здесь не… Саске резко остановился, и Наруто едва не врезался в его спину. — Что тебе от меня надо? — спокойно спросил он, посмотрев Наруто в лицо. В любой другой ситуации дело закончилось бы дракой. Саске очень раздражал Наруто своей замороченностью, этим показательным выпендрежным скепсисом. Наруто ненавидел таких людей, якобы знающих о жизни все и считающих всех вокруг идиотами. Глупый, высокомерный… — По-твоему, люди не могут общаться просто так? — раздраженно поинтересовался Наруто, не отходя ни на дюйм, хотя Саске стоял достаточно близко. Темные глаза сузились. — Нет. Не могут. Так что нужно? — Здесь довольно скучно, чтобы ты знал. Я просто хотел пообщаться. — Я тебе не клоун, — отрезал Саске и пошел дальше, раздвигая ленты. — И не баба. — У тебя какие-то проблемы с бабами, как я посмотрю, — вырвалось у Наруто. Саске снова остановился — У тебя тоже, судя по тому, как ты прилип ко мне. Наруто сжал руки в кулаки. Черт! Ну почему все складывалось так… сложно? Наруто спал с мужчинами. Несмотря на то, что в современной конфедерации это каралось смертной казнью, на войне никто не брезговал новыми впечатлениями. Женщин не видели годами, а глухой лес надежно хранил свои секреты. Надежнее была только смерть, которая забрала всех, с кем Наруто когда-то был. Разозлившись, он схватил ветку, которая была над головой Саске, и со всей силы дернул ее на себя. С листьев посыпался град холодных дождевых капель, окатив Саске с ног до головы. Видит бог, если бы Наруто этого не сделал, он ударил бы его по носу. Воцарилась тишина. Вода медленно стекала по темным прядям, капала на напряженные плечи. Не выдержав, Наруто рассмеялся. Абсолютно растерянное лицо Саске стоило всех страданий ада. Мокрые волосы совсем растрепались, а большие темные глаза были распахнуты, как у недовольной совы. Наруто в жизни не видел ничего более смешного. Лицо Саске налилось красным, сквозь слезы Наруто пытался разглядеть его, но ничего не выходило. Он боялся, что Саске полезет драться, но он в действительности не придумал ничего лучше, чем схватить ветку над головой Наруто и тоже дернуть ее что есть силы — как по-взрослому. Теперь и Наруто был мокрым с ног до головы и все продолжал смеяться. По лицу Саске в области рта прошла странная судорога, призрак улыбки, и то, как он попытался это скрыть, рассмешило Наруто еще сильнее. Может, он был не таким уж выпендрежником, как показалось раньше. В конце концов Наруто похлопал его по плечу и пошел вперед, пока Саске не крикнул, что он идет не в ту сторону. Тень веселья испарилась из него так быстро, что Наруто не успел даже уловить этого. Когда они дошли до озера, начался дождь, и им пришлось укрыться под старым деревянным навесом, где раньше оставляли лодку. Земля здесь была сухая, с потолка свисало кружево старой паутины с коконами мертвых насекомых. Наруто едва помещался под крышей, ему пришлось положить подбородок на колени и снять со спины походный рюкзак. Саске сидел молча, но когда Наруто предложил ему сыр, он не стал отказываться, и они разделили ломоть на двоих. Вкус был приятно-молочный, свежий. На войне он бы продал душу за кусок такого сыра. — Мой отец ренегат, — сказал Саске, наблюдая за тем, как быстро идут по небу дождевые облака. Наруто медленно вытер руки о колени и растерянно приподнял брови: — Рене… что? — Изменник родине, — Саске закатил глаза. — Его и мать казнили. Наруто продолжал удивленно смотреть на собеседника. Федерация истребляла таких людей под корень — в буквальном смысле. Родственники разделяли участь изменника, а имена их стирались из регистрационных книг, как будто они никогда не рождались. Словно прочитав чужие мысли, Саске равнодушно пояснил, как ему удалось выжить: — Итачи был на фронте — ушел, когда мне было три. Мы получали от него письма, иногда он даже звонил. А однажды появился в моем детском саду, забрал, ничего не объяснив, и мы уехали. Уже позже он рассказал, что… Саске замолчал. И молчал он достаточно долго, чтобы Наруто понял, что на сегодня достаточно. Туман, мягким одеялом накинутый на плечи берега, стал плотнее. Озеро, к которому Саске привел Наруто, было совсем черным и напоминало гранит. У краев из него всходили зеленые стройные камыши. Лес дышал сильным ветром, облака — темно-синие, серые — неслись по небу все быстрее, быстрее… Было что-то странное в том, как Саске рассказывал о своем прошлом. Единственное, что он сказал Наруто, — что он сын предателя. В военное время самое страшное и постыдное преступление из всех возможных. И снова этот взгляд: выжидающий и оценивающий реакцию. Наруто не понимал — чего он ожидал? — Не думаю, что для меня это имеет значение, — сказал он наконец. Саске сидел, отвернувшись, поэтому Наруто не знал, какое впечатление произвели его слова. Дождь постепенно затихал и сквозь быстро летящие облака проскальзывали редкие лучи золотого света. Слабое пятно радуги пестрело над пушистыми верхушками елок. По правде сказать, Саске кого-то сильно напоминал Наруто, но он не мог сказать, кого именно. — Знаешь, вообще-то мои… — Трахни меня, — перебил Саске, поворачиваясь к нему. — Вижу, что тебе хочется. Я не буду сопротивляться. Наруто вытаращил на него глаза. Саске не подавал признаков смущения, его лицо было совершенно безжизненно. Только искра жадной ненависти тепло тлела в черном взгляде, почти как блуждающий огонек. Наруто не верил в магию, но однажды он видел, как мужчина увидел нечто в ночном лесу. Он поднялся со своей шинели и, выкрикивая чье-то имя, ушел в незнакомую чащу. Больше он не вернулся назад. Отогнав воспоминания, Наруто ответил: — Ты очень странный парень. — А что не странно? — без особенного интереса спросил Саске. — Песни мне сначала попоешь или про столицу расскажешь, как там здорово? Только я сам оттуда, пока отец родину не продал за пачку денег. Зачем он все время упоминал об этом? Наруто уже не был уверен, что рассказ Саске в принципе был правдой. — Мне ухаживания не нужны, я не баба. — Баба — не баба, — раздраженно покачал головой Наруто, уставший от постоянного педалирования этой темы. — Ты человек, а с человеком нельзя так. Лицо Саске скривилось, и губы сложились в сухой ироничной усмешке. — Не понимаю, почему ты это делаешь, — Наруто скрестил ноги и посмотрел на Саске. — Зачем тебе это? Саске задумчиво смотрел на него, и что-то в этом темном внимательном взгляде, в лице, безумно влекло Наруто. Что-то шептало ему, что он не ошибся, хотя все концы давным-давно канули в воду. — А тебе все это… — Саске неопределенно кивнул в сторону, откуда они пришли. — Зачем? Летний дом, птицы… Понятия не имею, почему ты здесь на самом деле. У тебя беспокойные глаза. Я мог бы рассказать брату про то, что ты прячешь под полом, но мне абсолютно все равно. Наруто вздрогнул. Как он?.. — Ты все время косился на несколько досок, когда я заходил, — объяснил Саске, усмехаясь своей победе. — Неосознанно. Не знаю, что ты там прячешь, но это явно не энциклопедия про птиц. Наруто довольно долго молчал. Дождь, который, казалось, совсем перестал, теперь начался с новой силой. С востока до сих пор светило солнце, и его косые лучи падали на зеленые берега озера. Весь лес дрожал в сверканье холода и света. Черная рябь бежала по озеру, такому же темному, как взгляд Саске. Смотря в его глаза, Наруто наконец понял, кого Саске ему напоминал. Его самого много лет назад, когда в жизни, похожей на охотничье затравливание зверя, не было ничего, кроме войны. До того дня, когда он познакомился со своим первым другом — с тем, кто подставил плечо и спасал Наруто жизнь не один раз, постоянно. Из всех радостей у того друга была только фотография и бумага для писем домой… а потом писать стало некому. — Дождь не кончится, — сказал Наруто после долгого молчания. — Нужно возвращаться. И они действительно вернулись — в полной тишине. Саске сильно разозлился, но Наруто не понимал, почему. Потому что он снова отказался использовать его, как вещь?.. Следующие несколько дней еду в летний дом приносил старший из его владельцев — младший куда-то пропал, и Наруто почти совсем не видел его. Только один раз в противоположном окне мелькнуло лицо с фиолетовым кровоподтеком на скуле. — Что-то случилось, Итачи? Тот поставил ужин на стол и едва заметно дернул плечом. — Саске подрался с кем-то. По его тону Наруто понял, что такие происшествия не были чем-то редким. Он и сам иногда слышал, как Саске ругался с кем-то на улице. Он несколько раз выходил посмотреть, что происходит, но никого не видел. Голоса звучали из ниоткуда — как будто из-под земли. Саске не появился и на следующей неделе. И даже в выходные. Наруто прокручивал их последний разговор в голове, как затертую виниловую пластинку «Some of these days». Он думал о Саске. Впрочем, в этом не было ничего по-настоящему нового. С пятнадцатого числа погода совсем испортилась, и единственным развлечением оставались те несколько минут, когда Наруто получал свою еду. Иногда старший из владельцев дома даже рассказывал, что говорили по радио. А однажды вечером рассказал, что завтра уезжает на вахту и пробудет в другом городе недели две или три. Наруто пришлось постараться, чтобы не издать радостное восклицание. В конце концов это было бы странно. Мельком взглянув на собеседника, Наруто отметил, что он выглядел взвинчено. В мутном свете газовой лампы худое лицо приобрело зернистый оттенок. Он хмурился, и его темные глаза блестели так же лихорадочно, как у смертельно раненых солдатов, которые, метаясь по больничным простыням, отгоняли от себя мысли о смерти. В глубокой тарелке лежали несколько вареных картофелин и немного курицы, но Наруто совсем не обратил внимания на еду. Из-за пасмурной погоды потемнело рано, перегорел фонарь — тот, что был один на всю улицу. Обычно Наруто не подслушивал чужие разговоры, но сейчас ситуация выходила из-под его контроля, ему нужно было знать. Неслышно он пошел следом за человеком, уходящим в соседний дом. Было темно, по земле стелился молочный туман — он пах церковной прохладой, сыростью старинных катакомб. В окне дома напротив горела звезда — Саске включил шипящую керосинку. Форточка была открыта, тихо накрапывал дождь. Капли стучали в водостоке. Наруто чувствовал, что промочил ноги в высокой дикой траве. Ему пришлось прижиматься к скользкой деревянной стене, чтобы услышать, о чем говорили в гостиной. Первый голос, который Наруто различил, принадлежал Саске. — Мы не закончили, Итачи. По стене скользила чья-то зыбкая тень. — Закончили. Ты хочешь просто сдаться? Думаешь, они перестали искать нас? Если мы вернемся в столицу сейчас — это равносильно самоубийству. Лучше самому пустить себе пулю в лоб, чем попасться в их руки. — Зачем ты вообще взял эти деньги? — раздраженно спросил Саске. — Не было бы их, может, они оставили бы нас в покое. — Дело не в деньгах или документах, Саске. После того, что случилось, для них важно, чтобы отца вообще никогда не было, — слова звучали устало. — А мы живое доказательство, что он был. И если нам всю жизнь придется прятаться по углам — я лучше сделаю это, чем позволю им убить еще и тебя. Саске не ответил. — Если бы мы не взяли деньги, которые отец получил за государственные тайны, мы не протянули бы и года. Ты и сам это прекрасно знаешь. Я больше не хочу это обсуждать. Мы останемся здесь и будем жить спокойно. Наруто услышал, как кто-то подвинул к себе стул. Возможно, рассказ Саске все-таки был правдой, а не обыкновенной попыткой выставить себя в самом дурном свете. Долгое время оба собеседника сидели в тишине, и Наруто затаил дыхание, не веря своему успеху. — Ты никому не говорил про отца? — Нет. — И фамилию не называл? — Нет. — Хорошо, потому что это может быть опасно. В тумане журчало далекое пение полевой птицы. На пустыре скрипел обугленный дом, внутри которого жила теперь только дикая трава и жадные крысы, остервеневшие от голода. Недружелюбное сияние ночи и бесконечный перезвон капель вселяли в душу какую-то суету. Наруто коснулся ладонью мокрого и гнилого дерева под оконной рамой. — Я просто хотел оказаться дома, — произнес Саске, когда последний огонь керосинки погас во мраке незнакомой комнаты.