***
9 ноября, Мэдисон, 09:30 — Почему вы поругались с отцом? — Бен рискнул задать мучающий его с момента приезда вопрос. Лэндо метнул на него быстрый взгляд, а затем тяжело вздохнул: — Я ожидал этого вопроса, — спокойно вымолвил он. — Но думаю, ты уже и сам догадался. Они сидели на скамейке-качели на крыльце, возле парадного входа. Точнее сначала Бен сидел там один, наблюдая за стекающими под навесом дождевыми каплями, потягивая свой утренний кофе. Лэндо пришел навестить мать и просто опустился рядом, закурив очередную сигарету. Идеальный момент для откровенной беседы, которая началась вчера, когда мужчина посоветовал ему «ловить мгновение». Бен понял, что Лэндо догадался о его чувствах к Рей, и что между ними что-то произошло в Атланте. Иначе он бы не произносил того, что произнес. Теперь пришла его очередь узнавать семейные тайны. Люк сказал, что в молодости Калриссиан был влюблен в маму, но ничего не сделал по этому поводу, но продолжал быть другом семьи до определенного момента. Что же произошло тогда между ними? Отец узнал о чувствах лучшего друга? Неужели он не знал об этом раньше? Ему было необходимо знать. Ведь нужно было быть совсем идиотом, чтобы не провести параллель между историей Лэндо и мамы и его с Рей. — Догадался, — ответил Бен, поджав губы. — Но я всё равно хочу знать. Он замолк на некоторое время, а затем всё же решился спросить: — Отец узнал о твоих чувствах к ней? Мужчина грустно усмехнулся. По его взгляду было понятно, что он мысленно переместился в прошлое. — Хан всегда знал о моих чувствах, — ответил он, а затем вновь затянулся. Бен поежился на месте. Ему было неловко от этого ответа. Странно узнать, что отец стал встречаться с девушкой, впоследствии ставшей его женой, в которую влюблен лучший друг. Куда делась «мужская солидарность», которой он учил их с братом? — Я сам виноват в том, что не выразил протеста, когда он спросил меня, может ли он пригласить Лею на свидание, — продолжал мужчина, а у Бена отлегло от сердца. — Да и даже, если бы я его выразил, кто я такой, чтобы запрещать двум понравившимся друг другу людям быть вместе? Бен молчал, внимательно слушая его. — Тогда у нас всё равно ничего бы не получилось. Было другое время. Сегрегации уже не было, но расизм и ненависть плотно укоренились в нашей культуре. С обеих сторон, должен сказать. Моя мать, благослови Господь её душу, пришла бы в ярость или её раньше времени хватил бы удар, приведи я домой белую невесту. Что уж говорить о родителях Леи. Они в своё время были против Хана, а я… — Мне жаль, Лэндо, — вдруг вымолвил Бен. Он и вправду подразумевал это. Было страшно представить, что тебя и твою любовь разделяют предвзятость общества и расовые предрассудки. — Не стоит, малец, — тот похлопал его по плечу. — Я вот не жалею ни о чём. Смотри, какой ты. Тебя бы не было на свете, вмешайся я тогда. Всё произошло, как должно было. Да и судьба дала мне второй шанс, — он помолчал немного, а затем продолжил. — Но это не отменяет моего совета тебе. Я, да, не жалею. Но, если бы у меня была возможность повернуть время вспять, я бы поступил по-другому. Тем более у тебя с Рей совсем другая ситуация. Пришла очередь Бена горько усмехаться. — Всё слишком сложно, Лэндо. — Не сложнее, чем у меня тогда, — отмахнулся тот пренебрежительно. — Так, что произошло между тобой и отцом? — Бен вернул его к прежней теме, чтобы увести разговор от себя. В этот раз мужчина молчал дольше. — Хан был моим лучшим другом, каких единицы. После нашей ссоры, я понял, что больше никого не могу назвать лучшим другом. Он доверял мне, как и я ему. Делился своими страхами: я до сих пор помню, как его трясло, когда Лея рожала вас. Но… — он нервно затянулся, а затем закашлялся, так как в его руке остался лишь фильтр от сигареты. — Но Лея, — продолжил он, как только взял себя в руки, — любовь всей моей жизни. Бен слушал его, затаив дыхание. Было в голосе мужчины что-то трагичное, отчего каждая клеточка скручивалась от ожидания развязки. — Я чувствовал себя так, словно он предал меня, а не её, когда он рассказал мне. Да. Это то, что я чувствовал, — Лэндо говорил с жаром, жестикулируя, будто заново переживал те события. — Забрал мою любимую, присвоив себе счастье, которое могло бы быть у нас. Вы с Кайло могли бы быть моими детьми. Я чувствовал… Словно он украл у меня эти годы. Я пришел в ярость, ведь я благословил их союз, видя, как безумно она была счастлива, а он предал её… Бен побледнел, стиснув кружку в руке. Слова мужчины влетали в уши, собираясь в мозгу и преобразовываясь в отвратительный ком гнусного вранья. Он медленно повернул голову, прожигая его взглядом: — Отец никогда не изменял матери, — процедил он сквозь зубы, чувствуя, как гнев поднимается в нём. Лэндо послал ему грустный взгляд и опустил голову. — Скажи мне, что ты лжешь! — он поднялся с места и, оставив кружку на перилах крыльца, принялся расхаживать, как лев в клетке. «…а в итоге я узнала, что всё это время он изменял мне. Как только я услышала подтверждение своей догадки, мне стало так больно. Словно… Словно мне выстрелили в сердце…» — вспомнил он слова Рей. — Успокойся, Бен, — Лэндо поднялся следом. — Скажи, что это — неправда! — он подошел совсем близко к нему. — Но это — правда, сынок. Что-то внутри него лопнуло. Грань, которая сдерживала его боль, его ярость — все его чувства, что он держал в себе, накапливая и не давая им особо выхода. Услышанное стало последней каплей, и переполненная чаша под названием «выдержка Бена Соло» вылилась в насилие. — Я не твой сын! — прошипел он, а затем ударил мужчину. Бен не был агрессивным. Он не любил насилия и применял его лишь в крайних случаях. В основном, чтобы отбиться от тех, кто его задирал. Но чтобы ударить первым, да еще и человека, годящегося ему в отцы, такое было впервые. Но он не думал об этом в тот момент. Самообладание полетело к чертям, и он вслед за ним к самому Сатане. Из носа Лэндо брызнула кровь. Он отступил на несколько шагов, покачнулся, но всё же устоял на ногах. — Как смеешь ты порочить доброе имя моего отца! — он повысил голос, вновь подскакивая к нему и хватая его за грудки. Лэндо в свою очередь крепко вцепился в его плечи. — Он считал тебя лучшим другом, а ты… Он не договорил, потому что на крыльцо выбежал не на шутку напуганный Люк и тут же взялся их разнимать. Он крепко схватил Бена за плечо, надавливая изо всей силы, побуждая его отпустить Калриссиана. На крыльцо выбежала мать. И двое мужчин, как по команде, отступили друг от друга, расцепляясь. — Господи, Лэндо! — Лея подбежала к нему, в ужасе глядя на увечье. — Бен?! Она перевела на него взгляд, в котором отражалась гамма эмоций: непонимание, злость и боль. Бен тяжело и часто дышал. Его трясло: — Он оскорбил память отца! — его голос дрогнул. В этот же момент по щекам потекли горячие слезы. — Сказал, что он был не верен тебе! Как он смеет?! — он говорил всё быстрее, боясь, что голос подведет его и сорвётся на позорные рыдания. — Как он смеет ухаживать за тобой и говорить при этом такие вещи! Как смеет приходить в наш дом! Дядя удерживал его, когда мама в свою очередь стояла рядом с Лэндо. Её лицо помрачнело, но в её взгляде Бен увидел, что произнесенные оскорбительные слова Калриссиана — правда. У него случилась истерика.***
— Зачем ты это сделал? — строго спросила мужчину Лея, стоя в гостиной дома и глядя в окно, скрестив руки на груди. — Он спросил меня, — ответил ей Лэндо. — Я не мог ему соврать. — В самом деле? — в голосе женщины слышалась издёвка. — Неужели нельзя было ничего придумать? — Он уже не ребёнок, Лея, — перебил он её. — Тебе больше не нужно скрывать правду и придумывать ложь. — Дело уже не в возрасте моих детей, — с нажимом проговорила она, разворачиваясь к нему лицом. — А в наследии их отца! Которое ты осквернил! Я хотела, чтобы мои дети помнили о нём только хорошее. Им совсем не нужно было знать о наших супружеских проблемах и недомолвках, ни тогда, ни сейчас. Лэндо молчал. — И что ты сделал? Ты вновь появляешься и тревожишь мою семью, думая, что у тебя есть на это право. И всегда берешь себе в оправдание правду. Так вот, я скажу тебе — не всякую правду нужно рассказывать. Не всё тайны должны быть раскрыты. Я, надеюсь, ты не успел рассказать ему о том, кто это был? — Нет. — Слава Богу! — она театрально возвела глаза к потолку.— Еще не хватало, чтобы твоя священная правда расколола мою семью! — Лея, — примирительно начал Лэндо, — послушай… Он прервался, так как на ступеньках появился Люк. — Я дал ему валиум, — объявил он. — Он заснул. — Спасибо, Люк. Скайуокер кивнул, а затем поднялся обратно наверх, вновь оставляя их одних. — Ты переступил черту, Лэндо, — она вновь посмотрела на мужчину. — Ты осквернил наследие Хана Соло для его детей и оскорбил его память. — Лея… — Молчи! — она сделала резкий жест рукой. — Сейчас я говорю! Ты оскорбил память Хана и всё это под крышей его дома! Возможно, я приняла неправильное решение, простив тебя за тот случай и дав нам обоим шанс на совместную старость. — Лея, — он сделал шаг в её сторону. — Прошу, выслушай меня. — Не желаю ничего больше слышать, — она вновь оборвала его жестом. — Покинь стены моего дома и больше никогда не возвращайся. Лэндо Калриссиан понял, что это конец. Лицо любимой было неумолимо, и он понимал, что любое дальнейшее слово способно уничтожить мизерный шанс на возможное примирение. Он молча пересек гостиную и взявшись за ручку парадной двери произнес: — Прости меня. Но не дождавшись ответа покинул дом.***
9 ноября, 10:30, Атланта С трудом разлепив тяжелые веки, Рей долго смотрела в потолок, пока он не обрел резкость. Тело ломило, ей было ужасно жарко, и она чувствовала себя связанной. Еще бы: она лежала укрытая несколькими одеялами, что давили на неё, затрудняя дыхание. Девушка заелозила под многочисленным пуховым слоем, пытаясь высвободиться. Она была абсолютно мокрая, лицо и шею покрывал липкий пот. Ощущение было отвратительным. Освободив руки, она вздрогнула от прикосновения комнатного воздуха к мокрой, остывшей коже. Ощущение передалось, словно ток, по всему телу включая кончики пальцев, отчего её кожа мгновенно покрылась мурашками. Рей осмотрелась, осознавая, что находится в незнакомой ей комнате, точно не в кампусе, где она давеча засыпала в своей кровати. Вдруг дверь отворилась, и в комнату вошла темнокожая, явно уставшая девушка атлетического телосложения с копной кудряшек. Увидев её, она замерла и радостно улыбнулась. — С возвращением! — произнесла она, подходя ближе и становясь рядом с креслом, что стояло возле кровати, на которой лежала Рей. — Где я? — слабым голосом спросила её Рей, пытаясь сесть. — Не поднимайся, ты еще очень слаба, — темнокожая амазонка предостерегающе вытянула руку. — Тебе нужен отдых. Рей послушно опустилась обратно, поморщившись, ведь простыни под ней были насквозь мокрыми. — Отвечу на твой вопрос, — продолжала тем временем та. — Ты у нас дома. Я — Джанна, соседка Роуз Тико. Это она нашла тебя еле живую в твоей комнате в университетском общежитии. Рей недоуменно уставилась на неё. — Роуз заволновалась, когда ты не появилась на лекции вчера днём. Она стала тебя искать. По сигналу вызова она поняла, что ты в своей комнате, но ты не отзывалась. Роуз сказала, пришлось взламывать замок. Глаза Рей расширились. — Да-да, — Джанна энергично закивала. — И правильно. Ты ни на что не реагировала. Лежала словно без сознания, у тебя был страшный жар около ста четырёх градусов![14] — А где Роуз? Роуз! — попробовала позвать её Рей, но голос не желал подчиняться. — Она пошла на занятия, — ответила за неё Джанна. — Сидела возле тебя первую половину ночи. Вторая была моя. — И что было дальше? — Ну она позвонила мне вчера, рассказав о тебе и пояснив ситуацию. Мне жаль твоего парня, — девушка умолкла на некоторое время. — В общем, со слов какого-то доктора Роуз поняла, что у тебя грипп и тебе нужен уход. Она решила, что не стоит везти тебя в больницу, где можно подхватить вещи похуже гриппа и, где персонал запускает пациентов и привезла сюда. Кто-то из парней с мужского крыла помог донести тебя до машины. — Вау, — Рей не знала, что сказать. Роуз Тико оказалась настоящей Матерью Терезой. А она так плохо думала о ней, после того как та выразила свой интерес к Бену. Рей стало стыдно и неловко от того факта, что за ней ухаживают практически незнакомые ей люди. — Спасибо, — вымолвила она. — Я… я не знаю. — Пустяки, — махнула рукой Джанна. — Мы все студенты. Нужно ведь помогать друг другу. Тем более, когда речь заходит о здоровье. Роуз в этом плане очень отзывчивая, помогает всем, кому может. Ну ты понимаешь, из-за её сёстры. — А что с ней? — Разве ты не знаешь? — на лице девушки отобразилась крайняя степень удивления. Рей лишь растерянно покачала головой. — Её старшая сестра умерла, когда Роуз была в выпускном классе. От рака поджелудочной. Сгорела за несколько месяцев. — Какой ужас, — прошептала Рей, чувствуя, как краска стыда покрывает её щеки и шею, опускаясь к груди. Ей было стыдно, что она ничего не знает о той, которая так беспокоиться о ней. — Ага. Я так вообще не могу представить, что кто-то из моих братьев может умереть. Рей поджала губы, ничего не ответив. — Ну с тех пор она помогает всем, кому может и как может. Дает деньги на пожертвования больным разными недугами. Она, мне кажется, даже устраивала какую-то кампанию по сбору средств студенту, у которого тоже обнаружили рак. — Да, что-то было, — Рей утвердительно кивнула, припоминая. — Это было в первый год учёбы. — Может быть, — пожала плечами девушка. — Ну вот, а теперь ты её проект. Надо, кстати, температуру померить. — О, уже сотня, — довольно произнесла Джанна глядя на электронные цифры градусника. — Что говорить, а этот ваш русский доктор оказался прав насчет спирта. — Русский доктор? — недоумённо спросила Рей. — Ну тот, кто осматривал тебя, он работает в кампусе. Рей попыталась припомнить человека, подходящего под это описание. — Не важно, — Джанна улыбнулась. — Главное, что тебе лучше. А раз так, то пойду я тогда отосплюсь, с твоего разрешения. Тебе тоже не помешает. — Но тут мокро, — совсем по-детски произнесла Рей. — Сейчас все исправим. Давай я помогу тебе сесть в кресло.***
Когда он проснулся, в комнате уже сгущались сумерки. Он проспал почти весь день. К счастью без сновидений. Но даже будучи не до конца проснувшимся, он понял, что находится в комнате не один. Бен медленно повернул голову, но увидев сидящую рядом на стуле мать, облегченно выдохнул. Он боялся, что это вновь его плод воображения. — Прости, — вдруг произнесла она, — я не должна была входить сюда, пока ты спал. Я хотела проверить, как ты и залюбовалась. — Всё в порядке, — пробурчал он, устало протирая глаза. — Когда вы были детьми, я глаз не могла оторвать от вас спящих, — тихо продолжала она. — Вашему отцу приходилось чуть ли не силой выводить меня из детской — настолько вы были прекрасны, два маленьких ангелочка. — Почему ты скрыла это от нас? — спросил Бен, дождавшись когда она закончит. Лея тяжело вздохнула: — Это, в любом случае, не касалось никого из вас. Наши супружеские недомолвки, зачем детям знать о подобном? Это ведь никак бы не сказалось на отношении к вам, тем более, что мы помирились и решили забыть об этом. Начать с чистого листа. А после, когда Хан ушел, я решила, что унесу в могилу эту тайну. Я не хотела, чтобы тот непродолжительный роман на стороне запятнал его память и перечеркнул все его заслуги. Я хотела, чтобы вы помнили его героем войны, прекрасным отцом и любящим супругом. Бен зажмурился от чувства страшного стыда. Он ударил Лэндо, хотя его слова оказались правдой. Лэндо, по возрасту годящегося ему в отцы. «Какой же я все-таки урод». — Я ударил твоего бойфренда, прости, — выдавил он из себя, чувствуя расползающийся по лицу жар. Лея хмыкнула: — В другой ситуации я бы отчитала тебя, но здесь он сам виноват. Он переступил черту. Он не должен был вот так вываливать на тебя это, учитывая, что это не его тайна, — она помолчала мгновение, а затем добавила. — И он уже не мой бойфренд. Я, как говорите вы, рассталась с ним. — И всё равно. Не так ты и отец воспитывали меня. Мне стыдно за себя. Стыдно, что из-за меня вы расстались. — Не накручивай себя, дорогой. Это уже в прошлом. Я знаю, что ты не со зла. Ты не такой. Наступила продолжительная пауза, которую нарушил Бен: — Ты знаешь кто это был? — Нет, — послышался быстрый ответ. Бен понял, что она лжет. Слишком резкие нотки в голосе. Но он не стал допытываться до правды. Ему и так хватило. Многое, что он узнал, ему хотелось забыть. — Не злись на Лэндо, — вдруг проговорил он. — Я бы все равно докопался до истины. Но я, правда, не ожидал подобного. И я ни в коем случае не осуждаю отца и не думаю о нём хуже. Мне просто жаль, что я не знал о нём всего до конца. Мать молчала. Он уже не видел её лица из-за опустившихся на город сумерек. — Помирись с Лэндо. Он хороший человек, и я видел, какой ты становишься рядом с ним. Отец умер два года назад, тебе незачем быть одной. — Позволь мне самой решить это, — произнесла она добродушно. — Конечно-конечно. Я не лезу в твою личную жизнь, — он улыбнулся через силу. — Ну, хватит об этом, — она поднялась с места. — Пойдем поужинаем, а потом прогуляемся вместе, ведь ты уезжаешь завтра, тебе еще надо вещи собрать.