***
Его увели в камеру, а затем снова забрали спустя полтора часа. В этот раз Бена привели в небольшую комнату для встреч с адвокатом, который уже ожидал его вместе с Фазмой. — Я подумала, Вы захотите поговорить со своим защитником, прежде чем начнете давать какие-либо показания, — сказала она. — Специальный агент позвонила мне, рассказав об этой вашей небольшой сделке, — произнес мужчина. — Думаю, мы должны всё обговорить. На Вашем месте, я бы не принимал поспешных решений. — Вы сами сказали, чем быстрее доказательства окажутся у Вас, тем лучше, — Бен смотрел на неё. — Я хочу, всеми силами души желаю, чтобы убийцы Кайло сгнили в тюрьме. Вряд ли у нас есть время на лишние разговоры. Соедините меня с Рей, и я гарантирую, что скажу Вам, где искать документы и деньги. Я не собираюсь торговаться. — Позвольте… — начал было адвокат. — Немедленно, — с нажимом проговорил Бен. Фазма кивнула, доставая из внутреннего кармана спутниковый телефон. Она набрала номер и поднесла его к уху. — У нас есть линия? Отлично. Спустя пару мгновений она передала трубку ему и вышла из помещения вместе с адвокатом. — Рей? — Бен! — услышал он любимый голос. — Господи, я так волновалась. Куда тебя забрали? Все хорошо? — У меня все нормально. Как ты? Ты в безопасности? — Да, меня привезли в какое-то место. Судя по всему в отель, но я не знаю в какой. У меня тут ничего нет. Даже эмблемы на полотенцах, не то, что телефона, чтобы позвонить и заказать сервис. Дверь круглосуточно охраняют. Окна плотно зашторены. Мне запретили подходить к ним близко и открывать. — Звучит ужасно, — он улыбался, наслаждаясь звучанием её голоса, невзирая на её слова. — Даже мне позволено час в сутки видеть дневной свет. Но наверное так надо. Самое главное, что ты в безопасности. — Я хотела поговорить с тобой об этом. Как хорошо, что ты позвонил. Ведь я просила их связаться с тобой или с Фазмой, но мне не отвечали. — Что произошло? — Ко мне сюда приходил человек, федеральный маршал. Он объяснял мне правила «Программы защиты свидетелей», опускаясь до малейших деталей. Я и понятия не имела, что это навсегда. Думала только на время судебного разбирательства. — Я знаю. — Я должна буду сменить имя и место жительства. Моя прежняя жизнь исчезнет, будто я и не существовала вовсе. А еще я никогда не смогу ни с кем больше увидеться, не смогу приехать ни в Мэдисон, ни в Атланту, ни в город, где я жила до смерти мамы. Фазма сказала, что если Сноука найдут и арестуют, я смогу вернуться к прежней жизни, но это оказалось не так. Я не знаю, что мне делать, Бен. — Фазма не уверена, что они смогут взять Сноука под стражу. Она мне сама это сказала, настаивая, чтобы я решился на эту программу. — Но почему же она солгала мне? — Наверное, чтобы быстрее получить те документы и закрыть дело, над которым они так тяжело работали. Вот и говорит то, что ты бы хотела услышать, все, что угодно, лишь бы ты сотрудничала. В трубке наступила тишина. Рей была потрясена услышанным. Она окончательно запуталась. Одна только мысль, что тот кошмар с похищением и пытками может повториться, наполняла её душу леденящим ужасом, отчего она начинала трястись так, что зуб на зуб не попадал. По словам того маршала, WIT SEC может гарантировать ей безопасность и надежное будущее, если, конечно, она будет следовать всем правилам. Но это означало отказаться от всего и всех, кого она когда-либо знала. Жизнь за жизнь.[27] Но, что если, отказавшись от своего прошлого, полного горьких моментов, она получит шанс на лучшую, новую жизнь, которую начнет с Беном с чистого листа? Произнесенные им слова прежде, чем они расстались, грели её, вселяя надежду. Они оба чувствуют одно и то же, и это было прекрасно. А с этой программой они смогут получить новые документы и не придётся краснеть перед знакомыми, из-за того, что они вместе. Ведь краснеть будет не перед кем. Контакты с прошлым запрещены. Не нужно будет бояться осуждения со стороны других. Ведь те другие и понятия не будут иметь, кем они были друг другу. Но что на этот счет думает Бен? — Что ты думаешь делать? — спросила она его после продолжительной паузы. — По поводу WIT SEC. — Ничего. Я отказываюсь. Я не могу бросить мать. Я готов рискнуть. — Разве Лея не попадает под защиту? — Нет, — коротко ответил Бен. — Ни она, ни Люк. А даже, если бы да. То они ничего не знают. Не думаю, что я, или кто-то, в праве отнимать у них их жизни. Я уверен они бы отказались оба. — Значит, и я отказываюсь, — произнесла она, дрожащим голосом. — Я не могу потерять тебя. Не теперь. — Я тоже не хочу терять тебя, — тихо произнес он. — Но это твоё решение. Речь — о твоей жизни и безопасности… — Я знаю, ты рискнул всем, чтобы защитить меня, — перебила она его. — И возможно ты возненавидишь меня за следующие слова, но я готова рискнуть своей жизнью и безопасностью, лишь бы быть с тобой рядом. — Я тоже. Оба замолчали. Рей закусила губу, решаясь признаться ему в своих чувствах. Сердце ускорило ритм, отдаваясь шумом в ушах, а колени дрожали. Она не понимала, что с ней. Почему она не может просто сказать ему это? После всего, что она пережила, это должно быть простым делом. Но слова встали в горле. — Мне не хочется прощаться с тобой, — нарушил эту мучительную паузу Бен. — Но я еще должен сказать Фазме местонахождение документов. Надеюсь, мы сможем еще поговорить. Момент был упущен. В который раз. — Береги себя. Спасибо… За всё. «Боже, что я несу?» — До связи. Он отключился. И только тогда она смогла произнести: «Я люблю тебя».***
Мать навестила его на следующий день. Бен, правда, ждал её появления, ведь он сам просил своего адвоката связаться с ней, но ему все равно было совестно, что они встречаются здесь, практически в тюрьме, отчего его колени слегка подрагивали. Глаза Леи были широко раскрыты и до момента, как она увидела его, постоянно бегали, выдавая в ней крайнее возбуждение. Она привела с собой Люка, на хмуром лице которого тоже жили лишь одни глаза. — Бен, сынок! — крикнула она в трубку. — Как ты? Что произошло? Твой адвокат сказал, что тебя обвиняют в дезертирстве. Я ничего не поняла… Я не могу дозвониться до Рей, её телефон уже который день недоступен! Люк успокаивающе похлопал её по руке, что-то произнеся. Из-за стекла Бен не мог слышать, что именно. — Успокойся, пожалуйста, — мягко произнес Бен. Со стороны могло показаться, что он владеет ситуацией, но на самом деле его волнение лишь усилилось. Он понимал, что его объяснения могут разбить матери сердце. Но до нынешнего момента он практически не думал об этом. — Тебе нельзя нервничать. Всё в порядке. Люк взял другую трубку, поднеся к уху. — Как это не нервничать?! — женщина мгновенно вспылила. — Объясни мне, что происходит! Почему тебя держат под стражей?! Почему я не могу дозвониться до Рей? — Ты и правда дезертировал? — спросил его Люк. Лея метнула в брата острый, полный негодования взгляд. — Да. Я дезертировал, — ответил Бен после небольшой паузы, чувствуя, как в сердце болезненно кольнуло при виде реакции матери. Она резко побледнела, приоткрыв рот и натурально вытаращилась на него, замерев в таком положении. Бен даже испугался, что она сейчас лишится чувств. Но госпожа Органа-Соло взяла себя в руки. Неторопливым движением она пригладила свою прическу, глядя куда-то в сторону, видимо обдумывая его слова. — Почему… Почему ты поступил так? — её голос дрожал. Она испытывающее смотрела на него, пронизывая насквозь, отчего Бен поёжился. Он уже и забыл каково это, когда она так смотрит, изучающе пристально, словно в микроскоп. — Кайло… Рей… — сбивчиво начал он, не зная, как поведать о произошедшем. — Смерть Кайло была подстроена, мама. Это не несчастный случай. Его убили. Глаза обоих, матери и дяди, широко раскрылись. — При жизни он занимался незаконными вещами, — с трудом продолжал он. — Но он не хотел этого, его заставили, угрожая ему. Он собирался помочь следствию, но его убили, а после Рей стала их мишенью, ведь Кайло оставил ей подсказки, где искать улики. — Чем конкретно он занимался? — потрясенно спросил его дядя. — Торговлей оружием. Лея изо всех сил вцепилась в плечо брата, тяжело дыша. Ей казалось, что земля уходит у неё из-под ног. Перед глазами все вдруг побелело, и она потеряла сознание. Все, кто был по ту сторону стекла, резко засуетились, а Бен вскочил с места, с тревогой глядя, как её пытаются привести в чувство. Спустя десять минут, она вновь сидела на своем месте. Ни жива, ни мертва. — Тебе нужно на свежий воздух, — его голос дрожал. — Мы увидимся в следующий раз. — Нет, я хочу знать всё! — её голос звучал твердо, несмотря на её внешний вид. — Где сейчас Рей? С ней всё в порядке? Она в безопасности? — Да, с ней всё хорошо, — он решил не посвящать Лею во все подробности, ограничившись лишь этим. — Ты не можешь связаться с ней, так как она под охраной. Все контакты запрещены, она и я — важные свидетели по делу Кайло. — Когда ты узнал об этом? — спросил Люк. — Но как получилось, что ты поступил так? — спросила Лея, проигнорировав вопрос брата. — Рей связалась со мной. Ей казалось, что за ней следят… Это долгая история… Когда я был в Атланте, квартиру Кайло ограбили. Не важно… Она нашла в его вещах неизвестный ключ. В общем, она думала, что его смерть была не случайна, и попросила меня приехать. — И? — Лея пристально смотрела на сына, а Люк хмурился, пытаясь отследить цепочку повествования. — И в общем вот так, — Бен тяжело сглотнул. — Я… Всё оказалось правдой в итоге, Кайло действительно убили. Я нашел то, что открывал тот ключ, там оказались документы и деньги. Просто очень много денег. Лицо матери помрачнело. — Подожди меня снаружи, Люк, — отрезала она. Люк повесил трубку и с тревогой и недоумением посмотрел на сестру. — Ты уверена? Что происходит? — Уверена. Со мной все в порядке, не беспокойся. Встретимся снаружи. Окончательно сбитый с толку мужчина растерянно помахал ему через стекло, а затем ушел. — Значит, ты сделал это из-за Рей? — в её прожигающем насквозь взгляде читалась осознание. Но Бену легче совсем не стало, ибо её взгляд был злым. — Да. Она очень боялась, — попытался оправдаться он. — И не зря. Если бы не я, то всё могло быть хуже. Её взгляд не смягчился ни на йоту. — Я должен был. Иначе все могло быть хуже сейчас, поверь мне. Это меньшее зло. Она тяжело вздохнула и отвела взгляд. Бен видел, что она хочет что-то сказать. — Видимо это какое-то проклятье, — вдруг произнесла она. — Что мужчины Соло всегда будут идти на позорные безумства из-за женщин О’Ним. И что в них такого, что вы тут же теряете головы… Бен нахмурился, недоуменно глядя на мать, а затем до него дошло. Его рот приоткрылся в немом удивлении. — Отец и мать Рей? — озвучил он свою внезапную догадку. — Да, — лицо матери покрылось красными пятнами, такими яркими из-за бледности кожи. — Это с ней у Хана был роман. Продолжительный. Я даже подозреваю, что до самой её смерти. — Что значит продолжительный? — ему стало трудно дышать от вспыхнувшей в его мозгу мысли, вызвавшей спазмы в желудке. «Нет! Только не это!» — Несколько лет, — ответила Лея, а затем посмотрела на него. Пришла её очередь тревожится за состояние сына. — Бен? — Скажи мне, мама. Только правду, — он с трудом выговаривал слова. Лоб покрылся испариной, а конечности вдруг ослабли. — Рей — дочь Хана? Она моя сестра? — Нет. Его мгновенно отпустило. Из уст Бена со свистом вырвался тяжелый выдох. В изнеможении он прикрыл глаза. — Она — дочь своего отца, — продолжала тем временем женщина. — Роман его вдовы и Хана случился спустя несколько лет после смерти О’Нима. И… Я настояла на анализе ДНК, когда мы решили приютить девочку. Я просто обязана была быть уверенной в том, что Рей — не дочь Хана. — Между вами что-то было? — вопрос матери слышался как утверждение, поэтому он не стал отвечать на него. — Я помню, боялась, что не смогу принять её, ну после того, как её мать… — вдруг произнесла она. — Хоть умом я и понимала, негоже это, расплачиваться детям за грехи своих родителей. Но мои страхи оказались напрасными, когда я увидела её впервые в том патронажном доме, куда её определили, худую и несчастную. Мне захотелось забрать её к нам в дом и подарить бедной девочке любовь и семью, которой она лишилась… — Две минуты до окончания посещения, — послышался в трубке чужой голос. — Я прошу тебя, не нервничай, — произнес немного успокоившийся Бен. — Всё самое страшное уже позади, тебе не нужно переживать. — Я не могу не переживать. Ведь ты — единственное, что у меня осталось в этом мире. Он хотел спросить: «А как же Рей?», но передумал. — Мы еще увидимся. Все будет хорошо. — Береги себя, дорогой. Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, мама.