THERE'S ALWAYS SOMETHING ABOUT YOU, ALWAYS SOMETHING WRONG

Если бы Джаннет для храбрости выпила бокал вина, то так бы и осталась в своей квартире, выйдя разве что после на позднюю прогулку или же не найдя в себе сил на это, упала бы на кровать, поддавшись соблазну оказаться в мягких объятиях подушек и одеял. Всплакнула бы, проклиная свою нерешительность. Вспомнила бы парочку уже закончившихся романов, зная теперь, как следовало себя вести, чтобы они не заканчивались, но уже было слишком поздно. Но за дело взялась Джанка-брю и потому была выпита чашка кофе. Факт добавления молока и сахара нисколько не смягчили произведённый эффект, скорее наоборот, усугубили своей обманчивой мягкостью и сладостью. Дело довершили пузырьки тёплой минералки, ударяющие в голову не хуже пузырьков шампанского. Затем пришлось выбирать в чём идти. Не простой выбор между слишком коротким тёмно-синим бархатным платьицем и длинным шёлковым халатом, так откровенно домашним и нескромным не смотря на всю свою длину. В итоге, она остановилась всё же на платье, условно приличном исключительно в силу своего отношения к категории вещей «на выход». На ноги надеты были летние босоножки — легкомысленные и явно выбранные не по сезону, учитывая тот факт, что на улицу она выходить не собиралась. Джанка-брю не очень придирчиво осмотрела своё отражение в зеркале, задумчиво покрутила в пльцах кудрявую прядь волос и всё-таки собрала волосы вверх, в пышный, но незатейливый пучок, распустить который можно было в любой момент, лёгким изящным движением, вытянув из него длинную спицу-заколку. Взяла бутылку, упаковала её в бумажный пакет и не очень уверенной, но всё же целеустремлённой походкой направилась к апартаментам, в которых проживал мистер Артур Флек. Она постучала, но ей никто не ответил. Она постучала ещё раз, но снова никто не ответил, тогда она нажала на ручку двери, та оказалась не заперта и Джанка-брю зашла в квартиру. — Господин Флек? — осторожно позвала она. — Это Джаннет, соседка. Не возражаете, если я войду? Она не стала дожидаться ответа, вошла, и от продвижения в глубь квартиры её остановило только безобразное зрелище — труп с проломленной головой и забрызганные кровью стены. — Хотя, наверное, я зайду в другой раз, — медленно протянула она, делая робкий шаг назад, но спастись бегством не получилось. Словно из ниоткуда появился Артур, одетый по-домашнему незатейливо в майку и спортивные штаны, в белом гриме, раскрашенный красными точками, в которых она отчётливо сразу узнала кровь. Джаннет не успела даже как следует испугаться, как оказалась прижатой к двери хозяином квартиры. Отступать было решительно некуда. — Что это тут у нас? — обманчиво ласково спросил Джокер. — Вы принесли вино, как мило с вашей стороны! В честь чего это, интересно? Он забрал у неё бутылку, поставив на стоящий рядом столик — они так и не сделали ни глотка в тот вечер, натянутые нервны и без дополнительных стимуляций звенели как струны.  — Я… — только и смогла произнести Джаннет, упустив свой шанс сбежать сейчас, дверь-то была всё ещё открыта. Но тело не слушалось её, она словно приросла к месту, а когда через пару мгновений всё-таки возможность двигаться к ней вернулась, было уже поздно, мужчина снова оказался рядом с ней — угрожающе близко. По-хозяйски обняв одной рукой за талию, будто собираясь танцевать с ней, а другой — взяв за шею, пока нежно сжимая девушку, но вместе с тем настойчиво и властно. — Пришли выразить свои соболезнования? — спросил он её, прижимая к двери всем телом, чтобы уже точно и наверняка не могла сбежать она от него. — Что-то вроде того, — согласилась Джанка-брю, глубоко вздохнув, и положив свои руки поверх его, подавшись чуть вперёд, давая таким образом понять, что ситуация нисколько ей не неприятна. — Но, вижу, я застала вас посреди чего-то… Она чуть склонила голову набок, Джокер коротко обернулся. Труп ожидаемо оставался на месте. — Ах, это! Не обращайте внимания! Досадное недоразумение, назовём это так. Приходят иногда непрошенные гости. — Заметив в её глазах промелькнувший страх, он поспешил добавить. — К вам это не относится. Я рад вам. На губах его появилась хищная улыбка. Джокер убрал руку с шеи девушки, изящным жестом поймал её ладонь в свои пальцы и поднёс к губам, неспешно целуя женские пальчики, тыльную сторону её ладони, затем внутреннею. Целуя запястья, обманчиво нежно. Она вовремя отдернула руку, зубы Джокера щелкнули, не успев укусив Джанку-брю. — А вы проворны! — воскликнул он, скрывая досаду за улыбкой. — Приходится, — проговорила она, с опаской глядя на мужчину. Но желание перевешивало осторожность. Она была готова рискнуть, запуская пальцы в не до конца просохшие зелёные волосы Джокера, целуя его, чувствуя на губах вкус крови убитого им человека. Ощущая пьянящее чувство собственной победы, когда руки Джокера оказались на её бёдрах, задирая вверх и без того немного скрывающую ткань. Ставки сделаны, дамы и господа. Ставок больше нет. Кажется, так и не прерывая поцелуя, они оказались в спальне. Она послушно следовала за ним, а он шёл на полном автопилоте, нетерпеливо избавляясь от того минимума одежды, что был на них, перед тем как оказаться в постели. Он испачкал её своим гримом, и чужой кровью, оставляя на её теле разве что глубокие следы от чрезмерно страстных поцелуев — однако же, нисколько не смертельные. Она нисколько не возражала, разве что стоны по временам срывались на крик, но даже тогда он не сбавлял темп, не давая ей передышки. Вот теперь вырываться было бесполезно и воистину бессмысленно. Только расслабиться и подстроиться под его ритм, сразу быстрый и настойчивый, грубый, сильный. Тело её горело, но она была рада этому пламени, так долго и отчаянно желая ощутить его. Глупо было бы досадовать на исполнение своих собственных желаний. Всё кончилось также быстро и внезапно, как и началось. Джокер курил, а она смотрела на него, устало лежа в кровати, не находя в себе сил пошевелиться. Счастливая и довольная, заласканная им, зацелованная… Израненная его страстной, животной любовью. Она смотрела, как он одевается, и хотела его снова, увидев при полном параде — в ярком костюме, который теперь так отчаянно она желала снять с него. Но ему пора было уходить, да и ей тоже, ведь оставаться в квартире с трупом наедине — та ещё несусветная глупость. Пришлось одеваться и неровной походкой убираться к себе. Он поцеловал её на прощанье, точнее изобразил поцелуй даже не в губы, а в щеки, чтобы не испортить свеже наложенный грим. — Смотри сегодня шоу Мюррея, хорошо? — произнёс он, и это были последние слова, сказанные ей. — Обязательно, — выдохнула она ему вслед, уходя он даже не обернулся, разве что в прощальном жесте поднял вверх руку. — Вот теперь пришло время выпить, — заключила Джанка-брю. Джаннет бережно прижимала к груди бутылку вина. Дома своего звёздного часа дожидался нож сомелье. И надо сказать, дождался.