That is America's ass

— Рано или поздно тебе это надоест, — Ари облокотился на дверной косяк и скрестил руки на груди. — Что мне должно надоесть? — спросила я, отзеркалив его позу. — Сбегать, — голос звучал спокойно, а интонация рисовала очевидность ответа. — Каждый раз, когда мы сближаемся, когда ты понимаешь, что я тебе не безразличен, дистанция между нами увеличивается, а ты стараешься скрыться. Ари нетерпеливо провёл рукой по бороде, от чего моя кожа вспомнила лёгкие покалывания, потому что касалась его подбородка несколько минут назад. — Пропадаешь и мастерски делаешь вид, что ничего не было. — Не драматизируй, Левинсон, мы с тобой не пара, чтобы предавать значение каждой минуте. Ари заулыбался и закачал головой. — Ты, красавица, неисправима. Напомню, что официально мы не пара только потому, что ты не признаёшь очевидного и прячешься за своими кирпичными стенами. Левинсон успел хорошо узнать меня за год нашего общения, которое перешло из разряда «дружеское» во флирт, секс, близость. Ари был наблюдательным и чутким, что помогло ему рассмотреть стены, которые я возводила вокруг себя долгое время. Они – гарант моего спокойствия, эмоциональной стабильности, безопасности. Но мужчина всё не оставлял попыток оказаться по другую сторону ограждения. И как бы Ари не злила дистанция, возникающая между нами, его уверенность в себе была непоколебима. — Как ты не видишь, что стоит тебе исчезнуть из моего поля зрения, все дороги всё равно приводят тебя обратно? Ты можешь прятаться неделю, две, но не вечность. Я отрицательно качала головой, наблюдая за тем, как свет от окна ложился на его волосы, как двигались мышцы его рук, наслаждалась тем, каким красивым он был. — Всякий раз, сбегая от меня, ты становишься вне моей досягаемости, но я, чёрт возьми, не могу остановиться! — Его голос на мгновение стал громче. — Не перестану доказывать и показывать тебе твоё же неравнодушие к моей персоне, пока ты сама меня об этом не попросишь. — Ты преувеличиваешь буквально всё. Никогда не замечала в тебе столько лиризма. — Брось, — мужчина подошёл ко мне, — тебе нравится быть со мной рядом. — Его палец проскользил по линии моего подбородка. Ари приподнял моё лицо и заглянул своими светлыми глазами в мои. — Твоё тело реагирует на каждое моё прикосновение, — сердце предательски заколотилось, а дыхание участилось только от одного его взгляда. — Ты не сможешь спокойно пройти мимо меня, не пробежав взглядом по рукам, спине, заднице, потому что тебе нравится то, что ты видишь. Ты любишь обсудить проблемы мира и поспорить о религии со мной, потому что другим проще тебе уступить. Тебе нравится мой голос, поэтому ты чаще задаёшь вопросы, чем говоришь сама. Где тут преувеличение? Я опустила глаза, скрывая своё волнение за ресницами. Когда он успел забраться так глубоко? Увидеть то, что старательно скрывалось? Понять те вещи, которым я даже не придавала значения? — Перестань отрицать очевидное. — Я всё ещё считаю, что ты себе надумал лишнего. Он усмехнулся. — Раз я всё надумал, тогда почему ты сейчас здесь, в моей гостиной в пятницу вечером? Он медленно наклонился ко мне и провёл кончиком своего носа по моему. В этом жесте было больше интимности, чем в сексе. Ари приоткрыл рот, обжигая мою кожу своим горячим дыханием, прикоснулся пухлыми губами к моим, смакуя их нежно и бережно. Он придвинул лицо ближе, углубляя поцелуй, его язык прошёлся по моей нижней губе и скользнул внутрь. Я послушно поддавалась ласкам, наслаждалась мягкостью и сладостью губ, исходящим от Ари запахом, прикосновениями полными теплом и нежностью. Не было сил противостоять желанию и нужде в нём. Мужчина отстранился, заставляя меня потянуться за ним, чтобы продлить блаженный момент. — Тебе придётся признаться. — В чём? — Что тебе хорошо со мной.