Импровизируй

— Что ты меня трогаешь?! — не унимался блондин, убирая чужую руку со своего колена — Я тебя не трогаю. — Ты меня трогаешь! — Котик, тебе не нравится? — совершенно спокойно. — Что? — Да ладно, успокойся. Я же шучу.- Валик убирает руку, закидывает ногу на ногу, двигаясь ближе к Трембовецкому, — на сцене ты вот сама мисс развратность, а здесь целка-патриотка. Так не бывает. — Д-да потому, что там шоу, так и-и…должно быть, — блондин странно жестикулирует руками, пытаясь отвлечь себя от ненужных мыслей и того, почему Валик так стремительно сокращает между ними расстояние. — Это тоже шоу, — Михиенко слишком близко, личное пространство нарушено, — импровизируй! Костя опускает взгляд на губы друга и понимает, что назад пути нет. Еще пару миллиметров и… Валик резко отстраняется, потому что буквально через пару секунд в гримерку влетает Вова, смешно жестикулируя руками и что-то доказывая. Правда что именно Костю не сильно интересует, ибо сейчас сердце бешено стучит из-за брюнета который, кстати, хотел его поцеловать! — Приём, земля вызывает Костю, — смеётся Шумко. — Да? Я что-то пропустил? –Ну ты посмотри на него, у тебя будто первый раз. Трембовецкий удивленно уставился на друга, в том время как Михиенко пустил смешок. — Всё, я всё понял. ~ — Валь, ты ёбнулся, — истошено шепчет Костя и уже почти не сопротивляется, когда друг резко прижимает того к дивану, а потом ведет носом по шее, а затем целует, — если это кто-то увидит, то это будет полная… — Ты что-то говорил? — Михиенко прижимается еще ближе. — Я говорю, что здесь достаточно количество людей, которые могут увидеть, здесь Ксюша и я думаю она не слишком будет рада, когда узнает это. — Сюда мало кто ходит в это время, и вообще, разве нам это помешает? Костя краснеет и с последних сил пытается оттолкнуть Валика, который все крепче прижимал его к дивану. — Я же знаю, что ты не сможешь отказать, — смеётся, — ты ведь тоже хочешь. Просто раскусил. — Мы с тобой так и не завершили то, что начали, — улыбается Валик и тянется к желанным губам. Немного несмело и с долей стеснения Валик проводит рукой по тазу друга, сразу же смотря на реакцию Кости, который все так же сжимал его плечи. Не став останавливаться, Михиенко расстегнул пуговицу и ширинку на штанах Трембовецкого и стал поглаживать и без того напряженный орган. — Если нас кто-то увидит…-вздыхает Трембовецкий. — То будет слишком поздно что-либо объяснять, -Валик отстраняется, но только лишь для того, чтобы снять штаны с нижнем бельем. В этот момент Костя успел двадцать раз пожалеть о том, что согласился. Нет, его заставили. — Я думаю, ты знаешь, что нужно делать, — бросает Михиенко глядя на Костю. Трембовецкий переворачивается на живот и стает на колени. Валик проталкивает два пальца и начинает разрабатывать проход, в котором до жути тесно. — Ни на одну бабу еще так не штырило, блять, — бурчит Михиенко, пристраиваясь сзади. Костя выгибается и стонет слишком громко, когда внутри оказывается лишь головка органа. — Бля-а-ать, — вздыхает Костя, прикусывая губу. А затем Валик начинает проникать глубже и осторожно двигаться, давая привыкнуть своему партнеру. Правда некая идиллия продлилась совсем короткий срок, потому что Михиенко наращивал темп и буквально через две минуты вдалбивал Трембовецкого в тот несчастный диван. А потом кто-то начал ломится в дверь. В тот момент пришло осознание того, что означает настоящий пиздец. Костя дернулся, о чем сразу же пожалел. Но и то, что их уже почти спалили не напрягало Михиенка и тот все-таки довел дело до конца, бурно изливаясь вовнутрь и затыкая рот своему другу. В двери перестали ломиться и как поняли парни по трехэтажному мату, это был Вова. — Ты слишком громкий, прости, — задыхается Валик и выходит из обмякшего тела, — не хватало только того, чтобы нас услышал Вова. Костя кривится и старается встать не издав болезненного стона. — Извини, - Михиенко смеется и помогает встать Косте, — слишком запретным оказался. Парни одевались в тишине, думая о своем, когда Валик вдруг выплюнул: — В следующий раз мы обязательно повторим, только в более приятных условиях, я устрою, — подмигивает. Косте остаётся надеятся на лучшее и на то, чтобы их все-таки никто не слышал, в особенностях человек, стоящий за дверью.