***
Пробуждение порой бывает очень непредсказуемым. За свою жизнь Изанами начинала утро и в полиции, и в каком-то притоне с кучей обдолбанных торчков. И с завидной регулярностью получала отрезвляющей водой прямо в лицо: Наруто она очень любит. Особенно когда с бодуна бежит за ней, чтобы прибить. Но именно сегодняшний день стал особенным. Дрожащие реснички поблескивали в ярком свете нового дня, пробивавшегося в незашторенное окно. Солнечный свет согревал, мягкими волнами растекаясь по лицу. Однако покоя не было. Пальчики на ногах сжимались и разжимались в тревоге, которая накатила так же внезапно, как и воспоминание вчерашнего дня. Лежа на боку лицом к стене, Изанами даже пошевелиться боялась — и всё из-за одной наглой, бесцеремонной морды, что решила облапать ее с утра пораньше. Затылком девушка ощущала горячее дыхание своего соседа, прильнувшего к ее спине. Платье задралось до неприличия высоко, но всё бесстыдство скрывало одеяло, под которым уже вовсю пытались пробраться к еще не тронутой невинности. Пока не тронутой. — Ты в курсе, что изнасилование карается самым жестоким образом, — Изанами наконец смогла выдавить из себя, срывая тихую усмешку с мужских губ. Еще сильнее прильнув к своей красавице, Учиха прополз рукой под ткань трусиков и медленно, очень медленно повел по идеально выбритому лобку. — И каким же? — лукаво промурлыкал, подбираясь к комочку женского удовольствия. Внизу живота мучительно потянуло, и Обито невесомо коснулся губами худенького плеча, отчего дыхание Намикадзе сорвалось до сиплых вдохов. — Кастри… Тихий шепот затерялся в мелкой дрожи, которая пришла с неимоверно нежным прикосновением. Два пальца легли на клитор, начиная массировать его так сладостно и будоражаще, что девушка в одночасье позабыла обо всё, что хотела сказать. Зажмурившись, она свела бедра вместе, крепкими тисками не позволяя парню продолжить. Ее напряжение и внезапное молчание заставило Учиха нахмуриться: неужели он действительно торопится? — Мне перестать? — тихо спросил, но в ответ девушка напряглась еще сильнее. Обито тут же присел на кровати. Рука покинула женские трусики, и секундой позже Намикадзе со всей заботой была уложена на спину, что сразу позволило увидеть пелену тревоги в ее глазах. — Иза, не молчи. Чего ты опять смущаешься? Несколько прядок волос смахнули с жутко красного личика, и Учиха улыбнулся, разглядывая своего милого зайчонка. — Тебя, — робко отозвалась, отводя до жути неловкий взгляд к стене: лишь бы не встречаться с глазами, что горят желанием. — Ну не будь ты… — Обито замолчал, на миг прикрывая веки. — Ладно. Давай по-другому, — и неожиданно для девушки подхватил подол ее наряда, в котором она так и уснула. — Я сниму платье? Несколько секунд Изанами хлопала ресничками, совершенно не зная, что и ответить. Но потом со вздохом всё же присела на кровати, оказываясь в опасной близости от своего наваждения. В отличие от нее Учиха разделся перед сном: как и всегда. И теперь она могла любоваться, созерцать настоящее божество, которое принадлежало только ей. Идеальный во всем — и телом, и душой. — Снимай. Спокойно отпустив с языка пришедшую уверенность, она подняла руки вверх. Мягкая ткань платья сползла с ее тела и небрежно отлетела на пол, открывая вид на девичье тело. В глаза парня мгновенно вспыхнули искорки восхищения, которое за секунду переросло в нечто большее. Даже не желание — приказ его сердца как можно скорее слиться с этим прекрасным ангелом. — Вау… Вытерев уголки рта, Обито восторженно посмотрел на то самое белье, которое он видел в руках Наруто. Но его фантазии оказались ничем, по сравнению с реальностью, представшей его глазам. Он никогда не думал, что несуразное ворчливое подобие девушки может так сильно взбудоражить его мысли… Не думал и не мыслил о дне, когда ему будет страшно заняться с кем-то сексом. Однако сегодня в его жизни чуточку, но произошел надлом всех представлений. — Нравится? — Изанами уточнила, краснея от взгляда, которым ее изучали так пристально и въедливо. — Не то слово, — и невесомо провел рукой по ажурной оборке, что украшала очень женственное и, черт возьми, взрослое белье! — Да у тебя даже грудь есть… Парень в порыве ответил, отчего вся дымка романтики и некого таинства рассыпалась, открывая глаза на суровую реальность: Обито Учиха мудак мудаком! И даже отношения его не исправят. — Учиха! — сердито прорычав, Изанами со злости пихнула брюнета в грудь, а сама очень быстро вскочила с кровати. — Вот ты как всегда! Стараешься тут для него, а он язвит. Выпрямившись, Обито спешно схватил ее за руку и спокойным голосом добавил, не позволив сбежать из комнаты: — Да подожди ты. Я сейчас серьезно. Тебе очень идет. И… мне действительно лестно, что ты решила его надеть. Я просто… Понимаешь… Ты… — резко замолчав, он закатил глаза к потолку и с неким отчаянием прошептал: — блять, даже объяснить нормально не могу. — Эй, ну ты чего? Встретившись с ее сопереживающим взглядом, Обито мягко усадил Намикадзе к себе на колени и с улыбкой прислонился своим лбом к ее. — Ты очень красивая, Изанами. — Да… — Помолчи, — сурово осадил ее и сразу продолжил, но уже с былой мягкостью и желанием показать, насколько же этот ангел прекрасен. — Я за свою жизнь много девушек повидал. Но ты… ты особенная. Иронично хмыкнув, Изанами опустила глаза на свои пальцы, которые Обито переплел со своими. — Несуразная. — Ты слишком низкого о себе мнения. — Я реалист, Учиха, — и снова посмотрела парню в глаза, говоря с какой-то безнадежностью. — И отлично понимаю, что с моим характером… — Он и делает тебя необычной, — Обито улыбнулся, за мягкой улыбкой скрывая те мысли, что не перестают терзать его душу. Он встретил ту единственную так давно, но лишь сейчас сумел понять, каким же глупцом был все эти годы. — Вначале я видел в тебе только друга, с которым можно хорошо провести время. Потом ты стала близка мне как сестра… Да, вплоть до твоего побега я волновался за тебя. Но только потом понял, что это беспокойство вызвано далеко не желанием оберегать… Иза, сейчас я действительно хочу с тобой встречаться. — Зачем? — невольно усмехнулась, с искренним непониманием отстраняясь от парня. — Проблем в жизни мало? Открыв было рот, Обито закивал, когда к нему неожиданно пришло осознание — причина, почему Изанами так отстраненна в его отношении. — Я понял… — низким голосом прошептав, недобро заглянул в глаза красавицы. — Если тебе не нужны отношения — скажи сразу, чтобы я не… — и озадаченно похлопал ресницами, когда от девушки внезапно прилетела ощутимая затрещина. — За что? — За тупость, — сердито нахмурилась, отчего Учиха окончательно выпал в осадок. — Я зачем так наряжалась? Чтобы всяких мужиков порадовать? — Нет. Тяжелый вздох сорвался с женских губ, и девушка ласковой кошечкой прильнула к груди парня, обхватывая ладонями его лицо. — Ты, идиот, Учиха. Я же парня своего хотела порадовать… И большего Обито не потребовалось, чтобы повалить своего ангела на кровать. Расположившись у нее под боком, он лукаво улыбнулся и по-хозяйски опустил ладонь на грудь, несильно сжимая ее. — Помнишь про мои желания? Сглотнув, Изанами прикрыла глаза, дабы насладиться лаской умелых пальчиков, что медленно пробирались к уже затвердевшей горошине. — Помню. И даже догадываюсь, что ты попросишь. — Ты плохо думаешь обо мне, красавица, — в наигранном осуждении протянул, продолжая совершенно спокойным голосом. — Сексом мы с тобой и так займемся… Мне тут в голову пришла одна мыслишка. Раз мы с тобой встречаемся, то я хочу… Внезапно дверные петли скрипнули, и секундой позже в комнату прошел Нагато. Без стука и мысли, что вернувшаяся после свидания парочка может не просто спать, а заниматься укреплением своих отношений. — Оби… Ой, простите, — заметив полуголую сестру, он поспешил уйти, напоследок бросив как-то серо и уныло: -ты когда закончишь, зайди, пожалуйста… С его уходом Учиха прикрыл глаза и тихо выругался. — Блять, ну он как всегда вовремя, — но в то же мгновение с лица его сошли все эмоции, скрываясь за непроницаемой маской серьезности. Вся атмосфера романтики куда-то улетучилась, и в глазах Изанами появилась такая же тревога, что и во взгляде ее парня. — Что-то случилось. — Да я уже понял, — вздохнув как-то совсем безрадостно и даже грустно, Обито спрыгнул с кровати, подбирая женское платье. — Одевайся.Ryan Amon — Hunter's Dream
Пока Изанами приводила себя в порядок, он быстро нацепил на себя штаны и, на ходу натягивая футболку, направился в комнату друга. Переступив порог, Учиха мгновенно окунулся во всепоглощающее уныние, пронизывающее тяжелый спертый воздух. Окна были наглухо зашторены, а внутри царил такой беспорядок, что на мгновение он растерялся. На прикроватной тумбочке стояло две пустых бутылки — рядом с ними переполненная пепельница. Неубранная кровать поросла какими-то документами, среди которых он увидел воспоминания давно забытых лет. Фотографии. Бесшумно пройдя по тонкому ковру, Обито присел на кровать возле друга и осторожно коснулся его плеча. — Что случилось? Несколько минут Нагато молчал, не двигаясь и не подавая каких-либо признаков, что он здесь — в реальности, которая не прекращает ломать его и так порушенную психику ребенка. Сколько бы лет не прошло, судьба по-прежнему смеется над ним и издевается: будто проклинает за грехи его прошлого… — Мать умерла, — со вздохом поднял голову и посмотрел Учиха прямо в глаза. Но посмотрел он так безжизненно, опустошенно, что Обито невольно пробрала мелкая дрожь. И пальцы мгновенно вцепились в плечо как можно сильнее, лишь бы показать: он всегда будет с ним. — Вчера был в больнице. И… Слова затаились вместе с сердцем, разбитым, ноющим от боли и нечеловеческих мук, когда в пороге внезапно возникла сестра. С заминкой, но Изанами все-таки прошла к парням, на неведомом уровне ощущая, насколько же сейчас ее поддержка важна. — Ты почему нам не позвонил? — и присела по другую сторону от брата. Подняв на сестру пустой взгляд, Нагато бесцветно улыбнулся. Холодными пальцами он аккуратно взял ее руку и очень тихо прошептал, смотря уже на Обито. — Не хотел отвлекать. — Ну ты и придурок, — со вздохом помотав головой, Учиха притянул Узумаки к себе и с тяжелым сердцем прижался лбом к его виску. — Я же говорил, чтобы ты звонил мне всегда, когда в этом есть необходимость… В потускневших глазах заблестела благодарность, и тень улыбки коснулась губ Нагато, когда Изанами обхватила ладошками его вечно холодные пальцы. Поддерживают. Они его успокаивают, хотя должны злиться за то, что он помешал им… — Сходите со мной в крематорий? — еле слышимый шепот, похожий на свист ветра, прошелся мурашками по спинам остальных. Обито просяще покосился на Изанами, но в его взгляде и даже мыслях не было особого смысла: она и так понимала, что брату сейчас тяжело. Как было когда-то ей — после смерти любимой мачехи. Мамы — Конечно. Мог и не спрашивать. … Обито заглушил мотор, и в глухом лесу воцарилась унылая тишина. Деревья плавно покачивались, разнося по округе жалобную песнь уходящей жизни. Сухая, покрытая побелевшим мхом древесина скрипела. По земле, усыпанной еловыми иголками и шишками, проносилась пожелтевшая листва. Лес молчал. Ни пения птиц, ни стрекотания сверчков — ничто не нарушало покоя оставленного уголка. Казалось, это место умирает. На улице лето, а здесь пробирает могильным морозом. Прижимая к груди керамическую урну, Нагато вышел из машины. Изанами вздрогнула, когда за ним захлопнулась дверца. Под сердцем болезненно кольнуло, и полный грусти взгляд устремился к удаляющемуся брату. С каждым шагом парень приближался к заброшенному дому, больше похожему на развалившуюся хибару. Крыша провалилась, стекла давно выбили — может ветром, а может и вандалы решили порушить последнее теплое воспоминание. — Сюда Нагато приезжал со своим отцом, когда тот… был жив. Обито тяжело вздохнул, провожая друга взглядом. — От чего он умер? — Изанами положила руку на стекло, и все безрадостные мысли, эмоции и чувства побежали за братиком: за бедным-бедным мальчиком, который в своей жизни знал только холод и постоянную боль. — Какие-то ублюдки зарезали, когда возвращался с работы. Ему оставалось всего два квартала… — И теперь он один, — тихое эхо сорвалось с женских губ, отчего в груди боль стала совсем не выносимой. Обито до белых костяшек вцепился в руль и, опустив голову, позволил нескольким бусинкам упасть на колени. Сейчас можно — никто не осудит его за такие эмоции. Но как же хочется, чтобы их больше никогда не появлялось. Терять родных тяжело. Даже если это те, для кого ты был никем — просто мальчиком для битья. Порывистый ветер взметнул рыжие волосы, когда Нагато остановился перед крыльцом своего дома. Вымученно улыбнувшись, он посмотрел на то, что осталось от матери. А после сказал совершенно бесцветным голосом: — Помню дни, когда мы с отцом собирали дикую малину, а мама потом варила из нее варенье. Оно было очень вкусным… Запах этой ягоды всегда ассоциировался у меня с хорошими временами. Он… он был смешан с древесиной и мамиными духами. Твои духи чем-то напоминают тот аромат. На предплечья легли маленькие ладошки, и со спины его укрыли успокаивающим теплом. Нагато прикрыл глаза и сразу окунулся воспоминаниями в те счастливые деньки. Тогда он, папа и мама действительно были семьей. Они любили свою кроху. Он смотрел на них с обожанием и щенячьей преданностью. А потом отца не стало, и вся его жизнь превратилась в сущий ад. Но он продолжал и до сих пор продолжает любить свою мать. Ее нельзя ненавидеть. Можно не понимать, не принимать ее отношение к своему ребенку — но ненависти она никогда не заслуживала. Хотя, к чему уже думать об этом. Мама больше нет… По расписной урне покатилась одинокая капелька отчаяния. Нагато сглотнул комок подступивших слез и, судорожно вздохнув, посмотрел на тонкие пальчики, сжимавшие его рубашку. — Не бросай меня, Иза, — глухо прохрипел, и женские руки мгновенно опутали его вокруг груди. — У меня ведь больше никого не осталось, кроме вас. Позади еле слышимо всхлипнули, а после Нагато услышал те самые, согревающие сердце слова — и дающие надежду сироте: — Я буду всегда рядом… Обещаю. Мой ангел Слабая улыбка коснулась потрескавшихся губ, и чуть дрожащие пальцы открыли урну с прахом. Когда-нибудь я присоединюсь к вам. Папа. Мама. На дикие цветы, растущие возле покосившегося крыльца, посыпался белесый пепел. Последняя частичка прошлого исчезла.Теперь он один.