История Джина
*10 лет назад*
Гротон, штат Массачусетс
В маленьком городке при частной школе стоял крупный, по меркам маленького городка, дом, напоминавший издали замок. Он был с виду похож на тот замок в Тэгу, но был меньше и не веял так сильно холодом и пустотой. Внутри, так и вовсе не было ничего готического и страшного, как обычно было в замках. Всё обставлено современно и интересно, интерьер привлекал взгляд, каждая вещь была подобрана с изысканным и раскованным стилем. Дом был светлым и ярким, иногда не сходившись в стилях. Были такие резкие границы, между авангардом и классическим минимализмом. А случалось встретить настоящую битву между ними, сразу в одной комнате. Как например гостиная, большая гостиная встречала всех при входе в дом. Как и любая гостиная в особняках, она была самой большой комнатой, похожей скорее на бальный зал. А по бокам тянулись длинные и массивные маршевые г-образные лестницы, на верхний этаж. Состояние гостиной можно было понять только по диванам, стоявшим посредине залы. Оба дивана были большими и дорогими, но один был весь в красках, разноцветных подушках и мягкой обивкой. Рядом с первым стояли игровые автоматы с самыми знаменитыми играми девяностых. Другой же диван был серым, из искусственной кожи, и на нём была лишь одна небольшая серая подушечка, лежащая неподвижно на правой стороне дивана. Со вторым рядом был кофейный столик и профессиональная стереосистема. И такие контрасты были почти по всему дому. Разве, что кухня и кабинет придерживались лишь одних стилей. Кухня была стиля Авангард, а кабинет — минимализма. Из других комнат были одна хозяйская спальня, три гостевых спальни, студия, столовая, игровая, а также большой гараж с кучей дорогих автомобилей, мотоциклов и прочих транспортов. В этом доме проживали дети семьи Мин, после того, как отец отправил их в пансион для мальчиков. Они и не жаловались на ссылку в Америку, даже наоборот. Сразу после того, как они приехали сюда в семилетнем возрасте, Старший Джин стал случайным образом интернет моделью и зарабатывал этим, а Юнги, по достижению одиннадцати, начал покупать акции и работать с ними, поднимая большие суммы. На самом деле, всё это они делали просто для развлечения, денег у них было предостаточно от отца, который не следил за расходами детей, он забыл про них, даже после того, как Джин потратил с его карточки больше миллиона долларов. Это случилось совершенно случайно, он просто ходил по магазинам, выбирал вещи себе и ещё что-нибудь интересное в дом. Даже не заметил, как списался миллион, потом два, вообщем состояние его отца позволяло ему не заботиться о деньгах и собственно не думать о их надобности. Что же он такого купил спросите вы! Ну если так посмотреть, кому-то покупки покажутся бредовыми и бессмысленными, и в этом те самые кто-то будут правы, Джин любил это дело, занимался масштабным шопингом от скуки, хотя возможно это было и от навечно разбитого сердца. Но никто не мог сказать точно, со своим братом он всегда был радостен и мил, с друзьями и одноклассниками улыбчив, а с парнями и бывшими любовниками суров и груб. Старший сын умело пользовался своими излюбленными актёрскими масками, и никто, даже его самый близкий и любимый человек — Юнги не знал, что у старшего на душе. Но младший и не думал отставать от хёна, холодный и грубый, он так часто носил эту маску, так сильно хотел показать себя сильным, с самого детства, что та срослась с ним полностью. И с братом оставлял тот суровый запугивающий вид, но Джин всё равно видел ту его старую, настоящую сущность, только он — единственный мог её разглядеть и вытащить наружу, хоть сам Юнги и отказывался это принимать. Ведь со старшим он начинал слишком сильно походить на милого котёночка. Ему страшно не нравилось это, он всегда говорил с присущей ему надменностью «Кто я вообще, чтобы проявлять эти ничтожные людские слабости! Я не могу пасть, так низко, иначе бы я был каким-то жалким человеком, как все вы!» на что старший лишь пускал смешок, вспоминая, как этот же парень каждую ночь сворачивается в клубочек, прижимается к старшему всем телом и тихо-тихо скулит, словно малыш «Не уходи, хён… Не покидай меня… останься только моим хёном, рядом… мне так холодно без тебя, я не могу потерять тебя»***
По замку гулом разносились громкие низкие стоны. Звуки разливались от серого кожаного дивана, скрипящего под мощными телами, еле сдерживая все движения на нём, до светлых плит в прихожей и самых верхних ступеней лестницы. Дверь с грохотом открылась, сильно припечатавшись к стенке. На пороге, с большими пакетами, показался парень, лет шестнадцати, в крупной чёрной толстовке с небольшой белой надписью «Daechwita» на груди и в синих рваных зауженных джинс фирмы Levi’s. Он нёс пакетов десять, наполненных до краёв напитками, закусками, пластиковыми стаканчиками и презервативами со вкусом клубники. Он закрыл дверь, подцепив и толкнув её ногой, и сбросил с себя все пакеты, Юнги расправился в полный рост, потянувшись, но после выгнув спину, Мин поправил волосы и прислушался к стонам в его доме. Хмыкнув, он прошёл к залу. Джин, не скупившись на стоны и шлепки, трахал худенького светлого парнишку. Он вбивался в его красивую задницу, прижав его голову в ту единственную подушечку на сером диване, пустив свою руку в его пшеничные кудрявые волосы. Старший Мин был уже на своём пике и всё больше набирал темп, не заботясь о истощенном партнёре снизу. Ещё немного потянув, он кончил в своего партнёра и откинулся на свободную часть дивана, оставив обессиленного парнишку без ласк и поддержки в сабдробном состоянии. — Привет, братик — улыбнулся Джин, смотря на раздраженного младшего. Юнги кипел от злости, ему было всё равно с кем и когда спит его брат, но он терпеть не мог, когда это происходило на его вещах. Да что там секс, на своём любимом диване, он не разрешал сидеть даже брату. Но тот, конечно же, только больше времени сидел на нём. И сейчас, Джин, хотевший побольше раззадорить брата с его подростковыми закидонами, сидел с расставленными ногами и терся своим членом об диван братца. По его большим плечам медленно стекают капельки пота, рот приоткрыт в попытке поймать желанный воздух, а волосы взъерошены от жесткого секса, и пальцев партнёра, что так рьяно, в попытке ухватиться хоть за что-то от сильной боли, пускались в волосы старшего. Мощная грудь Сокджина вздымается быстрым темпом от недостатка кислорода, а губы кровоточат от едких поцелуев. Пока сам хозяин дивана, покрывался, с ног до головы, фиолетовой яростью. А партнёр Сокджина пытался отдышаться, уткнувшись лицом, в ту самую, любимую подушку Мина, в то время как из его зада медленно вытекала сперма, прямо на диван, а стоячий член, который успел излится от грубости другого парня уже несколько раз, содрагался, проводя по телу светловолосого парня сотни мурашек, припечатавшись к серой софе. Парнишка был слишком истощен, чтобы хотя бы подняться, а ведь это был для него самый первый раз. Да, ему рассказывали о грубости старшего, но старшеклассник Мин был просто Богом, как в постели, так и в соблазнении, и маленький пятнадцатилетний Джейми Дорнан не смог устоять, сразу же отдавшись, такому манящему красивому мужчине, каковым и являлся Сокджин. Влюбился в него, как только перешёл в старшие классы! И наконец! Наконец, старший снизошел до него и одарил его прикосновениями. Бедный парень, он мечтал о любви Джина, и совсем не догадывался, что станет позднее, лишь одним из его любовников, которых старший в семье Мин будет вызывать по желанию, и пусть только попробует не появиться на зов, как собачка, старший не будет благосклонным. — Милый, ну что же ты, привёл в наш дом нового мальчика и меня не позвал? — с явным сарказмом, сквозь сильно сжатую челюсть рычал Юн. — А ты в следующий раз не задерживайся в магазине, дорогой — бессовестно насмехался хён над братом. Старший стащил свою пассию с дивана, поставив того голого на ноги, и, дав в руки помятую одежду, которая комком лежала рядом, выставил за дверь, скомандовав простое и суровое «Тебе пора, позвоню позже» Юный Джейми очнулся лишь уже на крыльце большого дома. Ноги подкашивались, а в области живота было странное ощущение. То ли это были бабочки в животе, окрыленные силой любви, то ли это была застрявшая в заднице сперма. Но и то, и то безумно нравилось парню, ведь это был след от его любимого старшего. Да уж, ему очень повезло, что поместье семьи Мин было укрыто от посторонних высоким и надёжным каменным забором, а погода на улице стояла жаркая, летняя. Прохлада гуляла в небольших теньках под деревьями и фасадами домов. Листья разномастных деревьев перекликались где-то поблизости с уютным цветочным садиком на загороженной территории. Мальчишка ещё раз осмотрел этот чудесный сад с милой беседкой и необычными восточными растениями, которые играли яркими лучиками света, паблёскивая всеми цветами радуги в наилучшем виде. Джейми рассмотрел его вдоль и поперёк прежде чем, осмелиться позвонить в белоснежный дверной звонок с черной кнопочкой. Парень зашёл, со скомканной одеждой в дрожащих руках, за величественную сакуру неподалёку от большой беседки. Было трудно, ноги его совсем не слушались, а жгучая боль пронизывала поясницу, настолько, что с каждым шагом он наступал на более острые иглы, которые лежали на его пути вместо ровного зелёного газона и светлой каменной дорожки. Юный Дорнан кое-как натянул на себя свою старую, рваную толстовку, серые трусы фирмы Calvin Klein, поношенные мешковатые тёмные джинсы из секонд хенда и давние изношенные кроссовки Converse, только вот, по правде говоря, кроссовки были того ещё качества, и вместо надписи Converse, на них красовалась Canverse. Хоть Джейми и учился в частной школе, обучение было не по карману его семье, так что почти вся стипендия уходила на школу. Ну сейчас фортуна точно ему улыбнулась! Его трахнул самый богатый парень этого города, и теперь, все двери для него открыты, главное исполнять свои обязанности суки…***
Джин быстро захлопнул дверь перед носом младшего, чтобы постороннего не настиг сильнейший гнев Юнги. И если старший и мог с ним бороться, а лучше сказать, Юн просто не мог злиться на любимого брата, хоть в подростковом возрасте, он был особенно вредным и резким, но другие попадая под его мощные выбросы, не оставались целы. Юнги не был проблемным подростком. Ну, ладно, может быть и был, со стороны взгляда многих учителей и знакомых. На его счету числилось многое множество стычек и повинностей, он устраивал драки с бесючими его людьми, курил и пьянствовал в учебное время, нарушал правила и создавал настоящие катострофы, а его сексуальная зависимость проявлялась в любое время и любых местах, так что он просто брал того, кого ему хотелось, что не оставалось незамеченным. Конечно же, ему ничего не было. Он был чертовски умён и с малых лет показывал высочайшие результаты и в учёбе, и в спорте. К тому же, учителя ходили рядом с этой семейкой на цыпочках, их отец был главным спонсором учебного заведения, что давало им значительное преимущество. И несмотря на, подростковое цветение — прыщи, черные точки и сальную кожу, он пользовался бешеной популярностью и даже был самым популярным во всей округе, на равне с братом разумеется. Джина всё это обошло стороной, даровав тому внешность ангела, как он сам любил выражаться. Но эти мелкие различия не отменяли главного, стоило братьям Мин встретиться взглядом с каким-то человеком, тот навсегда пропадал, падая в глубокую темную бездну прекраснейщих глаз. Ох, если бы, хоть кто-то догадывался, что после взгляда с лисьими глазами, они навечно исчезнут… Может быть, кто-то и догадывался, но противостоять этому был не в силах. Даже если взгляд этих чарующих глаз был направлен куда-то далеко, сквозь человека, околдовывали так же и безвозвратно. Сердца девушек разбивались, когда они, столкнувшись со взглядом старшего, узнавали, что он гей. Те часами рыдали в своих милых спальнях или ванных комнатках смывая, дорогостоящий макияж. А сердца парней расцветали после таких новостей. Взгляд не обходил и натуралов и лесбиянок, они обычно сваливали всё на алкоголь, который не пили, называя такое страшной ошибкой, но сами представляли те мгновения, когда засыпали или оставались наедине с самими собой.***
Джин быстро побежал к красному от ярости брату. У него в руках находилось самое действенное средство от злости младшего. Он обошёл Юнги, оказавшись прямо перед его насупившимся лицом, и заключил в свои крепкие объятия. Его длинные руки полностью опоясывали щупленького худенького Юнги. Ладошки младшего Мина невольно перемещаются на сильные братские плечи, а сам мальчишка расплывается в милой улыбке, утыкаясь носиком в ключицу любимого Джинни, на что тот лишь сильнее прижимает парнишку к себе и целует растрёпанную макушку братика. Нет, Юнги не любил обниматься! Он всегда противился этому! Всегда, только вот, кто его будет спрашивать, когда брату хочется. Иногда он успевал поёжиться и попытаться оттолкнуть Джинни, но вскоре расплывался, словно котёнок, на ручках братика. Но если кто-то другой попытается, хоть прикоснуться к Юнги, не во время секса, берегитесь, он никого к себе не подпускал. Вокруг парней образовалась теплая атмосфера истинной братской любви. Они так любили эти минуты, хотя никто из них в этом так и не признался, но оба понимали чувства друг друга без слов. Джин любил прикосаться к брату, любил его волосы, в которые мог спокойно уткнуться носом и забыть о всех невзгодах, чувствуя, как маленькие пальчики сжимают его плечи, чтобы их хён не ушёл, чтобы этот момент не прикратился. А Юнги мог почувствовать всю любовь этого мира в брате, которой ему так не хватало. Стоило обнять старшего брата, он оказывался под самым мощным щитом, Юнги чувствовал самую сильнейшую защиту и знал, что брат всегда защитит его и будет на его стороне. Они оба, в эти самые минуты, были настолько уязвимыми и одновременно защищенными, растворяясь в друг друге, отбросив весь мир на второй план, были только они! Только Джин, Юнги и их братская любовь! И ничего больше…***
— Ну и где тебя носило, братик? Пришёл сначала под утро, а потом сразу же ушёл ни свет, ни заря! — пробубнил Джин, подставив щеку под мягкие волосы Юнги, крепче сжимая его маленькое тельце Юнги опомнился, он хотел провести ещё, хотя бы, несколько минуток в объятьях старшего брата, но сколько бы они не обнимались, ему было мало. И как только, кто-то разрывал их объятия или прекращал блаженную тишину, ему снова приходилось надевать ту глупую маску, ведь даже брат не должен был видеть слабого Юнги. Его просто напросто не должно быть, как считал Юнги, другая внутренняя его сторона казалась ему чем-то ничтожным, что заставляло его прятать её ещё глубже. Джин, конечно же, знал всё о брате, ну почти всё. Он каждый день пытался, всё усерднее и усерднее, вытащить старого Юнги наружу, но с каждым разом, тот уходил всё глубже. Но старший не отчаивался, наверное присущий ему оптимизм был у него единственного в их мрачной семейке, он был просто в недоумении, наверное, причина почему младший решил стать таким была единственным чего не знал Джин. Юнги оттолкнул своего хёна от себя, нахмурившись ещё больше, но он уже не мог злиться, как несколько минут назад. — А ну прекрати тереться об меня своей, этой, висячей штукой — противился обнимашкам Юнги, наигранно выставляя свои ручки вперёд. Джин хмыкнул, такие отношения были нормой среди братьев, но его так сильно умиляло то, что его на первый взгляд прямолинейный брат не мог сказать слово «член» или же «пенис» при разговоре со своим хёном. — Боишься, что у тебя встанет на меня? — Джин быстро съязвил, пытаясь удержать звонкий смех. Он покраснел и надул щёки, разрываясь в смешке. — Придурок! Да, как ты можешь! Извращенец! — младший покрылся детским румянцем и надул губки, он не любил, когда Джин смеялся над ним, но понимал, что это было не всерьёз. — Братишка, я, конечно, уже выдохся, но ради тебя могу и… — старший расставил руки и начал медленно подходить к тонсену, виляя бёдрами. — Фу, не подходи ко мне! — Юн отскочил, как ошпаренный от брата, на что тот лишь разразился громким смехом. Джин согнулся пополам, схватившись за живот. День бы не удался, если бы он не смог посмеяться над братом. Его лицо резко переменилось, и он уже весь красный катался по полу, дергая ногами. — Ты покраснел — тянул Джин, прерываясь на резкие выбросы истерического смеха, он никак не мог успокоиться. Живот уже начинал болеть, от него. — Значит ты хочешь… хочешь своего братишку! Аха-ха-ха, и кто тут из нас извращенец, А?! — Ещё чего, прекращай это, Хён! Тебе ещё мой диван чистить и закуски готовить! -Юнги нахмурил брови и бросил одну яркую подушку со второго дивана в старшего. — А чего это я? — Потому что я ходил в магазин! — Юнги вышел в коридор и притащил оттуда кучу бумажных пакетов, наполненных разномастными вещичками. — О — потянулся к одному из пакетов Джин — У нас как раз вчера кончились презики — он достал из пакета несколько коробочек с резинками. — Да ты издеваешься! Сколько раз я говорил, что надо предохраняться, Хён — Да всё нормально, не кипишуй. Я же стараюсь выбирать из девственников, так что всё в порядке — Да это же не от девственности зависит, дурак! Если заразишься чем-нибудь, я с тобой няньчиться не буду — надулся Юнги, переживая за брата. Джин вёл себя просто безалаберно, особенно в сексе, что ужасно раздражало младшего, который из всех людей по настоящему любил, лишь брата. — А что, братик, волнуешься за меня — Джин снова расплылся в ухмылке — ну раз так, то я обещаю, что буду аккуратен, братишка. — Да кто волнуется? Придурок, я волнуюсь только о себе! — соврал младший, даже не сумев этого скрыть от проницательного взора старшего — Я тебе напомню, но мы вообще-то с тобой одними вещами пользуемся. — возмущался он, пытаясь скрыть волнение — Если ты меня заразишь… Придушу! — попытался пригрозить Юнги, но для Джина тот, даже в своей самой грозной манере, казался маленьким ребёночком с надутыми губками и пухлыми щечками, который топал своими маленькими ножками и требовал внимания. — Ты так и не ответил мне. Где шлялся эти дни? — перевёл тему Джин — Только ночевать домой и приходил! Что за наглость?! — возмутился он, сделав серьёзное лицо, чтобы услышать нелепые оправдания младшего. На самом деле, он знал, где пропадал его брат. Да и это было очевидно, конечно он просто шлялся по женским и мужским общежитиям, где обходил своих любовников. Но как и было сказано ранее, он просто не мог спать без своего брата. Ему было неважно где и в какой позе, главное, чтобы он прижимался к старшему брату. — Я был в женской общаге! А что завидно? У меня же больше шлюх! — выступил младший, перейдя на крик, чем вызвал удивление у старшего. — Да когда эта твоя подростковая хрень закончится, Шкет! — переменился в настроении старший — Да, как ты вообще посмел, так говорить со своим Хёном, недоросток! — затараторил Джин, усаживаясь на свой яркий диван. — Ну чего ты вдруг… — смутился Юнги, опустив вниз уголки губ. — Я же не серьезно, Хён. Да и я уже не настолько сильно ненавижу людей. — нахмурился он, вытерев пятно от спермы с дивана. — Ну прости, я не хотел… — он быстро потянулся к одному из пакетов, и пошарившись в нём достал с самого низа большую упаковку любимых лакричных палочек брата. Сам он к ним относился не очень, точнее терпеть просто не мог. Для него их вкус походил на кусок сахара, который облили то ли в едких специях, то ли в каких-то противных слащавых духах. Но старший их просто обожал и с жадностью скупал огромные прилавки лакрицы. У него было лакричное драже, лакричный мармелад и шоколад, лакричные тянучки и карамельки, всех размеров и форм, даже был лакричный чай, которым он прованивал весь дом, тоская чайник с душистым напитком за собой, туда-сюда. Да, что там, в честь его любви к лакрице у старшего присутствовал пуфик, в виде лакричной сласти, который он выиграл после покупки годового запаса лакрицы в начальных классах, но после того, как Юнги «по чистой случайности» стошнило на него, с ним, стоящим посреди гостинной, пришлось попращаться. Юнги протянул упаковку брату. Тот поморщился, окинул взглядом виноватого младшего, он получил то чего хотел, хоть и не подал вида насмешки, лишь ухмыльнулся и выхватил коробку мармеладок. — Знаешь, как меня задобрить, мелочь — пробубнил в ответ Джин, попутно набивая рот конфетками. Младший хихикнул на такое поведение брата и понёс пакеты на кухню, находящуюся неподалёку за стенкой. — А что ты так много накупил — поинтересовался Джин, ища где-то за своим диваном трусы. Ему пришлось залезть под диван, чтобы отыскать хоть что-то, на ощупь, напоминавшее бельё. Он достал тонкие чёрные боксёры из-под дивана брата. — Ты что забыл? У нас сегодня вечеринка. — прокричал младший с кухни. — Да и Тэхён сегодня приезжает. — он бросил все продукты на кухонный остров. Старший нацепил какие-то трусы и подошёл к брату. Он не помнил в каких трусах был, когда пришёл Джейми, а может их вообще на нём не было. В любом случае, то что он надел на себя в гостиной было довольно свободной тканью, но вот, только сильно жало в области бёдер. Это были трусы Юнги, которые он по своему обыкновению разбрасывал, где попало, что было свойственно ему ещё с давних пор. Но Джина это не смутило, он просто хотел что-то надеть. Знал ли он о приезде Тэхёна, конечно. Но брат же не знал о его любви к парню, а если бы знал то не понял бы старшего. Джин не мог ничего с собой поделать, он утопал в любовниках, поддаваясь наслаждению всё больше, день за днём, быстрые свидания, жаркий секс не давали забыть ему о младшем, что так сильно будоражил его сердце. Они не часто виделись, Тэхён остался в Корее и учился в Сеульской академии для юных дарований, куда его пристроил отец по просьбе мальчика, на литературный факультет, в то время, как близнецы Мин покоряли Америку. Сначала Джину было невыносимо находиться вдали от возлюбленного, он скучал и писал тому кучу имейлов, что по мнению другого было укреплением их дружбы. Джин так волновался, от одного упоминания Тэ его ладошки потели, а сердце выпрыгивало из груди. Он сам пригласил Тэхёна к ним на лето, но его целью было, ничто иное, как признание в своих чувствах. Да, он знал, что младшему нравились только девушки, но либо сейчас, либо пришлось бы ждать ещё три года до совершеннолетия парня, тогда бы старший и вовсе не решился. У него было всего два варианта развития событий, первый — всё хорошо, ваши чувства взаимны, поэтому ты просто пойдёшь в сеульский коледж и подождёшь его, а второй — он отвергнет тебя, ведь ты парень, и оставшуюся жизнь ты проведёшь в одиночестве, коря себя за то, что родился с членом. Второй вариант пугал, от него спина заметно покрывалась холодными мурашками, а когда младший уходил, Джин запирался в небольшой кладовке под лестницей и придавался истерикам со слезами, в мозгу обыгрывая, тот самый худший, второй вариант. А его взгляд, разве его взгляд, этот чарующий взгляд не мог приворожить Тэхёна, как и всех остальных? Конечно, он мог. Тэхён уже давно был под влиянием этих глаз, но они действовали на него совершенно не так, как на остальных. Он восхищался глазами старшего, посвящал им стихи и видел музу, но не более. Наверное, такие же как и сам Джин не подчинялись его взгляду, как Юнги. Но почему же, тогда старший безвозвратно тонул в волшебной, квадратной улыбке парня, которая также захватывала сердца остальных? Возможно, для вечно юного Сокджина это так и останется загадкой навсегда… Но ясно было одно, из такой пучины ему не выбраться. — А точно, совсем забыл! — соврал Джин, подойдя к брату — Забери Тэхёна из аэропорта… когда он там прилетает? — поинтересовался Джин, помня всю информацию о его прибытии: «Рейс Сеул-Бостон, номер PD1306, прилетает двадцатого июня в час сорок пять после полудня, бизнес класс, место 7A, большой фиолетовый и лимонный пластиковые чемоданы с небольшой тканевой сумкой фирмы «Louis Vuitton» фирменной расцветки, черная кепка, красные облегающие шорты, белая футболка и клетчатые черно-белые ванс с нашивкой персиком» — старший прокручивал у себя в голове всё время, помня даже о малейших деталях. — А чего я то? Это ты его друг, ты и забирай! — возмутился Юнги, оглядывая брата с ног до головы — И не надевай мои трусы, они после тебя рвутся! Снимай их давай! — воскликнул младший после нескольких секунд молчания. — Да ладно тебе! Как одной щёткой пользоваться, так нормально, а когда я по твоему же писку наготу прикрываю, так ты сразу против! — съязвил другой — И я старший между прочим — Всего на три месяца! — вставил Юнги — А ну цыц! Я старший, значит слово за мной! — заткнул брата Джин — И вообще если поеду я, вы с ним оба останетесь без ланча — он шлёпнул младшего по его маленькой попке, на что тот зашипел и потёр ноющее мягкое место. Старший ребёнок семьи Мин боялся встречать своего близкого друга и по совместительству возлюбленного, боялся, что рядом с ним его ноги подкосятся, а всё тело перестанет слушаться прямо перед парнем. Дома было лучше, это была его личная уютная среда, его крепость. Ему необходима была подготовка, подобрать нужные слова и действия, чтобы не опростоволоситься перед возлюбленным. Да, он хоть общался с ним в интернете и по видеозвонкам, но в жизни же всё было по другому, мягкие волосы парня, иногда вившиеся крупными кудрями, которые так хотелось потрогать, и губы, в которые так хотелось впиться и нежно покусывать, пробуя их сладкий терпкий вкус, были слишком близко, всего несколько секунд, и он бы уже мог опробовать его губы и распробовать его волосы на ощупь. Иногда Джин любил представлять какие волосы у мальчика, были ли они мягкие как шёлк или же жесткими как солома. Хотя, нет, они не могли быть жёсткими, волосы младшего были пушистенькими, как шерстка маленького щеночка, который только-только открыл свои сонные маленькие глазки, Джин был уверен в этом, так же, как был уверен в том, что губы Тэхёна словно первые лепестки алых роз, вкуса клубники с персиком от любимого бальзама парня, который всегда держался еле заметным слоем на верхней и нижней губах юноши с первого класса. — Ну сказал бы так сразу, тогда я пошёл собираться! — буркнул Юнги — Но если твой Тэхён будет меня донимать, я оставлю его на обочине трассы! — Сделаешь это и всю жизнь будешь питаться спаржей с опилками в туалете! Юнги кивнул брату, тяжело вздохнув, и ушёл с кухни. Он поднялся на верхний этаж, пройдя пару дверей влево по длинному коридору. В самом конце стояла белая дверь, за которой хранилось уютное гнёздышко братьев. Комнатка была легко обставлена. Большая просторная комнатка с огромной кроватью посередине. Стены и пол были в тёмно-синих оттенках с пушистым махровым ковром темного индиго. Кровать была завалена разными пледами и мягкими игрушками, братья имели слабость к ним по своему обыкновению. Джин обожал подушки, разных форм, размеров и видов, ему нравились странные, но милые плюшевые зверята и всё в таком духе. Младший же был без ума от мягких пледов, для каждого, настроения у него имелся огромный плед, больше и без того огромной кровати, в которые близнецы укутывались, словно в кокон при становлении прекрасной бабочкой. Младший Мин прошёл к гардеробной, что находилась неподалёку большого окна справа от кровати. Гардероб с небольшим набором вещичек разномастных размеров, обнажался в светлые телесные оттенки. Братья одевались в похожую одежду, хоть она была и в разных стилях, вещи были одного размера, несмотря на то, что парни значительно отличались в параметрах. Юн взял с маленького крючка лёгкий бомбер цвета хаки и вышел к брату, который нарезал большой сэндвич с четырьмя кусочками ветчины и плавленным сыром, парой листьев салата и десятком маринованных огурчиков, с двумя мягкими, свежими багетами и колечками свежего лука.***
Джин стоял за кухонным островом в поварском фартуке малинового цвета, в котором он всегда готовил. Он намазал бутерброд кетчупом с одной стороны и горчицей с другой, как любил его младший братишка. Но ведь их вкусы не особо отличались, разве что в мармеладе и напитках, а в остальном было очевидно, что они близнецы. Старший объединил две булочки и разрезал их, положив в пищевую плёнку для брата, он завернул два куска сэндвича и отправил их в милый ланч-бокс в виде белочки. К перекусу также шли любимые салфеточки братика в форме клубничек и милая записочка, чтобы младший не забывал о любви брата. Ну что тут сказать, старший братик любил баловать своего малыша, который так отчаянно пытался казаться бесчувственным и нелюдимым. Да и все эти мелочи радовали самого Джина, он жил лишь одной мыслью, он нужен своему братишке и без него, возможно, тот вовсе не познает настоящей любви, а старший был единственным, кто готов был на всё ради младшего. Он понимал, что тот ещё совсем ребёнок, хоть и старается быть взрослым, и ему нужна семейная любовь, которую ему за все годы не смогли дать ни их отвратительны и безолаберный отец ни шлюха мать, которая терпела своих же детей только из-за денег и положения мужа, хоть и недолго. Даже если их жизнь и была все годы наполнена богатством и роскошью, она отнюдь не была весёлой и радостной. Они не познали того, что было у всех остальных детей в округе, поэтому старший собирался и дальше дарить всю свою любовь брату, заботясь о младшем. Он мог согласиться поделить свою любовь ещё с одним парнем, и было предельно ясно с кем. Но брат всё равно занимал в его сердце особое вип-место, и старший готов был отвернуться от всего мира, и даже от Тэхёна, ради единственного и самого любимого члена семьи. — О, это мне, хён? — младший посмотрел на аппетитный сочный сэндвич, который старший аккуратно накрыл крышкой. — Да, конечно! До аэропорта долго ехать, тем более ты не завтракал, поэтому должен съесть их по дороге или когда будешь ждать Тэ, понял?! — Джин впихнул коробку в руки младшего, и закинув ему сзади руки на плечи, протолкнул того к выходу из дома. — Хорошо, хён! — встал Юнги перед дверью с потёкшими слюнками от вида сэндвича, он взял ключи от своей новенькой ламборгини и покинул их уютную крепость. — Осторожно на дороге! — крикнул на последок старший, поцеловав братика в макушку, и, закрыв дверь, чтобы младший не успел фыркнуть на такое быстрое действие брата.***
Младший проехал неблизкую дорогу по свежеющим полям от летнего солнечного света. Он добрался к месту точно вовремя и принялся поедать свой сэндвич на парковке. Тэхёна он знал не очень хорошо, но наверное единственное, что он точно запомнил, что младший не очень расторопен и вечно везде опаздывает. Обычно, его бы это уже выбесило, и Юн бы уже давно уехал, но пока ему приходилось ждать Тэхёна, он мог спокойно насладиться шедевральным творением любимого брата. Он развернул обертку, запакованного сэндвича, и поднёс его ко рту, попутно вдыхая блаженный аромат. Юнги приготовился уже было откусить заветный кусочек, как вдруг… — О, Юнги-хён! Ты тут! А я тебя уже обыскался! А где Сокджинни~хён? — Вот Зараза!