Искупление

Солнце показало себя в этот день, покинув объятия сероватых, таких привычных для Лондона облаков. Лёгкий летний ветер разносил сладкий аромат благоухающих в саду лорда Холлуорда цветов по округе. И, подобно нарцыссам и розам, в тот час там расцветала юность. Дориан Грей и Виктория Льюис прогуливались по саду своего общего друга и наслаждались моментом. — Здесь так замечательно находиться, — не мог не сказать юноша, восторгаясь красотой природы, что окружала их. — Согласна, сад у Бэзила действительно потрясающий. И все же этому саду далеко до тех, в которых мне довелось побывать в Испании, — заявила Виктория. — В самом деле? — Да, мой дорогой Дориан. По ним особенно хорошо неспешно гулять с приходом весны, когда природа начинает просыпаться. Такого многообразия соцветий ты не сыщешь ни в одном уголке Англии, — со свойственной для себя улыбкой вспоминала девушка. — Я вижу, родина матери тебе особенно дорога, — обратил на неё свой лучезарный взор джентльмен, когда они остановились у розового куста. — Ты прав. В Мадриде все совсем по-другому, — Виктория принялась с интересом разглядывать пышные бутоны красного цвета. — Люди там открытые, страстные и приветливые, не такие черствые как здесь. Тебе бы понравилось находиться в том обществе, — была уверена красавица. — Если там будешь присутствовать ты, а в идеале ещё и Бэзил, я готов поехать туда хоть сейчас, — чуть рассмешил своими словами девушку брюнет и посмеялся сам. — Это было бы чудесно. Вот только Бэзил никуда тебя не отпустит, пока не закончит портрет, — подметила шатенка, потянув руки у цветам. — Я безумно люблю Бэзила и восхищаюсь его трудами, однако часами стоять слишком утомительно, — беззлобно пожаловался натурщик. — При всем при этом он не хочет показывать мне портрет. — Он ещё не готов, потому и не хочет. — Хоть ты поведай, Виктория, что там получается? Действительно ли я на холсте? — Дориану было чрезвычайно интересно, что же творится на полотне. — Конечно же ты, mon cher ami, — как-то особенно нежно ответила леди Льюис, но от цветов не отвлеклась. — Я говорила, что благодаря тебе Бэзил сотворит настоящий шедевр. Ты в его глазах — произведение искусства. — Меня подобные сравнения приводят в замешательство, — Дориан Грей каждый раз смущался, слыша такое. — Я могу понять восхищение Бэзила тобой, но не могу с ним согласиться полностью. Каким бы прелестным человеком ты ни был, ты не идеален, что радует, — призналась Виктория. — Почему же радует? Многие люди стремятся быть идеальными. Разве это плохо? — Идеальность до жути скучна. Если что-либо идеально, разве оно интересно? Тебе даже зацепиться становится не за что, ничто не привлекает твоё внимание, — считала девушка. — Само совершенство и может привлечь, отсутствие каких-либо изъянов — явление непривычное, — решил поспорить с ней Дориан Грей. — Вспомни наших дорогих господ в салонах, Дориан, — она отпрянула от цветов и посмотрела на собеседника. — Ты замечал, как большинство из них следит за тем, что говорит и за тем, что делает. Они относятся к тем многим людям, которые стремятся быть идеальными, но делает ли их это лучше? Нравится ли тебе с ними проводить время? Уникальны ли они в твоих глазах, каждый поотдельности? — Вовсе нет. Иначе бы я не проводил большую часть своего времени с тобой и Бэзилом, — ответил кареглазый юноша, внимательно следя за ходом мыслей подруги. — В том-то и дело. Я, Бэзил… Мы не пытаемся строить из себя кого-то другого, ради одобрения окружающих. И потому мы личности, люди, а не позеры. Мы те, кто мы есть, — в своих высказываниях эта миловидная девушка была смела, чем своего друга поражала вновь и вновь. — Как и ты, Дориан. — Не думаю, что я так уж сильно отличаюсь от остальных господ, — сказал он, абсолютно не понимая, что в нем есть такое, что выделяет его на фоне других для Виктории. — В самом деле? — улыбнулась девушка и мягко коснулась пальцами самого пышного бутона, желая его в скором времени сорвать, — Ты совсем другой. Твоя душа совсем другая, я вижу это и чувствую. — Почему это все понимаешь ты, но не улавливаю я? — задал логичный вопрос Дориан Грей. Виктория будто бы знала его лучше него самого. Такой вопрос застал юную леди врасплох. Она медленно перевела взгляд на своего спутника. — А как ты сам думаешь? — Ты всех людей видишь насквозь, не просто чувствуешь кто хороший, а кто плохой, — предположил кареглазый красавец. — Нет, Дориан, я… — пальцы предательски скользнули вниз по темно-зеленому стеблю. Указательный пальчик девушки задел шип и мгновенно окропился кровью. — Боже, я и правда слишком неуклюжая, — глядя на руку говорила Виктория. Дориан подошёл к ней ближе, достал из кармана белоснежный платок и тут же аккуратно обмотал им палец близкой подруги. — Не стоило, это всего лишь царапина, — сказала девушка, глядя на то, как на белой материи разрастается алое пятно. — Можешь просто поблагодарить, — улыбнулся ей юноша, держа её руку в своих и смущенно поражаясь тому насколько она тёплая и нежная. Прежде ему не доводилось касаться девичьих рук без наличия на них перчаток. — Нет, правда, мне жалко пачкать твой платок из-за такой мелочи, — улыбнулась в ответ Виктория. Они невольно засмотрелись друг на друга. И было в этом моменте что-то волшебное. С трепетом глядя в лучистые синие глаза напротив, Дориан Грей испытывал необъяснимое чувство умиротворения и счастья. Юноша сердцем чувствовал, что они с Викторией связаны чем-то на духовном уровне, вот только он не знал чем именно. Кареглазый красавец понятия не имел, что это за связь. Влюблён ли он в неё? Или все-таки его испанская подруга во истину лишь подруга? А может Дориан и вовсе упустил тот невероятный период влюбленности и уже успел полюбить её всем сердцем? Он не мог ответить на эти вопросы, теряясь в собственных мыслях и чувствах. Зато был уверен в одном наверняка — Виктория ему очень дорога. В отличие от своего дорогого друга, девушка точно знала, что чувствует и что происходит. Дориану ещё не доводилось влюбляться, потому он и не понимает всего и гадает. Виктория тоже не испытывала этого чувства прежде, но она была уверена в том, что он не заинтересовался ей как девушкой. Откуда это было известно девятнадцатилетней мисс? Она видела влюблённых людей и не раз. В Испании своих чувств почти никто не скрывает. Этот факт помогал леди Льюис наблюдать за светскими людьми и набираться опыта, изучая их поведение и учась на их ошибках. Сердце Дориана ни разу не сбивалось с привычного ритма при ней; он не страдает, не думает лишь о ней, она не является ему во снах, и он никогда не краснел очень уж сильно при тактильном контакте. Да, мистер Грей часто смущается, но эта его милая черта проявляется не только в её присутствии. Из этого всего Виктория и сделала соответствующие выводы. Но что же у неё самой на сердце? — Думаю, пора возвращаться. Мы и так гуляем дольше обещанного. Бэзил может разозозлиться, — нарушила продолжительную тишину Виктория, все так же мягко улыбаясь. — Да, не исключено, — стал часто моргать юноша, испытывая неловкость. Он поспешил отпустить руку девушки. — Палец точно не болит? — Мне очень приятна твоя забота, Дориан, но повторюсь, это всего лишь царапина. Все хорошо, — на него никто и никогда так тепло и нежно не смотрел. — Не хочу, чтобы это маленькое недоразумение как-то мешало тебе, — объяснил мистер Грей, сорвав злосчастный цветок и, предварительно оборвав все шипы, отдал его подруге. — Благодарю. Вернувшись в студию и не обнаружив там художника, юные представители аристократии сразу ринулись к фортепиано. Дориан листал страницы «Лесных сцен» Шумана, воодушевленно рассказывая Виктории, стоящей за его спиной, об этом музыкальном произведении. — Я хочу разучить это! — С твоим талантом это не займёт много времени, — уверенно сказала мисс Льюис, аккуратно положив руку на его плечо, словно боясь обжечься. — Даже считая меня тем простым человеком, коим я и являюсь, ты все равно умудряешься смущать меня, Виктория, как это любят делать остальные. Пусть и невольно, — с доброй улыбкой произнёс юноша, слегка склонив голову. — Твоя порой чрезмерная робкость так меня умиляет, Дориан, — хихикнула девушка, прикрыв рот другой рукой. — Я счастлива общаться с тобой, — чуть помолчав призналась Виктория. Для него это откровение оказалось неожиданным, но бесспорно приятным. Очень приятным. — У меня прежде не было друзей. Поэтому я и мечтать не смела о появлении в моей жизни такого близкого человека как ты. Я не хочу тебя терять, — Дориан уловил нотки грусти в её мелодичном голосе. — Откуда такой страх? Что может измениться? — он был уверен, что дальше все будет только лучше и радостнее как в его жизни, так и в её. — Дурное предчувствие.