***
Проснулась, когда за окном уже стемнело. Перед глазами мигали вывески «Motel» и «Shell». — А куда в итоге мы едем? — Кейси открыла окно, когда заметила, что Джон поправляет верхние коробки в кузове пикапа. — Меньше знаешь — крепче спишь, — вякнул тот. Мимо по трассе пронеслась фура из рождественской рекламы кока-колы, и её отсветы отразились на большом дорожном указателе, мелькнувшем синим фоном в темноте «Montreal 200km». — Вылезай, я не железный. Сегодня спим в этом мотеле. Одно радовало — он устал. И он за рулём. А значит, у него не будет ни возможности, ни сил, чтобы напиться и лезть. Кейси вытащила с заднего сиденья свою несчастную сумку и вяло поплелась за ним.***
Так холодно, что пальцы рук и ступни Кейси уже не чувствовала. Снежные хлопья плавно опускались со светлого, почти белого неба в полной тишине. Даже лёгкий порыв ветра не нарушал этого неживого умиротворения. Она с тревогой продолжала пробираться по сугробам онемевшими ногами в надежде выбраться из этого проклятого бесконечного леса. Но с каждым шагом почему-то чувствовала, что уходит в самые дебри. Остановившись у заваленной сосны, Кейси поднесла к губам коченеющие пальцы, пытаясь согреть их дыханием. Но уже синюшные ногти и обмёрзшие подушечки никак не реагировали на эти тщетные попытки. Сколько ещё идти? Час? День? Сколько она выдержит, прежде, чем оледенеет в этой белой мгле? Самое разумное решение в этот момент — вернуться назад пока ещё светло. К тому же, по такому мутному небу совершенно невозможно определить, какое сейчас время суток — просто день. Надо возвращаться. Обернувшись, Кейси застыла в изумлении — следов нет. Её следов. Но она шла: еле переставляла ноги, по колено проваливалась в сугробы, а то и падала, обламывая сухие колкие ветви кустарников и лиственниц, царапавших лицо — такие следы не могут исчезнуть в одночасье! Их не припорошит за пару минут хлопьями снега! Будучи в шаге от паники, она ринулась вперёд, туда, где виднелся какой-то небольшой просвет меж обледеневших зарослей. Вдруг дорога? Слёзы невольно катились по раскрасневшимся обмороженным щекам, горло с каждым вздохом морозного воздуха всё сильнее саднило, но Кейси упорно шла вперёд. Стоило выпутаться из плена дикого орешника, как она оказалась на са́мом краю высокого обрыва. Но прежде, чем успела схватиться за что-либо или податься назад, промёрзшая корка снежного на́ста предательски треснула и Кейси потеряла равновесие. Всё завертелось с ошеломительной скоростью: белое, чёрное, серое… Кейси зажмурилась, попыталась закрыть лицо руками, чтобы не остаться без глаз. Локти, рёбра, бёдра, затылок то и дело ударялись о твёрдые выступы, причиняя боль. Комки льда и снег сыпались за шиворот, в рукава, под джинсы. Наконец этот проклятый аттракцион прекратился; Кейси ударилась спиной о какую-то ровную поверхность с такой силой, что лёгкие в груди едва не разорвало, а дыхание спёрло болезненным спазмом. Всё тело сводили судороги. Она продолжала неподвижно лежать. А вокруг всё то же — тишина. Снег падал на ресницы и почти моментально таял, сбегая к переносице, вискам и ушам тонкими быстрыми капельками, смешавшимися со слезами. Наконец, приоткрыв глаза, она неуклюже перекатилась на бок и, превозмогая боль, встала на колени. Она на середине замёрзшего озера. И вокруг только снег и тишина. Красная рыхлая дорожка спускалась с крутого обрыва прямиком к ногам. Точно с того места, откуда Кейси скатилась на лёд. Она подняла ком красного снега перед собой и ужаснулась — в мгновение ока по окоченевшим пальцам потекли багровые струйки. Вторая рука столь же явственно ощущала на себе тепло крови. Пальцы начало больно ломить, а сердце колоти́ться, как бешеное. В звенящей тишине за спиной слышится чьё-то неровное дыхание. Слух или разум играют злую шутку: она никогда бы не забыла и не спутала тот голос, скрежет когтей и ужасающий рык ни с одним животным в мире. «Обернуться… Надо обернуться…» Кейси вновь зажмурила глаза, будто это избавило бы от долгих мучений, и медленно повернулась. — Ты оглохла или отъехала?! Мерзкий крик прогремел прямо над ухом, и она дёрнулась на скрипучей койке номера, чуть не рухнув на пол. — Давай, одевайся живее. Нам ещё часов пять тащиться по такой дороге. Электронные часы на старом телевизоре показывали 5:37 утра. Интересно, почему именно в это время моча шибанула в недоразвитые полушария Джона и он решил ехать? На улице ещё темно и мелко моросил дождь, но трасса уже оживлённо гудела — поток легковушек и дальнобоев в самом разгаре. Холодный ветер немного ободрял, но Кейси всё равно чувствовала сильную усталость, словно не спала вовсе. Да и сон оказался не из приятных. Но больше всего напрягало, что все ощущения в нём — страх, тревога, боль, даже холод и обмороженные пальцы — были невероятно реальными. Страшные сны для неё не что-то из ряда вон выходящее — они, скорее, уже давно стали «нормой». Но этот совершенно иной. Он никогда не снился. Ни разу. Марш, Клэр, та женщина в светлом манто на полу маленькой кухни… Сквозь мелькающий транспорт Кейси бесцельно смотрела на лесополосу, прилегающую вплотную к автостраде. Почему-то это успокаивало. Не мешало думать. И сейчас Кейси понимала — бо́льшую часть времени она вспоминала не их, не несчастных жертв, а их «надзирателей». Их убийцу. Но это понимание вызывало противоречивые чувства. Нормально ли вообще то, что она всерьёз думала обо всех этих «личностях», как об отдельных, разных людях, если по факту это один человек, одно тело? Так и не забытые эмоции распаляли ненависть к этому «многоликому» существу, но разум… Где-то в глубине души она понимала, что Кевин не виноват в том, что стал таким. От хорошей жизни не лишаются рассудка, не звереют. Как и сама Кейси — не виновата в своих бедах. Они оба виноваты только в том, что выжили под гнётом насилия. Слишком много мыслей. Слишком часто. Это нужно забыть. Закончив ковыряться под капотом, Джон вытер руки о штаны, и что-то вякнув, залез в машину. Кейси бросила сумку назад и села на переднее сиденье. — Я хочу есть, — сказала она, но дядя уже сдавал назад, выезжая с парковки. — Здесь рыгаловка. К тому же ещё закрыта. Будем на месте через пару часов, спи давай. Кейси отвернулась к окну и ухмыльнулась. Интересно, что в его понимании «рыгаловка»? Он никогда не ел ничего, кроме дешёвых полуфабрикатов и готовых ужинов, состряпанных из всех элементов периодической таблицы с майонезом, а понятие чистоплотности вовсе отсутствовало в его лексиконе и жизни как таковое. Кейси поймала первую более-менее чёткую радиостанцию на магнитоле, пристроилась на куртке и вскоре уснула. Спустя пару часов разбудил грубый толчок в колено — матерясь, Джон полез в забитый всяким хламом бардачок. За окном необычайно светло и Кейси оглянулась по сторонам — машина стояла на обочине пустой двухполосной дороги меж лесных холмистых дебрей. Шёл мокрый снег. — Сука, сука, сука! Сраная сука! — раздражённо шипел Джон, разворачивая старую замусоленную карту автострад. — Где мы? — спокойно поинтересовалась Кейси, выискивая взглядом какой-нибудь указатель поблизости. — Блядь, мне тоже это интересно. Но эта сука не ловит, — стукнул он и тез того дышащим на ладан навигатором по рулю. «Отсутствует соединение со спутником». То же самое и с телефонами. — Ладно, один хрен эта дорога приведёт куда-нибудь, — и скомкав карту, кинул её в ноги Кейси. Машина тронулась. Спать уже не хотелось, к тому же тот факт, что Джон заехал в какую-то глушь и заблудился, отнюдь не радовал Кейси. Это означало, что вскоре он выйдет из себя и начнёт срываться на неё. Она подняла карту, развернула и постаралась сообразить, где примерно они могли бы находиться. В нижнем уголке рядом с рекламой зимних шин стояла маркировка полиграфии, издавшей карту и год выпуска — 2009-й. — Это старая карта. Наверняка уже есть новые дороги и… — Ты что-то больно дохрена умная. Может, сама поведёшь? — У меня нет прав. Я просто подумала… — Вот тогда заткнись и думай молча. Сойдёшь за умную. Хотя, знаю я, о чём ты там думаешь. Лучше уж неси херню. Он выходил из себя. Пока его слова не перешли в прямое унижение, а оно — в действия, опасаться нечего. Но, догадываясь о смысле его словесного поноса, Кейси не могла не испытать обиды. И тем не менее, умолчала. — Ну, чего заткнулась? Что, я угадал, да? Ты настолько бестолковая и предсказуемая, что тебя можно читать, как открытую книгу. «Много ты читал, кроме журналов порнухи и разборок форда-рейнджера?» — … я знал, что рано или поздно ты будешь подстилкой какого-нибудь чмошника или полупо́кера. Но чтоб так вот… Кевин, то есть, Дэннис, любил смотреть, как танцуют девочки. Танцуют… Даже у него были моральные принципы — он не стал трогать Марш, когда та описалась. Пусть и из чувства брезгливости. Кейси же это не помогло в случае с Джоном. Никто из личностей психопата не насиловал пленниц, хотя ничто и никто бы не смог помешать этому. Даже Зверь — просто убил Марш, Клэр и ту женщину. В том была его цель. Таков его замысел — очистить, как говорили Дэннис и Патрисия. Но не унизить, не глумиться, не бесчестить… Он был лучше, чем Джон, даже несмотря на все свои деяния. — …и как тебе, понравилось, шаболда? — не унимался боров, выжимая педаль газа на пустом шоссе. Злость и обида вскипали в Кейси, как забытый чайник. — Да. Её голос прозвучал громко и твёрдо. Джон бросил не неё короткий взгляд и тут же разразился мерзким смехом. — Любишь же ты бесить людей. Кейси выключила звук магнитолы. — Мне правда понравилось. И я каждую ночь дрочу, вспоминая, как он пёр меня. Знаешь, это удивительно приятно. Я даже кончила под ним! — и буквально выкрикнув последнюю фразу, Кейси изо всех сил резко дёрнула руль на себя. Пикап моментально пробил ограждение и понёсся через обочину по крутому склону, уходящему в перелесок. — Сука! Тварь! — орал Джон, не справляясь с управлением, до отказа выжимая гашетку тормоза. Несущийся по инерции вниз тяжёлый пикап начало переворачивать. Кейси зажмурилась и обхватила голову руками. Ремень безопасности удерживал на месте, но всё равно тело резко и сильно болтало из стороны в сторону. Стекло её двери треснуло, когда пикап налетел на что-то, и она невольно взвизгнула. Кто-то или что-то задело тумблер громкости на магнитоле, и в салоне на всю резко заиграла старая песня*. Рывок за рывком. Резкий толчок — и удар пришёлся прямо в висок Кейси. В голове словно начало пульсировать, а в глазах темнеть. Наконец, машину накренило на левый бок и она остановилась. Открыв глаза, Кейси дрожащей рукой нащупала замок ремня безопасности и отцепила его, тут же свалившись на Джона. Стекло с его стороны так же разбито, а на торпеде у руля и одежде блестели многочисленные осколки и алые брызги. Лицо и шея его — в крови, но он ещё в сознании. — Мне понравилось с ним, ублюдок, — зло прошипела ему в лицо Кейси, едва закончилась песня. Чёрная пелена поглотила всё вокруг. _____________________________________________ *Rachel Sweet — A Teenage Prayer (OST «Плакса»)