Гопнессы

Утро встретило новенькую туманно. Говоря проще, накурили за ночь так, шо не было видно, где унитаз, а где окно. Стараясь идти на запах пивандрия, Энн выебала в коридор, по пути успев отжать косячок у гопца, прилегшего отдохнуть у ее двери. Дороги падика в дыму казались еще более извилистыми. А более необычную траекторию движения для Энн задавали странные желтые реки. Всеми силами новенькая надеялась,что это пивандрий, но наступать на них все таки не решалась. Кое-как выпиздев из падика-общаги, Энн похуярила вперед к новому уебному хую на кенту. По расписанию стояло: Магнитолы Арматура Нокиа и Другие Артефрукты. Вообщем МАНДА. Как говорила Кармелита, это типо основы четкости, без которых не быть гопцом. «К каким хуям вы навострили жопы, я уже охеренный гопец… гопца. Охеренная гопца я, епта! Шо мне тут впарят!» — с такими мыслями новенькая дошла до учебного падика. Почти все пацы и пацанессы уже были на местах, это можно было понять по храпу и вони. Как только Энн зашла в класс, гопрессор прекратил втягивать кокс и прохуярил: — А вот и последняя манда.. Девушка чуть подвыхуела, что аж вкопалась где стояла. Буравя взглядом препа она не заметила, что пауза затянулась. — Че встала, как обработанный очкозавр? Шевели микросхемами, ошибка электроники — наорал на Энн гопрессор. Девушка цокнула и с разбега кортанулась к подруге, кинув взгляд "Привяу чокаво". Кармелита перемялась с ноги на ногу на кортах, что означало "Падай сюда, ща почирикаем". — Петушары, лишённые искусственной извилины — начал Плат Материнский, разбив тишину. "Гыгыгы" раздалось в аудитории, что заставило препа замолчать, а потом повысить голос. — Че ржоте, гиены, вы и обычной лишены! Манда вам не для гыгы, — крикнул он — удоды млять, как я сука ещё не свалил отсюда — чуть тише пропиздел Плат. — Зачетный кентяра, давно тут препает? — шёпотом спросила Энн. — Не очень, тоже пришвартованный, — начала Кармелита — но по мазе чёткий, авторитет быстро поднял, на кривых кортах не подскочишь. Пока девушка переваривала инфу, гопрессор лет 30-35 идеальной гоповской походкой пошёл раскидывать гопарям кенту на сегодня. «У него на классику лампасы пришиты, нихуя» - про себя задумалась Энн. Тут внезапно перед подругами упали 2 раритетных сименса. — Ебнуть тапок, я думала динозавров чморить нельзя, гринпизд отпизд, как гритса — сказала Кармелита, с трудом сдержав визг вепря от шутеечки в себе. — Каких динозавров, ты чо на паяльник села? — обратился к ней Материнский. — Да он допотопный епта, я таких лошарских очкозавров только в археолоГОПческих этих видела.. Ну вы всосали, кароч. — Рубильник прыкрыла и чекай, я, блять, вам основы даю, уроды, — чуть повысил голос преп — но шутка зачёт, красава, если запустишь его, даю мазу в Очкотрис погамать. — Благодарочка! — оживилась Кармелита, и повернулась к новенькой — а ты че тупишь? Э, гопдруга? Энн оторвала взгляд от препа, потому что уже почти летела на пол от удара локтем подруги в бок. Её быстро вернули на место, даже не уронив рядом стоящий пивас. — Э, чахлая, ровнее будь. Ты не Нокия, не бессмертная, — сказал Плат, возвращая её на место — только причалила чтоль? Ну держись гопдруги, потом лично мне мазу сдавать будете. Работа закипела. Гопцы последними шестеренками разбирались в артефруктах, кто-то постоянно приговаривал "блямлясцук откуда эта ебаная деталь", кто-то молился арматурным Богам, а кто-то подозрительно знакомый утопил аппарат в пиве. Приглядевшись Энн поняла, что гопец топящий в пивандрии свое задание - Кент. Размаженной рукой плохо получалось держать мобилы, а здоровая рука держала грудь Шмарины. Казалось на этой вписке Нахбляев обречен, и ничто его не спасет от провала и смачных пиздюлей Материнского. — Отбля, Кент седня как сопля - зеленый и хуярит в какой-то жиже — тихим воплем гиены перед оксусыванием башки заржала Кармелита. Энн старалась не пропиздеть гонь гопрессора, но все же толкнула вопрос. — А где Шмоня? — Бля, его со вчерашнего махача не видно. Их разговор, словно алкаш сотку, почуяла Шмарина. — Ваш, педрила-голубозавр зубы себе пошел вставлять. К СТАМАТОЛАГУ!! — протянула бабца. Все гопцы заржали в голос, ходить к дантистам –это как зассать на вписке. Непринято. На шум подоспел Материнский. — Урыли хлеборезки, шлендры! Хули, бляди, тут соски свои пооткрывали? Где задание? — рев Плата заставил всех резко заглохнуть и сильно пердануть кого-то. Такой наглости гопрессор просто не выдержал. — Кто, нахуй, это сделал? — нарочито вежливо и спокойно спросил Плат. Никто не отрывал кортаны от пола, все резко хотели присесть на них еще ниже, но человеческая эволюция не позволяла. — КТО БЛЯДЬ РЕШИЛ ЧТО ВСЕ ХОТЯТ НЮХНУТЬ НЕ НЮХУЕМОГО? Не выйдешь щас, вычислю и отправлю в литературную гимназию нах! Хуже слов ни один гопарь в своей жизни не слышал, поэтому крестясь семками и поливая себя пивцом, с кортанов встал Кент. — Товарищ гопрессор. Я отвечаю, я не хотел …оно.. оно как-то… — Воннахуй! И Нахбляев с вертухи полетел в коридор, за ним выбежала и Шмарина. Девушки ахуевши переглянулись, Кармелита только открыла рот чтобы прокомментить ситуацию, как словила на себе взгляд препа, буквально кричащий "Тока рискни". Ну собсна кто не рискует, тот натюрморты рисует, но всё таки девушка резонно решила осадить. Дальнейшая вписка проходила без происшествий. Только Энн мучал один вопрос: «Неужели Шмоня действительно вставляет себе зубы?»

***

Дело подходило к вечеру, а значит, приближалась первая треня, заебанная Кармелитой. Гопдруги забились тренить на заднем дворе общаги, перед гаражами. Каждая надев парадно-чморильные спортивки, элегантно вылетела из комнаты. Под шуточки, гыгыканья и гиеньи крики девушки добрались до места. — Нучобля, готова попрощаться с печенью на сегодня? — спросила Кармелита подругу. — Нихуя, мы с родимой и не такие мутки вывозили, как-то непереебаца редкое говнище бухали, бензик с водярой и томатным соком, "Кровавая Тамара" — скривилась Энн. — Отбитые о глушитель, пиздос, ты точно не мой галюн? Не думала, что после этого дерьмеца можно под небом адиками топать — удивлённо заключила Ро. Девушка гыгкнула, и осмотрелась. Всё было готово к пиздиловке между ней и пивцом. Противников было дохуя, разной масти и цвета, пиволье позавидовал бы таким урожаям хмеля. — Ну смари, въебывай занюхач свой, глотач, поебать. Кента одна: говоришь чо за пивчан по названию, фильтрацию, на кого какой можно лить, и скока надо, чтобы в щи упрыгать. А чтобы ты не расслабляла титьки, я тут подзаебалась, и сделала тебе нычку — залилась довольным гоготом нерпы Кармелита. — Чобля? Поясни. — Кароч тут норм банок тока 3, остальное дичайшая паль Сергеича из гаражей. Мужик он знатный, но бля гонит то, от чего в общаге каждое утро по полу прыгать надо. Округлив глаза до размеров банок пива, а затем смирившись и выдохнув все ненужные амбре из мозга, Энн подошла к жертвам. На изи гопница выкумарила 7 лишних жиж из битвы, чуть не сблевав. Такое она не пила даже в ларьках возле заправок. Кармелита аплодировала подруге, насколько позволяли занятые пивасом и семками руки. — Ну ебать, последний шмон, иди сюда, живительный напиток — с небылой осторожностью Энн взяла в руки банку. Шумно втянув аромат, она закатила глаза от блаженства. В голове возникли образы её первого раза. Такого же волнительного, нежного, дурманящего голову. Она мысленно благодарила того пацу, благодаря нему и найденной сотке у забора, её первым пивцом стала именно Балтика, которая до сих вызывает только самые трепетные чувства. Вдоволь насладившись, девушка выдала. — Балтика, нефильтрованное, лить тока на своих гопарей, не ниже рангом. Подойдёт для подгона, и показывает уважуху от земли до самых низких кортов. Набухать невозможно, потому что течёт в крови. — А-ху-еть... — протянула Ро — пиздец блять. Энн смотрела на подругу, которая выглядела выхуевшей в край. Собственно, так оно и было. — Пиздишь как самая чёткая гопарица, попала по всем пунктам, как кедом в те очки, заебииись — довольно, с гордостью за подругу, улыбалась гопница. — Бля, от души — девушки обнялись с вертухи. Остальными пивчанами оказались Жигули и Сармат, треня подходила к концу, как и трезвость гопниц. От ржача Кармелиты кто-то выпрыгнул в окно и побежал за жижей к Сергеечу. — Эту кенту, ИК, ты затащишь, пиздец, ставлю печень — сказала Ро. — Бля буду, затащу, — пробормотала гопница — надо, блянах, выловить очкозавра, очкую, очкую... Очкую? Ай бля да, кароч тренить треники... Ебать, пошли спать, я в хуйне хуйню нихуя не разгребаю. — Ща мля доползем, не кипишуууууй. Качаясь, икая, матерясь и гыгыкая гопнессы подходили... скорее подковыливали к общаге. Тут у входа они увидели Шмоню. Похуеров выглядел слегка похуяренным, но заметив гопнесс оживился. — Отъебать, вот это пиздаты коро…левши — самодовольно ухмыляясь протянул гопец, и незаметно перекрестился. "Бля, я надеюсь они не поняли, что я их чуть коровами не запиздел. Эта переебашенная новенькая мне череп такими темпами расколет" — Наколочки-наколочки! ГОП! Татуировачкии — самозабвенно напевала Кармелита,не замечая Шмоню. — Эй, алёблять! Овцы! К вам посыл. "Вот это они нажратые, гыгы. Завтра кому-то будет хуёво, и заебись, что не мне" — ИК, бля-я-я-я — поприветстововала знакомого Энн, но дальше продолжить общение ей не дали все виды пивца, не порешавшие терки в желудке, и теперь желающие выйти,чтоб разобраться. — Шмонька! Шмонесучька! Шмонесученька — Кармелита была рада видеть друга, пытаясь параллельно удержать подругу — будь водярой - помоги! Я одна ее не дошвартую до комнаты, бля. — ИККК бляяяррр — снова раздалось со стороны Энн. — Ебана, волосы ей держи — сориентировался Похуеров — по какой мазе так нажрались, гопнессы? — Дык хули, готовлю новых гопальвиц к нашей крыше — просияла от гордости Кармелита, держа Энн, сражавшуюся с пивом — первый эта-а-а-ап, он трудны-ы-ый самый! — Завали хлебало, Ро, от твоего воя уже птицы херачатся — остановил гиену Шмоня. — Нучобля, помогёшь, хули? — Иди ебись, сам дошвартую — с этими словами гопец изящно взял Энн за жопу и локоты и продолжил швартовать. "Заебись, бухих истеричек я еще не таскал на горбу. Хоть и таких ништячковых." Первый пиздец ждал Шмоню у лестницы. "Хлебать ту яжку, нахуй. Уффф" — паца закинул девушку на плечо легким движением гопсмена, и аккуратно поебашил наверх — "Угораздило ж тебя так уебениться, Энн. Век чморить буду вспоминая, гыгыгы" Пока девушка в пьяном бреду чет пиздела про созвездие оленя и гопничных псов, паца в темноте и дыме искал, блять, свой маяк. Быстренько перепрыгнув пару рек и вещи всратой соседки гопнессы, которые она вчера хуйнула из комнаты, Шмоня швартанулся в помещение. "Ну всё нахуй, услуга "Трезвый и самый ахуенный гопник" комплит, ёбтыть" — Похуеров ухмыльнулся новым зубом, бросив неоднозначный взгляд на бренное тело не совсем успешной алкогольвицы..