I Have No Mouth and I Must Scream

XXXI Я родилась в семье, в которой все выглядели как я — мать, отец, брат, две сестры — все беловолосые, белокожие, белоглазые. Вот мои истины: моя мать — великолепная певица, мой отец правит страной из нашего дворца, мой брат однажды займет место отца, а мои сестры все ищут моих наставлений, потому что не могут положиться на нашу мать. Но это не правда. Это и не ложь. XXXII Я родилась в семье, в которой родственники не слишком-то похожи на меня — мать, отец и слишком много кошек — и мы все живем в домике в лесу. Вот мои истины: у моей матери и у меня темные волосы, которые седеют слишком рано, и слишком толстые линзы в очках, волосы моего отца прямые и жесткие, и его нрав жалит так же, как мой, и я чихаю из-за своих котов, но все равно люблю их. Это уже больше похоже на правду. Но она все еще звенит ложью. XXXIII Мои силы велики и ужасны и они получены ужасной ценой — Моя прекрасная глупая мать, мой бессердечный король-отец, мой брат, который никогда не думал, что его кто-то может обидеть, мои сестры, следовавшие за мной, как овцы… Они — цена, уплаченная за мои наконец открывшиеся глаза. Я пишу имена своей семьи в крови горящего дворца, а затем я ухожу, ступая по обломкам своей жизни — — Куда-то. XXXIV У меня нет сил, нет способностей. У меня есть лишний вес и астма. (Но я любима, и это помогает мне жить дальше) Моя рано поседевшая мать со смеющимися глазами, мой отец с вьющимися темными волосами и руками рабочего, наши коты с темнымрыжимбелымпятнистым мехом, которые сворачиваются клубочками у моих ног… Когда ураган нарастает, я прижимаю к уху телефон и говорю своей матери, что я люблю ее, я говорю отцу, что люблю его, и я слышу ветер, перекрывающий их голоса, их мольбы: будь в порядке. И ветер приходит за мной. Он срывает крышу с дома, он срывает с петель дверь комнаты, в которой я съежилась, он отрывает мои ступни от пола… Он вырывает воздух из моих легких — и свет из моих глаз. XXXV Есть и другой мир другая жизнь другая семья. Я хочу семью, и она у меня будет. Мужчина зачинает со мной детей, и я счастлива — Но и это у меня забирают. Вновь приходит война, я не могу дышать, я не могу вновь потерять все. XXXVI Я пыталась. Я пыталась сделать весь мир счастливым, но я… Это было мое. Они не заслужили этого. Это было мое. (Но они были нашими сыновьями.) Это было мое. XXXVII Безумие разыгрывается, и я… Я ем и ем, но этот Голод, боги… Этот Голод неутолим. XXXVIII Приходит холод, и онемение, и последнее, что я вижу, это — Хагоромо… Хамура… Мне так жаль. XXXIX Я кричу и кричу и кричу в цепях, и Воспоминания… О эти Воспоминания… Я… Я не Та, кем, как настаивают мои Воспоминания, я являюсь, но я и не полностью та Личность, которой, как говорят мои Воспоминания, я была, и я так устала, и продолжать сражаться — больно. Я существую, я существовала. Я (не) существую, я (никогда не) существовала. Здесь лежит граница, и я пересекла ее — меня вытолкнули за нее — уже очень, очень давно. XL Что такое правда? Что такое ложь? Они смешиваются и сплавляются вместе в моей голове, и теперь я не уверена ни в чем, даже в том, какое у меня имя. Я не знаю, что было, что уже произошло, а что еще все еще может случиться. Но вот истины, в которых я уверена: когда-то я была любима, я ненавидела и была счастлива. Когда-то у меня была семья, у меня были дети, и я была свободна. Я знаю любовь и ненависть, и они оберегают меня от тьмы, которая поглотила бы меня, если бы я позволила. Но есть еще одна истина, и ее я не люблю: мои очертания уже растворились во тьме. (Мне никогда их не вернуть) Сделай что-нибудь с износившимися краями, сгладь их, вылепи новую личность из тьмы, и смерти, и извлеченных из воспоминаний кусочков любви своей матери, скорее всего, давно уже мертвой… Она научила меня любить свое дитя, и я в свою очередь дарю любовь моим детям — духам, которых я убаюкиваю. Она однажды прикрыла меня собой от пули — во время ограбления, которое пошло не так… Она научила меня: защити своих детей и подари им весь мир. (Я подарю им все.)