Ecstasy delivered with certainty

Последний член, который Калеб видел в ту ночь, был буквально фиолетовым. Не таким фиолетовым, какими некоторые бывают, когда они налиты кровью, окруженные вздувшимися синими венами. Другим — темно-фиолетовым из-за особенного цвета кожи, с обладателем которой Калеб уже очень хорошо знаком, хотя и не в этом контексте. Сквозь небольшое отверстие в стене он может видеть аккуратно подрезанные сине-фиолетовые волосы, окружающие основание. И, если всего этого не было достаточно для того, что определить владельца, на самом конце головки — золотое кольцо знакомого фасона. В кошельке Калеба уже вполне достаточно монет, и он собирался уже уходить, когда услышал тихий стук за перегородкой. Он все еще мог бы пробормотать извинения и сбежать, а не ставить их обоих в неловкую ситуацию в возможном будущем. Но вместо того, чтобы уйти, Калеб, размышляя о том, будет ли его рот полон сиреневой спермы, касается члена Молли губами, задевая языком колечко. По ту сторону стены Молли издает довольный вздох. Калеб представляет его стоящим там в распахнутом плаще. Или, возможно, небрежно брошенном куда-то в сторону вместе с двумя мечами, которые ему не нужны при такой встрече. Калеб не уверен, из тех ли Молли, которые оставляют штаны лежащими у лодыжек, или же из тех, которые снимают их до конца. Зная его, скорее последнее — на случай неожиданного нападения в задней комнате Уголка Целомудрия, чтобы не споткнуться и не упасть. Молли похож на того, кто сможет драться и без штанов. Калеб начинает, как обычно, постепенно замечать, что именно доставляет Молли наибольшее удовольствие. И, если он сейчас уделяет этому больше внимания, чем когда делает это с абсолютным незнакомцем, то это только его дело. Проблема в том, что, кажется, Молли нравится все, что он делает: когда Калеб берет глубже, то это порождает глубокие стоны за стенкой; когда он осторожно облизывает кольцо и задевает кожу вокруг него, Молли низко выдыхает, как будто смеясь. Его бедра двигаются в привычном Калебу ритме, но никогда не отступают достаточно далеко. Кажется, как будто Молли не хочет отказываться от тепла рта Калеба чуть дольше, чем на мгновение. Калеб может это понять. Его челюсть уже побаливает проведенного здесь времени. Как и его колени и спина, если уж на то пошло. В стене есть несколько отверстий на разной высоте, и он почти уверен, что тот, ради которого ему пришлось буквально разложиться на полу, был полуросликом. Однако он вполне может представить себе существо человеческого размера, специально встающего на колени, чтобы насладиться мысленной картинкой того, как обслуживающий его изгибается на полу. Но ему все равно хочется, чтобы это продолжалось как можно дольше. Нечеткая рациональная мысль о том, что Калебу просто хочется ответить на внимание со стороны Молли, распадается под натиском его животного инстинкта, который требует отсосать Молли так, чтобы тот бурно кончил ему в рот. Завтра утром за завтраком он передаст ему тост, зная, что это удовлетворенное выражение лица Молли — его заслуга. В конце концов, речь не о том, чтобы вернуть долг за один ласковый поцелуй в лоб. Совсем о другом, о чем-то намного большем. Размышляя об этом, он берет Молли глубже, языком лаская вздувшуюся вену на нижней стороне его члена, самым кончиком находя еще один пирсинг у самых яичек. Калеб задерживается в этом положении и теребит шарик на колечке, и Молли стонет от наслаждения. Калеб не может удержаться от желания подключить к исследованию руку. Другой рукой он держится за стену, но свободной он начинает подразнивать яички Молли, абсолютно не удивляясь, когда обнаруживает еще одно колечко почти в самой промежности. Почти, потому что, в таком случае, оно мешало бы при сексе. Есть и другие, намного более прозаичные вещи, которым оно могло бы помешать, но сейчас, когда рот Калеба занят членом Молли, а нос заполнен удивительно терпким запахом его возбуждения, это не те вещи, которые приходят на его ум в первую очередь. Он удерживает член Молли глубоко во рту настолько долго, насколько способен, делая короткие вдохи через нос. Когда он наконец отстраняется, он обхватывает ствол рукой, и, сильно сжимая, резко двигается некоторое время, только чтобы услышать, как Молли задыхается на секунду, а потом накрывает своей рукой его пальцы. Но Калебу недостаточно такого прикосновения, и он тут же обхватывает губами член, языком теребя самый кончик головки, пока Молли не вскрикивает и не изливается ему в рот. Помимо привычной солености, на вкус он напоминает корицу. Либо у Калеба была слишком длинная ночь и вкусовые галлюцинации как ее следствие, либо Молли съел так много пончиков Джестер, чтобы его сперма была на них похожа. Он пережидает звуки натягиваемой ткани и позвякивания пряжек, после чего элегантные пальцы Молли показываются в отверстии, опуская в руку Калеба больше денег, чем тот когда-либо получал за такую услугу. — Спасибо, — говорит Молли, и это первый раз за всю ночь, когда он заговорил. Калеб решает хранить молчание, чтобы тифлинг не узнал его по голосу. — О, ну и приходи в таверну поскорее, да? Нотт один раз уже будила меня, беспокоясь о тебе, и мне пришлось укладывать ее с помощью сонного зелья. Она, как мне показалось, разрешила мне сходить поискать тебя, и я не хочу, чтобы тебя не было в комнате утром. Голова Калеба ударяется о перегородку с громким стуком. Он даже не думает спросить, откуда Молли знает. Он просто остается там, слушая, как Молли выходит из книжного магазина, хихикая.