Paper Cuts

      Просыпаюсь от тяжести. Мне не надо открывать глаза, чтобы понять, что он лежит на мне, я чувствую запах его волос, они щекочут мне шею. Кажется, он не спит, а так же он почувствовал, что я тоже не сплю. Я почувствовал его ладонь на своей щеке, он призывает открыть глаза. Подчиняюсь. Его лицо настолько близко, я хочу его поцеловать, но лучше не провоцировать.       Он смотрит внимательно и долго, опускает ладонь на шею, чуть сдавливая ее, из-за чего я излаю тихий стон. Знает, что мне нравится и издевается. Ошейник мешает ощутить тепло его руки. Он скатывается с меня, снова устраивается под боком, но руку с шеи не убирает, снова ведет ее вниз цепляясь за собачку на молнии моей кофты. Черт, если он прямо сейчас сделает это, то я, наверное, уже точно никуда не денусь, знает же как влияет на меня, знает, что я не могу ему противоречить. Он всегда такой, сначала бесится, потом нежный и ласковый. Замкнутый круг эмоций Бён Бэкхёна. Его рука гуляет по моему оголенному животу, чтобы он не делал его прикосновения всегда такие, они заставляют меня задыхаться.       — Когда я впервые услышал, как ты в комнате поешь, играя на гитаре, я сразу же захотел такой талант себе, я бы продвинул тебя, был бы не хуже Чена, — его голос был таким тихим, словно он бормочет что-то, но я смог различить слова, он находился слишком близко, — ты такой красивый, Чанни, я не хочу тебя делить ни с кем. Фанаты будут бегать и донимать тебя, я не хочу этого для тебя, я хочу, чтобы ты был только мой, Ёлли.       Он был настолько грустным, становилось больно. Я никогда еще не видел его таким, он прятал лицо, утыкаясь носом мне в грудь, и обнимал, так крепко, что было тяжело дышать. Я подтягиваю его чуть выше, чтобы мог дотянуться до его лица, но он упрямится, мне ничего не остается, как брать его силой. Чуть-чуть усилий и вот он снова лежит на мне, как когда я проснулся, он утыкается мне в шею, делает все, чтобы я не видел его лица, но я чувствую его дыхание, его слезы, он немного сотрясается, а я ничего не могу, кроме как гладить его по спине, по волосам.       — Тише, малыш, не плачь, я тут. Я рядом с тобой, — надеюсь, что он хоть чуть успокоится.       — Я не хочу тебя отдавать, никому, — он поднимает голову и смотрит своими заплаканными глазами, — ни-ко-му, слышишь?       — Конечно, я и не уйду, ты же привязал меня, — я пытаюсь пошутить, у меня даже получается, он усмехается, а я аккуратно вытираю его слезы, — верни мне только моего сильного малыша Бэкки и не плачь, мне больно это видеть.       — Я не такой сильный, как тебе кажется.       Он трется своей щекой о мою раскрытую ладонь, нежно улыбается. Такой теплый, такой потерявшийся, но доверившийся мне. Зачем он это сделал, я никогда не узнаю, но возможно так будет лучше, в этой голове хранится столько секретов, что если я узнаю, то лучше не будет.       Мой мозг снова начал понемногу отключаться, но прежде чем уснуть, я должен был сделать еще кое-что. Приподнимаю его голову, чтобы было удобнее, пара секунд, недоумевающий взгляд и я припадаю к его губам, пытаясь заключить все свои эмоции в этот поцелуй на который он само собой отвечает, он иначе не может.       Суббота наступила незаметно, Бэкхен почти не пересекался со своим курьером, так как работы было действительно мало, а не потому что он его избегал. Ну, это он, конечно же, тоже делал, но куда бежать, когда Бэк посылает его по личным поручениям, когда многие документы должны передаваться лично в руки, чтобы Минсок не видел, а иначе ему не поздоровится, ой как. Он опять будет ругаться из-за того с кем связывается парень. Ведь эти двое, как всегда говорят его друзья «эти двое», не такие люди, которые должны быть рядом с Бэком, но возможно только они и могли порой ему помочь. Конечно, иногда и сам парень понимал, что ему не стоит вести дела с этими людьми, что если это всплывет, его репутация будет разрушена.       Этим утром он проснулся рано, сам не понимая, что с ним. Было такое чувство, что что-то должно произойти, он, словно был в диапазоне между отчаянием и надеждой, метался по квартире, не знал чем себя занять, до встречи с Ханем было еще много времени. Быстро достает телефон и набирает номер, который чуть ли не наизусть знает. Гудок, второй, третий и вот на том конце слышится родной голос.       — Господи, Бэк, ты время видел? — голос был очень недовольный.       — Да, видел, уже семь утра, мне не спится.       — Мы за тебя очень рады, — еще один недовольный голос, — но мы из-за тебя работали полночи, дай поспать.       — Знаю я, как вы работаете, мне записи с камер показать? — голос парня становится громче.       — Ладно, ты что-то хотел, — сдается сонный Чондэ.       — Да, как думаешь, мне пойдет пепельный блонд? Этот просто слишком желтый, — тараторит парень.       — Ты серьезно звонишь только из-за этого? Я не поленюсь, приеду и надеру тебе задницу, чтобы ты по понятным причинам сидеть не мог на месте, а не из-за шила в жопе или что там у тебя. Красься хоть в гейско-голубой, знаешь, как говорят подлецу все к лицу, — разозлился Минсок и бросил трубку.       Значит, решено, блондин еще немного побегал по квартире, пытаясь найти, чтобы ему такое одеть, чтобы сразить всех, точнее Лу Ханя. По его логике к светлым волосам ему нужна темная одежда. Вытащив из шкафа черные брюки, черную водолазку и черную рубашку с коротким рукавом, он понял, что достаточно темно, черные кеды дополнили его образ черного человека. Бэк решил не будить Кая, который тоже его пошлет, как и семейство Кимов, все Кимы злые в субботу, поэтому он решил сам сесть за руль, как раз прокатится на новой машине, которая уже три месяца стоит в гараже, парни подарили ему ее на день рождения. Это был коллективный подарок, потому что всем надоело его возить, как только Кай брал выходной. К половине девятого он был в салоне, где ждал его сонный мастер.       Сехун посмотрел на чудо перед собой, но шутить, как обычно, не стал, потому что суббота, восемь утра, а этот придурок непоседливый, мало того что разбудил, так еще и опоздал. Так же Сех не совсем понял, что от него хотят, Бён так и повторял серый, голубой, серый, голубой, холодный блонд, голубой, пепельный блонд. Голова парня кипела, поэтому засунув чупа-чупс клиенту в рот, надеясь, что тот помолчит, начал свою работу. Спустя пару часов, с перерывами на покурить, они закончили с окрашиванием, стрижкой и укладкой. Сехун сказал, что может сделать еще макияж, чтобы падали при виде его, и, конечно же Бён согласился, у него еще было свободное время и занять себя было нечем. Парню нравилось как работает О, так же ему нравилось, что салон частный и лишних людей здесь и быть не может. Они настолько давно работают вместе, что каждый артист компании Бэкхена проходил через золотые ручки Сехуна, который в свою очередь получал от этого только плюсы. Общение со знаменитостями, свобода действий, хорошая прибыль, реклама, которой было хоть отбавляй, из-за чего у него всегда было забито расписание на обычные дни, но в такие дни как суббота и среда, он мог спокойно отдохнуть, потому что эти дни были специально выделены для артистов, которых было не так много. Он просто получал от этого всего удовольствие, и даже несмотря на то, что Бён разбудил его с утра пораньше, такова его работа.       — Я обесцветил тебе волосы и затонировал, чтобы они были холодного оттенка, так же я немного тебя подстриг, а то уже совсем зарос, ты там совсем не выходишь из своей башни, Рапунцель? — парень окончательно проснулся и даже начал шутить на свой обычный лад.       — Все жду своего прекрасного принца, — усмехается Бён, строя глазки мастеру.       — Уйди, чудовище, я скорее злая ведьма, которая отрежет твои косы и ослепит твоего принца.       — А ты злой, Сеха.       От преображений парень стал только активнее, он чуть не подпрыгивал на месте пока ехал в сторону офиса своего друга. Сегодня у них была назначена долгожданная встреча, наконец-то он сможет высказать накопившееся за две недели и попробует добиться ответов на вопрос, который его так волнует с той встречи в баре. Приехав на место его встретила молодая девушка, сказав, что Хань еще не появлялся на месте и на телефон не отвечает. Долго думать не пришлось, Хань живет в двух минутах езды от офиса, можно доехать до него и проверить все ли хорошо у него, а вдруг что-то случилось и на самом деле случилось. Дверь ему открыл Ифань, тихо смеющийся в кулак и показывающий вести себя тише. Как только он переступил порог он услышал крики со стороны гостиной.       Подойдя к входу, парни попрятались, чтобы посмотреть, как разъяренный парень орет на другого, лицо которого Бэкхен не видел, потому что тот прыгал от Ханя по всей комнате в толстовке с капюшоном, а тот в свою очередь бьет его какой-то цветастой тряпкой.       — Ты серьезно думал, что я не замечу? Я заметил это давно, просто тебя не было под рукой в эти моменты, но вот он ты, еще не успел свалить. А, ну, стоять! Я еще не договорил! Ты действительно думал, что будешь кидать свои вещи к нашим, то я перепутаю, буду стирать их словно это вещи Фаня? Если с джинсами и футболками это еще может прокатить, но вот этого у него точно нет, — Хань догоняет парня и со всей силы бьет его мокрой вещью по ноге, — знаешь, ладно, — он начинает успокаиваться, но все еще бегает и бьет провинившегося, — я постираю твои вещи, мне не сложно. При условии, что ты будешь сам стирать свое белье, чтобы я этих труселей с розами больше не видел среди своих вещей, а еще я сейчас переоденусь, а ты отвезешь меня на работу, и не смотри так, животное, я знаю, что ехать две минуты, но из-за тебя я опаздываю.       — Но Хань, — жалобно произносит жертва побоев своими же трусами.       — Никаких «но», Пак Чанель!       Крис в этот момент наблюдал за Бэкхеном, сначала он посмеивался со всей ситуации, хоть и не знал, кого отчитывают, возможно, он думал, что это какой-нибудь родственник, по документам так и было, но они всегда относились к Паку как к другу, чтобы не нагнетать атмосферу в доме. За таким веселым Бёном было интересно наблюдать, ведь сейчас он был искренним. Искренность в эмоциях этого парня была редким явлением, он часто вешал на себя ярлыки и маски, чтобы защититься от окружающих. Ву как друг, и совсем чуть-чуть как психолог, был рад видеть его таким, но как только хозяин дома доходит до имени Чанеля, то блондин резко становится серьезным, глаза округляется и Ифань готов поспорить, что видит, как тот бледнеет. Он начинает пятиться назад. Мужчина понимает, что допустил ошибку, когда за всем весельем забыл, что Бэку не стоит знать, кто живет с ними, и впустил парня в дом. Он хватает его за руку, чтобы тот не сбежал, как это умеет.       — Хань! — Крис привлекает к себе внимание злого хозяина дома, чтобы тот заметил рядом с ним еще одного парня, — Чан, ты к себе в комнату, новые струны я кинул тебе на кровать, — но Чанель стоял на месте, рассматривал гостя, как восьмое чудо света, — Чанель, живо я сказал!       — Да, иду я, иду, — как мальчик подросток откликнулся он и легкой походкой направился в комнату, не забывая захватить свое белье, которым пару минут назад получал люлей, — а с тобой, красотка, я бы встретился в неформальной обстановке, а то, видишь ли, мои родители ворчливые сегодня, мне кажется у них проблемы, — он подмигивает своему начальнику и скрывается за поворотом в коридоре.       Уже в комнате до Пака доходит, что и кому он сказал, он просто не мог сдержаться, однажды его длинный язык его же и погубит, но уже поздно думать о том, зачем он это сделал. Главное, чтобы Бекхен его не уволил за такое. Хотя фактически они находятся вне работы, в неформальной обстановке, они буквально у него дома и он имеет право говорить что угодно, но так же он понимал, что еще раз получит от своих «родителей» как он сам их назвал, за такие вот выходки.       Это был второй раз, когда он видит Бена вне работы и каждый раз удивляется насколько тот красив, все-таки повседневный стиль одежды ему идет больше, чем все эти крутые костюмы, в которых он ходит на работу, а без одежды, наверное, еще лучше. А его новый цвет волос, и этот макияж. Если он будет так появляться в компании, то Чан согласен даже за бесплатно работать на этого человека, вечно. Все это вдохновляло парня, и если сначала он хотел сеть за барабаны, то планы меняются. Обещанные струны, как и говорилось, нашлись на кровати, гитара в углу. Замена струн и быстрая настройка позволяют начать работать.       Блокнот, ручка, аккорд за аккордом, строчка за стройкой и вот уже рождается новая песня, наполненная совершенно разными эмоциями, но все они были вокруг такого нереального президента Бён Бэкхена.       Когда я снова очнулся, меня волновало только то, что я необычайно много сплю, что я отключаюсь буквально каждые несколько часов, а то и чаще. Тело все ныло от боли, было жарко, хоть я и лежал в шортах и расстёгнутой кофте, но было безумно жарко. Простыни были мокрыми, я не понимал ничего. Маленькая мягкая ладонь легла мне на лоб, из-за чего я распахнул глаза. Он сидел рядом на небольшом кресле. На прикроватной тумбочке стоял стакан с водой и какие-то лекарства.       — Ты должен выпить, тебе станет лучше, я обещаю, — просит он, — это из-за меня все, в подвале холодно, а я держал там тебя. Прости меня.       Я быстро выпиваю предложенные им лекарства, после чего нахожу в себе силы схватить его за руку и притянуть к себе, мне было неуютно одному вот так лежать. Позже мне действительно стало лучше. Я начал искать часы, которые должны стоять на столе, но оказались на тумбочке с другой стороны кровати. Они показывали около часа ночи. Он заметил куда я смотрю и резко встал, выходя из комнаты.       Паника. Опять эта паника. Без него сложно находиться в сознании. Он только вышел, а я уже скучаю. Его нет пять минут, а я паникую. Я схожу с ума. Я чертов псих. Как сказал бы Хань «Ты слишком быстро привыкаешь к людям, которые тебе нравятся.». Еще несколько минут, дверь в комнату открывается, я сижу на кровати, скрестив ноги. Он медленно подходит, в его руках чехол для гитары. Я опять не понимаю, что происходит.       — Я отдам это тебе, если ты снова меня поцелуешь как сегодня днем, — он что играет со мной? — Хотя нет, сначала я отдам, а потом уже ты и отблагодаришь, — этот хитрый взгляд, он решил меня подкупить? — С днем рождения, Чанни.       Чехол лежит передо мной, я недоверчиво его открываю и сразу же хватаю Бэкхена за рубашку, притягивая к себе. Кусаю за нижнюю губу, кажется, даже чувствую привкус крови, он шипит, а затем я целую настолько нежно и ласково, как только могу. Он сводит меня с ума всеми своими действиями, начиная с подарков, заканчивая запиранием в подвале, этот человек. Когда дыхания уже не хватает мы, не спеша, отстраняемся друг от друга, но я продолжаю его держать.       — Спасибо, но ты хоть знаешь, сколько она стоит?       — Знаю, но для тебя мне не жалко.       В этот момент я понимаю, что это начало чего-то большего, но я не знаю, сколько боли он мне еще причинит. Я не боюсь, хотя стоило бы.