Другая Найтмер

      Время буквально летело, пока я перебирал свои драгоценные воспоминания о жизни человеком. Вспоминал своё детство, юность, школу и студенческую жизнь, видя множество пугающих прорех в своей памяти. И как я ни старался, никак не мог вспомнить имя своего брата, как и его лицо, но почему-то помнил его девушку. Вспоминал глупые шутки, но не мог вспомнить ни одного имени своих учителей, как и их самих. Только смутные образы маячили на краю сознания. Помнил празднование дня рождения в кругу семьи, но не могу вспомнить лица некоторых родных. С каждой минутой всё сильнее ощущая, как шерсть встает дыбом от осознания, насколько мало я помню разных важных деталей. Хотя, в общем, о мире, технологиях и истории помнил предостаточно, словно у меня намеренно стёрли память о самом важном, что было в моей жизни, оставив всякий малополезный хлам, который не даст мне быть самим собой. Лишая меня человечности, а на место моих самых сокровенных воспоминаний вставив чужую память.       По началу это было странно, но чем дальше, тем больше пугало. Особенно, когда вместо родных и близких, я вспоминал каких-то пони, живших тысячу лет назад рядом с Лу́ной, отчего в некоторых воспоминаниях о человеческой жизни были врезаны разные пони, которые по моим воспоминаниям жили на земле и были моими знакомыми, чего просто не могло быть в принципе! Но коварная память смешивала всё в кучу: Землю, людей, пони и Эквестрию.       Что превращало мои воспоминания в какую-то кашу. И я точно не могу сказать, видела ли Лу́на тропический архипелаг, или я там был человеком. А может, это было видение из сна другого пони, не говоря о простом просмотре телепрограммы. Вот такие фрагменты вообще ставили в тупик. Невозможно определить, что это за информация, когда и где она получена?       Одно радовало: чем больше я вспоминал и чем больше восстанавливал старые связи, тем больше удавалось вспомнить важных деталей, которые были просто утеряны, а не уничтожены, протягивая новые цепочки связей на каждую восстановленную деталь. Будь то событие, имя или лицо человека, которое удалось выковырять из моей продырявленной памяти. Мир моей прошлой жизни больше обретал целостность, вместе со стабилизацией моего собственного Я. Мучительно медленно вспоминая потерянные детали, я восстанавливал детальную картину моей жизни.       При этом было стойкое ощущение, что сплавление памяти в одно целое ещё продолжается, и скоро я могу вообще потеряться в этих лабиринтах воспоминаний, если не буду следить за порядком в своей голове, запутавшись окончательно между разными реальностями, мирами и событиями. Если не буду перепроверять себя, позволять чужой памяти заместить мою, поэтому нужно как можно четче сохранять самое важное и перезаполнить всё, что только возможно. Нужно стараться запомнить драгоценные фрагменты прошлой жизни и не позволить им раствориться в водовороте нового знания и новой памяти.       Не пытаясь закрепить чужую память, на которую тривиально нет ни сил, ни времени. Вот только, этого и не требовалось. Сами воспоминания Найтмер и Лу́ны лезли под руки, будучи более яркими и выразительными образами, буквально вплавляясь в память моментально, в отличие от хрупких людских воспоминаний, которые так и норовили рассыпаться битыми осколками - от одного неверного движения. Что заставляло меня бороться за свою личность с потенциально более мощными, но пассивными воспоминаниями, которые, тем не менее, были крайне приставучими. Одни только песни Лу́ны в звёздной ночи чего стоят! Их просто хочется вспоминать бесконечно, наслаждаясь волшебством её голоса и глубиной чувств, но нельзя! Нужно думать о другом.       Но как бы я не увлёкся разбиранием бардака у себя в голове, пропустить появление Селестии было физически невозможно. Как невозможно пропустить восход солнца, так и её появление я ощутил всей своей сущностью. С опаской открыв глаза и увидев белую кобылицу, входящую в мои казематы, я внутренне напрягся. Тем более, она несла в своем телекинетическом поле корзинку с фруктами, которые на вид ничем не отличались от тех, что лежали на столе, но я ощущал, что они не наполнены такими объемами магии света, делающей их почти несъедобными для меня. Тем более, кризис, вроде, миновал, и можно было немного отпустить хватку оков магии.       Щурясь, наблюдаю, как Селестия садится напротив, прямо на пол, и всё равно на две головы возвышается надо мной. Хотелось просто исчезнуть, чтобы меня не прибили походя, проклиная свою магическую чувствительность, позволяющую мне видеть этот кошмар.       Я вообще не представляю, как можно обладать такой мощью, на фоне которой сила Старсвирла, и других смертных магов, могла потеряться. Да и Найтмер с Лу́ной, на пике силы, были в разы слабее. Хорошо хоть, её сила была не запредельна, а просто огромна, что не удивительно для архимага такого возраста.       При этом, Селестия очень качественно сдерживала свою силу, делая её почти неощутимой. Не удивлюсь, если только самые искусные маги могут ощутить отголоски этой мощи. Вот только, против меня эта защита не работала, так как Найтмер собаку съела на разных сенсорных техниках работы с магией, отчего я просто всем телом ощущал эту мощь, упакованную в настоящую капусту из защитных барьеров, не дающих ни грамму силы выйти во вне.       — Здравствуй, Найтмер, — корзинка с фруктами опустилась рядом со мной, пока мои уши трепетали от красоты её голоса, который хотелось слушать бесконечно.       — Здравствуй, Селестия, — моргнув, я прикрыл слезящиеся глаза, ощущая боль даже от мимолетного взгляда мимо этого солнышка, и слыша, как мой голос контрастирует с её, — Только я не Найтмер. Во всяком случае, я думаю, что не Найтмер.       — А кто же? — обволакивающе нежный голос Селестии убаюкивал и побуждал раскрыть всю правду, а мягкая материнская улыбка обещала прощение всех грехов, стоит только рассказать о них.       Но меня не обманывал её образ, когда я ощущал всей своей сущностью эту огромную мощь света, которая не давила, а просто была рядом, и уже одним своим фактом наличия умножила на ноль все мои планы по любому силовому противостоянию. Ведь я даже не Найтмер, и мне, даже без колец, не будет доступна и десятая доля её силы, так как именно Лу́на была основой могущества Найтмер, и без ночной принцессы о подлинной силе даже мечтать нет смысла.       Так что глупо было играть с такой пони в игры силы.       Да и её голос с мимикой, отточенной тысячелетиями на троне, явно намекали о неравенстве в играх разума. Тем более, я не имею ни малейшего представления о том, кем стала сестра Лу́ны за это тысячелетие. Ведь даже в прошлом Селестия блистала на троне так ярко, что мимолётно затмевала Лу́ну. Не из злого умысла, а просто потому, что была хороша в своём деле, что и бесило младшую принцессу больше всего. Так как старшая сестра затмевала её реальными талантами, которыми Лу́на не обладала, располагая совершенно иными склонностями и талантами. Поэтому я заранее решил говорить правду. Уж мне то терять действительно нечего. А она, как ни как, спасла меня от полного развоплощения, от второго удара Элементов Гармонии.       Тем более, смотря в это лицо, мне почти физически больно от одной мысли о лжи Селестии. Не говоря о том, что солгать правдоподобно сейчас я просто физически не мог. Тем более, ей. Поэтому, как ни крути, придётся говорить правду. Но, о кое-чем можно умолчать. Хоть на время, так как сомневаюсь, что выйдет молчать долго, если она пожелает вытянуть из меня всю правду.       Наконец, собравшись с духом, я прервал затянувшееся молчание:       — Человек, мужчина. — говорю, и не вижу даже тени удивления на её идеальном лице, не говоря об отвращении к моему мерзкому голосу, когда я прикладываю титанические усилия, только бы не прижать уши к голове, — Я вообще не из этого мира. Насколько я понимаю, Найтмер собиралась использовать мою душу как дополнительный якорь и новое вместилище для себя в случае поражения. Хотя, вообще... — запнувшись на секунду, я поймал её внимательный кивок и махнул рукой на тайны, просто ощущая огромное омерзение к лжи. Тем более той, кого так любила Лу́на, — Я не уверен, что я не ширма для Найтмер. В теории, я допускаю возможность, что она использует меня для вашего обмана и попробует ударить тогда, когда вы посчитаете меня не опасным.       — Как интересно. — по телу прокатилась дрожь, а мои уши выдали меня с головой, встав торчком и слушая тембр её чудесного голоса, которым хотелось наслаждаться вечно. При этом мне было ещё более стыдно за звуки из своего собственного горла, которые насиловали мои уши и звучали особенно отвратительно на фоне этого ангельского голоска. — Значит, ты утверждаешь, что ты не Найтмер, но за тобой может стоять её Сущность? — я кивнул, подтверждая её слова.       При этом у Селестии, что называется, глаза загорелись, а у меня по спине прошёлся целый легион мурашек от осознания того, что я заинтересовал это древнее и могущественное существо, став ей любопытен. Ведь по воспоминаниям Лу́ны, была пара таких моментов, связанных с довольно специфическими событиями. Осознавая это, я не знал, горевать мне или радоваться, но играть против неё мне категорические не хотелось. И если бы не давящая мощь и чуждость её светлой магии моей силе, я, наверное, уже присягнул бы ей на верность. Но, увы, она была слишком чужда мне, словно мечта или недостижимый идеал, которого я просто недостоин.       Я же, стараясь не показывать свой голод, пытался не коситься на принесённые фрукты, соблюдая хоть видимость независимости и понимая, что пока это всего лишь фикция, и я в полной её власти. Даже не уверен, что кроме самой Селестии кто-то знает об этом месте и обо мне. А если знают, то самые верные, преданные принцессе Селестии до костей, которые не должны предать никогда.       — Хорошо. — снова зажурчала её гипнотическая речь, — Отдыхай, человек, и набирайся сил. Завтра они тебе понадобятся.       Подарив мне напоследок ещё одну свою обворожительную улыбку, правительница Эквестрии грациозно удалилась, покачивая бёдрами и заставляя меня сглотнуть слюну от такого зрелища, ощущая, как не только шерсть, но и грива становится дыбом от понимания, что, кажется, мои мозги капитально поимели — если не на магическом уровне, то на физическом уж точно. Ведь если подумать, как она говорила, то это же кошмар какой-то! Да она одной своей мягкой улыбкой, любящей матери, мне мозги вскружила похлеще того, что Найтмер проделывала с Лу́ной в прошлом.       Или того, как мозголомы той эпохи мягко направляли разум пони в нужное русло. Одного хоть Сомбру вспомнить, который буквально зомбировал пони Кристальной Империи своими мерзкими техниками, превращая обычных пони в живое оружие, не знающее ничего, кроме исполнения приказа своего Императора. Буквально превращал разумных существ в покорных големов, которые с глупой улыбкой на лице могли как строить дома во имя Императора, так и жеребят убивать с его именем на устах. А ведь, прошла тысяча лет, и страшно подумать, каких высот могло достигнуть это искусство за столь долгое время.       Но если ментальную атаку я худо-бедно сумею хоть заметить, то эта добрейшая улыбка просто обезоруживает меня и разит наповал. В голове просто не укладывалось, на что я готов, чтобы хоть ещё один раз увидеть эту улыбку. И это подводит меня к простейшим мыслям: сколько прошло времени и как хорошо по моим мозгам уже поездила Селестия, пока я был в беспамятстве? Ведь это очевидно, что она могла легко это проделать. Вот только, делала она это или нет? А если делала, то с какой целью? Ведь нельзя исключать, что я ментальный конструкт, созданный её волей!