Другая Найтмер

      Наблюдая последний акт постановки, как три лидера снова перессорились из-за того чьей будет эта земля, понимаю всю абсурдность данной ситуации. Ведь племена были крохотные и одной области современной страны им хватило бы с запасом, даже при собирательском образе жизни, а они уже знали земледелие, примитивное строительство, магию и контроль погоды. Так что я вообще не понимала, как дрались за эту землю племена, раз она уже принадлежала сёстрам?       «Обычный выпендрёж, — хмыкнула в моей голове Луна, — в те времена земли действительно хватало всем и везде, а вот населения почти что и не было. Так что многие племена даже не знали, что где-то там есть другие разумные, до которых было слишком далеко добираться. Мы же с сестрой ещё не заморачивались объявлением земель континента своими, а просто жили в наиболее комфортных областях. Вот вожди племён и думали, что если объявить эти земли своими, то и главными будут они, а мы, вроде как служить им».       «Детский сад какой-то. — выдохнула я, наблюдая как троицу лидеров на сцене натурально вмораживает в ледяные глыбы. — Я тут главный, и все склонитесь предо мной!»       А тем временем зрелище на сцене и правда разыгрывалось неповторимое, и я бы испугалась, не видь всей этой согревающей магии и тонких трубочек во льду для дыхания.       «А чего ты хотела от полупервобытных существ? Всё-таки они ещё совсем недавно переняли концепцию власти, и даже вынудили нас принять формальное правление и закрепить это в «документах». Собственно, именно поэтому мы и не упоминаемся в истории до тех событий и появляемся как принцессы немного позже. Просто потому что до этого нас почитали как живых богинь-прародительниц. Что в общем-то было недалеко от истины, но историки, с подачи Селестии, опять всё напутали и немного недопоняв, нафантазировали о нашем рождении форменных небылиц. Ведь не могли же мы взяться из ниоткуда! — на последней мысли Луна натурально заржала в голос, сотрясая моё сознание могучими вибрациями своей ментальной силы».       «Ну да, не могли…» — только и сумела я мысленно рассмеяться, в унисон матушке.       Только входя в лёгкий транс, я сумела отстраниться и вновь сконцентрироваться на постановке. А там, судя по всему наступала кульминация. Наблюдаю, как злобные духи набрасываются на помощников трех псевдолидеров и как между ними проскакивают искры слишком знакомой мне магии любви. А в следующий миг, вырвавшись ослепительным потоком над сценой, эта духовная сила буквально смела призрачные фигуры вендиго, и покатилась по залу розовым сиянием, наполняя тела и разумы зрителей особым ощущением внутреннего тепла и любви, которыми хотелось поделиться со всем миром. И я не отказываю себе в удовольствии приобщиться к этой единой волне и выпускаю собственную любовь во вне. Одновременно ощущаю множество других, более мелких всплесков положительной духовной силы, и один колоссальной в своём могуществе факел любви, разгорающийся буквально в паре метров от меня… Ох! Как же это приятно! А поток бушующей в зале светлой духовной силы всё вибрировал и разгорался, входя в резонанс с каждой живой душой и порождая всё новые волны афтершоки. Через несколько секунд, всю залу буквально затопило густейшим маревом эманаций любви, в которых купались пони и гости столицы, на практике ощущая всю мощь магии дружбы, и заставляя меня понять — за что так ценят эту театральную труппу, которая не просто играла, а натурально жила на сцене, уча всех этой простой, но крайне важной Силе, идущей от самой души. Поистине завораживающий эффект, погружающий разум в глубины своего высшего Я и заставляющий буквально фонтанировать своей любовью…       Придя в себя от целой волны накрывшего меня душевного просветления, осознаю, что представление уже завершилось и сцена закрыта. Более того, Каденс нет в ложе, а сам зал почти пустой, и только редкие пони всё ещё сидят на своих местах, отходя после произошедшего единения и пялясь в никуда. Парочка пришедших в себя пони, как раз сейчас забавно крутят головами, и тоже с совершенно ошалелыми взглядами поднимаются со своих мест. Ох… Надеюсь я не выгляжу столь же контуженной…       Поднимаюсь с места и, обводя взглядом магическое пространство, нахожу сестрёнку в ресторанчике неподалёку. Та с удовольствием потягивает яблочный сок через соломинку, и тоже явно прибывает в неком подобии нирваны — отходя после того как сбросила напряжение, выплеснув такое количество энергии любви на всех окружающих разумных. При этом, судя по внезапно сузившемуся пучку направленного магического излучения, она тоже наблюдала за мной и явно заметила, что я пришла в себя. Так что не стоит тянуть резину, тем более время уже близится к полуночи. Ещё раз обведя себя взглядом и поправив мелкие дефекты причёски и платья, я тоже покидаю королевскую ложу, и сразу встречаюсь взглядом с довольной как объевшаяся кошка сестрой, которая теперь к гадалке не ходи, будет таскать меня на такие представления намного чаще. И ведь не выйдет отмахнуться нежеланием смотреть всякую ерунду и нелюбовью к театру. Слишком уж всё было великолепно, феерично, безподобно, для отказа себе в ещё одном подобном удовольствии. Оххх… Да что там говорить, мне даже сама постановка понравилась! Все эти фантомы Виндиго, казавшиеся до жути настоящими! И рассказанная история… хотя, самое главное всё же было в душевном резонансе с тысячами других разумных, обрушившемся на меня в конце. Вот уж действительно, магия согревающего очага во всём своём великолепии! Она до сих пор пылала в моём энергоконтуре подобно подожжённому костру, от чего хотелось делиться своей любовью и заботой со всем миром, и с каждым живым существом в отдельности.       — Ну как? — лицо сестры тоже буквально сияло одухотворённостью, а сама она по-прежнему полыхала магией любви, словно живой факел. Пусть и не так интенсивно. — Я же тебе говорила!       — Да-да, признаю. — припав на одно колено, церемониально склоняю голову, демонстрируя полную капитуляцию, — Признаю, театр — это чудо. Но это не значит, что я позволю затаскивать себя на эти представления чаще, чем раз в месяц. - И мысленно добавляю: "А то я от таких духовных нагрузок и энергетических встрясок совсем кукухой поеду."       — Раз в месяц для начала сойдёт, а там посмотрим! — Тут же согласилась довольная принцесса, — А то ты ещё столько всего интересного не видела! Постоянно за уроками просиживаешь да отказываешься смотреть на мир широко открытыми глазами.       — Эй! Я, между прочим, только три дня назад как пол Эквестрии облетела, — шутливо толкаю сестрёнку в бок, пока мы идём к выходу, — Когда обновляла карту магических потоков страны, заодно найдя с десяток новых месторождений волшебных камней и руд. Не говоря уж о сотне магических узлов, пригодных к основанию новых городов, где у пони будет в достатке магической энергии для любой деятельности. Так что это ещё посмотреть надо, кто больше мира видела: я, с небес и на мостике «Белой звезды» или ты, просиживая круп в столице.       — Вот придёт весна, тогда и отправимся в путешествие по Эквестрии на своих крыльях, — тут же парировала до нельзя довольная Каденс и аж пританцовывая, забрала свой плащ из гардероба, — тогда увидишь всё своими глазами и познакомишься с тысячами замечательных пони.       — Только прошу, давай без Понивилля. Я и так заочно знаю половину его жителей, из писем твоей бывшей воспитанницы. И честно говоря, не горю желанием попасть на вечеринку к Пинки Пай. — Вслед за сестрёнкой, я тоже подхватываю облачком телекинеза свой плащ и накидываю его на спину.       — Но почему? — удивилась розовая, выходя на улицу и кутаясь в свой плащ от очередного порыва зимнего ветра, несущего мириады колючих снежинок, — Она ведь замечательная пони и я…       Однако я прервала сестру, прикладывая копыто к губам и наблюдая мелкую пегасёнку, засевшею в тени ступеней у подножья театра. Ага, вот и она. Стоило нам выйти из дверей и начать спускаться, как эта мелкая интриганка тут же выскочила на лестницу перед нами, идеально изображая из себя несчастного, обездоленного и замёрзшего жеребёнка. В то время как её разум пылал недетским уровнем мышления, а ушки ловили каждый звук, трепеща на ветру сквозь голубоватые кудряшки. А уж когда она обернулась на нас и скосплеила взгляд кота из Шрека, принцессу Любви чуть удар не хватил — от вида этой мелкой пакостницы, которую пороть за такие дела надо! Драть без всякой жалости, а то совсем не шею сядет!       — Бедняжка, — сияние магии Каденс тут же окутало тельце мелкой «несчастной» пегасёнки, но я вовремя перехватила это «ласковое чудовище» собственным телекинезом, поднося к лицу, — как же ты… — сестра не договорила, а я…       — Спать, — ловя взгляд этой мелкой пони, воздействую на совсем хрупкий энергопоток ребёнка, и посылаю в него свой посыл ментальной магии, — спать…       — Ну мамочка… — зевнуло это недоразумение, пытаясь противиться моей силе, но на долго её не хватило. При третьем импульсе силы на её магическое тело, воля вымогательницы поддалась и разум отправился на отдых.       — Это кто? И почему ты с ней так жестоко поступила?! — ожидаемо возмутилась сестра, пока я укладывала этого монстрика себе на спину, между крыльями, и пряча под тёплый плащ. — Она же ещё совсем ребёнок!       — Ага, ребёнок, как же. — я шагаю дальше, в то время как лицо ломает кривая ухмылка, от воспоминаний об этой мелкой засранке, — Скорее миленькое чудовище, обожающее конфеты и покатушки на моей спине. Она днями напролёт плетёт свои интриги, в попытке получить желаемое. Поверь, она только выглядит как ребёнок, но её разум развит как у полноценного взрослого.       — Но как? Это всё же просто ребёнок! — тряся головой, Каденс отказывалась верить моим словам. — Как она может плести интриги?       — Уж поверь. Она явилась ко второму акту и пока я общалась с Блюбладом, выклянчила три конфеты, пять печенек и три бокала лимонада у сердобольных пони. Потом без билета пробралась на галёрку и наблюдала за нами во время представления. Вылетела в окно перед тем как мы вышли на улицу, и спрятала под крылом честно выклянченные конфеты. Так что не беспокойся, она получила что хотела, и сладости, и покатушки верхом на принцессе. Я просто не хочу слушать её очередные побасенки о случайной встрече и прочую чепуху.       Сменяя направление, иду в сторону приюта для таких вот трудных пони, которые слишком особенные для жизни в любой семье. Тем более, в кои-то веки есть повод заглянуть и сдать этот ходячий кошмар в квалифицированные копыта воспитательниц. У которых, помимо огромной любви к детям, есть ещё и стальная воля, позволяющая сдерживать их выходки в переделах разумного, а не баловать этих странных детей, что не могут уживаться с другими пони из-за своих особенных талантов.       Хотя, с другой стороны, я могу понять, почему она так не хочет жить в приюте — с его строгим распорядком. Ведь она тривиально слишком умная и развитая для своих сверстников, и даже воспитательниц. Так что такую жизнь и врагу не пожелаешь, но это не значит, что можно практиковать на мне свои уловки и манипуляции. За которые, по-хорошему, пороть её надо до кровавых полос, но толку то… в её возрасте? Не поймёт ведь толком даже за что всыпали. Ведь как бы она не была гениальна, но настоящей эмпатии в ней ни на грош, как и сочувствия к другим, просто в силу возраста, есть только их имитация. Вот повзрослеет — может тогда и изменится…       — Найти, подожди, — нагоняя меня, сестра подняла целый буран снега, — я с тобой! А то ещё заблудишься и замёрзнешь насмерть! Как я маме в глаза тогда смотреть буду!       — Только мелкую не разбуди, — поправляю плащ, скрывая голову мелкой интриганки, которая уже поборола мои чары и только изображает спящую, — а то будет канючить ещё конфет, просясь поспать в королевских апартаментах, вместо своей кроватки.       — Да я и не против, — легкомысленно брякнула Каденс, а я ощутила шевеление под плащом, давя его крыльями, — пусть спит на здоровье.       — Зато я против, — содрогаюсь от одной мысли, завести себе ещё одну Найтмер, только вне тела и куда более хитрую, — вот стану совершеннолетней тогда и посмотрим, а так я даже чисто юридически не могу брать на себя ответственность за её жизнь.       — Но ты ведь этого хочешь? — не унималась сестра.       Делая вид, что не услышала, стараюсь не думать о таких сложных вариантах. Ведь с одной стороны, я хочу помогать другим, особенно тем кому помощь нужна по-настоящему. Но с другой, у меня с Найтмер проблем выше крыши — каждый день, и особенно ночь. Так что приближать к себе и это стихийное бедствие… нет уж. Я ещё из ума не выжила! Лучше уж меткоискательниц взять всем скопом, чем одну эту пони. Тем более, за ней есть кому присмотреть и без меня.       Поднимаясь по ступеням величественного особняка-приюта, я отлично видела в магическом пространстве дежурную пони. Та как раз сидела на кушетке возле дверей и явно сильно волновалась за воспитанницу, что было отлично видно по сиянию полей её головного мозга и преобладающим цветам тревоги в ауре. И я прекрасно понимала её состояние. Все-таки ночь обещала быть не только снежной, но и холодной, с сильными вьюгами между домами, что для ребёнка может быть смертельно опасно.       Толкая ногой двери, наблюдаю ступор в глазах желтоватой земнопони, узревшей посреди ночи грозную Найтмер Мун, да ещё и припорошенную снегом. Но у меня нет ни желания, ни времени всё объяснять и поэтому, я просто левитирую пропажу в объятья воспитательнице и покидаю приют без всяких слов. Ощущая дикое облегчение, что избавилась от этой мелкой засранки и снова свободна.       — Завтра весь город утонет в снегу, — обрадовала меня Каденс, когда мы отошли подальше и смотря на едва видимую за пеленой снега луну, — погодные команды хорошо постарались.       — Главное статуями к этому времени не стать, — плотнее кутаюсь в плащ, ощущая, как пронизывающий ветер морозит ноги и шею, — с таким то темпом.       — Подумаешь, лёгкий ветерок, но раз моя любимая сестричка замерзает… — фыркнула розовая аликорн, создавая над нами купол согревающей магии, заодно отсекающий и резкие порывы ветра, — можно и погреться, спасая наши платья.       — Класс, — вдыхаю умеренно тёплый воздух, ощущая себя снова живой, — ещё бы и телепортировать…       И не успела я договорить, как мир мигнул, и мы упали в воду, в одно мгновение промокая до нитки и погружаясь на самое дно бассейна. С запозданием отмечаю, что это наша баня, причём уже разогретая и готовая к использованию.       — Моё платье! — взвизгнула Каденс, резко выныривая на поверхность, фыркая и встряхивая промокшую гриву. — Оно погибло!       А я лишь мысленно хмыкнула, тоже подгребая к бортику и слыша в сознании уже привычный и такой родной голос матушки:       «Ладно, дети, хватит по морозу шляться, ещё простудитесь. А ну быстро платья долой и в парилку!»