Spooky Spones

      Сегодня был канун дня Всех Святых.       Шериф Леонард Маккой ковырял боевым ножом тыкву.       В Энтер-Спрингс было на удивление спокойно. Никаких драк в салуне, никаких сомнительных чужаков, даже никаких соседских споров из-за скотины и урожая.       В Новый Свет Маккой прибыл ещё пацаном, его родители были оклеветаны как колдуны, хотя были обычными знахарями-травниками, и были вынуждены бежать с пятилетним Леном.       И вот, спустя тридцать лет, Леонард Маккой стал шерифом городка Энтер-спрингс, население которого составляло сто тридцать один человек. Точнее, скоро станет сто тридцать три, кухарка мэра, мавританская красавица Ухура, ждала двойню. Ходили слухи, что от статного кузнеца Скотти, но… Это были всего лишь слухи.       Маккой продолжал ковырять тыкву.       У него на душе было неспокойно. С момента смерти его отца, каждый Хеллуин становился для него тяжёлым периодом. Маккой был истым христианином, и в языческую чушь особо не верил, а тыквы… Тыквы были семейной традицией. Из выдолбленной тыквы готовился вкуснейший пирог, фонарь, не смотря на его пугающий вид, приносил уют, а ещё сладости…       За десять лет в Энтер-спрингс, Маккой, Скотти и ещё несколько беглецов из Британской Империи, привили любовь к этому празднику местному населению. Уже скоро, когда на городок опустится ночь, под предводительством Павла Чехова, которому пора бы уже жениться и построить дом, а не с детворой возиться, орава детишек в балахонах, с палками и вымазанными глиной и соком лицами, будет распевать весёлые песенки, стучаться в каждый дом, угрожающе спрашивая «Сладость или гадость?!».       Леонард убрал нож и критически взглянул на свою работу — тыква задорно улыбалась, подмигивая кривоватым глазом.       Встав, шериф направился на кухню, проверить пирог и печенье из маниоки, сделанное для угощения детишек.       Он вздрогнул от неожиданности, когда в дверь участка постучали. Дуя на обожжённые пальцы, шериф закрыл заслонку печи и бросился к двери.       Для детей было слишком рано. Неужели, что-то случилось?!       За дверью стояло настоящее чудо в перьях. Это не был праздничный костюм. Это было парадное одеяние шамана ближнего племени Дети Вулкана — Спока Острое Ухо.       — Господи, Спок! — вместо приветствия воскликнул Маккой. — Вы меня до смерти перепугали! Стучите, как будто судьба!       — Прошу прощения, шериф, — невозмутимо ответил индеец, — в мои планы не входило пугать вас.       — Что-то случилось?! — резко бросил Маккой, не зная, пригласить индейца в дом, или выйти на улицу, рискуя спалить угощение.       — Вовсе нет, шериф, — спокойно ответил шаман. — Но… Я озадачен поведением ваших молодых.       Леонард выразительно изогнул бровь.       — Возможно, я не очень хорошо знаю ваш язык… — начал Спок, явно преуменьшая. Английский он выучил очень быстро, и владел им как родным. — Но… Почему ваши дети называют меня — «ведьма-доктор»?       Маккой расхохотался.       — Это… это… — он пытался вспомнить нужнее слово вулканцев, но оно не приходило в голову. — Они правы. Вы просто разобрали на корни данное слово…       — Корни? — Спок удивлённо приподнял бровь. — Это связано с растениями?       — На две составляющие, — пояснил Леонард. — В нашем языке это значит «тот, кто говорит с духами, знает тайны трав, лечит магией»…       — Вы правы, — кивнул Спок. — Можно сказать, что я и есть — ведьма-доктор.       Маккой учуял запах горелого и махнул рукой.       — Будьте моим гостем, Спок, мне нужно срочно достать пирог! — выпалил шериф и помчался на кухню.       Он успел вовремя — ещё немного, и румяные печеньица превратились бы в угольки.       Обжигаясь, Маккой вытащил противень и поставил на окно, остужаться.       Вернувшись в комнату, он обнаружил Спока с тыквой в руках.       — Какова цель этого сосуда? — поинтересовался он. — Вы в нём что-то держите? Или это — тотем?       — Это подсвечник для украшения, — пояснил Маккой. — Мякоть пошла в пирог, а это… Считается, что подобные подсвечники отгоняют злых духов. Но для меня это семейный праздник…       — Семейный? — удивился Спок. — Но… Вы живёте совершенно один, сколько я вас знаю, шериф.       — На севере, в Большом Яблоке, у меня остались женщина с дочерью, — махнул рукой Маккой. — Но они предпочитают городскую жизнь, а я… Я хочу тихой спокойной жизни. А у вас есть дети?       Спок неопределённо пожал плечами.       — Шериф, шаман моего племени не имеет права жить обычной жизнью. Наш дар обращается проклятьем в наших потомках. Поэтому нам нельзя иметь детей.       — А любить вам можно? — вкрадчиво спросил Леонард, забирая у индейца тыкву.       Спок на миг замер, проследив взглядом за тыквой, и едва заметно кивнул.       — Можно. Но не той любовью, которую дарят женщинам.       — Тогда, Спок, у меня к вам предложение! — слишком резко выпалил шериф. — Я терпеть не могу оставаться один в канун дня Всех Святых, а ещё меньше люблю шумные празднества мэра, на которых без мордобоя не обойтись. Можно вас попросить составить мне компанию этой ночью?       Пару секунд обдумывая приглашение, Спок согласился:       — Хорошо, шериф. Но вы мне расскажете все ваши традиции, связанные с этим днём.       — Расскажу всё, что зна… — похлопывая индейца по плечу, начал Леонард, но тут в дверь раздался оглушительный стук.       — Шериф, сладость или гадость?! — послышался резковатый голос Чехова.       — Ну вот вам и традиция… — улыбнувшись, Маккой пожал плечами и отправился за ещё горячим печеньем для малышей.       В глазах индейца блеснула заинтересованность, а по губам скользнула улыбка. Вечер обещал быть очень необычным…